Владимир Кара-Мурза: Президент РФ Дмитрий Медведев, посетивший полигон Чебаркуль, где прошли антитеррористические учения "Центр-2011" стран участниц Договора о коллективной безопасности, объявил заботу об армии приоритетной задачей государства.
"Мы не можем обойтись без расходов на оборону. Причем расходов, достойных Российской Федерации. Не какой-то там банановой республики, а очень крупной страны, постоянного члена Совета Безопасности, обладающей ядерным оружием. Поэтому у нас, как это ни печально для бюджета, всегда будут очень высокие расходы на поддержание обороны и безопасности", - цитирует слова Медведева пресса. "Кто с нами не согласен, пусть работает в другом месте", - подчеркнул верховный главнокомандующий, накануне подписавший отставку министра финансов Алексея Кудрина, не согласного с президентом, в том числе, в части военных расходов.
К 2015 году будет переоснащено более 30% вооруженных сил России, заявил начальник Генерального штаба Николай Макаров по окончании этапа практических действий войск на Чебаркульском полигоне.
О том, выдержит ли бюджет России рост расходов на оборону, мы сегодня эту тему обсуждаем с Александром Гольцем, военным обозревателем интернет-издания "Ежедневный журнал", Игорем Коротченко, главным редактором журнала "Национальная оборона" и Павлом Фельгенгауэром, независимым военным обозревателем. Как по-вашему, в состоянии ли Россия переоснастить в столь короткие сроки более 30% вооруженных сил, как пообещал Николай Макаров?
Павел Фельгенгауэр: Трудно очень серьезно рассуждать, когда заявляют 30%. Как их считали, от чего их считали, сколько это в рублях с учетом инфляции. Поскольку наши военные расходы засекречены до сих пор, хотя деньги расходуются народные, но народу ничего толком не объясняют, решают сами начальники между собой. Выдержит страна это или нет, без настоящих цифр понять невозможно, как в советское время. Результат может быть печальный, тоже советский, если эти расходы окажутся непомерными и сломают хребет Российской Федерации, как непомерные оборонные расходы в свое время сломали хребет Советскому Союзу. Опасность поэтому существенная. И отсутствие общественной дискуссии и полное засекреченность крайне мешают принятию взвешенных решений.
Владимир Кара-Мурза: Какие, по вашим данным, статьи военного бюджета в России наиболее затратны?
Игорь Коротченко: Это перевооружение стратегических ядерных сил на новые типы межконтинентальных баллистических ракет. И связано это с тем, что в ближайшие годы нам предстоит практически полностью списать всю существующую группировку в составе РВСН – это старые советские жидкостные баллистические ракеты, срок эксплуатации которых неоднократно продлевался, и дальше они подходят к критическому сроку технической эксплуатации. Поэтому, хотим мы или нет, их необходимо списывать, утилизировать и в определенной степени восстанавливать группировку РВСН и морских стратегических ядерных сил за счет принятия на вооружение новых ракет, таких как РС-24 и "Булава". Разумеется, это очень затратное мероприятие и для того, чтобы хотя бы выйти на те цифры, которые заложены в новом российско-американском договоре по СНВ, нам предстоят существенные затраты. Это первое.
Второе, не менее затратные статьи бюджета, я считаю, это расходы на военно-морской флот, учитывая рост финансовых затрат на единицу новой техники. Об этом говорил в свое время министр Сердюков, которого изумили параметры новых многоцелевых атомных подводных лодок класса "Северодвинск". Мы можем примерно прикидывать, что и затраты на поставку новых систем морского оружия будут весьма большими. Наконец, не надо забывать, что по силам общего назначения приводилась статистика, что только 10% вооружений в сухопутных войсках условно можно отнести к новым, а 90% - это старая техника. Хотим мы того или нет, но здесь затраты тоже будут достаточно существенными. И разумеется, планируемое с 1 января 2012 года увеличение объемов денежного содержания офицерского корпуса, когда лейтенант будет получать 50 тысяч, а полковник порядка 90 тысяч, все это тоже даст достаточно существенный рост военных расходов.
Вместе с тем надо понимать, что в этих условиях важно обеспечить прозрачность формирования гособоронзаказа и параметров вооружений, здесь я с господином Фельгенгауэром могу согласиться, что излишняя засекреченность, которая идет еще из советских времен, создает почву для злоупотреблений и коррупции. И конечно, необходима решительная борьба с коррупцией в сфере гособоронзаказа, потому что если официально называются данные Главной военной прокуратурой, что каждый пятый рубль разворовывается в системе гособоронзаказа, но реальность, очевидно, как минимум в два раза превосходит официальные цифры. И если мы не наведем порядок с элементарным расходованием финансовых средств на закупку нового оружия, то достаточно большое количество денег из тех 20 триллионов рублей, которые обещаны на перевооружение в ближайшие 10 лет, просто будут разворованы.
Владимир Кара-Мурза: Сопоставимы ли, по вашим данным, военные бюджеты, например, России и Америки, направляемые на закупку новых вооружений?
Александр Гольц: Конечно, нет. Нет ничего больше на свете, чем американский военный бюджет, который приближается к 600 миллиардов долларов. Как-то России с ее ВВП, с ее производительностью труда странно равняться с Соединенными Штатами. Когда это происходило, как только что напомнил Павел Фельгенгауэр, как только мы пытались выдержать гонку вооружений, это приводило к разрушению собственно государственности, СССР сломал себе на этом шею. Признаться, меня очень повеселило, когда Дмитрий Анатольевич Медведев начал говорить о банановых республиках. Мне пришла в голову такая мысль: собственно говоря, чем так уж Россия отличается от банановой республики? Что такое банановая республика? Это страна, которая некую монокультуру, может быть сельскохозяйственную или какой-то вид природных ископаемых поставляет Соединенным Штатам. В результате Соединенные Штаты получают очень большое влияние на эту страну. Это авторитарная страна, безусловно. Собственно говоря, а чем так уж Россия отличается от банановой республики? Да, она поставляет стратегический товар – нефть. И что? Она целиком и полностью зависит от цены за баррель. Поэтому некие амбиции надо приводить к реалиям, мне кажется.
Владимир Кара-Мурза: Виктор Литовкин, военный аналитик, ответственный редактор Независимого военного обозрения, признает за Минфином России вину за недофинансирование армии.
Виктор Литовкин: Министр финансов бывший выделял те деньги, которые необходимы на перевооружение армии, на решение социальных проблем офицеров и их семей и на денежное содержание. 1 января должен быть принят закон о новом денежном содержании, о пересмотре пенсий военнослужащих, которые очень низки сегодня, даже полковники получают пенсию меньше, чем средняя пенсия по стране. Но до сих пор в Государственной думе нет проекта закона такого, нет тарифной сетки, по которой можно утверждать закон о денежном содержании. И эту тарифную сетку никак не подписывал министр финансов. В думе после первого чтения проекта закона второе чтение должны были перенести на месяц и даже на полтора. Так что разногласия были серьезные, но у страны не может быть дешевой армии. Дешевая армия – это армия люмпенов.
Владимир Кара-Мурза: В чем, по-вашему, была суть разногласий Кремля с Алексеем Кудриным в вопросах военного бюджета?
Павел Фельгенгауэр: Разногласия были не только с Кремлем и не только по военным расходам. По военным расходам, по социальным выплатам. Но это не Медведев и программа впрямую, за ними стоит вполне и Владимир Путин, собственно, потому Кудрина так и уволили. Он вошел в конфликт по принципиальным вопросам сразу с тандемом целиком, с той и с другой его стороной. Он считал, что столько тратить нельзя, нельзя брать на себя такие обязательства, которые могут быть выполнены только при цене на нефть значительно больше ста долларов за баррель. А если цена уйдет хотя бы до 80, кстати, американская нефть белая, легкая сейчас стоит где-то в районе 80, "Бренд", так получилось, несколько выше, уйдет к 80, и бюджет России лопнет. То есть будет очень большой дефицит, придется где-то занимать, в том числе и за границей, чтобы оплатить взятые обязательства и программы. Кудрин считал, что это невозможно и слишком опасно для страны. С ним не согласились. Результат может быть очень печальный. Кстати, это увеличит зависимость России от той заграницы, против которой вроде бы создаются вооружения стратегические за очень большие деньги. Зависимость при этом от Запада будет только нарастать.
Владимир Кара-Мурза: Как по-вашему, велика ли персональная вина Алексея Кудрина в недофинансировании российской армии?
Игорь Коротченко: Я полагаю, все-таки нет. Потому что если Кудрин и проявлял строптивость в каких-то вопросах принципиального характера, безусловно, над ним как минимум были два человека, которые могли его скорректировать. В целом мы можем говорить о том, что бюджетная дисциплина последних лет была достаточно странной. С одной стороны правительство принимало решение о финансировании оборонно-промышленного комплекса, разрабатывалась, но так, по-моему, и не была принята федеральная целевая программа поддержки собственно оборонных предприятий, направленная на перевооружение их технических мощностей. Вместе с тем Кудрин достаточно прохладно относился в силу, видимо, занимаемой им принципиальной позиции к увеличению расходов на оборону. Но сегодня все-таки надо совершенно четко понимать спектр тех угроз, которые могут быть актуальны для нашей страны. В первую очередь это ситуация в Афганистане. После того, как американцы свернут свое военное присутствие, очевидно, это произойдет в следующем году и достаточно масштабно, возможно, что они договорятся с умеренным крылом талибов и передадут им политическую власть над страной вместо режима нынешнего президента Карзая, дальше может начаться рост экспорта нестабильности и исламской террористической угрозы в соседние с Афганистаном страны - это прежде всего Таджикистан. А дальше вся эта зараза исламского экстремизма может взорвать центрально-азиатские страны и у нас будут очень большие проблемы в Поволжье, где преобладает численно мусульманское население, и на Северном Кавказе.
В этих условиях увеличение расходов на оборону должно быть, безусловно, адресным. В первую очередь надо усиливать те войска и силы, которые у нас есть в Южном военном округе и в первую очередь давать туда новое вооружение, новые средства связи, новые боевые самолеты для того, что если произойдет масштабная дестабилизация ситуации в Центральной Азии и начнется экспорт исламского экстремизма в близлежащие с Россией государства СНГ, мы должны будет в рамках ОДКБ, очевидно, предпринимать некие согласованные усилия для того, чтобы парировать эту угрозу.
Вместе с тем надо четко понимать, что перевооружение стратегических ядерных сил – это безальтернативная вещь. Разумеется, никто не собирается конкурировать с Соединенными Штатами Америки в рамках даже тех квот, которые отведены нам по новому договору по СНВ, но иметь дееспособную группировку ответного удара, которая будет обеспечивать ядерный паритет. Как минимум это жизненно необходимо, во-первых, для того, чтобы Россия оставалась в клубе великих держав, членом ядерного клуба и все-таки могла разговаривать с Соединенными Штатами Америки не с позиции банановой республики, а с позиции ядерной державы – это принципиально важно. Но мне кажется, что даже устранение Кудрина в известной степени не приведет к такому резкому финансовому оздоровлению по линии гособоронзаказа, потому что и новый руководитель, пусть и с приставкой и.о. господин Силуанов сегодня тоже делал заявления достаточно осторожного характера. Это свидетельствует о том, что прежний консервативный подход Минфина, несмотря на замену Кудрина на некую техническую фигуру, будет оставаться по-прежнему на позициях максимального ограничения расходов на национальную оборону. И очевидная реальность, которая будет в 12 году, во многом будет определяться и темпами развития финансового мирового кризиса, и состоянием российского рубля.
Владимир Кара-Мурза: Как по-вашему, начинали ли приобретать эти разногласия между Кремлем и Кудриным о финансировании армии в какой-то степени уже политический характер?
Александр Гольц: Вы знаете, на мой взгляд, конечно же, история про военные расходы – это повод. Я совершенно согласен с коллегами, решение о военных расходах, в частности, о безумной 20-триллионной программе вооружений, которая принята до 20 года, принимал не Медведев - это решение принимал Владимир Владимирович Путин, что он, собственно, неоднократно ставил себе в заслугу, беседуя с членами Общероссийского народного фронта. Собственно говоря, ирония заключается в том, что выступление Путина на съезде "Единой России" вошло в прямое и очевидное противоречие с беседой министра финансов с журналистами в Вашингтоне. По сути дела Кудрин опровергал каждое положение Путина. И в том числе и разговоры об оборонном заказе.
Мы говорим вообще о военных расходах, но надо более или менее ясно понимать, что есть рациональные, мне кажется, военные расходы – это повышение жалования офицерам прежде всего, обеспечение офицеров жильем, освобождение командиров от занятия хоздеятельностью. Есть нечто безумное, как эта программа вооружений. Конечно же, российской армии нужно перевооружение, но проблема в том, что деньги вбухиваются в черную дыру, которая называется российский оборонно-промышленный комплекс. Под руководством Владимира Владимировича Путина была создана карикатура на советский ВПК с десятком так называемых оборонных министерств, вертикальных структур, где убытки одного завода покрывались доходами другого завода, где в общем-то и никогда не было системы ценообразования в условиях рынка. И вот теперь этой карикатуре на ВПК кто-то предлагает предъявить реальную цену на самолет, танк, вертолет и так далее. Это абсолютно невозможно. И не приняв программу, очень важная вещь, по-моему, коллега Коротченко сказал об этом, программу перевооружения ВПК, программу реформы ВПК, не вопрос о том, что надо заменить основные фонды военно-промышленные, на предприятиях военно-промышленного комплекса, но куда важнее произвести структурную перестройку этих предприятий, как-то умудриться поставить их на рыночные рельсы. Это задача очень непростая, она не решена.
И не решив этой задачи, мы вкладываем гигантские средства, потом ждем, когда они будут истрачены, а потом кричим: о господи, мы не получили ни танков, ни самолетов, ни ракет, ничего. Очень последователен в этом смысле господин Соломонов, мне очень нравится этот человек, это действительно крупный ученый, воспитанный в советской логике. Напомню, это главный конструктор и ракеты "Тополь", и ракеты "Булава". Он в одном из интервью очень внятно сказал относительно конфликта между военной промышленностью и Министерством обороны. В Министерство обороны пришли какие-то бухгалтера, вот они все считают, а нам надо решать государственные задачи. На самом деле я для себя это определяю как тоску по Берии, тоску по крупному начальнику, который, если чего, и голову снесет. Но насчет миллиарда, другого как-то не заморачивается, как-то не волнуется о том, сколько денег надо, чтобы решить важную государственную задачу. Столкнулись две логики. В данной ситуации отпускать деньги в нереформированный, в неработающий по сути дела военно-промышленный комплекс, мне кажется, безумием. И именно это, как я понимаю, очень заботило господина Кудрина.
Владимир Кара-Мурза: Валентина Мельникова, ответственный секретарь Союза комитетов солдатских матерей России, опасается нерационального использования выделенных средств.
Валентина Мельникова: Поскольку вооруженные силы большие и надо их полностью модернизировать, конечно, денег нужно много. Я тут не могу с Кудриным согласиться. Единственное опасение, что плохой контроль будет за расходами. Кроме того, мне не очень понятно, почему Кудрин так ополчился именно на военный бюджет, потому что там есть вещи, с которыми невозможно спорить – это то, что касается денежного довольствия, жилья и всего остального. Вот эти статьи, безусловно, нуждаются в увеличении. Что касается расходов, очень большой суммы расходов на закупку вооружений, тут я, честно говоря, не эксперт, но я знаю, что мои коллеги, которые занимаются именно оборонно-промышленным комплексом, считают, что там тоже нужно иметь достаточно большие средства, возможно, даже на закупку за рубежом оружия. Но в любом случае новое вооружение нужно.
Владимир Кара-Мурза: Как по-вашему, увеличится в военном бюджете доля такой статьи, как закупка зарубежных вооружений?
Павел Фельгенгауэр: Вообще-то да, оно и так уже достаточно большое. Целый ряд был крупных контрактов подписан. То, что покупается, вроде бы считается российским, там начинка давно не российская. Комплектующие не выпускаются на старых советских предприятиях, или те предприятия остались в других независимых государствах, или закрыты, или все там ликвидировано. Так что комплектующие, спецматериалы закупаются за границей. И это неизбежно. Нынешняя Россия, в отличие от СССР, который с соцстранами образовывал единый экономический блок, у него возможности были значительно больше производить все самому и то все сами не производили, многое закупали, в том числе и технологии, или воровали. В России это неизбежно, придется пользоваться заграничным - это часто лучше и дешевле выходит. Но главное – это то, что перевооружаться надо, никто с этим не спорит, и платить надо военным нормальные деньги, а то там нормальные люди служить не станут. Но нужно каждый раз очень тщательно считать, что именно покупать, а не просто, что надо и все теперь. Чтобы тщательно считать, надо знать цифры. А цифры засекречены, воровства немеренно. Пока все остается келейно и засекречено, толка не будет точно.
Владимир Кара-Мурза: С чем было связано, по-вашему, промедление с формированием гособоронзаказа, допущенное в этом году?
Игорь Коротченко: Это было связано с тем, что промышленность и Министерство обороны не могли, скажем, согласовать параметры целого ряда контрактов, которые предусматривалось подписать в рамках гособоронзаказа – это главная причина. Я думаю, опыт этот приведет к тому, что и Министерство обороны, и промышленность будут переходить на трехлетние контракты вместо однолетних, которые заключаются сегодня. Но в основном противоречия по ценам касались наиболее технически сложных систем оружия, где действительно очень высока стоимость. И здесь необходимо обеспечить полную прозрачность ценообразования со стороны промышленности, и в этом случае Министерство обороны, очевидно, будет более гибко и быстро подходить к заключению контрактов. Вместе с тем я хотел бы отметить, что объективно ситуация в оборонно-промышленном комплексе не так плоха, как обрисовал ее мой коллега Александр Гольц. Я хочу сказать, что собственно принятая Путиным конструкция оборонно-промышленного комплекса заключалась в создании вертикально интегрированных холдингов, каждый из которых включал в себя всю цепочку разработчиков и производителей однотипных систем оружия. Это позволило, во-первых, сконцентрировать ресурсы под единым управлением, минимизировать затраты и провести внутреннюю реструктуризацию группы однотипных предприятий.
И в принципе, если мы посмотрим, это соответствует тренду, который существует в мировом военно-промышленном комплексе. И вместо разрозненных предприятий, которыми в советское время управляло одно большое министерство, сегодня создан целый ряд достаточно эффективных дееспособных холдингов, в первую очередь это объединенная авиастроительная корпорация, объединенная судостроительная корпорация, концерн ПВО, холдинг "Вертолеты России". И те цифры контрольные, которые определены государственной программой вооружения на ближайшие 10 лет, они предусматривают достаточно существенное поступление новых образцов оружия в российскую армию.
Но если мы посмотрим по такому сегменту наиболее высокотехнологичному, как авиация, то тысяча боевых вертолетов новых и 500 новых боевых самолетов – это действительно цифры, которые говорят о том, что произойдет существенное обновление существующего парка оружия. И учитывая то, что только 10% у нас новых образцов, а 90% - это техника, разработанная и сделанная во времена Советского Союза, необходимость перевооружения выглядит абсолютно фактором, который, на мой взгляд, не должен вызывать сомнения.
Кроме того, последние события вокруг Ливии говорят о том, что если страна, претендующая на проведение независимой внешней политики, не обладает дееспособными вооруженными силами, то с ней поступают по принципу "кто сильнее, тот и прав". Для России страховкой от сценария, подобного ливийскому, является, безусловно, наличие достаточно эффективных, хотя и компактных стратегических ядерных сил, достаточных для того, чтобы обеспечивать стратегический паритет, и сил общего назначения, которые будут эффективны при отражении угроз в варианте, если нам предстоят войны на постсоветском пространстве за счет того, что Афганистан будет неким бикфордовым шнуром, который взорвет ситуацию в Центральной Азии.
Владимир Кара-Мурза: Станислав Терехов, председатель Союза офицеров России, уверен в необходимости увеличения оборонного бюджета.
Станислав Терехов: Я всегда выражал позицию Союза офицеров, что военный бюджет должен быть увеличен, и в первую очередь в пользу личного состава, офицерского состава, который только сокращался, а ничего не улучшалось. То увеличение, которое есть, я считаю, что оно недостаточное, потому что все деньги не доходят по своему назначению. Если сравнить, сколько мы теряем миллиардов долларов, которые утекают за границу или в карманы олигархов и прочих ворюг, то никакой не сравнится бюджет военный с этими потерями. Главное установить контроль, как эти деньги будут расходоваться. Да и в самой армии воров полно. Кудрин совершенно не поэтому ушел, а причины другие. Мы все не знаем об этом. Но уж если его прорвало, то разногласия достаточно серьезные. Кудрин отличался всегда серьезностью своих высказываний и взвешенностью.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос москвички Аллы Павловны.
Слушательница: Здравствуйте, господа. Вы знаете, у меня другое, может быть крамольное мнение в отношении бюджета Министерства обороны, а так же и правоохранительных органов. На события в Сирии наше руководство в лице министра иностранных дел против любых санкций против сирийской безобразной власти, против ее борьбы с собственным народом. Почему они против? Если что-нибудь случится у нас, они пойдут тем же путем. Поэтому и расходы на оборону увеличиваются, поэтому и проводятся учения. Нашим войскам хотят еще придать функцию карательную.
Владимир Кара-Мурза: Как по-вашему, влияло на кремлевскую дипломатию то обстоятельство, что арабские диктатуры были покупателями российского оружия?
Александр Гольц: До некоторой степени. На самом деле куда больше на кремлевскую дипломатию влияло то обстоятельство, что совсем недавно Мубарака 90% голосов избрали в президенты и вдруг произошло что-то, очень хочется думать, что это какой-нибудь "Гугл" нагуглил, ЦРУ нацээрулило и так далее. Но что-то произошло, и сотни тысяч людей вышли на улицу. Вот это повлияло. Мне хотелось бы ответить слушательнице. На мой взгляд, очень важно разделить отдадим должное российской власти - она не планирует использование вооруженных сил армии собственно в случае каких-то массовых выступлений. По крайней мере, по подготовке, по учениям этого не видно. Но происходит другое. Вот смотрите: Министерство обороны, мучительно сократив не менее 150 тысяч человек, офицеров и прапорщиков, вышло на некие показатели, которые позволят увеличить жалование всем остальным. И параллельно существуют внутренние войска. Их начальник бодро заявил пару месяцев назад, что и президент, и премьер сошлись во мнении, что никаких реформ во внутренних войсках производить не надо, никаких сокращений производить не надо. Вообще ничего там делать не надо. Их численность 190 тысяч человек составляет две трети численности сухопутных сил Российской Федерации. И вот ничего делать не надо. И при этом не только вооруженные силы, но и внутренние войска переходят с 1 января следующего года на новые выплаты. И точно так же офицеры внутренних войск будут получать весьма неплохие деньги. Вот собственно, если это интересует нашу слушательницу, то вот в чем заключается подготовка Российской Федерации к возможным выступлениям.
Владимир Кара-Мурза: Экономист Михаил Бергер считает спор о военном бюджете лишь предлогом для конфликта.
Михаил Бергер: Мне кажется, что военный бюджет – это просто фигура речи. Есть гораздо более широкие фундаментальные вопросы, связанные с расходами бюджета, где позиция Министерства финансов и руководителей государства может не совпадать и, предполагаю, не совпадут. Одни нужны расходы, а другим стоять у кассы. Поэтому, я думаю, военный бюджет – это первое, что пришло Кудрину в голову, и я бы даже всерьез это не рассматривал.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос из Воронежа от радиослушателя Евгения.
Слушатель: Здравствуйте. Если ваши люди знают, что такое рубль, рубль надо заработать. Это делают врачи, учителя, инженеры, техники, колхозники, а зарплата их и пенсия какая. Не 90 тысяч рублей, а 5-6 тысяч, 10 тысяч максимум.
Владимир Кара-Мурза: Как по-вашему, каков процент в российской армии техники вооружений, нуждающихся в обновлении?
Павел Фельгенгауэр: Вроде говорят 10%, потом кто-то говорит 15. Опять же цифры круглые, явно непонятные. Количество техники тоже засекречено по типам, ее состояние тоже непонятно. Условия для того, чтобы точно понять, что собственно нужно, невелики. Есть угроза Средней Азии, дестабилизации. Но для Средней Азии не нужны ядерные подводные лодки и баллистические ракеты тоже не нужны. Скажем, в Соединенных Штатах после конца "холодной войны" прекратили полностью все работы по созданию новых баллистических ракет. Их не разрабатывают и не делают, и не собираются делать в обозримом будущем, заморозили это лет на 60, существующие типы. То есть Россия по сути единственная страна в мире, которая сейчас разрабатывает новые баллистические ракеты наземные и морские для того, чтобы продлевать несуществующую опять же американскую противоракетную оборону. Причем заранее создают такие ракеты и такие боеголовки, которые должны пробивать любую противоракетную оборону, какая появится - непонятно еще, надо на всякий случай создавать всякую. Это чисто советский подход. То есть упрекать в этом военных сложно, они во всем мире стараются придумать несуществующие угрозы, чтобы раздувать военный бюджет. То, что политическое руководство страны эту всю фигню, на нее тратит народные деньги, которые не им принадлежат – это очень плохо. Перевооружать все сразу и для Средней Азии, и где нужно действовать в союзе с США, с Западом, с Китаем, и одновременно против них вооружаться в другой части, довольно безумно. Вообще программа перевооружения до 20 года - программа совершенно безумная. И ничего хорошего из этого не выйдет. С одной стороны не перевооружимся, а с другой стороны разорим страну.
Владимир Кара-Мурза: Виктор Алкснис, бывший депутат Государственной думы, полковник запаса, рад уходу с ответственного поста Алексея Кудрина.
Виктор Алкснис: Кудрин - это своеобразный скупой рыцарь, который сидит на сундуке с деньгами и для него каждая копейка, которая из этого сундука будет вынута на какие-то государственные нужды, это как от себя отрывает. И поэтому он ко всему подходит не с точки зрения политической целесообразности и военной необходимости, а подходит с точки зрения экономии бюджетных средств. Ему самое главное бездефицитный бюджет, чтобы как можно меньше государство тратило на свои нужды, и тогда он считает задачу выполненной. Я отнюдь не являюсь сторонником президента Медведева, но с другой стороны я знаю, что ситуация с армией действительно критическая, состояние армии было наглядно продемонстрировано в ходе войны на Кавказе с Грузией, когда выяснилось, что наша техника вчерашнего дня и позавчерашнего дня. Поэтому надо все устранять. Нужны огромные, подчеркиваю, огромные деньги.
Владимир Кара-Мурза: Появилась информация о том, что автомат Калашникова после более чем 60 лет будет снят с производства. Как по-вашему, своевременна ли такая мера?
Игорь Коротченко: Я полагаю, что да, потому что автомат Калашникова разрабатывался еще во времена Иосифа Сталина. И хотя конструкция этого оружия была исключительно удобной, надежной, но время идет. И, учитывая, что на складах Министерства обороны находятся миллионы автоматов Калашникова под возможное мобилизационное развертывание и так же те автоматы, которые высвободились в ходе сокращения численности вооруженных сил, какой смысл закупать оружие, которое уже у тебя находится в наличии. Поэтому требование Министерства обороны по повышению качества стрелкового оружия, прежде всего по точностным характеристикам, по кучности стрельбы, мне представляется вполне обоснованным. Вместе с тем бренд Калашников должен быть сохранен для новых российских разработок, которые будет делать завод "Ижмаш", потому что это всемирно признанный бренд и, очевидно, что именно под этим брендом новые российские разработки будут выходить на мировой рынок.
Вместе с тем я хочу сказать, что, например, когда произошел отказ от снайперских винтовок СВД, тоже не менее легендарное оружие, тем не менее, в России в достаточно короткие сроки было создано практически с нуля новое производство снайперского оружия под маркой "Орсис". И первые образцы, которые сегодня созданы, продемонстрированы, они потрясают своими точностными характеристиками. Правда, на закупку технического оборудования, оснащения и запуск в производство было потрачено порядка 30 миллионов долларов. Но мы имеем сегодня результат вполне ощутимый. По крайней мере, первые лица Министерства обороны ознакомились с российскими снайперскими винтовками "Орсис", и после проведения цикла испытаний, который ожидается до конца этого года, не исключено, что эти винтовки поступят на вооружение, тем самым будет исключена возможность закупок стрелкового оружия на Западе. Поэтому, очевидно, и новые разработки "Ижмаша" должны быть не менее конкурентоспособными. Вопрос, правда, заключается в финансовых ресурсах. Очевидно, что в условиях того, что оборонно-промышленный комплекс находится в непростой ситуации, очевидно, правительство России должно поддержать этот центр разработки стрелкового вооружения на неких рыночных условиях, но тем не менее, профинансировать ту разработку, которую ждет сегодня Министерство обороны, которая должна придти на смену автоматам Калашникова в том виде, в котором мы его знаем.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос москвича Владимира.
Слушатель: Вы знаете, меня поразили кадры учений последних и слова Коротченко, что Афганистан является каким-то фитилем для Центральной Азии. Это абсолютно неверное утверждение. На мой взгляд, ставятся дутые оборонные задачи, и под них создается дутый оборонный заказ. Поясню в чем дело: в Афганистане талибы – это пуштуны, как правило, и им в Центральной Азии вообще делать нечего, приписывать им функции "Аль-Каиды", которая там будет создавать структуры, абсолютно не знать ситуации в этом регионе. Поэтому я призываю пересмотреть прежде всего наши оборонные задачи, а они совершенно сейчас четкие – держать ситуацию под контролем от экстремизма и радикализма.
Владимир Кара-Мурза: Как по-вашему, рискует ли Россия все же втянуться в очередной виток гонки вооружений?
Александр Гольц: Я не очень понял вопрос. Гонку вооружений с кем? С Соединенными Штатами? Прежде всего хотелось бы ответить слушателю, я совершенно не согласен с таким подходом. В ситуации, когда вдруг будет одержана гигантская победа международного отребья над Соединенными Штатами, в Афганистан вне зависимости от национальной и религиозной, сунниты, шииты и так далее, ориентации талибов хлынет такое количество международных авантюристов, если называть вещи своими именами, что мало не покажется. Второе обстоятельство заключается в том, что в Средней Азии у власти находятся слабые авторитарные режимы, которые слабы потому, что они угнетают свои народы, простите за банальность. Они слабы, потому что существует чудовищный разрыв между богатством и бедностью там, а бедность там совершенно чудовищная. И это питательная среда для любого социального взрыва. Вот с чем будет иметь дело Россия, и противостоять этому волей-неволей нам придется – это страшно сложная задача. Она разделяется на две задачи: с одной стороны не стать жандармом для Центральной Азии, с другой стороны предотвратить нежелательное для нашей страны развитие, которое может свестись к тому, что в районе Оренбурга окажутся сотни тысяч беженцев и бандформирований.
Теперь, что касается гонки вооружений. Слава богу, никаких ресурсов с Кудриным, без Кудрина для гонки вооружений у России нет. И надо отдать должное Владимиру Владимировичу Путину, Дмитрию Анатольевичу Медведеву, при всей их милитаристской риторике, при рассказах о том, что вот-вот сейчас мы разместим ракеты "Искандер", мы сделаем что-то ужасное, что заставит содрогнуться Соединенные Штаты, ничего такого они не делают. Они отлично понимают цену своей риторики и понимают, что последует после того, как они хотя бы попытаются сделать что-то физическое, что увеличило бы степень угрозы Соединенным Штатам или европейским странам.
Реальность заключается в следующем. Как сказал министр обороны Анатолий Сердюков, Россия достигнет потолков договора СНВ, то есть того договора, в рамки которого уже вписались Соединенные Штаты, к 2028 году. Устроить гонку для того, чтобы к 28 году достичь нынешнего уровня Соединенных Штатов по стратегическим вооружениям. Ведь хитрость договора СНВ заключается в том, что, изменив систему расчета носителей, они изменили некоторым образом ситуацию. На самом деле на сегодняшний день Соединенные Штаты Америки обладают в два раза большим количеством носителей, чем Российская Федерация. Никакой возможности для России сократить это отставание в ближайшем будущем нет, и слава богу. Потому что на самом деле проблема паритета заключается не в количество носителей. Немыслимо придумать себе логику американского президента, который бы принял решение о нанесении ядерного удара по России, решив проверить на практике, поразят ли все его ракеты российские ракеты при том, что те немногие ракеты, которые взлетят, будут перехвачены системой противоракетной обороны.
