Массовые беспорядки в Великобритании вызвали острую реакцию во всем мире. Эти события опровергают целый ряд привычных стереотипов, существующих в общественном сознании, и заставляют по-новому взглянуть на многие проблемы современности, – считает профессор социологии Мичиганского университета Владимир Шляпентох:

– Интересно, что британские события трактуются очень по-разному в каждом обществе, в каждой социальной группе. Михаил Маргелов (председатель комитета Совета Федерации по международным делам. – РС), например, выступая на "Эхе Москвы", утверждал: во всем виновны эмигранты и все дело в том, что Запад не справляется с эмигрантами. В Америке делают акцент на недопустимости сокращения социальных расходов. В Англии – на слабости государства, полиции и на полном отсутствии идеологической компоненты в этих бунтах. Авторы публикаций во многих российских СМИ склонны видеть в случившемся, главным образом, расовый и эмигрантский аспект. Он, конечно, играет там немалую роль и американская пресса, которая старается принизить значение этого фактора, несколько дезинформирует своих читателей. Но, тем не менее, ситуация там достаточно сложна. С моей точки зрения, события, которые мир наблюдает в Англии, имеют огромное значение. И вся Европа, и Америка, и Россия попытаются сделать для себя из этих событий выводы.

События в Англии опрокинули ряд стереотипов. Первый – что подобные волнения носят чисто расовый, эмигрантский характер. Это, видимо, не совсем так: белые также принимали в них активное участие. Эти события опровергают и марксистскую догму, что таким образом вырывается наружу конфликт между богатыми и бедными, что одна из причин беспорядков – безработица. Как мы видим, в погромах участвовало немало работающих граждан. Дальше - догма о том, что причина волнений – сокращение социальных расходов правительством Кэмерона. Однако никаких реальных сокращений социальных расходов правительство Кэмерона еще не успело осуществить...

Мародеры не выдвигали никаких программ, никаких требований, никаких пожеланий никому. Эти события поразительно лишены идеологической окраски. Теряет свои позиции и теория, что эмигрантов можно включить в социальную жизнь страны, заставить разделять ценности той страны, куда они приехали. Это, конечно, иллюзия и, между прочим, осмысление этой проблемы очень важно для России.

Делать глобальные выводы из английских событий пока рано. Но кое-какие вещи очевидны уже сейчас.

Первое – это важность правового и сильного государства. События в Лондоне и в других британских городах перекликаются с тем, что произошло в российской Сагре. Англичане начали сами себя защищать: вышли с ножами и другими подручными средствами, потому что увидели, что полиция не способна их защитить. Я думаю, что этот мотив очень близок российским гражданам – и после Кущевской, и после Сагры. Здесь есть общее для всего западного мира и России – слабость государства, его неспособность защищать граждан. И если выражаться не очень политически корректно (об этом, между прочим, говорил и Кэмерон), государство оказалось в известной степени жертвой либеральных разговоров о том, что общество виновато перед преступниками, общество виновато перед молодыми людьми. Такая идеология виновности государства чрезвычайно, как мы видим, опасна для выживания общества.

И последнее: британские события вновь поставили под сомнение способность западного мира поддерживать тот высокий уровень социальных программ, который там сложился. Америка явно не в состоянии делать это, не говоря уж о Греции или об Испании. Западный мир стоит перед страшной проблемой: он дал обещание поддерживать убогих, бедных, эмигрантов, но средств на это у него нет. Как Запад будет решать эти задачи (как, впрочем, и Россия), не ясно.