Ирина Лагунина: В ближайшие дни президент Обама выступит на совместной сессии обеих палат Конгресса с программной речью о борьбе с безработицей. На сегодняшний день это самая острая проблема Америки. В ожидании президентского плана вашингтонский Институт Брукингса провел дискуссию о нынешнем состоянии экономики и путях выхода из кризиса. Рассказывает Владимир Абаринов.
Владимир Абаринов: В первый понедельник сентября в Соединенных Штатах отмечается национальный праздник – День труда. Но многим американцам праздновать нечего. Согласно только что опубликованной Министерством труда статистике, положение на рынке занятости остается тяжелым. Уровень безработицы упорно держится на уровне выше 9 процентов, создание новых рабочих мест в августе замедлилось почти вдвое. Из работников, занятых неполный рабочий день, 9,4 процента хотели бы, но не могут найти полноценную работу.
Это значит, что антикризисный план Барака Обамы не работает или работает слишком медленно. Дополнительные меры по стимулированию экономики вступят в противоречие с мерами по сокращению бюджетного дефицита, которые предполагают радикальное сокращение государственных расходов.
Открывая дискуссию в Институте Брукингса, его старший научный сотрудник Уильям Гэлстон обрисовал нынешнюю ситуацию кратко, но емко.
Уильям Гэлстон: Состояние экономики говорит само за себя. Идем ли мы или нет ко второй волне кризиса? Совершенно ясно, что первая половина года не оправдала надежд, как в отношении совокупного экономического роста, так и в отношении создания рабочих мест. Уже много десятилетий у нас не было такой устойчивой безработицы на таком высоком уровне в течение столь долгого периода. Процент людей, остающихся без работы более полугода, исключительно высок по историческим меркам. Что касается политической сцены, то здесь, как всем вам, думаю, известно, все актеры имеют низкий рейтинг. Налицо чрезвычайная степень поляризации нашей партийной системы, рост общественного недоверия, и все это накануне года президентских выборов.
Владимир Абаринов: Экономический эксперт Института Брукингса Мартин Бейли начал с похвалы президенту, но затем перешел к критике.
Мартин Бейли: Я думаю, ему следует отдать должное за то, что уже произошло. Когда он занял свой пост, экономика находилась, как говорят, в состоянии свободного падения: мы теряли по 700 тысяч рабочих мест в месяц, фондовый рынок лихорадило, финансовая система была на грани краха. Он и его экономическая команда продолжили меры, принятые предшествовавшим правительством. Я думаю, администрация Обамы сделала правильные шаги, чтобы остановить свободное падение и начать процесс оздоровления. Но затем он допустил серьезную ошибку. Он поверил в то, что как только экономика повернулась вспять, выровнялась, она начнет расти снова, что рост этот будет устойчивым и умеренно сильным. Эта вера была небезосновательна. Если оглянуться назад на спады прошлого, особенно на спад, наступивший после Второй мировой войны, то можно увидеть, что за глубоким спадом, как правило, следовало бурное оздоровление. Рассуждая задним числом, я полагаю, что причины, по которым на этот раз этого не произошло, вполне очевидны. Некоторые из них я видел в то время, некоторые нет. Я определенно разделял чрезмерный оптимизм многих экономистов относительно оздоровления. Слишком много было построено. Обычно, когда вы построили новый жилой комплекс, происходит экономическое оживление: люди покупают дома и все, что требуется, чтобы обставить эти дома. На сей раз рынок остался неподвижным, а ситуация на рынке жилья сдерживает цены и препятствует новому строительству. Таким образом, это оказалось гораздо более длительным процессом, чем мы предполагали. Существует также проблема уменьшения долговой нагрузки. Потребители слишком глубоко залезли в долги до кризиса и теперь должны попытаться отделаться от этой головной боли. Согласно одной оценке, приблизительно треть или чуть больше американцев возвращаются к нормальному соотношению между потребительской задолженностью и совокупным чистым доходом, соотношению, которое было характерным до появления пузыря на рынке недвижимости. Они назанимали слишком много, потому что верили, что они богаче, чем они были на самом деле, и когда это богатство исчезло, они перестали покупать дома и попытались сократить свои долги. В значительной мере снижение долгов произошло вследствие обращения невыкупленных домов в собственность банков. Еще больше людей просто отказались платить по своим долгам, и это тоже привело к сокращению суммы новых долгов. Как правило, период оздоровления экономики сопровождается высокими потребительскими
расходами. Мы же получили 2-процентный рост потребительских расходов в 2010 году и всего один процент с четвертью в 2011. Таким образом, потребители не играют в оздоровлении ту роль, какую они должны были бы сыграть.
Владимир Абаринов: Мартин Бейли призвал американцев к терпению. Он считает, что экономика, в конечном счете, встанет на ноги.
Мартин Бейли: В довершение всего, иногда оздоровлению помогает экспорт. Если ваш спад не совпадает со спадом в остальном мире, то экспорт будет
расти по-прежнему. В первой половине этого года, экспорт был слабым, и это способствовало экономическому застою, который мы имеем
теперь. Таким образом, ошибка, допущенная тогда, заключалась в непонимании того, сколько времени потребуется экономике, чтобы ожить после кризиса. Многие, включая меня, пользуются здесь медицинскими аналогиями. Экономика действительно врезалась в дерево на полной скорости, и для ее выздоровления требуется много времени. И не факт, что мы знаем, как существенно ускорить этот процесс или что у нас есть инструменты, необходимые для того, чтобы действительно ускорить его, а не слегка подтолкнуть.
Владимир Абаринов: Еще один сотрудник Института Брукингса, Адам Луни, затронул один из самых болезненных вопросов долгосрочного экономического развития – кризис американского образования.
Адам Луни: Я хотел бы для начала взглянуть на нынешний кризис на рынке труда с точки зрения долгосрочной тенденции сокращения возможностей для работников низкой квалификации. Эта тенденция особенно верна в отношении мужчин. Для женщин ситуация на рынке последние 40 лет складывается не в пример лучше. Но что касается мужчин, то их зарплата за те же 40 лет стоит на месте, если не учитывать поправку на инфляцию. В 1969 году примерно 93 процента мужчин имели работу. Сегодня ее имеют только 81 процент. Если совместить оба эти фактора, отсутствие роста зарплаты и растущий процент безработицы, получится, что реальный заработок мужчины сократился за последние 40 лет на 28 процентов. Думаю, это поразительная статистика. А если заглянуть в экономическую литературу, то окажется, что эти данные тесно связаны с профессиональной подготовкой и образованием. Сегодня на рынке труда профессиональная подготовка и образование особенно важны. Например, надбавки, которые получает за год выпускник колледжа, примерно вдвое превышают размер надбавок работника со средним образованием.
Если посмотреть на самых молодых выпускников колледжей, тех, кому сегодня 24 года и кто закончил колледж посреди этой ужасной рецессии, то окажется, что среди них работа есть почти у 90 процентов, а среди тех, кто закончил среднюю школу и на этом остановился, работу имеют лишь 64 процента. Почему это имеет значение? Сегодня в рамках дискуссии о том, что должен делать президент для создания новых рабочих мест, я думаю, важно отступить назад, чтобы охватить взглядом весь масштаб проблемы. Если принять за точку отсчета 2007 год, то окажется, что мы можем недосчитаться сегодня 12 миллионов рабочих мест. И даже если у нас будет энергичный рост числа рабочих мест, какой у нас был, скажем, в некоторые годы прошлого десятилетия, то нам потребуется 10 лет, чтобы выкарабкаться из этой ямы. Таким образом, в отношении занятости у нас проблема не краткосрочная, а среднесрочная и долгосрочная. Нам сегодня необходимы инвестиции, которые помогут нам решить проблему занятости в следующем десятилетии, даже если эти инвестиции не приносят быстрой отдачи.
Когда я говорю об инвестициях, я говорю об инвестициях в систему образования и профессиональной подготовки, в ней есть что улучшать. Данные показывают, что женщины, похоже, поняли, что образование окупается на рынке труда, и доля женщин, закончивших колледж, неуклонно растет. А у мужчин этот показатель был самым высоким в начале 80-х годов и с тех пор не изменился.
Владимир Абаринов: Эксперт Института Брукингса Уильям Гейл.
Уильям Гейл: Я надеюсь, что Обама сконцентрирует внимание на трех специфических вопросах. Первый вопрос – это взаимосвязь между краткосрочным ослаблением экономики и долгосрочной проблемой бюджета. Как всем известно, мы сталкиваемся с двумя разными комплексами экономических проблем. В краткосрочной перспективе это низкий совокупный спрос, слабость экономики. Это ситуация, требующая дальнейшего финансового стимулирования как меры, способной отчасти решить проблему. Однако с другой стороны, мы имеем долгосрочную проблему бюджетного дефицита, и это требует от нас фискального здравомыслия. Эти политические решения как будто противоречат друг другу, но это не повод не решать ни ту, ни другую проблему. Долгосрочная проблема дефицита – не оправдание отказа от стимулирования экономики сегодня.
И наоборот, потребность стимулировать экономику – не основание для отказа от решения проблемы бюджетного дефицита. На самом деле параллельное решение обеих проблем укрепляет и бюджетную политику, и политику экономических стимулов. Программа стимулирования, которая сопровождается пакетом бюджетных решений, будет более эффективной, потому что наличие такого пакета сняло бы беспокойство по поводу того, что этот путь нам не под силу, и дало бы людям больше уверенности в том, что стимулы сработают и что экономика способна сегодня к росту.
Владимир Абаринов: Уильям Гейл назвал сложившуюся ситуацию порочным кругом и заявил, что разорвать его может только федеральное правительство.
Уильям Гейл: Мы находимся в порочном круге, где потребители не хотят тратить, потому что их тревожит положение на рынке рабочей силы, их вложения в недвижимость сократились или вообще исчезли, их беспокоит ситуация на фондовом рынке. Компании не хотят инвестировать и нанимать работников, потому что потребители не хотят тратить деньги. Это классический порочный круг, о котором говорил Кейнс и из которого экономика может и не выйти сама или не выйдет быстро. Необходимо ответить на вопрос, откуда придет оздоровление, потому что оно не придет ни с рынка жилья, ни от автомобильной промышленности, то есть оттуда, откуда оно обычно приходило. Бизнес уже сидит на горе денег. Он их просто ни во что не вкладывает. Так что я не верю в то, что источником оздоровления будет потребительская активность или инвестиции. Вряд ли им станет и экспорт. Поэтому я делаю ставку на программу экономических стимулов, исходящую от федерального правительства, если федеральное правительство действительно предпримет такой шаг.
Владимир Абаринов: По данным недавнего опроса социологической службы Гэллапа, из 10 американских работников трое опасаются увольнения по сокращению штатов. Таким образом, настроения вернулись к уровню августа 2009 года.
Владимир Абаринов: В первый понедельник сентября в Соединенных Штатах отмечается национальный праздник – День труда. Но многим американцам праздновать нечего. Согласно только что опубликованной Министерством труда статистике, положение на рынке занятости остается тяжелым. Уровень безработицы упорно держится на уровне выше 9 процентов, создание новых рабочих мест в августе замедлилось почти вдвое. Из работников, занятых неполный рабочий день, 9,4 процента хотели бы, но не могут найти полноценную работу.
Это значит, что антикризисный план Барака Обамы не работает или работает слишком медленно. Дополнительные меры по стимулированию экономики вступят в противоречие с мерами по сокращению бюджетного дефицита, которые предполагают радикальное сокращение государственных расходов.
Открывая дискуссию в Институте Брукингса, его старший научный сотрудник Уильям Гэлстон обрисовал нынешнюю ситуацию кратко, но емко.
Уильям Гэлстон: Состояние экономики говорит само за себя. Идем ли мы или нет ко второй волне кризиса? Совершенно ясно, что первая половина года не оправдала надежд, как в отношении совокупного экономического роста, так и в отношении создания рабочих мест. Уже много десятилетий у нас не было такой устойчивой безработицы на таком высоком уровне в течение столь долгого периода. Процент людей, остающихся без работы более полугода, исключительно высок по историческим меркам. Что касается политической сцены, то здесь, как всем вам, думаю, известно, все актеры имеют низкий рейтинг. Налицо чрезвычайная степень поляризации нашей партийной системы, рост общественного недоверия, и все это накануне года президентских выборов.
Владимир Абаринов: Экономический эксперт Института Брукингса Мартин Бейли начал с похвалы президенту, но затем перешел к критике.
Мартин Бейли: Я думаю, ему следует отдать должное за то, что уже произошло. Когда он занял свой пост, экономика находилась, как говорят, в состоянии свободного падения: мы теряли по 700 тысяч рабочих мест в месяц, фондовый рынок лихорадило, финансовая система была на грани краха. Он и его экономическая команда продолжили меры, принятые предшествовавшим правительством. Я думаю, администрация Обамы сделала правильные шаги, чтобы остановить свободное падение и начать процесс оздоровления. Но затем он допустил серьезную ошибку. Он поверил в то, что как только экономика повернулась вспять, выровнялась, она начнет расти снова, что рост этот будет устойчивым и умеренно сильным. Эта вера была небезосновательна. Если оглянуться назад на спады прошлого, особенно на спад, наступивший после Второй мировой войны, то можно увидеть, что за глубоким спадом, как правило, следовало бурное оздоровление. Рассуждая задним числом, я полагаю, что причины, по которым на этот раз этого не произошло, вполне очевидны. Некоторые из них я видел в то время, некоторые нет. Я определенно разделял чрезмерный оптимизм многих экономистов относительно оздоровления. Слишком много было построено. Обычно, когда вы построили новый жилой комплекс, происходит экономическое оживление: люди покупают дома и все, что требуется, чтобы обставить эти дома. На сей раз рынок остался неподвижным, а ситуация на рынке жилья сдерживает цены и препятствует новому строительству. Таким образом, это оказалось гораздо более длительным процессом, чем мы предполагали. Существует также проблема уменьшения долговой нагрузки. Потребители слишком глубоко залезли в долги до кризиса и теперь должны попытаться отделаться от этой головной боли. Согласно одной оценке, приблизительно треть или чуть больше американцев возвращаются к нормальному соотношению между потребительской задолженностью и совокупным чистым доходом, соотношению, которое было характерным до появления пузыря на рынке недвижимости. Они назанимали слишком много, потому что верили, что они богаче, чем они были на самом деле, и когда это богатство исчезло, они перестали покупать дома и попытались сократить свои долги. В значительной мере снижение долгов произошло вследствие обращения невыкупленных домов в собственность банков. Еще больше людей просто отказались платить по своим долгам, и это тоже привело к сокращению суммы новых долгов. Как правило, период оздоровления экономики сопровождается высокими потребительскими
расходами. Мы же получили 2-процентный рост потребительских расходов в 2010 году и всего один процент с четвертью в 2011. Таким образом, потребители не играют в оздоровлении ту роль, какую они должны были бы сыграть.
Владимир Абаринов: Мартин Бейли призвал американцев к терпению. Он считает, что экономика, в конечном счете, встанет на ноги.
Мартин Бейли: В довершение всего, иногда оздоровлению помогает экспорт. Если ваш спад не совпадает со спадом в остальном мире, то экспорт будет
расти по-прежнему. В первой половине этого года, экспорт был слабым, и это способствовало экономическому застою, который мы имеем
теперь. Таким образом, ошибка, допущенная тогда, заключалась в непонимании того, сколько времени потребуется экономике, чтобы ожить после кризиса. Многие, включая меня, пользуются здесь медицинскими аналогиями. Экономика действительно врезалась в дерево на полной скорости, и для ее выздоровления требуется много времени. И не факт, что мы знаем, как существенно ускорить этот процесс или что у нас есть инструменты, необходимые для того, чтобы действительно ускорить его, а не слегка подтолкнуть.
Владимир Абаринов: Еще один сотрудник Института Брукингса, Адам Луни, затронул один из самых болезненных вопросов долгосрочного экономического развития – кризис американского образования.
Адам Луни: Я хотел бы для начала взглянуть на нынешний кризис на рынке труда с точки зрения долгосрочной тенденции сокращения возможностей для работников низкой квалификации. Эта тенденция особенно верна в отношении мужчин. Для женщин ситуация на рынке последние 40 лет складывается не в пример лучше. Но что касается мужчин, то их зарплата за те же 40 лет стоит на месте, если не учитывать поправку на инфляцию. В 1969 году примерно 93 процента мужчин имели работу. Сегодня ее имеют только 81 процент. Если совместить оба эти фактора, отсутствие роста зарплаты и растущий процент безработицы, получится, что реальный заработок мужчины сократился за последние 40 лет на 28 процентов. Думаю, это поразительная статистика. А если заглянуть в экономическую литературу, то окажется, что эти данные тесно связаны с профессиональной подготовкой и образованием. Сегодня на рынке труда профессиональная подготовка и образование особенно важны. Например, надбавки, которые получает за год выпускник колледжа, примерно вдвое превышают размер надбавок работника со средним образованием.
Если посмотреть на самых молодых выпускников колледжей, тех, кому сегодня 24 года и кто закончил колледж посреди этой ужасной рецессии, то окажется, что среди них работа есть почти у 90 процентов, а среди тех, кто закончил среднюю школу и на этом остановился, работу имеют лишь 64 процента. Почему это имеет значение? Сегодня в рамках дискуссии о том, что должен делать президент для создания новых рабочих мест, я думаю, важно отступить назад, чтобы охватить взглядом весь масштаб проблемы. Если принять за точку отсчета 2007 год, то окажется, что мы можем недосчитаться сегодня 12 миллионов рабочих мест. И даже если у нас будет энергичный рост числа рабочих мест, какой у нас был, скажем, в некоторые годы прошлого десятилетия, то нам потребуется 10 лет, чтобы выкарабкаться из этой ямы. Таким образом, в отношении занятости у нас проблема не краткосрочная, а среднесрочная и долгосрочная. Нам сегодня необходимы инвестиции, которые помогут нам решить проблему занятости в следующем десятилетии, даже если эти инвестиции не приносят быстрой отдачи.
Когда я говорю об инвестициях, я говорю об инвестициях в систему образования и профессиональной подготовки, в ней есть что улучшать. Данные показывают, что женщины, похоже, поняли, что образование окупается на рынке труда, и доля женщин, закончивших колледж, неуклонно растет. А у мужчин этот показатель был самым высоким в начале 80-х годов и с тех пор не изменился.
Владимир Абаринов: Эксперт Института Брукингса Уильям Гейл.
Уильям Гейл: Я надеюсь, что Обама сконцентрирует внимание на трех специфических вопросах. Первый вопрос – это взаимосвязь между краткосрочным ослаблением экономики и долгосрочной проблемой бюджета. Как всем известно, мы сталкиваемся с двумя разными комплексами экономических проблем. В краткосрочной перспективе это низкий совокупный спрос, слабость экономики. Это ситуация, требующая дальнейшего финансового стимулирования как меры, способной отчасти решить проблему. Однако с другой стороны, мы имеем долгосрочную проблему бюджетного дефицита, и это требует от нас фискального здравомыслия. Эти политические решения как будто противоречат друг другу, но это не повод не решать ни ту, ни другую проблему. Долгосрочная проблема дефицита – не оправдание отказа от стимулирования экономики сегодня.
И наоборот, потребность стимулировать экономику – не основание для отказа от решения проблемы бюджетного дефицита. На самом деле параллельное решение обеих проблем укрепляет и бюджетную политику, и политику экономических стимулов. Программа стимулирования, которая сопровождается пакетом бюджетных решений, будет более эффективной, потому что наличие такого пакета сняло бы беспокойство по поводу того, что этот путь нам не под силу, и дало бы людям больше уверенности в том, что стимулы сработают и что экономика способна сегодня к росту.
Владимир Абаринов: Уильям Гейл назвал сложившуюся ситуацию порочным кругом и заявил, что разорвать его может только федеральное правительство.
Уильям Гейл: Мы находимся в порочном круге, где потребители не хотят тратить, потому что их тревожит положение на рынке рабочей силы, их вложения в недвижимость сократились или вообще исчезли, их беспокоит ситуация на фондовом рынке. Компании не хотят инвестировать и нанимать работников, потому что потребители не хотят тратить деньги. Это классический порочный круг, о котором говорил Кейнс и из которого экономика может и не выйти сама или не выйдет быстро. Необходимо ответить на вопрос, откуда придет оздоровление, потому что оно не придет ни с рынка жилья, ни от автомобильной промышленности, то есть оттуда, откуда оно обычно приходило. Бизнес уже сидит на горе денег. Он их просто ни во что не вкладывает. Так что я не верю в то, что источником оздоровления будет потребительская активность или инвестиции. Вряд ли им станет и экспорт. Поэтому я делаю ставку на программу экономических стимулов, исходящую от федерального правительства, если федеральное правительство действительно предпримет такой шаг.
Владимир Абаринов: По данным недавнего опроса социологической службы Гэллапа, из 10 американских работников трое опасаются увольнения по сокращению штатов. Таким образом, настроения вернулись к уровню августа 2009 года.
