Марина Тимашева: ''Великий князь Константин Николаевич и Великие князья Константиновичи'' - так называется книга Кирилла Орлова и Любови Завьяловой, вышедшая в петербургском издательстве ''Вита Нова''. Рассказывает Татьяна Вольтская.
Татьяна Вольтская: Поэт и драматург Великий князь Константин Константиновичи (К. Р.), королева Греции Ольга Константиновна, князья Иоанн, Константин и Игорь Константиновичи, канонизированные Русской Православной Церковью, Великий князь Николай Константинович, известный своим скандальным поведением, - все это потомки выдающегося государственного и политического деятеля Великого князя Константина Николаевича, чье жизнеописание решило выпустить издательство ''Вита Нова''. Говорит арт-директор издательства Наталья Дельгядо.
Наталья Дельгядо: Биография Константиновичей и Константина Николаевича совершенно закономерно появилась в этой серии как продолжение биографии Романовых, русских царей. Как правило, в этой серии выходят либо первые издания вообще в России западных трудов, которые до этого не издавались и не переводились, или специально созданные для этой серии книги.
Татьяна Вольтская: Из рода Константиновичей широко известен только поэт КР, книга же дает представление обо всей этой яркой семье. Говорит один из ее авторов, сотрудник Эрмитажа, историк Кирилл Орлов.
Кирилл Орлов: Там представлены очень многие интересные персонажи, помимо Великого князя Константина Николаевича - это его дети внуки и правнуки, среди которых королева Греции Ольга Константиновна и Великий князь Николай Константинович, единственный из Романовнах, вычеркнутый собственной семьей из истории.
Татьяна Вольтская: С древа сброшенный. За что?
Кирилл Орлов: За неподобающее поведение. Это была полуромнатическая-полукриминальная история. Американская авантюристка Фанни Лир появилась в его жизни, денег у князя на эту куртизанку не хватало, он украл драгоценные оклады с икон своей матери, за что был отправлен в ссылку.
Татьяна Вольтская: Отвлекаясь от печального, что это вообще за ветвь, чем она интересна?
Кирилл Орлов: У Николая Первого было четыре сына - Александр, Константин, Николай и Михаил. Это — вторая, после царствующей, ветка. Не все ее члены носили титул Великого князя. После указа Александра Третьего правнуки императоров уже стали именоваться ''князьями императорской крови'', а не Великими князьями, что вело за собой значительное сокращение содержания, но никоим образом не отменяло тех требований, которые предъявлялись к Великим князьям. И именно по Константиновичам этот указ ударил в первую очередь.
Татьяна Вольтская: А какие требования были?
Кирилл Орлов: Самое основное требование, от которого они страдали, это требование равнородного брака. Нужно было найти принцессу, желательно склонную к переходу в православие.
Татьяна Вольтская: То есть никакой личной жизни и денег в утешение, тоже?
Кирилл Орлов: Практически, да. Когда мы с Любовью Владимировной писали эту книгу, мы очень удивлялись, что в одной семье могли родиться такие непохожие люди. Взять хотя бы двух родных сестер - Ольга Константиновна и Вера Константиновна - одна из которых стала королевой Греции, а вторая — принцессой Альтенбурга. Если про Ольгу Константиновну все писали исключительно в восторженных тонах, то про Веру Константиновну было очень тяжело найти какую-либо информацию, она была человек очень скрытный, с очень напряженными религиозными переживаниями, единственная из Романовых, которая перешла в лютеранство уже в сознательном возрасте. Обычно наши Великие княжны, выходя замуж, этого не делали. Безусловно, у всех на слуху Константин Константинович, поэт ''К.Р.''.
Татьяна Вольтская: Поэт слабенький, на мой взгляд.
Кирилл Орлов: Можно сказать, что он поэт на хорошую четверку. Люди находили возможным писать романсы на его стихи.
Татьяна Вольтская: Это понятно.
Кирилл Орлов: Но он и сам по себе производит очень симпатичное впечатление, несмотря на всю его неоднозначную личную жизнь. Он в своем дневнике признавался, равно как и своему духовнику, в том, что, как это принято было тогда говорить, его не интересуют женщины. Тем не менее, их брак с Елизаветой Маврикиевной считался почти идеальным - у них был много детей, трое из них причислены к лику святых.
Татьяна Вольтская: Но мучеников.
Кирилл Орлов: Да, Иоанн, Игорь и Константин Константиновичи. Иоанн Константинович это был мой любимый персонаж, несколько, можно сказать, инфантильный. Есть его письмо к отцу, дело происходит во время Первой мировой войны, мальчику уже за 20: ''Папенька, я узнал, что Ольга Константиновна (это его тетка) собирается подарить мне на Рождество блюдечко. Скажи ей, пусть она этого не делает, а деньги отдаст на войну''.
Татьяна Вольтская: Похож на блаженного.
Кирилл Орлов: Да, и это вообще отличительная черта очень многих в этом семействе. Может быть, это следствие наследственного психического заболевания в Альтенбургском доме, из которого происходила их матушка. Вот этой повышенной религиозностью пользовались император и его окружение. Его всегда посылали на все похороны представлять Россию, и они даже заслужил прозвище ''Иоанн панихидный''. Когда у него родился сын, братья, над ним подтрунивавшие, заказали миниатюрное кадило и вложили в руку младенца, как будто он с ним и появился.
Татьяна Вольтская: Как он закончил свои дни?
Кирилл Орлов: Среди мучеников - трупы Великих князей в Алапаевске были сброшены в шахту и забросаны гранатами.
Татьяна Вольтская: Литературный критик Никита Елисеев считает книгу про Великого князя Константина и его потомков замечательной.
Никита Елисеев: Мне лично не очень по душе этот дивный интерес к царствующей династии. Всегда мне вспоминается замечательная шутка Андрея Битова из его комментария к ''Пушкинскому дому'', что интерес советских и постсоветских людей к дворянам, к царям, всегда немножко напоминает интерес к каннибалам - ''покойничек на вкус был ничего''. Но у меня такое впечатление, что и на вкус вся эта патологическая семейка была так себе, за некоторыми исключениями. И в число этих исключений входит тот человек, о котором, в основном, написана эта книжка. Это Константин Николаевич Романов, человек, которому Россия, как и Александру Второму, должна быть очень и очень благодарна, потому что это был один из главный моторов тогдашней перестройки. Он и Великая княгиня Елена Павловна были одними из самых последовательных сторонников крестьянского освобождения, а если говорить об общественной ситуации в России, то Константин Николаевич был просто одним из самых ярких и ярых либералов. Ненависть он возбуждал страшную, что тоже вызывает у меня огромное к нему уважение и большую любовь. Александра Осиповна Смирнова-Россет, подруга Гоголя, Пушкина и Жуковского, нормальная крепостница, она в своих воспоминаниях о рождении Константина Николаевича пишет: ''Родился Константин Николаевич на радость своим родителям и на горе всей России''. Поскольку для нее, как для крепостницы, ликвидация рабства была большим горем. Еще одно, уже личное, обстоятельство, которое вызывает у меня симпатию к Константину Николаевичу - он был единственный из всего рода Романовых, который носил очки. Что тоже ставило между ним и светским обществом некую визуальную преграду. Одно дело, когда ты - лихой кавалергард и грудь колесом, а другое дело - когда у тебя на носу очки. Это значит, что ты какой-то такой интеллигент, не дай бог, нигилист. И как-то он это все оправдывал. И опять же, России со всех сторон надо быть благодарным этому государственному деятелю, потому что он работал по морскому ведомству, очень много сделал для морского флота России, он издавал ''Морской сборник'', где печатались чрезвычайно интересные статьи и, главное, весьма левые. В ''Морском сборнике'' одно время активно сотрудничал ни кто иной, как Чернышевский. Если кто-то из реакционно или милитаристски настроенных (а это, как правило, связано) людей может вставлять лыко в строку Константину Николаевичу, то это за его активное участие по сути дела в трех важнейших реформах — отмена крепостного права , Судебная реформа, самая радикальная реформа Александра Второго, и отмена телесных наказаний. Чрезвычайно симпатично то, что он замечательно играл на виолончели, и когда сюда приезжал Лист, он участвовал в его оркестре как профессиональный музыкант, и даже сохранилась фотография, где он сидит с виолончелью.
