Радио Свобода начинает серию репортажей из самопровозглашенной республики Абхазии, в которой прошли внеочередные выборы. В первой части - о том, какие долги вернули Александру Анквабу.
Выборы президента Абхазии прошли быстро, без особой интриги и даже без скандалов. Что, кажется, и стало их главной сенсацией. Сам победитель на вопрос, сколь неожиданной стала такая убедительная победа, отвечал: "Мы вообще не занимаемся бесперспективными проектами". Теперь, после его победы, это заявление подвергнется, судя по всему, суровой проверке.
Александр Анкваб выиграл выборы так, будто бы ему вернули долг семилетней давности. Тогда не без настойчивого пожелания Москвы в абхазский закон о выборах был внесен пункт о цензе оседлости, который был явно посвящен Анквабу. Сергей Багапш стал тогда его удачливым дублером. Семь лет спустя Анкваб так и преподносит свое кредо: он, с одной стороны, - Багапш сегодня, а с другой – человек, который наведет порядок, потому что Абхазия снова себе позволить руководителей "рыхлых и непринципиальных".
Противоречия никто не замечает. Может быть, потому, что на фоне всех остальных противоречий оно в самом деле совершенно не заметно.
Олимпийский монастырь
Подробности объявления автокефалии Абхазской церкви настоятель Новоафонского монастыря Дорофей Дбар рассказывает с совсем не монастырским задором. На бунт предстоятель Абхазской церкви решился в то время, когда после смерти патриарха Алексия, благоволившего Иллариону, патриарх Кирилл закрыл перед ним двери в патриархию. Когда Москва смягчилась, потерял интерес к самостийности и абхазский владыка; но идея уже стала материальной силой.
Отец Дорофей готовит кофе в своем кабинете
Отец Дорофей, приехавший из греческого Афона в абхазский Новый Афон, не понял, зачем РПЦ прислала в Новоафонский монастырь своих клириков и даже наделила абхазскими фамилиями. За публичное напоминание о том, что автокефалия два года как объявлена, Дбар был отстранен от должности настоятеля. Что с правовой точки зрения выглядело несколько странным, но очень символичным шагом.
Формально Абхазская церковь считается канонической территорией Грузинской православной церкви. Однако в практике межцерковного права есть положение о том, что в случае невозможности окормления одна церковь может временно передать территорию в состав другой. Что, судя по всему, и обсуждалось на июльских переговорах патриарха РПЦ Кирилла с патриархом Грузинской церкви Илией II в Киеве. И, видимо, для того Кирилл столь неожиданно подтвердил факт принадлежности Абхазской церкви Грузинской - чтобы никто не усомнился в праве последней передать Абхазскую епархию в аренду РПЦ.
Однако ответного заявления со стороны Илии не последовало. И то ли по инерции, то ли уже явочным порядком РПЦ стала вести себя в Абхазии как на канонической территории. Цена вопроса того стоила. И дело не только в турбазах и санаториях, которые молодое абхазское государство успело передать на баланс церкви, но и в обширных планах.
Новый Афон должен стать центром такого паломничества, которому должна будет позавидовать сама гора Афон - где пилигримам запрещено все, напрямую не относящееся к паломничеству, в частности, шопинг и
По-курортному одетым туристам в Ново-Афонском монастыре бесплатно предоставляют предписанное правилами одеяние
море. В Новом Афоне, где, как считается, проповедовал сам апостол Симон Кананит, таких строгостей не предусмотрено, зато здесь есть озеро Рица с дачей Сталина, обезьяний питомник в Сухуми и много-много гостиниц, которые в рамках этого проекта здесь предполагается построить. Словом, желающих причаститься, заодно с дегустацией вин и Рицей, должен хлынуть такой поток, что абсолютно адекватно звучит недоумение одного дьякона "околомосковской", как ее называет Дбар, патриархии: "Как вы не понимаете, отец Дорофей, что ваш монастырь – это олимпийский объект?"
- Я не хочу сказать, что это линия российского государства в целом, - оговаривается Дбар, - Просто церковь становится образом чиновных и групповых интересов, которые видят в Абхазии свой бизнес. И вообще: нам совершенно не хотелось бы идти тем путем, который выбрало для себя российское православие.
Появляется подозрение: будет ли возражать Дорофей Дбар, если "церковь" заменить на "государство", а оборот "пути православия" обобщить до "политического стиля"? Отец Дорофей снова улыбается: нет, не будет…
Закрытая зона Аибга
В том же "олимпийском" жанре развиваются и другие интриги российско-абхазской дружбы, и на роль воплощения какой-нибудь очередной их грани может претендовать любая из них. Село Аибга в три десятка стариковских дворов, разделено границей еще с советских времен. Сегодня в нескольких километрах от него - олимпийская стройка, до Красной поляны подать рукой. Не надо быть маркетологом, чтобы догадаться, во сколько нулей скоро будет здесь оцениваться любой кусок земли. Как Аибгу, так и прилегающие 160 гектаров, Россия требует отдать и будто бы совершенно искренне поражается черной неблагодарности абхазов.
Олимпийские стройки подбираются к Аибге
С другой стороны, попасть в Аибгу можно только с российского берега пограничной реки Псоу. Но это еще и пограничная зона, поэтому через несколько километров скверной дороги возникает блокпост, рекомендующий обратиться в ФСБ по адресу Сочи, Театральная, 5 - потому что без пропуска, при всем уважении к прессе, никак. С другой стороны, старики из Аибги хотят считаться россиянами – и просто из-за пенсии, и из-за того, что сама Абхазия явно не готова сделать хоть что-нибудь, чтобы в Аибгу можно было проехать на чем-нибудь, отличном от титана-лесовоза.
Таких историй немало, и раздражение становится взаимным. На российско-абхазских форумах в сети накал страстей сопоставим с тем, который все уже привыкли наблюдать в сетевых полемиках россиян и грузин. Схема универсальна, и так соблазнительно решить, что дело и вправду в столкновении привычных позиций - про "неблагодарного нахлебника" и "жандарма Кавказа".
И понятен незатейливый драматургический гений, водивший рукой тех, кто назначал внеочередные президентские выборы на 26 августа – трехлетнюю годовщину российского признания. Праздник прошел, кстати, как-то совсем незаметно. Эйфории больше нет. Но дело не только в этом, полагает абхазский политолог Олег Домения: "За той эйфорией никто как-то не заметил, что признание стало не счастливым финалом, а вызовом". И вопросом о том, что Абхазия, считавшая признание главной целью, собирается делать после этого финала.
И, может быть, если бы не выборы, никто бы и не задумался, что три года после эйфории – это поиски возможности как можно дольше не отвечать на этот вопрос.
Выборы президента Абхазии прошли быстро, без особой интриги и даже без скандалов. Что, кажется, и стало их главной сенсацией. Сам победитель на вопрос, сколь неожиданной стала такая убедительная победа, отвечал: "Мы вообще не занимаемся бесперспективными проектами". Теперь, после его победы, это заявление подвергнется, судя по всему, суровой проверке.
Александр Анкваб выиграл выборы так, будто бы ему вернули долг семилетней давности. Тогда не без настойчивого пожелания Москвы в абхазский закон о выборах был внесен пункт о цензе оседлости, который был явно посвящен Анквабу. Сергей Багапш стал тогда его удачливым дублером. Семь лет спустя Анкваб так и преподносит свое кредо: он, с одной стороны, - Багапш сегодня, а с другой – человек, который наведет порядок, потому что Абхазия снова себе позволить руководителей "рыхлых и непринципиальных".
Противоречия никто не замечает. Может быть, потому, что на фоне всех остальных противоречий оно в самом деле совершенно не заметно.
Олимпийский монастырь
Подробности объявления автокефалии Абхазской церкви настоятель Новоафонского монастыря Дорофей Дбар рассказывает с совсем не монастырским задором. На бунт предстоятель Абхазской церкви решился в то время, когда после смерти патриарха Алексия, благоволившего Иллариону, патриарх Кирилл закрыл перед ним двери в патриархию. Когда Москва смягчилась, потерял интерес к самостийности и абхазский владыка; но идея уже стала материальной силой.
Отец Дорофей, приехавший из греческого Афона в абхазский Новый Афон, не понял, зачем РПЦ прислала в Новоафонский монастырь своих клириков и даже наделила абхазскими фамилиями. За публичное напоминание о том, что автокефалия два года как объявлена, Дбар был отстранен от должности настоятеля. Что с правовой точки зрения выглядело несколько странным, но очень символичным шагом.
Формально Абхазская церковь считается канонической территорией Грузинской православной церкви. Однако в практике межцерковного права есть положение о том, что в случае невозможности окормления одна церковь может временно передать территорию в состав другой. Что, судя по всему, и обсуждалось на июльских переговорах патриарха РПЦ Кирилла с патриархом Грузинской церкви Илией II в Киеве. И, видимо, для того Кирилл столь неожиданно подтвердил факт принадлежности Абхазской церкви Грузинской - чтобы никто не усомнился в праве последней передать Абхазскую епархию в аренду РПЦ.
Однако ответного заявления со стороны Илии не последовало. И то ли по инерции, то ли уже явочным порядком РПЦ стала вести себя в Абхазии как на канонической территории. Цена вопроса того стоила. И дело не только в турбазах и санаториях, которые молодое абхазское государство успело передать на баланс церкви, но и в обширных планах.
Новый Афон должен стать центром такого паломничества, которому должна будет позавидовать сама гора Афон - где пилигримам запрещено все, напрямую не относящееся к паломничеству, в частности, шопинг и
море. В Новом Афоне, где, как считается, проповедовал сам апостол Симон Кананит, таких строгостей не предусмотрено, зато здесь есть озеро Рица с дачей Сталина, обезьяний питомник в Сухуми и много-много гостиниц, которые в рамках этого проекта здесь предполагается построить. Словом, желающих причаститься, заодно с дегустацией вин и Рицей, должен хлынуть такой поток, что абсолютно адекватно звучит недоумение одного дьякона "околомосковской", как ее называет Дбар, патриархии: "Как вы не понимаете, отец Дорофей, что ваш монастырь – это олимпийский объект?"
- Я не хочу сказать, что это линия российского государства в целом, - оговаривается Дбар, - Просто церковь становится образом чиновных и групповых интересов, которые видят в Абхазии свой бизнес. И вообще: нам совершенно не хотелось бы идти тем путем, который выбрало для себя российское православие.
Появляется подозрение: будет ли возражать Дорофей Дбар, если "церковь" заменить на "государство", а оборот "пути православия" обобщить до "политического стиля"? Отец Дорофей снова улыбается: нет, не будет…
Закрытая зона Аибга
В том же "олимпийском" жанре развиваются и другие интриги российско-абхазской дружбы, и на роль воплощения какой-нибудь очередной их грани может претендовать любая из них. Село Аибга в три десятка стариковских дворов, разделено границей еще с советских времен. Сегодня в нескольких километрах от него - олимпийская стройка, до Красной поляны подать рукой. Не надо быть маркетологом, чтобы догадаться, во сколько нулей скоро будет здесь оцениваться любой кусок земли. Как Аибгу, так и прилегающие 160 гектаров, Россия требует отдать и будто бы совершенно искренне поражается черной неблагодарности абхазов.
С другой стороны, попасть в Аибгу можно только с российского берега пограничной реки Псоу. Но это еще и пограничная зона, поэтому через несколько километров скверной дороги возникает блокпост, рекомендующий обратиться в ФСБ по адресу Сочи, Театральная, 5 - потому что без пропуска, при всем уважении к прессе, никак. С другой стороны, старики из Аибги хотят считаться россиянами – и просто из-за пенсии, и из-за того, что сама Абхазия явно не готова сделать хоть что-нибудь, чтобы в Аибгу можно было проехать на чем-нибудь, отличном от титана-лесовоза.
Таких историй немало, и раздражение становится взаимным. На российско-абхазских форумах в сети накал страстей сопоставим с тем, который все уже привыкли наблюдать в сетевых полемиках россиян и грузин. Схема универсальна, и так соблазнительно решить, что дело и вправду в столкновении привычных позиций - про "неблагодарного нахлебника" и "жандарма Кавказа".
И понятен незатейливый драматургический гений, водивший рукой тех, кто назначал внеочередные президентские выборы на 26 августа – трехлетнюю годовщину российского признания. Праздник прошел, кстати, как-то совсем незаметно. Эйфории больше нет. Но дело не только в этом, полагает абхазский политолог Олег Домения: "За той эйфорией никто как-то не заметил, что признание стало не счастливым финалом, а вызовом". И вопросом о том, что Абхазия, считавшая признание главной целью, собирается делать после этого финала.
И, может быть, если бы не выборы, никто бы и не задумался, что три года после эйфории – это поиски возможности как можно дольше не отвечать на этот вопрос.
