После того, как в новогоднюю ночь с 1999 на 2000 год стало известно кто стал преемником Бориса Ельцина, мы, журналисты, бросились выяснять: "Кто такой Владимир Путин?" Этой работой занялся и я. Встретился c его учителями, одноклассниками, однокурсниками и друзьями из университета, чиновниками и даже сотрудниками из бывшего КГБ. Успел взять даже интервью у Анатолия Собчака незадолго до его смерти. Так появилась двухчасовая программа на Радио "Свобода" - "Владимир Путин. Как закалялась сталь…"
Но дело не в программе. В течении всего времени, когда шла ее подготовка, в течении всех встреч с людьми, которые мне рассказывали о Владимире Путине, я все сильнее начинал понимать две вещи.
Во-первых, что Владимир Путин - это надолго.
Во-вторых, что Владимир Путин – это конец демократическому развитию России.
Уже тогда стало понятно, что решение Бориса Ельцина – одна из самых больших трагических ошибок первого президента России, которая приведет к катастрофическим последствиям для страны.
Беспокойство за будущее России чувствовалось уже тогда в размышлениях о Владимире Путине и у его друга по университету Леонида Полохова, и у его бывшего куратора по КГБ, просившего не называть его фамилию, Сергея Николаевича, и у экс-председателя Ленсовета Александра Беляева, и у других людей, с которыми я беседовал.
Вот выдержка из беседы с Александром Беляевым:
Александр Беляев: Когда Владимир Владимирович занимался делами, тоже характерная особенность, за что его критиковали не раз, это, я бы так сказал, стремление создать некие подконтрольные государству, скажем, монопольные или псевдомонопольные структуры в городе. Вот этот момент, кажется мне достаточно опасным. Потому что сейчас говорят, и он, кажется, сохранился у Путина как некий идеологический постулат. Что я имею в виду? Небезызвестный пример, в котором Владимир Владимирович активно участвовал, это то, что связано с игорным бизнесом, например, помните, когда всех участников этого рынка заставляли войти в некую монопольную структуру и было образовано даже это общество "Нева-шанс", где контрольный пакет в каждом из игорных заведений должен иметь город. Вместо того, чтобы попробовать через налоги это сделать, делали через участие. В какой-то степени была небезызвестная попытка создать при его участии Петербургскую топливную компанию, как некую бензиновую монополию в городе. И даже, насколько я помню, он был там в числе наблюдателей в этой компании. Не знаю, кому принадлежала идея, Кудрину, Маневичу, Путину, но они здесь работали вместе в любом случае. Вы знаете, чем это кончилось…
Виктор Резунков: И чем же это кончилось?
Александр Беляев: До сих пор она существует, стала вотчиной тамбовской группировки. Господин Барсуков, бывший Кумарин, ныне ее возглавил. До этого Филиппов Дмитрий Николаевич… Много всяких загадочных вещей с этой компанией случилось. (10 ноября 1998 года Дмитрий Филиппов был взорван в подъезде собственного дома»).
В общем, чем больше я узнавал подробностей о жизни Владимира Путина и его деятельности, тем грустнее и мрачнее становился.
За прошедшие 11 лет все самые худшие мои опасения реализовались. Поэтому решение "24.09" о новом шестилетнем (как минимум) президентском сроке Владимира Путина воспринимаю, отсюда из Петербурга, как трагедию для страны.
Существует мнение, в частности, историка Даниила Коцюбинского, что на самом деле сегодня Россия стоит перед выбором: "Владимир Путин или распад страны". Вот, что он заявляет: "Несмотря на то, что я глубокий сторонник развития свободы и демократии, тем не менее, наблюдая за историей России (и вообще любой империи последних полутора столетий) я могу сделать однозначный вывод: когда империя начинает пытаться модернизироваться политически, то есть либерализоваться, она вступает в полосу подготовки распада и распада. В 91-ом году Горбачев сказал: “Давайте обсудим”. Шесть лет шло обсуждение, а на шестой год страна лопнула. Ведь “новоогаревский процесс” зашел в тупик, и если бы не ГКЧП, мы стали бы свидетелями того, как страна развалилась в результате “новоогаревского процесса”. Потому что и Прибалтика отказалась участвовать в обсуждении, и Ельцин отказался участвовать в обсуждении фактически. Империя уже тогда развалилась. Просто Россия, как остаток той империи, будет переживать те же процессы в том случае, если в ней начнется либерализация. Если ты выбираешь между свободой и родиной, ты должен понимать, что совместить эти два понятия невозможно. Ты должен сделать выбор в пользу либо родины, либо свободы. Либо люби Путина, либо люби грядущую дезинтеграцию России, если ты либерал. К сожалению, альтернатива такова".
Может быть, это и так.
Но я больше согласен с экспертом Центра Карнеги Лилией Шевцовой: "…Угроза распада слепленных из несовместимых кусков государственной конструкции возникнет в любом случае — и в случае либерализации режима, и при усилении единовластия. Сегодня ясно одно: пока проблема Северного Кавказа не решена, не может быть и трансформации России. По крайней мере, с таким Северным Кавказом Россия не сможет себя упорядочить как современное государство.
Тактические маневры власти, продлевая существование нынешней системы, осложняют поиск ее преобразования. Вот очередной парадокс: российское статус-кво — только ускоряет смерть системы и окормляющей ее государственности. Но вот вопрос: как Россия, как человеческая общность, сумеет перенести эту смерть и какова будет ее цена для рядовых граждан?"
Осознает ли это сам Владимир Путин, идущий на очередной президентский срок?
Но дело не в программе. В течении всего времени, когда шла ее подготовка, в течении всех встреч с людьми, которые мне рассказывали о Владимире Путине, я все сильнее начинал понимать две вещи.
Во-первых, что Владимир Путин - это надолго.
Во-вторых, что Владимир Путин – это конец демократическому развитию России.
Уже тогда стало понятно, что решение Бориса Ельцина – одна из самых больших трагических ошибок первого президента России, которая приведет к катастрофическим последствиям для страны.
Беспокойство за будущее России чувствовалось уже тогда в размышлениях о Владимире Путине и у его друга по университету Леонида Полохова, и у его бывшего куратора по КГБ, просившего не называть его фамилию, Сергея Николаевича, и у экс-председателя Ленсовета Александра Беляева, и у других людей, с которыми я беседовал.
Вот выдержка из беседы с Александром Беляевым:
Александр Беляев: Когда Владимир Владимирович занимался делами, тоже характерная особенность, за что его критиковали не раз, это, я бы так сказал, стремление создать некие подконтрольные государству, скажем, монопольные или псевдомонопольные структуры в городе. Вот этот момент, кажется мне достаточно опасным. Потому что сейчас говорят, и он, кажется, сохранился у Путина как некий идеологический постулат. Что я имею в виду? Небезызвестный пример, в котором Владимир Владимирович активно участвовал, это то, что связано с игорным бизнесом, например, помните, когда всех участников этого рынка заставляли войти в некую монопольную структуру и было образовано даже это общество "Нева-шанс", где контрольный пакет в каждом из игорных заведений должен иметь город. Вместо того, чтобы попробовать через налоги это сделать, делали через участие. В какой-то степени была небезызвестная попытка создать при его участии Петербургскую топливную компанию, как некую бензиновую монополию в городе. И даже, насколько я помню, он был там в числе наблюдателей в этой компании. Не знаю, кому принадлежала идея, Кудрину, Маневичу, Путину, но они здесь работали вместе в любом случае. Вы знаете, чем это кончилось…
Виктор Резунков: И чем же это кончилось?
Александр Беляев: До сих пор она существует, стала вотчиной тамбовской группировки. Господин Барсуков, бывший Кумарин, ныне ее возглавил. До этого Филиппов Дмитрий Николаевич… Много всяких загадочных вещей с этой компанией случилось. (10 ноября 1998 года Дмитрий Филиппов был взорван в подъезде собственного дома»).
В общем, чем больше я узнавал подробностей о жизни Владимира Путина и его деятельности, тем грустнее и мрачнее становился.
За прошедшие 11 лет все самые худшие мои опасения реализовались. Поэтому решение "24.09" о новом шестилетнем (как минимум) президентском сроке Владимира Путина воспринимаю, отсюда из Петербурга, как трагедию для страны.
Существует мнение, в частности, историка Даниила Коцюбинского, что на самом деле сегодня Россия стоит перед выбором: "Владимир Путин или распад страны". Вот, что он заявляет: "Несмотря на то, что я глубокий сторонник развития свободы и демократии, тем не менее, наблюдая за историей России (и вообще любой империи последних полутора столетий) я могу сделать однозначный вывод: когда империя начинает пытаться модернизироваться политически, то есть либерализоваться, она вступает в полосу подготовки распада и распада. В 91-ом году Горбачев сказал: “Давайте обсудим”. Шесть лет шло обсуждение, а на шестой год страна лопнула. Ведь “новоогаревский процесс” зашел в тупик, и если бы не ГКЧП, мы стали бы свидетелями того, как страна развалилась в результате “новоогаревского процесса”. Потому что и Прибалтика отказалась участвовать в обсуждении, и Ельцин отказался участвовать в обсуждении фактически. Империя уже тогда развалилась. Просто Россия, как остаток той империи, будет переживать те же процессы в том случае, если в ней начнется либерализация. Если ты выбираешь между свободой и родиной, ты должен понимать, что совместить эти два понятия невозможно. Ты должен сделать выбор в пользу либо родины, либо свободы. Либо люби Путина, либо люби грядущую дезинтеграцию России, если ты либерал. К сожалению, альтернатива такова".
Может быть, это и так.
Но я больше согласен с экспертом Центра Карнеги Лилией Шевцовой: "…Угроза распада слепленных из несовместимых кусков государственной конструкции возникнет в любом случае — и в случае либерализации режима, и при усилении единовластия. Сегодня ясно одно: пока проблема Северного Кавказа не решена, не может быть и трансформации России. По крайней мере, с таким Северным Кавказом Россия не сможет себя упорядочить как современное государство.
Тактические маневры власти, продлевая существование нынешней системы, осложняют поиск ее преобразования. Вот очередной парадокс: российское статус-кво — только ускоряет смерть системы и окормляющей ее государственности. Но вот вопрос: как Россия, как человеческая общность, сумеет перенести эту смерть и какова будет ее цена для рядовых граждан?"
Осознает ли это сам Владимир Путин, идущий на очередной президентский срок?
