Убийство сотрудника пресс-службы президента Дагестана Гаруна Курбанова во время проведения крупного экономического форума, который власти и в Махачкале, и в Москве называют ключевым для перспектив развития Дагестана, заставляет экспертов размышлять о политике федерального центра на Северном Кавказе.
На вопросы Радио Свобода ответил старший научный сотрудник московского Института востоковедения Руслан Курбанов:
– Ситуация в Дагестане сложная, если сравнивать с остальными республиками Кавказа. И ее не удастся стабилизировать никакими экономическими форумами или крупными экономическими инвестиционными проектами, которые сегодня реализует правительство Дагестана, аппарат СКФО или правительство России. Для того, чтобы решить проблемы в Дагестане, нужны совершенно другие методы. Власти после ряда чудовищных ошибок, которые они допустили в республике, еще и поставили совершенно неправильный диагноз того, в какое состояние попало общество. Создав проблемы, поставив неправильный диагноз и используя при этом неправильные методы лечения, ситуацию невозможно исправить. Для начала нужно, чтобы власть признала собственные ошибки.
– О каких ошибках вы говорите?
– Самая ключевая заключается в том, что Дагестан – не только самый многонациональный регион Кавказа и России. Но у каждой национальности существует свой опыт политической жизни и политической истории. Часть народов Дагестана жила под властью ханов и князей, часть – вольными республиками, не признавая ничьей власти. Поэтому мы среди боевиков сегодня имеем большое количество выходцев именно из тех районов, на которые никогда не распространялась власть ханов, где люди привыкли сами решать свои проблемы.
В Дагестане никогда не было одной доминирующей версии ислама. На момент Октябрьской революции существовали, как минимум, четыре разные версии ислама – суфизм, салафия, школа шафиитских правоведов и исламское реформаторство. Все эти четыре версии ислама были для республики традиционными. Но после краха Советского Союза власть сделала ставку только на одно из направлений ислама и дала возможность последователям этой версии ислама обвинять все остальные группы и общины в экстремизме и радикализме. Причем ставка была сделана на очень специфичную, узкую версию. Дело в том, что у каждого народа Дагестана есть свое понимание суфизма и его лидер. В этом предельно сложном обществе ни в коем случае нельзя было давать государственную поддержку только одной общине и ни в коем случае нельзя было государству вступать в религиозные, богословские дискуссии и всем весом правоохранительной системы вваливаться в этот очень тонкий, специфический богословский спор. Фактически были предприняты карательные меры в отношении любого, кто не был согласен с позицией официальных религиозных властей.
– Значит ли это, что для того, чтобы попытаться изменить ситуацию в Дагестане, необходимо проведение более дифференцированной и более тонкой политики, с другим инструментарием?
– Власть должна полностью выйти из поля богословской дискуссии. Она должна перестать указывать верующим на то, какая версия ислама является традиционной для Дагестана, а какая нет. Власть должна теперь сама способствовать тому, чтобы богословская дискуссия пошла в легальном правовом поле. Уж коли она наломала дров, то сейчас нужно найти мужество для того, чтобы создать оптимальные условия, при которых религиозно-политическая дискуссия могла перейти из плоскости конфликтной в плоскость переговорную и дискуссионную. Это первый и основной шаг, который должна сделать власть.
– Как вы думаете, новые северокавказские власти – аппарат полпреда Александра Хлопонина – понимают глубину стоящих перед ними задач?
– Александр Хлопонин – совершенно новый человек в регионе, который мыслит абсолютно другими категориями. Он – менеджер, управленец. Для него реальный смысл имеют только темы, связанные с вложением средств, с выгодным управлением какими-то активами. Но когда речь заходит о тонких религиозных материях – налаживании отношений между различными этническими группами, поиске различных моделей национального примирения, то для него это фразы совершенно из другой области. Это человек, который не успел до конца разобраться в сложной этнополитической ситуации на Кавказе, в роли ислама, в сложной истории самого Кавказа. Попытки просто завалить Кавказ финансовыми вливаниями не могут привести к решению сложнейшего клубка проблем в регионе.
Этот и другие важные материалы итогового выпуска программы "Время Свободы" читайте на странице "Подводим итоги с Андреем Шарым"
На вопросы Радио Свобода ответил старший научный сотрудник московского Института востоковедения Руслан Курбанов:
– Ситуация в Дагестане сложная, если сравнивать с остальными республиками Кавказа. И ее не удастся стабилизировать никакими экономическими форумами или крупными экономическими инвестиционными проектами, которые сегодня реализует правительство Дагестана, аппарат СКФО или правительство России. Для того, чтобы решить проблемы в Дагестане, нужны совершенно другие методы. Власти после ряда чудовищных ошибок, которые они допустили в республике, еще и поставили совершенно неправильный диагноз того, в какое состояние попало общество. Создав проблемы, поставив неправильный диагноз и используя при этом неправильные методы лечения, ситуацию невозможно исправить. Для начала нужно, чтобы власть признала собственные ошибки.
– О каких ошибках вы говорите?
– Самая ключевая заключается в том, что Дагестан – не только самый многонациональный регион Кавказа и России. Но у каждой национальности существует свой опыт политической жизни и политической истории. Часть народов Дагестана жила под властью ханов и князей, часть – вольными республиками, не признавая ничьей власти. Поэтому мы среди боевиков сегодня имеем большое количество выходцев именно из тех районов, на которые никогда не распространялась власть ханов, где люди привыкли сами решать свои проблемы.
В Дагестане никогда не было одной доминирующей версии ислама. На момент Октябрьской революции существовали, как минимум, четыре разные версии ислама – суфизм, салафия, школа шафиитских правоведов и исламское реформаторство. Все эти четыре версии ислама были для республики традиционными. Но после краха Советского Союза власть сделала ставку только на одно из направлений ислама и дала возможность последователям этой версии ислама обвинять все остальные группы и общины в экстремизме и радикализме. Причем ставка была сделана на очень специфичную, узкую версию. Дело в том, что у каждого народа Дагестана есть свое понимание суфизма и его лидер. В этом предельно сложном обществе ни в коем случае нельзя было давать государственную поддержку только одной общине и ни в коем случае нельзя было государству вступать в религиозные, богословские дискуссии и всем весом правоохранительной системы вваливаться в этот очень тонкий, специфический богословский спор. Фактически были предприняты карательные меры в отношении любого, кто не был согласен с позицией официальных религиозных властей.
– Значит ли это, что для того, чтобы попытаться изменить ситуацию в Дагестане, необходимо проведение более дифференцированной и более тонкой политики, с другим инструментарием?
– Власть должна полностью выйти из поля богословской дискуссии. Она должна перестать указывать верующим на то, какая версия ислама является традиционной для Дагестана, а какая нет. Власть должна теперь сама способствовать тому, чтобы богословская дискуссия пошла в легальном правовом поле. Уж коли она наломала дров, то сейчас нужно найти мужество для того, чтобы создать оптимальные условия, при которых религиозно-политическая дискуссия могла перейти из плоскости конфликтной в плоскость переговорную и дискуссионную. Это первый и основной шаг, который должна сделать власть.
– Как вы думаете, новые северокавказские власти – аппарат полпреда Александра Хлопонина – понимают глубину стоящих перед ними задач?
– Александр Хлопонин – совершенно новый человек в регионе, который мыслит абсолютно другими категориями. Он – менеджер, управленец. Для него реальный смысл имеют только темы, связанные с вложением средств, с выгодным управлением какими-то активами. Но когда речь заходит о тонких религиозных материях – налаживании отношений между различными этническими группами, поиске различных моделей национального примирения, то для него это фразы совершенно из другой области. Это человек, который не успел до конца разобраться в сложной этнополитической ситуации на Кавказе, в роли ислама, в сложной истории самого Кавказа. Попытки просто завалить Кавказ финансовыми вливаниями не могут привести к решению сложнейшего клубка проблем в регионе.
Этот и другие важные материалы итогового выпуска программы "Время Свободы" читайте на странице "Подводим итоги с Андреем Шарым"
