Ирина Лагунина: Прошло уже более двух лет с тех пор, как "Газпром Нефть", купившая на основании стратегического межгосударственного соглашения контрольный пакет акций государственной нефтяной компании Сербии НИС, начал управлять этой крупнейшей нефтегазовой фирмой в балканском регионе. Часть сербской общественности, специалистов и политиков тогда открыто выступили против такой сделки. А как сегодня – имеет ли Сербия прибыль от этой продажи?
Айя Куге: Три года назад в Сербии разразился даже политический кризис, связанный с продажей нефтяной компании НИС. Противники этой продажи утверждали, что страна почти даром, по политическим причинам, за каких-то несчастных символических 400 миллионов евро отдаёт России крупнейшую часть своей энергетики, то есть ее нефтегазовую часть. Правда, компания НИС, как позже утверждали в Газпроме, была в минусе – то ли на 350 миллионов евро, то ли ещё больше. А теперь сербская нефтяная компания, согласно официальной информации её руководства, впервые в течение многих лет стала прибыльной – 2010 год она завершила со ста шестьюдесятью пятью 165 миллионами евро прибыли, а за первые шесть месяцев 2011 уже заработала 200 миллионов и, таким образом, ей удалось погасить долги. Такие результаты, действительно, могут показаться сенсационными, но сербские специалисты считают, что успех этот нуждается в объяснении. Чтобы понять, как на самом деле обстоят дела, мы обратились к ведущему экономическому обозревателю белградского журнала “Время” Дмитрию Боарову. Каковы причины такого, кажется, неожиданно быстрого финансового успеха компании НИС?
Дмитрий Боаров: На то есть несколько причин. Первая: в минувшем году в среднем цены на нефть держались на высоком уровне. Насколько мне известно, НИС удалось к стоимости своих продуктов переработки добавлять по 80-90 долларов прибыли за баррель, а это намного больше, чем в предыдущих годах в Сербии. До того, как российская сторона забрала НИС себе, цену домашней нефти для переработки, а такой было около 20-30% , определяли нереально низко – цены на горючее, таким образом, выполняли определённую социальную функцию, были своего рода финансовым донором. С помощью них поощрялась промышленность и экономическая конъюнктура в целом. Однако с тех пор как Газпром приобрел контрольный пакет Нефтяной промышленности Сербии, ему на основании просто фантастических условий межгосударственного соглашения, удалось провести в жизнь формулу, согласно которой структура цены переработанных нефтепродуктов на сербском рынке определяется на основании мировой цены на нефть. Поэтому у нас теперь относительно дорогое горючее – дороже, чем когда-либо ранее. Более того, оно дороже даже по сравнению с ценой бензина по соседству – в Хорватии, Венгрии, Болгарии.
Айя Куге: Вы утверждаете, что прибыль компании получена, главным образом, благодаря собственным ресурсам – то есть благодаря тому факту, что в Сербии в области Воеводина есть определённые природные запасы нефти, которыми с размахом воспользовался Газпром?
Дмитрий Боаров: Добыча нефти в Сербии, которая когда-то составляла миллион - миллион двести тысяч тонн в год, в течение последних 18 лет постепенно уменьшалась, и на момент, когда российская сторона приобрела НИС, составила лишь половину – 600-650 тонн. Однако с помощью новых технологий и агрессивной эксплуатации, которая, кстати, грозит привести к ускоренному истощению резервов нефтяных полей, Газпром добился того, что производство уже возвращено на уровень миллион тонн в год. Именно это увеличение доли домашней нефти в переработке, которое совпало с увеличением цены нефти на мировом рынке и новыми расчётами её цены в самой компании – стало главной причиной финансового успеха НИС в течение последних двух лет. Однако здесь надо учитывать и разные, я бы сказал, финансовые “чудеса”, которые шли на пользу сербской нефтегазовой промышленности. В течение последнего года особенно ярко отразилась так называемая “разница в валютном курсе”. Из-за политики Государственного банка Сербии, а не по реальным причинам, сербский динар возрос по отношению к доллару на 7%. Когда цена нефтепродуктов, проданных на сербском рынке, пересчитывается в доллары, прибыль автоматически получается на 7% выше, и это также благоприятствовало финансовому успеху НИС.
Айя Куге: Однако как тогда отнестись к статистке, указывающей, что из-за кризиса потребление нефтепродуктов в Сербии значительно снизилось, как среди индивидуальных потребителей, так и на уровне промышленности?
Дмитрий Боаров: У нас в этом году парадоксальная ситуация. Есть хорошие финансовые показатели - прибыль за первые 6 месяцев составляет 200 миллионов евро, но одновременно переработка нефти упала более чем на 20 процентов, а продажа нефтепродуктов на 5-8 процентов. Как я уже сказал, это можно объяснить увеличением доли домашней нефти, добываемой из скважин в Сербии, и изменениями валютного курса в стране – эти два фактора не только амортизировали уменьшение продажи, но и принесли прибыль в 200 миллионов евро.
Айя Куге: Принесла прибыль или лишь увеличила добычу компания НИС? Об этом также спорят сербские специалисты. Напомню, наш собеседник - сербский экономический обозреватель Дмитрий Боаров.
А как, по вашему мнению, строиться сейчас управление в этой крупнейшей в Сербии компании – перемены к лучшему есть? Высший менеджмент ведь стал интернациональным, в нём люди из Газпрома, и насколько известно, в основном руководящем составе остался лишь один серб. Было проведено существенное сокращение рабочих мест – уволены почти 3 тысячи человек, большинство из них именно в администрации.
Дмитрий Боаров: В НИСе с помощью централизации система управления теперь в большой степени упрощена. Нужно вспомнить: Нефтяная промышленность Сербии формировалась в течение десятилетий, в нее входили самые разные компании. Она, порой из-за экономических причин, но чаще - из-за причин политических, постепенно присоединяла к себе разные местные и региональные компании, у которых уже были свои местные и региональные политические структуры, позже сопротивлявшиеся централизации. Однако когда Газпром приобрел контрольный пакет НИС, это сопротивление стало бессмысленным, и молодая команда менеджеров из России во главе с Киррилом Кравченко провела полную централизацию управления. На первом этапе это дало положительные результаты – ведь децентрализованное управление намного дороже, тем более в Сербии, где каждая часть НИС-а имела свою собственную полную структуру руководства, с сопровождающими её службами, канцеляриями, секретаршами, автомашинами и так далее. Это всегда обходится в доллар-другой. А теперь централизация управления в большой степени освободила НИС от подобных затрат. Более того, компания освободилась и от своего рода рэкета со стороны политических структур, которые часто существуют параллельно с предприятиями, принадлежащими государству.
Айя Куге: Напомню: контрольный пакет НИС - 51% акций принадлежит России, 30% Сербии, а остальное малым акционерам. В последнее время многие в Белграде ставят вопрос: не ошиблось ли сербское руководство три года назад в подсчете стоимости Нефтяной промышленности Сербии? Или оно просто было вынуждено продать НИС за бесценок по каким-то неизвестным причинам?
Дмитрий Боаров: Раньше, во время подписания этого соглашения, я несколько раз открыто, порой даже грубо, выступал против сделки с Россией, считая, что цена слишком низкая. Однако условия, предусмотренные контрактом, даже хуже цены. Ведь редко в мире случается такое, что заключается межгосударственное соглашение, по которому одна страна продает свою государственную фирму государственной фирме другой страны на таких, скажу, крайне необычных условиях. В соглашении между Россией и Сербией, например, есть пункт, предусматривающий, что российская сторона обязана модернизовать нефтеперерабатывающие заводы в Сербии, на сумму 500 миллионов долларов, и из-за этого условия функционирования компании НИС нельзя было менять. То есть государство не могло изменить по отношению к этой фирме акцизную и налоговую политику, стоимость ренты мест добычи ископаемых и так далее. Оно также не имело право допустить конкуренцию – до тех пор, пока компания не вернёт те финансовые средства, которые в нее инвестировала Газпром Нефть.
Я и сейчас остаюсь активным противником того, что контрольный пакет НИС был продан Газпром Нефти по столь низкой цене. Уже ясно, что только одна годовая стоимость сырой нефти, которая теперь выкачивается из Сербии, приблизительно равна сумме, выплаченной за целый капитал НИС.
Айя Куге: Правда, согласно подсчётам, стоимость той сырой нефти и газа, которые добываются теперь в течение года из скважин в Сербии, составляет около семисот миллионов долларов – это даже больше, чем Газпром заплатил за контрольный пакет акций компании НИС. Но с другой стороны, также правда, что раньше сербская нефтяная компания работала в убыток. Давайте подведём итоги: так является ли для Сербии прибыльной продажа Газпрому Государственной нефтяной промышленности?
Дмитрий Боаров: На первый взгляд, вопрос прост, и я бы ответил резко: нет, это не прибыль! Учитывая факт, что от продажи НИС государство получило очень мало денег и что был подписан контракт, по которому Сербия должна защищать эту компанию от любых изменений условий на сербском рынке, можно сделать вывод, что продажа была для Сербии ошибочным шагом. Однако я являюсь экономическим обозревателем уже 40 лет и в области бизнеса и финансов научился одному: трудно делать анализ в тот момент, когда совершается подобная сделка. Ведь в центре Сахары драгоценным может быть и стакан воды. Чтобы получить ответ на вопрос, сделала ли Сербия ошибку, надо подробно анализировать весь контекст соглашения – общественную, политическую и экономическую ситуацию в тот момент в стране. Нельзя, кстати, не учесть, что российские деньги за НИС поступили в Сербию во время, когда в мире начал распространяться кризис.
Но несмотря даже на это, я лично продолжаю считать, что эта сделка была плохой для Сербии, и исключительно выгодной для Газпрома.
Айя Куге: Мы беседовали с белградским экономическим обозревателем Дмиртием Боаровым.
Айя Куге: Три года назад в Сербии разразился даже политический кризис, связанный с продажей нефтяной компании НИС. Противники этой продажи утверждали, что страна почти даром, по политическим причинам, за каких-то несчастных символических 400 миллионов евро отдаёт России крупнейшую часть своей энергетики, то есть ее нефтегазовую часть. Правда, компания НИС, как позже утверждали в Газпроме, была в минусе – то ли на 350 миллионов евро, то ли ещё больше. А теперь сербская нефтяная компания, согласно официальной информации её руководства, впервые в течение многих лет стала прибыльной – 2010 год она завершила со ста шестьюдесятью пятью 165 миллионами евро прибыли, а за первые шесть месяцев 2011 уже заработала 200 миллионов и, таким образом, ей удалось погасить долги. Такие результаты, действительно, могут показаться сенсационными, но сербские специалисты считают, что успех этот нуждается в объяснении. Чтобы понять, как на самом деле обстоят дела, мы обратились к ведущему экономическому обозревателю белградского журнала “Время” Дмитрию Боарову. Каковы причины такого, кажется, неожиданно быстрого финансового успеха компании НИС?
Дмитрий Боаров: На то есть несколько причин. Первая: в минувшем году в среднем цены на нефть держались на высоком уровне. Насколько мне известно, НИС удалось к стоимости своих продуктов переработки добавлять по 80-90 долларов прибыли за баррель, а это намного больше, чем в предыдущих годах в Сербии. До того, как российская сторона забрала НИС себе, цену домашней нефти для переработки, а такой было около 20-30% , определяли нереально низко – цены на горючее, таким образом, выполняли определённую социальную функцию, были своего рода финансовым донором. С помощью них поощрялась промышленность и экономическая конъюнктура в целом. Однако с тех пор как Газпром приобрел контрольный пакет Нефтяной промышленности Сербии, ему на основании просто фантастических условий межгосударственного соглашения, удалось провести в жизнь формулу, согласно которой структура цены переработанных нефтепродуктов на сербском рынке определяется на основании мировой цены на нефть. Поэтому у нас теперь относительно дорогое горючее – дороже, чем когда-либо ранее. Более того, оно дороже даже по сравнению с ценой бензина по соседству – в Хорватии, Венгрии, Болгарии.
Айя Куге: Вы утверждаете, что прибыль компании получена, главным образом, благодаря собственным ресурсам – то есть благодаря тому факту, что в Сербии в области Воеводина есть определённые природные запасы нефти, которыми с размахом воспользовался Газпром?
Дмитрий Боаров: Добыча нефти в Сербии, которая когда-то составляла миллион - миллион двести тысяч тонн в год, в течение последних 18 лет постепенно уменьшалась, и на момент, когда российская сторона приобрела НИС, составила лишь половину – 600-650 тонн. Однако с помощью новых технологий и агрессивной эксплуатации, которая, кстати, грозит привести к ускоренному истощению резервов нефтяных полей, Газпром добился того, что производство уже возвращено на уровень миллион тонн в год. Именно это увеличение доли домашней нефти в переработке, которое совпало с увеличением цены нефти на мировом рынке и новыми расчётами её цены в самой компании – стало главной причиной финансового успеха НИС в течение последних двух лет. Однако здесь надо учитывать и разные, я бы сказал, финансовые “чудеса”, которые шли на пользу сербской нефтегазовой промышленности. В течение последнего года особенно ярко отразилась так называемая “разница в валютном курсе”. Из-за политики Государственного банка Сербии, а не по реальным причинам, сербский динар возрос по отношению к доллару на 7%. Когда цена нефтепродуктов, проданных на сербском рынке, пересчитывается в доллары, прибыль автоматически получается на 7% выше, и это также благоприятствовало финансовому успеху НИС.
Айя Куге: Однако как тогда отнестись к статистке, указывающей, что из-за кризиса потребление нефтепродуктов в Сербии значительно снизилось, как среди индивидуальных потребителей, так и на уровне промышленности?
Дмитрий Боаров: У нас в этом году парадоксальная ситуация. Есть хорошие финансовые показатели - прибыль за первые 6 месяцев составляет 200 миллионов евро, но одновременно переработка нефти упала более чем на 20 процентов, а продажа нефтепродуктов на 5-8 процентов. Как я уже сказал, это можно объяснить увеличением доли домашней нефти, добываемой из скважин в Сербии, и изменениями валютного курса в стране – эти два фактора не только амортизировали уменьшение продажи, но и принесли прибыль в 200 миллионов евро.
Айя Куге: Принесла прибыль или лишь увеличила добычу компания НИС? Об этом также спорят сербские специалисты. Напомню, наш собеседник - сербский экономический обозреватель Дмитрий Боаров.
А как, по вашему мнению, строиться сейчас управление в этой крупнейшей в Сербии компании – перемены к лучшему есть? Высший менеджмент ведь стал интернациональным, в нём люди из Газпрома, и насколько известно, в основном руководящем составе остался лишь один серб. Было проведено существенное сокращение рабочих мест – уволены почти 3 тысячи человек, большинство из них именно в администрации.
Дмитрий Боаров: В НИСе с помощью централизации система управления теперь в большой степени упрощена. Нужно вспомнить: Нефтяная промышленность Сербии формировалась в течение десятилетий, в нее входили самые разные компании. Она, порой из-за экономических причин, но чаще - из-за причин политических, постепенно присоединяла к себе разные местные и региональные компании, у которых уже были свои местные и региональные политические структуры, позже сопротивлявшиеся централизации. Однако когда Газпром приобрел контрольный пакет НИС, это сопротивление стало бессмысленным, и молодая команда менеджеров из России во главе с Киррилом Кравченко провела полную централизацию управления. На первом этапе это дало положительные результаты – ведь децентрализованное управление намного дороже, тем более в Сербии, где каждая часть НИС-а имела свою собственную полную структуру руководства, с сопровождающими её службами, канцеляриями, секретаршами, автомашинами и так далее. Это всегда обходится в доллар-другой. А теперь централизация управления в большой степени освободила НИС от подобных затрат. Более того, компания освободилась и от своего рода рэкета со стороны политических структур, которые часто существуют параллельно с предприятиями, принадлежащими государству.
Айя Куге: Напомню: контрольный пакет НИС - 51% акций принадлежит России, 30% Сербии, а остальное малым акционерам. В последнее время многие в Белграде ставят вопрос: не ошиблось ли сербское руководство три года назад в подсчете стоимости Нефтяной промышленности Сербии? Или оно просто было вынуждено продать НИС за бесценок по каким-то неизвестным причинам?
Дмитрий Боаров: Раньше, во время подписания этого соглашения, я несколько раз открыто, порой даже грубо, выступал против сделки с Россией, считая, что цена слишком низкая. Однако условия, предусмотренные контрактом, даже хуже цены. Ведь редко в мире случается такое, что заключается межгосударственное соглашение, по которому одна страна продает свою государственную фирму государственной фирме другой страны на таких, скажу, крайне необычных условиях. В соглашении между Россией и Сербией, например, есть пункт, предусматривающий, что российская сторона обязана модернизовать нефтеперерабатывающие заводы в Сербии, на сумму 500 миллионов долларов, и из-за этого условия функционирования компании НИС нельзя было менять. То есть государство не могло изменить по отношению к этой фирме акцизную и налоговую политику, стоимость ренты мест добычи ископаемых и так далее. Оно также не имело право допустить конкуренцию – до тех пор, пока компания не вернёт те финансовые средства, которые в нее инвестировала Газпром Нефть.
Я и сейчас остаюсь активным противником того, что контрольный пакет НИС был продан Газпром Нефти по столь низкой цене. Уже ясно, что только одна годовая стоимость сырой нефти, которая теперь выкачивается из Сербии, приблизительно равна сумме, выплаченной за целый капитал НИС.
Айя Куге: Правда, согласно подсчётам, стоимость той сырой нефти и газа, которые добываются теперь в течение года из скважин в Сербии, составляет около семисот миллионов долларов – это даже больше, чем Газпром заплатил за контрольный пакет акций компании НИС. Но с другой стороны, также правда, что раньше сербская нефтяная компания работала в убыток. Давайте подведём итоги: так является ли для Сербии прибыльной продажа Газпрому Государственной нефтяной промышленности?
Дмитрий Боаров: На первый взгляд, вопрос прост, и я бы ответил резко: нет, это не прибыль! Учитывая факт, что от продажи НИС государство получило очень мало денег и что был подписан контракт, по которому Сербия должна защищать эту компанию от любых изменений условий на сербском рынке, можно сделать вывод, что продажа была для Сербии ошибочным шагом. Однако я являюсь экономическим обозревателем уже 40 лет и в области бизнеса и финансов научился одному: трудно делать анализ в тот момент, когда совершается подобная сделка. Ведь в центре Сахары драгоценным может быть и стакан воды. Чтобы получить ответ на вопрос, сделала ли Сербия ошибку, надо подробно анализировать весь контекст соглашения – общественную, политическую и экономическую ситуацию в тот момент в стране. Нельзя, кстати, не учесть, что российские деньги за НИС поступили в Сербию во время, когда в мире начал распространяться кризис.
Но несмотря даже на это, я лично продолжаю считать, что эта сделка была плохой для Сербии, и исключительно выгодной для Газпрома.
Айя Куге: Мы беседовали с белградским экономическим обозревателем Дмиртием Боаровым.
