Анна Качкаева: Случился ли конец «Правого дела» или все-таки еще нет? Что будет дальше с партией? Каковы перспективы? И почему «правый» проект в России все время не получается? Об этом мы и будем сегодня говорить.
Со мной в студии - журналист и человек, который тоже пытался помогать Михаилу Прохорову, Ирина Ясина. А по телефону с нами - Георгий Бовт, член политсовета «Правого дела», человек, который, вроде бы, тоже был рядом с Прохоровым. И теперь, как я понимаю, Георгий, вы остались в партии. Так?Георгий Бовт: Рядом с Прохоровым я не был.
Анна Качкаева: То есть вы из партии не вышли?
Георгий Бовт: Я подумаю недельки две. Я не люблю шуметь и хлопать дверьми, устраивать скандалы и делать из своего выхода какой-то пиар. Я уйду тихо, если я соберусь это сделать, даже никто не узнает.
Анна Качкаева: То есть вы считаете ненужным объяснять, почему вы остались, а потом – почему вы ушли? Вы две недели над чем будете думать?
Георгий Бовт: Во-первых, я сделаю паузу, чтобы принять решение в спокойной обстановке. Во-вторых, объяснять что-либо поздно, потому что три года этим проектом занимался, а потом делать из своего выхода какой-то пиар... Не получилось многое, это же очевидно. Поэтому это ничего не исправит и ничего никому не объяснит.
Анна Качкаева: А вы не общались с господином Прохоровым после всей этой истории?
Георгий Бовт: С господином Прохоровым я общался единственный раз в своей жизни – в июне, минут 30.
Анна Качкаева: Когда вы объясняли вчера на «Газете.Ru», что произошло, вы рассмотрели разные версии, которые гуляли последнюю неделю вокруг всех этих событий. Я быстро их перечислю: на самом деле Прохоров пытался развалить тандем, и Ройзман стал камнем преткновения, когда советовался с одним и не говорил правду другому члену тандема, не слушался и не включал в списки нужных людей, когда ему говорили об этом в Кремле, не смог держать партийные вожжи, не контролировал исполком, слишком доверял своим пиарщикам и игротехникам.
Георгий Бовт: Все вместе.
Анна Качкаева: Мне, как человеку, который мог бы, возможно, проголосовать за эту партию, все равно, что стоит за этим всем. Считаете ли вы, что проиграли все?
Георгий Бовт: Да, конечно.
Анна Качкаева: Тогда я не очень понимаю, почему вы не выходите из партии.
Георгий Бовт: Может быть, из-за ложного чувства ответственности, поскольку я ею занимался три года. Меня сегодня спросили: «Почему вы не выходите из «партии клоунов?». Я обострю ваш вопрос. Таких партий всего семь, я считаю, что они все в равной степени «партии клоунов», включая главную, за исключением ее лидера, который никакой не клоун, а есть главное действующее лицо в стране. Но все семь – это «партии клоунов». На что я ответил, что из всякой «партии клоунов» можно при определенных обстоятельствах и при наличии лицензий, которых всего семь, сделать нормальную партию, будь на то определенные ресурсы, равно как и из нормальной партии, если вы такую найдете, можно сделать «партию клоунов» при определенных направленных действиях. Можно через 2-3 года к этой теме вернуться и переформатировать эту партию под более нормальную, более приемлемую. Поскольку тема «правого» избирателя никуда не уйдет через 2-3 года, и через 4 года никуда не уйдет.
Анна Качкаева: Я с этим согласна. Но вы говорите, что три года вы пытались, но не получается. Тема ведь и тогда не уходила. Тем не менее, не получается. У вас есть объяснение – почему?
Георгий Бовт: Вы ведь сами говорили, что вы поверили в Прохорова, и она могла получиться.
Анна Качкаева: Я не сказала, что я поверила, но могла бы при определенных условиях голосовать.
Георгий Бовт: Значит, без 5 минут получилось. Кто ж знал, что он такой... Я думал, что он хотя бы до декабря продержится. Я не думал, что он будет заниматься ею 15 лет, как он говорил, я в это не верил, но в то, что хотя бы до декабря это продержится, я верил. И тогда была бы другая история, согласитесь.
Анна Качкаева: Георгий, а вам не кажется, что все эти проекты, которые создаются искусственно руками, не прижились ни три года назад, ни сейчас? Почему вы уверены, что они будут через 2-3 года? Вы все играете в куклы в песочнице, но почему-то думаете, что тема не умрет. Может быть, она уже и не может возродиться с «правым» избирателем? Плюнули все на кукловодов и песочницы.
Георгий Бовт: Общество меняется очень медленно. Есть два способа изменить систему. Один – изнутри, другой – снаружи. Если ты хочешь менять систему изнутри, то, как бы тебе ни было противно, ты должен говорить с теми, кого вы называете «кукловодами». Если менять систему снаружи, то тогда нужно идти в подполье, организовывать ячейки, запасать оружие и зерно. Очень часто сравнивают нашу систему политическую с многопартийной системой ГДР. Мне кажется, что Владимиру Владимировичу, когда работал в ГДР, эта система по-своему нравилась. В ней была определенная эффективность. И именно в рамках тех маргинальных партий, которые не составляли никакой конкуренции СЕПГ во главе с Хоннекером, когда народ проснулся, именно из них была сформирована альтернативная элита. А у нас альтернативная элита не сформировалась. У нас к власти пришли люди – вторые секретари обкомов и подполковники КГБ. И в Польше была та же история: альтернативная элита родилась вне Польской объединенной рабочей партии, на основе маргинальных партий, она там выросла.
Анна Качкаева: Только у нас нет ни Гавелов, ни Валенс.
Георгий Бовт: Правильно. Гавел и Валенса – это был продукт порождения проснувшегося народа. Пока у нас народ будет спать, у нас ничего не вырастет. И это ключевой момент, между прочим, - безразличие общества. В условиях этого безразличия ничего не будет вообще ни с куклами, ни без кукол, ни против кукол.
Анна Качкаева: Ирина, у вас есть отторжение или вы согласны с тем, что говорит Георгий? И то, что он остался, - это правильно?
Ирина Ясина: Я не считаю, что это правильно. Все уже понятно, думать тут не о чем, мне кажется. Если бы я была членом партии «Правое дело», то сразу бы убежала при виде Богданова и Дунаева. Ну, ладно. Я не согласна с тем, что народ медленно меняется. Народ быстро меняется, намного быстрее, чем власти того хочется.
Анна Качкаева: Георгий, я вам задам вопросы, которые пришли на сайт, а потом уже отпущу, зная, что у вас эфир.
Сергей Чернов спрашивает у Георгия Бовта: «Сегодня вы по существу говорили об очередной программе партии на съезде. Думаю, что многие ее положения были актуальны и 20 лет назад. Почему партия ограничивается составлением новых программ и не занимается разработкой и лоббированием поправок к текущему законодательству, взятых, в частности, из своих прежних программ, в том числе, из программ, разработанных ДВР и СПС?».
Георгий Бовт: Мне кажется, что человек, который прислал вопрос, не очень хорошо прочитал текст. Может быть, он еще не повешен на сайте, и он не в курсе. Но мне кажется, что там много того, что является шагом вперед, по сравнению с прежней программой.
Анна Качкаева: Может быть, очень коротко, поскольку остальные наши слушатели не читали текст или не слышали вас в трансляции, хотя трансляция была, если можно - крупными мазками.
Георгий Бовт: Из того, что там есть, наиболее яркое из политической части – это выборы губернаторов и снижение порога представительства в Думе до 3%, это отмена привилегий на дорогах и роспуск всех организаций, которые эти привилегии охраняют, типа ФСО. В экономической части – по поводу тарифов естественных монополий, собственности, государственных СМИ и так далее. Там много чего есть.
Анна Качкаева: То есть надо читать. Хотя из того, что вы излагаете, нет ничего нового, что говорили бы правые все это время.
Георгий Бовт: Да вообще ничего нового нет.
Анна Качкаева: И еще уточняющий вопрос. Поскольку во всех версиях гуляла версия, что все-таки это проект Медведева, вы себя ощущаете «проектом Медведева»? Сейчас эта партия для кого?
Георгий Бовт: Я не думаю, что это был проект Медведева. Я не знаю, для кого эта партия сейчас, не берусь это определять, не буду гадать.
Анна Качкаева: А вы верите в то, что вы пройдете в Думу?
Георгий Бовт: Не очень.
Анна Качкаева: Так зачем же вы в этой партии?!
Георгий Бовт: Я вообще и не собираюсь в Думу проходить, потому что я попросил меня из всех списков вычеркнуть.
Ирина Ясина: А ваша партия, в которой вы состоите?
Георгий Бовт: Пусть попробует. Если обратиться к тому, что я говорил три года назад, я хотел посмотреть на политику изнутри. Тут чисто познавательный мотив. И я хочу досмотреть до конца.
Анна Качкаева: То есть вам еще не противно, вам хочется финала дождаться?
Георгий Бовт: Поскольку я про политику писал с 1990 года, то я много гадостей видел, поэтому это как в анатомическом театре.
Анна Качкаева: Это, скорее, интерес краеведа, а не некие обязательства, которые вы кому-то дали.
Георгий Бовт: Я не давал никому обязательств. И я хотел бы досмотреть изнутри. Ведется избирательная кампания...
Анна Качкаева: Хорошо, мы-то не возражаем. Потом, может быть, что-нибудь интересное нам расскажете.
И вопрос от Елены: «Власть разваливает «Правое дело» все время по одной и той же схеме. И сколько оно существует, столько и разваливают. Сколько же еще раз «Правое дело» будет использоваться в своих целях Путиным, Сурковым? И не стыдно всем этим людям (вроде бы, приличным) считать себя членами «Правого дела» после этого?».
Георгий Бовт: До тех пор, пока Елена не захочет принять участие в какой-нибудь политической, в общественной организации, пока люди не будут самоорганизовываться...
Анна Качкаева: Пропала связь. Но приблизительно понятна суть ответа.
Ира, я растеряна. Я все понимаю, но, вроде бы, взрослый, внятный, толковый человек... Зачем?!
Ирина Ясина: Наверное, уже все понятно.
Анна Качкаева: Попытки взрослых мужчин... одни бьют морды, другие вовремя не уходят с красиво поднятой головой или не приходят, чтобы бросить другим мужчинам, что «сначала вас, извините, под меня подложили, а потом из меня вынули, и плевал я на всех этих кукловодов, буду делать свое дело». Так и Георгий, вроде бы, мнется, ему интересно посмотреть на то, что будет происходить.
Ирина Ясина: Я стишок расскажу: «В мире «маленьких» людей очень много есть ..., и бывают эти ... реже – тети, чаще – дяди».
Анна Качкаева: Мужчины на нас обидятся. Но, может быть, иногда их и надо немножечко подстегивать, потому что вся эта история выглядит со всех сторон, сверху, снизу, с кремлевской, сбоку, как-то нехорошо. Но вы ведь тоже, ну, если не поверили, то, по крайней мере, попытались каким-то образом помочь Михаилу Прохорову.
Ирина Ясина: Абсолютно. Я с самого начала, как только стало известно, что Прохоров возглавит «Правое дело», появилась там и сказала, что я очень симпатизирую этой идее. У этой идеи, наконец-то, появился новый шанс быть услышанной. В данном случае я прекрасно понимаю, что это кремлевский проект, и была даже где-то благодарна Кремлю за то, что он этот проект придумал. Пускай во искупление своих прежних грехов, когда он сравнял с асфальтом все, что было либерального в этой стране, не Жириновского, а истинно либерального. В общем, я решила, что надо приложить какие-то усилия для того, чтобы эта фракция в Думе состоялась. Ну а дальше началась дорога вниз. Я, дожив до 47 лет, поняла, что разочарования еще возможны.
Анна Качкаева: И все равно все мы хотим на что-то надеяться приличное. А Прохоров пытался вас хотя бы услышать? Или это все-таки человек был, как говорят про него... То есть он есть, все в порядке, но, видимо, с политическим будущим не получается. Говорят, что политиком может быть любой человек, который системный, с деньгами, молодой, с либеральными взглядами. А потом выяснилось, что он – маленький ребенок, неопытен, какие-то игротехники.
Ирина Ясина: Дело даже не в этом, мне кажется. У него действительно вполне наши либеральные взгляды, но касаются они только бизнеса. Когда Михаил выступал у меня на семинаре «Клуб региональной журналистики» и рассказывал про изменения, которые необходимо внести в Трудовой кодекс, я готова была рукоплескать. Потому что это то, что надо. Потому что если у нас «Единая Россия» - партия прогресса, то я – балерина (на своем инвалидном кресле). Ну, никак. Конечно, нужно вбрасывать все время в общество какие-то пускай кажущиеся непонятными, неприятными идеи, но суть – прогресс, движение вперед. Мы должны признавать свои ошибки и над ними работать – тогда мы состоимся как страна и как нация. Все это я в Прохорове увидела, когда он говорил про Трудовой кодекс. И потом, когда его гнобили всей страной за 60-часовую рабочую неделю и так далее, мне очень хотелось его защищать, потому что он абсолютно прав. И говорил он вещи, если не передергивать, о том, что и так существует, просто это надо легализовать, чтобы работник имел право спорить, судиться и так далее. То есть еще и облегчить участь этого работника. С этим мы сошлись.
Потом началось узнавание. И я поняла, наверное, главное. Я человек идеалов. И когда в Мише я идеалов не увидела... То есть он очень прагматичен, очень прямолинеен, он не приемлет разговоров о светлом будущем. Наверное, таких романтиков, как я, он просто презирает.
Анна Качкаева: Причем на билбордах второй рекламной кампании, которые еще до сих пор висят, и в Москве, и по трассам развешено: «Проектируй свое будущее».
Ирина Ясина: Ну да. Но его пиарщики, политтехнологи – это отдельная песня. Люди, которые на меня обзывались «либералом», чтобы меня обидеть. То есть они думали, что я обижусь. Ну, оставлю на их совести. Но он терпел их рядом с собой. Более того, иногда мне казалось, что ему с ними хорошо.
Анна Качкаева: А как вы думаете, поскольку вы знакомы с Сурковым, вы понимаете, что это рукотворная история, это был проект для Медведева, который теперь уже не осуществится?
Ирина Ясина: Вот этого я не знаю. Я так далеко и так высоко я не смотрю. Моя мысль была в том, что если эта фракция в Думе состоится, то она очень нужна. И мне все равно, чей это проект. Потому что будь она в наличии, она будет иметь трибуну. Фракция СПС в Думе тоже не была большой, но она была влиятельной. Это зависит от интеллектуального потенциала, который у правых в нашей стране всегда был намного выше, чем у любых других партий.
Анна Качкаева: Поскольку Георгий нам сказал, что он не уверен, что эта фракция куда-нибудь пройдет, видимо, сосредоточатся между «Яблоком», вероятно, которое может пройти, и... что там осталось, не очень понятно.
Ирина Ясина: В «Справедливой России» есть приличные люди. А в «Яблоке» Митрохин – это ужас! Сложный будет выбор.
Анна Качкаева: Лена, видимо, отвечает Георгию: «Когда вы все, профессиональные партийные и политические деятели, не хотите, не умеете работать, у вас всегда виноват народ. Уходили бы тогда из партии в народ и работали бы как народ, а не как партийные деятели». Ну, уж как есть.
«Ирина Евгеньевна, - спрашивает вас Алла, - как жить-то со всем этим?».
Ирина Ясина: Ой! Сейчас я запою свою привычную песню о том, что жить можно. Более того, если картонный домик от одного щелчка рухнул, значит, он действительно был картонным. Ну и Бог с ним. Значит, это не имело право на существование. Умерла, так умерла. Пойдем другой дорогой. Все возникнет снизу, а не из Кремля. И то, что мы – наследники «Правого дела», все забудется. Мы – наследники «Демократического выбора России». Я лично себя считаю продолжателем дела Егора Гайдара. И считаю, что эта идея в России (или в том, что от России останется, а я все-таки надеюсь, что Россия пройдет через все испытания безвременьем, потребительством и так далее) еще состоится. Из помощи детям-сиротам, хосписам, кошачьим приютам, посадки деревьев женами заключенных в акции «Посади дерево за мужа» мы учимся объединяться. И мы учимся очень позитивно работать. Мы учимся тому, что можно доверять друг другу. Из этого вырастет, а не из Кремля.
Анна Качкаева: Я тоже думаю, что, конечно, вырастет. Время, как и все, что растет...
Ирина Ясина: Просто у нас его мало.
Анна Качкаева: Но все равно любопытно, что есть эта почва, но все время не получается. Потому что все садовники не те или коротко стригут... Что здесь сбоит?
Ирина Ясина: Просто еще не время. 90-ые годы, безусловно, были очень тяжелыми. И казалось большинству людей, может быть, недостаточно образованных или образованных в другой области, что этому виной – Гайдар, демократическая идея. А виной этому было наследство. Тяжело прожили эти годы. Сейчас приходит отрезвление, похмелье после сытых 2000-ых. Посмотрим, что будет через два года. Я не пессимист совсем.
Анна Качкаева: Вы говорите, что вы были рады тому, что этот проект был сконструирован, потому что эта идея нужна, и пусть бы ее проговаривали. Но вот она не получилась. Это не означает, что это очередное разочарование и очередной удар по тому, что этим идеям еще долго не сбыться?
Ирина Ясина: Конечно, разочарование и удар. Но пойти по пути более легкому, то есть получить эту фракцию в Думе, не получилось. Значит, нужно очень тяжело. То есть нужно заниматься низовой работой. Как было бы хорошо – сразу 7%, пусть даже чего-то подрисовали, – и мы уже выступаем в Думе со всякими своими замечательными лозунгами и предложениями. Ну, не случилось. Значит, «черной» работы не избежать. Тем не менее, ее придется кому-то сделать.
Анна Качкаева: Но не случилось не потому, что мы с вами не захотели или не попытались сделать выбора, а потому что опять сверху решили, что парень не подходит – не слушается, не тот, поэтому – долой. И пусть будет так?
Ирина Ясина: А что можно сделать с тем, что уже произошло? Значит, по-другому будет действовать все в следующий раз. По-другому будут расти люди, по-другому будут объединяться, не будут надеяться... Кто-то мне говорил из тех, кого звали в «Правое дело» при Прохорове (может быть, Михаил Дмитриевич об этом не знал), что с кем-то говорил Саша Любимов: «Давай, вперед! У нас там такие перспективы». А мой знакомый говорил: «Ну, «бабла» заработаем». Я говорю: «Если «бабла», Кирилл, то я не буду тебе советовать. Мне для другого нужно, чтобы была фракция в Думе. Если ты туда идешь для «бабла», ну, тогда тебе в «Единую Россию», наверное». В той парадигме, которая была, наверное, и хорошо, что нет этой фракции в Думе.
Анна Качкаева: То есть вы считаете, что как-то странно начиналось, плохо развивалось, и Бог с ним, что закончилось?
Ирина Ясина: И Бог с ним, что закончилось. Значит, не судьба. Как неудачный брак - лучше развестись сразу, чем завести детей, начать их потом делить и так далее.
Анна Качкаева: Вадим, Москва, здравствуйте.
Слушатель: Я хотел бы ответить на вопрос, почему не получается. Я участвую в демократическом движении с горбачевских времен. Я был даже депутатом районного Совета, где был Заславский. И я видел, что эти люди не рухнут, я видел их изнутри. У них нет опыта, а самое главное, почему не получаются эти проекты, - потому что оказалось очень много безнравственных людей. Участвовать в безнравственных компромиссах с властью – это неприемлемо. Поэтому меня и Ирина Ясина удивляет. Она и к Прохорову пошла, и участвует, по-моему, в Президентском совете. Но есть другой путь – не предавать нравственные ценности. И если бы такие люди, как Ирина, как ее отец, Мариэтта Чудакова, которая тоже, к моему сожалению, идет на уловки власти, и многие те люди, которые подписали обращение интеллигенции не так давно за честные выборы, если бы все вошли вместе с Немцовым, с Касьяновым в Демократический фронт, власть бы не осмелилась сделать вызов, долбать дубинками и так далее.
Анна Качкаева: Некоторые «регионалы», в том числе Барнаульского отделения, покидая «Правое дело», говорили о том, что следовало бы организовать Правый фронт, а не то, что сейчас называется «Правым делом».
Ирина Ясина: Я уже тысячу раз отвечала на вопрос, для чего я там. Есть жизненная позиция, что если ты можешь что-то поменять, ты должна что-то менять. У меня с Сережей Пархоменко бесконечный спор по этому поводу происходит. Вот сейчас мне нужно достать из тюрьмы Ваню Белоусова, который сидит там за взрыв, придуманный ФСБ, фонаря на Манежной площади. С позиции члена Совета при президенте мне это проще делать. И каждый раз появляются какие-то небольшие, казалось бы, цели, но это чьи-то судьбы. Пускай кто-то считает, что я там зря. А вот если Ваня выйдет на свободу, для него, для его мамы это будет не зря.
Анна Качкаева: Анатолий из Москвы, здравствуйте.
Слушатель: Предположим, «Единая Россия» состоит из одних негодяев, а потенциальное «Правое дело» - из одних ангелов. Допускаю. Но в чем принципиальные политико-идеологические различия? Разве «Единая Россия» не за частную собственность, разве она отказывается от приватизации? В чем принципиальное различие? Разве это не правая партия?
Ирина Ясина: Очень важный вопрос. Размежевание сейчас проходит не по линии частной собственности и экономических свобод. Эти термины уже приняты. Другой вопрос, что частная собственность есть, но отобрать ее можно. Слова «неприкосновенность частной собственности» и, главное, осуществление этой неприкосновенности – это то, что отличает меня от «Единой России». Я не говорю про партию. Свобода – это то, чего «Единая Россия» не произносит, потому что она не может не то что ее гарантировать, а вообразить не может. Более того, члены «Единой России» - люди в массе своей несвободные. Мне кажется, что партию правую будут делать внутренне свободные люди. Даже находясь в тюрьме, некоторые остаются внутренне свободными.
Анна Качкаева: Нехорошо наши слушатели отзываются о Европейском суде по правам человека, считают, что это преступное решение, продавленное Кремлем. Но сказать, что продавлено Кремлем, вряд ли мы можем. Я имею в виду решение Страсбургского суда о присуждении 98 миллиардов – выплата России за «дело ЮКОСа», но не признание этого дела политическим. «Это решение оправдывает произвол и репрессии России, очень тяжелый удар по гражданскому обществу и правым людям. Каково ваше мнение об этом событии?», - Федор из Санкт-Петербурга.
Ирина Ясина: Мне бы хотелось, конечно, чтобы они признали политическую мотивацию, потому что она была. И вряд ли найдется человек, даже кто не любит Ходорковского... Вот Кургинян выступал, он тоже говорил, что это было абсолютно политическое дело. Уж казалось бы, кто мы, а кто Кургинян. Тем не менее, все с этим согласны. А Европейский суд, наверное, не разобрался. Будем снисходительны. Хотя это очень печально. Спасибо великое за деньги, но все-таки мы же понимаем, что деньги – это штука для циников, а для нас, идеалистов, еще очень важно признание того, что там была политическая мотивация.
Анна Качкаева: Как я понимаю, адвокаты расстроились, потому что для них была важна возможность апеллировать по этому направлению.
Ирина Ясина: Конечно. Я думаю, что это будет много значить и для судеб непосредственно Ходорковского и Лебедева. Потому что уже забито будет то, что это не политически мотивировано.
Анна Качкаева: С другой стороны, у нас сегодня радость – муж у Оли Романовой выпущен, она его заберет. И это тоже доказательство того, что все-таки можно, не доходя до Страсбурга, вытащить человека.
Ирина Ясина: Да, все равно можно делать. Ну, нет партии в парламенте, все равно можно делать. И я считаю, что наша подруга Оля Романова – великая женщина, которая сделала замечательную вещь. Это наша Екатерина Трубецкая. Она освободила своего мужа, доказала, что решение по его делу было абсолютно неправосудным. Молодец! Я горжусь, что я с ней последние 16 лет дружу.
Анна Качкаева: Александр, Калининградская область, здравствуйте.
Слушатель: Добрый вечер. По поводу гибели «Правого дела». Чего можно было ожидать от бывшего комсомольского аппаратчика? Человек беспринципный. И как-то повелось в «Правом деле» - люди предают это. Вот Никита Белых. А от лидера много зависит. Прохоров – человек, который неизвестно, откуда свалился, бывший партаппаратчик, вступил в Коммунистическую партию, будучи студентом. Не понятно, как можно за таким человеком идти. Надо жить по гамбургскому счету, по абсолютной шкале. Мне очень нравится партия «Дело» Константина Бабкина. Обратите, пожалуйста, на нее внимание, поднимите ее на щит, по возможности.
Анна Качкаева: А где дела у «Дела»? Хочется про это что-то понимать.
Комсомольцы и партийные аппаратчики разными были. Сахаров и многие другие...
Ирина Ясина: И Александр Николаевич Яковлев был членом ЦК.
Анна Качкаева: Наши слушатели – это тот самый гумус правых идей или «яблочных» идей, или либеральных, они же разочарованы, но все время пытаются кого-нибудь нащупать, увидеть, но не могут для себя замечательного героя найти.
«Я думаю, что победит партия «Единая Россия», как обычно. У них же все куплено. Поэтому никому никуда не пробиться». Настроение, которое не способствует проекту будущего. Можно опять возвращаться к вашему ответу, что все равно надо что-то делать, надо жить, надо работать. Но об этом говорят еще со времен чеховских героинь в России. Рецепт все тот же.
Ирина Ясина: А куда мы денемся?..
Анна Качкаева: Никуда, конечно. Вот все ждут съезда «Единой России». Ирина, вы видите интригу?
Ирина Ясина: Говорят, что есть интрига – Путин или Медведев. Не думаю, что они там решатся заявить. Чего-то они тянут и темнят.
Анна Качкаева: Наверное, до декабря хотят дотянуть, только в этом и осталась интрига. Так хоть Прохоров был, можно было вокруг резвиться.
Ирина Ясина: Ну, поговорят на съезде.
Анна Качкаева: Владимир, Кемеровская область, здравствуйте.
Слушатель: Здравствуйте. У меня трое маленьких детей, и я уже решил, что надо уезжать из страны, потому что наши демократы, «Яблоко» никогда не договорятся. И опять победит «Единая Россия», опять Путин... Это мрак!
Анна Качкаева: Владимир, а куда вы хотите уехать?
Слушатель: Допустим, в Канаду, в Америку.
Анна Качкаева: А у вас есть возможность уехать?
Слушатель: Нет никакой возможности, но буду стараться любой ценой.
Ирина Ясина: То есть всю энергию человек направляет на то, чтобы уехать, а не на то, чтобы войти в местный Совет, начать менять снизу все, что происходит. Вот потому и так. Вот вам ответ. Если бы мы все решили, что все-таки с этим надо что-то делать здесь, глядишь, изменилось бы.
Анна Качкаева: И думали бы, что будущее детей может быть как-то обустроено. Хотя осуждать за это, конечно, нельзя.
Ирина Ясина: У меня нет возможности уехать в Канаду или в Америку, поэтому я буду пытаться чего-то делать здесь.
