Ирина Лагунина: В минувшую субботу в Турции отмечали девяносто лет со дня освящения памятника, сооруженного галлиполийцами в 1921 году. 90 лет назад части Русской Армии покинули лагеря в Турции и переместились в Сербию и Болгарию. Лагерь в Галлиполи был перевезен к концу августа. На панихиде военнослужащим Русской армии в Галлиполи побывала наш корреспондент Елена Солнцева:
Елена Солнцева: Ступенчатый обелиск с православным крестом на берегу Дарданелл. Здесь похоронены триста сорок три человека, воины белогвардейцы, прибывшие сюда в двадцатых годах прошлого века на кораблях из Крыма. Надпись: «Своим братьям воинам, в борьбе за честь Родины, нашедшим вечный покой на чужбине». Монумент был установлен в 1921 году на месте военного кладбища, в то время, когда остатки Белой Армии покидали Турцию. Командующий лагерем генерал Кутепов, которого турки уважительно называли «кутеп паша», приказал каждому, будь то солдат или офицер, взять в руки по камню и принести на место братской могилы. Так вырос большой курган, который освятил полковой диакон. Он простоял до конца сороковых годов, но был разрушен землетрясением. Три года назад памятник восстановили в первозданном виде. С тех пор, чтобы почтить память своих близких, сюда ежегодно собираются потомки русских воинов. Панихиду в честь соотечественников совершил Епископ Женевский и Западно-европейский Михаил.
Епископ Михаил: Турецкая земля приняла прах тех людей которые здесь скончались. Мы, православные люди, верим в бессмертие души. Мы обращаемся с молитвой к богу, чтобы они упокоились, и радуемся, что турецкая земля эту память сохраняет и помогает нам совершать этот чин. Хотел бы тоже выразить такую просьбу, чтобы их тела, которые были похоронены, собрали бы или бы устроили на том месте, где они лежат, такое кладбище. Оно соответствует тому, что мы, когда молимся у памятника, мы молимся могилам усопшим.
Елена Солнцева: В почетном карауле у памятника застыли «дроздовцы», потомки дивизии генерала Дроздовского, вошедшей в состав Добровольческой армии, в форме тех лет. В ноябре двадцатого года Русская армия генерала Врангеля была вынуждена эвакуироваться из Крыма в Константинополь. Оккупированный французами город русских эмигрантов не принял. Около двух недель стояли на рейде. После нескончаемых переговоров было принято решение все-таки разместить армию и семьи в трех лагерях на берегу. Первый армейский корпус генерала Врангеля, около двадцати пяти тысяч российских солдат и офицеров, в который входил Сводно-стрелковый полк генерала Дроздовского был определен в Галлиполи. Он попал туда лишь к первому января 1921 года. Дроздовцы выделялись дисциплиной, патриотизмом и жертвенностью. Носили белую гимнастерку, фуражку с малиновой тульей и белым околышем, малиновые погоны с золотой литерой «Д» и золотым Российским гербом на белом фоне. Михаил, член объединения ветеранов дроздовской дивизии:
Михаил: Вот они дроздовцы, стоят на переднем плане. Я член объединения ветеранов дроздовской дивизии, живу в Москве. Я еще застал последних ветеранов, которые нас приняли, в девяностые годы. Сегодня как раз девяносто лет открытия этого памятника и начало эвакуации русской армии из Галлиполи. Вот здесь примерно мы так же стоим. Видите горы, там были лагеря, так же веял русский флаг, как сегодня. То есть сегодня полностью будут повторяться те события, которые были в те годы.
Елена Солнцева: Вот как описывает день высадки в своем "Дневнике галлиполийца" капитан Дроздовского артиллерийского дивизиона Николай Алексеевич Раевский: «День выгрузки настал. После томительного ожидания «отдали концы» и двинулись к берегу. Мне сильно нездоровилось. От голода кружилась голова, но все-таки не хотелось возвращаться в Константинополь. Иначе потом было бы трудно вернуться к своим. Вблизи городок оказался гораздо приветливее. Набережная, как муравьями, усеяна русскими. Одни завтракают, другие усиленно истребляют вшей, пользуясь тем, что на солнце в затишье совсем тепло, третьи просто бродят по городу, разминая затекшие от неподвижности ноги. Я настолько ослабел, что с трудом сошел по скользкому трапу и качался на суше как пьяный. Голова кружилась жестоко, и в глазах ходили черные круги. На берегу сразу выдали фунта по полтора хлеба и по полбанки консервов. На душе стало легче». Продолжает Григорий Васильев, один из потомков тех, кто находился в те годы в Галлиполи.
Григорий Васильев: Папа и мама о России очень мало говорили, чтобы нам настроение не портить. Мы расстраивались, почему мы не там, в России так хорошо. Мы когда были маленькие, нам трудно было понять. Я был растерян всю свою жизнь, не знал отчего и почему так сложилось, что я не мог родиться и жить как русский в России.
Елена Солнцева: В крохотном военном музее у подножия памятника собраны фотографии тех лет: землянки, палатки на несколько десятков человек, кровати из деревянных досок, медный чайник. Смотритель музея, преподаватель местного университета в Чанаккале профессор Айдын Ибрагимов собрал документы тех лет, говорящие о попытках наладить обычную человеческую жизнь. В лагере устраивали театральные представления, выпускали газету, занимались гимнастикой, для чего пошили специальную форму: спортивные шаровары и белые майки с изображением двуглавого царского орла. Айдын Ибрагимов, профессор университета Чанаккале.
Айдын Ибрагимов: Чтобы подвозить провизию от пристани к лагерю построили железную дорогу. Занимались автоделом, изучали моторы. Возможно, поэтому так много солдат и офицеров в эмиграции стали работать таксистами. Местные жители, турки, относились к русским военным довольно терпимо. В те годы Турция была оккупирована иностранными войсками. В городе хозяйничали французы. По вечерам на улицах разгуливали чернокожие сенегальские солдаты в форме наемников французской армии. По набережной гуляли российские офицеры с дамами под зонтиками в длинных платьях, привлекая внимание провинциальных консервативных мусульман. В знак уважения и дружбы турки переименовали одну из центральных улиц города в улицу Врангеля.
Елена Солнцева: Долина «роз и смерти» - так называли место, где находился русский военный лагерь. Ранней весной здесь расцветали белые розы, а летом, когда стояла нестерпимая жара, выползали скорпионы и змеи. Солдаты умудрились найти им нужное применение - от безысходности и недостатка еды, которая состояла из жидкого чая без сахара и супа с консервами. Кто-то предложил сварить змеиный супчик, получилось неплохо, съедобно. Так постепенно в округе переловили всех змей. Анна, участница поминальной церемонии.
Анна: Кто-то поймал черепаху, то есть, когда дела пошли совсем плохо, сварили, оказался неплохой суп. Была не только армия, были обычные граждане, интеллигенция, беженцы. Они разбили здесь лагерь, продолжали учения, продолжали строевую подготовку. Здесь жили женщины, дети. Сначала союзники помогали, но потом когда поняли, что образовалось советское государство, то миссия армии была закончена. Это был конец. В этом был драматизм этой ситуации. Хотя здесь были сильные духом люди, которые несмотря ни на что продолжали верить.
Елена Солнцева: Армия должна воевать, а генералы побеждать в сражениях. Этого не происходило. Настроение падало. Дожди, ветер, болезни, недостаток медикаментов, промозглость палаток, которые продувал холодный норд-ост и, главное, полное отсутствие будущего. Участились случаи самовольного ухода, дезертирства и самоубийств. Солдаты бунтовали. Офицеры тайно отправлялись в Стамбул. Никто никого не слушал. Раздавались призывы действовать в духе Троцкого, разрушить здание до основания, распустить всех солдат и создать новую армию. Армию могла спасти от разложения только новая идеология антибольшевистского фронта. Так был создан Союз Галлиполийцев. Символом единства стал Галлиполийский крест, который потомки галлиполийцев носят по сей день. «Отсюда началась вся история эмигрантской России, - говорит председатель общества потомков галлиполийцев Алексей Григорьев, - Сегодня предки тех, кто прошел через Галлиполи, проживают на всех континентах мира. Это был настоящий подвиг. Мой дедушка находился здесь около года и очень мало рассказывал о прошлом, но я видел, что он верил в победу белого движения до последних лет». Продолжает Григорий Васильев, один из потомков тех, кто находился в те годы в Галлиполи.
Григорий Васильев: Русские офицеры, когда коммунизм начался в России, они, слава богу спаслись. Мой дедушка пожилой был, он очень хромал. Все уезжали, но он все до конца откладывал, говорил, что последний поедет. Потом отложил, говорил, что не смогу, что его тут Черное море притягивает. Думаю, он ждал, когда в России будет переворот и Сталина выбросят . Наши Сталина ненавидели. Он думал, что Россию освободят. Ничего не случилось, дедушка не дожил, в 1942 году он умер. Ему было 82 года, мне тоже сейчас восемьдесят два года.
Елена Солнцева: Верили, что большевистский режим падет. Готовили новую политическую программу. Считали, что в Россию должна придти не сломленная армия, а вооруженные духом военные. Командование создало систему политического просвещения солдат и офицеров. Вернуться в страну можно было, усвоив новую политическую идеологию. Готовились создать новое временное правительство, восстановить частную собственность, рыночные отношения, законы, действовавшие до революции. Большевики обещали построить «новый мир» без господ и раздать всю землю и фабрики рабочим и крестьянам. Эта ложь оказалась привлекательней призывов белых сложить свои головы за Россию и веру. «Большевики боролись с церковью, а их объединяла Вера, - говорит Василиса, отец которой, профессиональный военный, остался в Стамбуле»
Василиса: Потому что они были за границей, их объединяла вера, они держались за свою веру, из-за этой веры они не вернулись в Россию. Среди русских тоже были люди, кто веру поменял, но наши этого никогда не думали. Нам тоже предлагали в школе, не хотели бы мы поменять веру, но мы в всегда говорили, что очень довольны своей верой. Так воспитали нас, в таком духе. Везде в каждом доме была икона, перед иконой молились, там у нас молитвенник был, мы когда маленькие были, то стояли и слушали, не знаю, насколько понимали, но «Отче наш» все знали. В три года меня крестили, моя крестная мама крестик подарила ,я его хранила, чтобы не потерять. он золотой был. маленький, я его дома держали, но , к сожалению, его украли. Даже когда в 24 году фамилию давали, у турок фамилии не было, хотели под этим предлогом поменять фамилию, многие турецкие фамилии взяли, но дедушка сказал, что я свою фамилию менять не буду, у меня фамилия есть. Так наша фамилия осталась « Денисенко».
Елена Солнцева: В братской могиле, отметили участники поминальных торжеств, не хватает еще одного человека, генерала Кутепова, который в те годы командовал военным лагерем. Он исчез при загадочных обстоятельствах 26 января 1930 года среди бела дня в Париже, отправляясь в церковь на службу. По версии следствия, его уничтожили агенты ОГПУ. Его тело не найдено до сих пор.
Елена Солнцева: Ступенчатый обелиск с православным крестом на берегу Дарданелл. Здесь похоронены триста сорок три человека, воины белогвардейцы, прибывшие сюда в двадцатых годах прошлого века на кораблях из Крыма. Надпись: «Своим братьям воинам, в борьбе за честь Родины, нашедшим вечный покой на чужбине». Монумент был установлен в 1921 году на месте военного кладбища, в то время, когда остатки Белой Армии покидали Турцию. Командующий лагерем генерал Кутепов, которого турки уважительно называли «кутеп паша», приказал каждому, будь то солдат или офицер, взять в руки по камню и принести на место братской могилы. Так вырос большой курган, который освятил полковой диакон. Он простоял до конца сороковых годов, но был разрушен землетрясением. Три года назад памятник восстановили в первозданном виде. С тех пор, чтобы почтить память своих близких, сюда ежегодно собираются потомки русских воинов. Панихиду в честь соотечественников совершил Епископ Женевский и Западно-европейский Михаил.
Епископ Михаил: Турецкая земля приняла прах тех людей которые здесь скончались. Мы, православные люди, верим в бессмертие души. Мы обращаемся с молитвой к богу, чтобы они упокоились, и радуемся, что турецкая земля эту память сохраняет и помогает нам совершать этот чин. Хотел бы тоже выразить такую просьбу, чтобы их тела, которые были похоронены, собрали бы или бы устроили на том месте, где они лежат, такое кладбище. Оно соответствует тому, что мы, когда молимся у памятника, мы молимся могилам усопшим.
Елена Солнцева: В почетном карауле у памятника застыли «дроздовцы», потомки дивизии генерала Дроздовского, вошедшей в состав Добровольческой армии, в форме тех лет. В ноябре двадцатого года Русская армия генерала Врангеля была вынуждена эвакуироваться из Крыма в Константинополь. Оккупированный французами город русских эмигрантов не принял. Около двух недель стояли на рейде. После нескончаемых переговоров было принято решение все-таки разместить армию и семьи в трех лагерях на берегу. Первый армейский корпус генерала Врангеля, около двадцати пяти тысяч российских солдат и офицеров, в который входил Сводно-стрелковый полк генерала Дроздовского был определен в Галлиполи. Он попал туда лишь к первому января 1921 года. Дроздовцы выделялись дисциплиной, патриотизмом и жертвенностью. Носили белую гимнастерку, фуражку с малиновой тульей и белым околышем, малиновые погоны с золотой литерой «Д» и золотым Российским гербом на белом фоне. Михаил, член объединения ветеранов дроздовской дивизии:
Михаил: Вот они дроздовцы, стоят на переднем плане. Я член объединения ветеранов дроздовской дивизии, живу в Москве. Я еще застал последних ветеранов, которые нас приняли, в девяностые годы. Сегодня как раз девяносто лет открытия этого памятника и начало эвакуации русской армии из Галлиполи. Вот здесь примерно мы так же стоим. Видите горы, там были лагеря, так же веял русский флаг, как сегодня. То есть сегодня полностью будут повторяться те события, которые были в те годы.
Елена Солнцева: Вот как описывает день высадки в своем "Дневнике галлиполийца" капитан Дроздовского артиллерийского дивизиона Николай Алексеевич Раевский: «День выгрузки настал. После томительного ожидания «отдали концы» и двинулись к берегу. Мне сильно нездоровилось. От голода кружилась голова, но все-таки не хотелось возвращаться в Константинополь. Иначе потом было бы трудно вернуться к своим. Вблизи городок оказался гораздо приветливее. Набережная, как муравьями, усеяна русскими. Одни завтракают, другие усиленно истребляют вшей, пользуясь тем, что на солнце в затишье совсем тепло, третьи просто бродят по городу, разминая затекшие от неподвижности ноги. Я настолько ослабел, что с трудом сошел по скользкому трапу и качался на суше как пьяный. Голова кружилась жестоко, и в глазах ходили черные круги. На берегу сразу выдали фунта по полтора хлеба и по полбанки консервов. На душе стало легче». Продолжает Григорий Васильев, один из потомков тех, кто находился в те годы в Галлиполи.
Григорий Васильев: Папа и мама о России очень мало говорили, чтобы нам настроение не портить. Мы расстраивались, почему мы не там, в России так хорошо. Мы когда были маленькие, нам трудно было понять. Я был растерян всю свою жизнь, не знал отчего и почему так сложилось, что я не мог родиться и жить как русский в России.
Елена Солнцева: В крохотном военном музее у подножия памятника собраны фотографии тех лет: землянки, палатки на несколько десятков человек, кровати из деревянных досок, медный чайник. Смотритель музея, преподаватель местного университета в Чанаккале профессор Айдын Ибрагимов собрал документы тех лет, говорящие о попытках наладить обычную человеческую жизнь. В лагере устраивали театральные представления, выпускали газету, занимались гимнастикой, для чего пошили специальную форму: спортивные шаровары и белые майки с изображением двуглавого царского орла. Айдын Ибрагимов, профессор университета Чанаккале.
Айдын Ибрагимов: Чтобы подвозить провизию от пристани к лагерю построили железную дорогу. Занимались автоделом, изучали моторы. Возможно, поэтому так много солдат и офицеров в эмиграции стали работать таксистами. Местные жители, турки, относились к русским военным довольно терпимо. В те годы Турция была оккупирована иностранными войсками. В городе хозяйничали французы. По вечерам на улицах разгуливали чернокожие сенегальские солдаты в форме наемников французской армии. По набережной гуляли российские офицеры с дамами под зонтиками в длинных платьях, привлекая внимание провинциальных консервативных мусульман. В знак уважения и дружбы турки переименовали одну из центральных улиц города в улицу Врангеля.
Елена Солнцева: Долина «роз и смерти» - так называли место, где находился русский военный лагерь. Ранней весной здесь расцветали белые розы, а летом, когда стояла нестерпимая жара, выползали скорпионы и змеи. Солдаты умудрились найти им нужное применение - от безысходности и недостатка еды, которая состояла из жидкого чая без сахара и супа с консервами. Кто-то предложил сварить змеиный супчик, получилось неплохо, съедобно. Так постепенно в округе переловили всех змей. Анна, участница поминальной церемонии.
Анна: Кто-то поймал черепаху, то есть, когда дела пошли совсем плохо, сварили, оказался неплохой суп. Была не только армия, были обычные граждане, интеллигенция, беженцы. Они разбили здесь лагерь, продолжали учения, продолжали строевую подготовку. Здесь жили женщины, дети. Сначала союзники помогали, но потом когда поняли, что образовалось советское государство, то миссия армии была закончена. Это был конец. В этом был драматизм этой ситуации. Хотя здесь были сильные духом люди, которые несмотря ни на что продолжали верить.
Елена Солнцева: Армия должна воевать, а генералы побеждать в сражениях. Этого не происходило. Настроение падало. Дожди, ветер, болезни, недостаток медикаментов, промозглость палаток, которые продувал холодный норд-ост и, главное, полное отсутствие будущего. Участились случаи самовольного ухода, дезертирства и самоубийств. Солдаты бунтовали. Офицеры тайно отправлялись в Стамбул. Никто никого не слушал. Раздавались призывы действовать в духе Троцкого, разрушить здание до основания, распустить всех солдат и создать новую армию. Армию могла спасти от разложения только новая идеология антибольшевистского фронта. Так был создан Союз Галлиполийцев. Символом единства стал Галлиполийский крест, который потомки галлиполийцев носят по сей день. «Отсюда началась вся история эмигрантской России, - говорит председатель общества потомков галлиполийцев Алексей Григорьев, - Сегодня предки тех, кто прошел через Галлиполи, проживают на всех континентах мира. Это был настоящий подвиг. Мой дедушка находился здесь около года и очень мало рассказывал о прошлом, но я видел, что он верил в победу белого движения до последних лет». Продолжает Григорий Васильев, один из потомков тех, кто находился в те годы в Галлиполи.
Григорий Васильев: Русские офицеры, когда коммунизм начался в России, они, слава богу спаслись. Мой дедушка пожилой был, он очень хромал. Все уезжали, но он все до конца откладывал, говорил, что последний поедет. Потом отложил, говорил, что не смогу, что его тут Черное море притягивает. Думаю, он ждал, когда в России будет переворот и Сталина выбросят . Наши Сталина ненавидели. Он думал, что Россию освободят. Ничего не случилось, дедушка не дожил, в 1942 году он умер. Ему было 82 года, мне тоже сейчас восемьдесят два года.
Елена Солнцева: Верили, что большевистский режим падет. Готовили новую политическую программу. Считали, что в Россию должна придти не сломленная армия, а вооруженные духом военные. Командование создало систему политического просвещения солдат и офицеров. Вернуться в страну можно было, усвоив новую политическую идеологию. Готовились создать новое временное правительство, восстановить частную собственность, рыночные отношения, законы, действовавшие до революции. Большевики обещали построить «новый мир» без господ и раздать всю землю и фабрики рабочим и крестьянам. Эта ложь оказалась привлекательней призывов белых сложить свои головы за Россию и веру. «Большевики боролись с церковью, а их объединяла Вера, - говорит Василиса, отец которой, профессиональный военный, остался в Стамбуле»
Василиса: Потому что они были за границей, их объединяла вера, они держались за свою веру, из-за этой веры они не вернулись в Россию. Среди русских тоже были люди, кто веру поменял, но наши этого никогда не думали. Нам тоже предлагали в школе, не хотели бы мы поменять веру, но мы в всегда говорили, что очень довольны своей верой. Так воспитали нас, в таком духе. Везде в каждом доме была икона, перед иконой молились, там у нас молитвенник был, мы когда маленькие были, то стояли и слушали, не знаю, насколько понимали, но «Отче наш» все знали. В три года меня крестили, моя крестная мама крестик подарила ,я его хранила, чтобы не потерять. он золотой был. маленький, я его дома держали, но , к сожалению, его украли. Даже когда в 24 году фамилию давали, у турок фамилии не было, хотели под этим предлогом поменять фамилию, многие турецкие фамилии взяли, но дедушка сказал, что я свою фамилию менять не буду, у меня фамилия есть. Так наша фамилия осталась « Денисенко».
Елена Солнцева: В братской могиле, отметили участники поминальных торжеств, не хватает еще одного человека, генерала Кутепова, который в те годы командовал военным лагерем. Он исчез при загадочных обстоятельствах 26 января 1930 года среди бела дня в Париже, отправляясь в церковь на службу. По версии следствия, его уничтожили агенты ОГПУ. Его тело не найдено до сих пор.
