Главный вопрос, который необходимо решить управленцам российской культуры после увольнения Марка Горенштейна – кто возглавит Государственный Академический симфонический оркестр? Об этом и об общей схеме администрирования симфонических оркестров в России в интервью Радио Свобода рассуждает музыкальный критик газеты "Ведомости" Петр Поспелов:
– В Москве восемь государственных симфонических оркестров, еще один городской и если прибавить оркестр Большого театра, который тоже играет филармонический абонемент, то получается, что на московской площадке выступают десять симфонических оркестров. Все они, конечно, разного уровня, у них разные дирижеры, но по сравнению, скажем, с 90-ми годами, сейчас ситуация более-менее благополучная. В то время, если кто не знает, музыканты бегали из одного оркестра в другой за приработками, создавали какие-то фиктивные симфонические оркестры. Сейчас в каждом оркестре есть свой дирижер, который не меняется годами, а то и десятилетиями. В каких-то случаях это здорово, если мы говорим о патриархах вроде Владимира Федосеева, в каких-то – очень странно, если это дирижер уровня Горенштейна, который девять лет находился у руля. Все идет к тому, что будет контрактная система, и с дирижерами будут заключаться срочные договора на несколько лет.
– Насколько я понимаю, быть государственным симфоническим оркестром – это престижно и финансово выгодно. Есть и гарантированное финансирование, и поддержка в решении важных вопросов.
– Получается так, что сейчас другого выхода нет. У нас был один негосударственный оркестр – Российский национальный оркестр Михаила Плетнева, – но года три тому назад он тоже стал государственным. Вынужденно, потому что иначе было очень трудно работать.
– Это правильная схема?
– Конечно, было бы разумно, если бы крупные бизнесмены, корпорации содержали симфонические оркестры. Но в нашей ситуации пока об этом говорить очень рано. Музыка у нас вся государственная.
– На этом фоне оркестр имени Светланова чем-то выделяется?
– Номинально это первый оркестр страны, хотя из него очень многие ушли за последние годы. Не 300, конечно, человек и не 280, как говорят – это все надерганные цифры, которые объясняются краткосрочными наймами и увольнениями для гастролей. Оркестр очень хороший, крепкий, но беда в том, что в последнее время он совершенно исчез с горизонта, музыкальные критики просто не ходили на него – было совершенно неинтересно слушать Горенштейна, а других дирижеров он не приглашал. Чуть не единственный значимый концерт оркестр дал в 2006 году, когда возвратился Мстислав Ростропович и дирижировал десятую симфонию Шостаковича. И это был единственный случай, когда за пульт пустили действительно крупного музыканта, и госоркестр выложился, показал, что это коллектив высокого класса. Так что, да, это очень хороший оркестр, который на многое способен – дайте ему сейчас крупного дирижера и он заиграет. Увольнение Горенштейна – это только полдела, неизвестно, есть ли у министерства культуры кандидат на должность главного дирижера? Все от этого зависит, аплодировать пока рано.
– Что этот дирижер должен собой представлять для того, чтобы получить в управление фактически первый оркестр страны?
– Вообще, хороших дирижеров, личностей по-настоящему крупного масштаба, способных руководить оркестром, очень мало. За ними идет охота по всему миру, и у меня лично вызывает сильное сомнение, что кто-то завтра сможет вдруг отменить все свои планы и начать руководить новым оркестром. Сезон сверстан, абонементы проданы – проданы они, хотим мы этого или нет, на концерты Горенштейна. Я очень надеюсь, что у минкульта есть готовый кандидат, который просто до сих пор держится в тайне. Тогда все было бы здорово. Что требуется? Первое: большой дирижер, с харизмой, с умением руководить, с именем, безусловно. Второе: он должен быть великодушным человеком, терпящим присутствие других крупных дирижеров рядом с собой. Тогда оркестр сможет выступать и с другими творческими программами.
– В вашей записной книжке есть такая фамилия?
– Я могу только повторить те фамилии, которые назывались в кулуарах. Это Александр Ведерников, бывший дирижер Большого театра, Дмитрий Лисс, дирижер Уральского оркестра, Александр Лазарев, еще более давний дирижер Большого театра. Александр Лазарев, наверное, подходящая фигура – такой величественный русский дирижер старой школы, с мощным жестом, обаятельный, властный. Он бы прекрасно подошел. Но, захочет ли он, сможет ли – этого никто не знает.
– Какие требования министерство культуры поставит перед новым руководителем Государственного академического симфонического оркестра?
– При назначении художественного руководителя было бы логично попросить его предъявить общественности какую-то творческую программу на несколько лет вперед: что будет играть оркестр, каких солистов будет приглашать, какую идеологическую, художественную линию будет раскрывать? Пока, кстати, у нас такого ни разу не было. Так что давайте это будет нашей инициативой – мы попросим министерство культуры заранее раскрыть карты вместе с новым главным дирижером госоркестра.
– Есть большой художник, который управляет сложным коллективом талантливых, амбициозных людей, и есть государство, которое платит ему деньги и на этом простом основании может спрашивать с этого художника и с его оркестра о чем-то еще, помимо мировой славы. Как решаются эти вопросы?
– Никакого спроса и никакого контроля абсолютно нет. Есть формальные обязательства, например, оркестр должен играть какой-то процент современных сочинений – очень, кстати, важное правило. Некоторые оркестры играют, некоторые прекрасно без этого обходятся, но еще не было ни одного случая, чтобы кого-то за это наказали, оштрафовали, удержали. Есть некий общий свод правил, но вообще оркестрам предоставлена полная свобода.
– На ваш взгляд, у оркестра Горенштейна был правильный репертуар?
– Репертуар был, конечно, крайне узкий, но дело не в репертуаре. Вот у Плетнева, например, тоже небольшой репертуар, он часто играет заигранные шедевры, но он это делает так, что они будто заново рождаются. Просто есть разные подходы – некоторые дирижеры раскрываются, играя редкую музыку, как Геннадий Рождественский, например, а некоторые исполняют Шестую симфонию Чайковского и особо не оглядываются на менее известные произведения. Главное – результат и качество.
Этот и другие важные материалы итогового выпуска программы "Время Свободы" читайте на странице "Подводим итоги с Андреем Шарым"
– В Москве восемь государственных симфонических оркестров, еще один городской и если прибавить оркестр Большого театра, который тоже играет филармонический абонемент, то получается, что на московской площадке выступают десять симфонических оркестров. Все они, конечно, разного уровня, у них разные дирижеры, но по сравнению, скажем, с 90-ми годами, сейчас ситуация более-менее благополучная. В то время, если кто не знает, музыканты бегали из одного оркестра в другой за приработками, создавали какие-то фиктивные симфонические оркестры. Сейчас в каждом оркестре есть свой дирижер, который не меняется годами, а то и десятилетиями. В каких-то случаях это здорово, если мы говорим о патриархах вроде Владимира Федосеева, в каких-то – очень странно, если это дирижер уровня Горенштейна, который девять лет находился у руля. Все идет к тому, что будет контрактная система, и с дирижерами будут заключаться срочные договора на несколько лет.
– Насколько я понимаю, быть государственным симфоническим оркестром – это престижно и финансово выгодно. Есть и гарантированное финансирование, и поддержка в решении важных вопросов.
– Получается так, что сейчас другого выхода нет. У нас был один негосударственный оркестр – Российский национальный оркестр Михаила Плетнева, – но года три тому назад он тоже стал государственным. Вынужденно, потому что иначе было очень трудно работать.
– Это правильная схема?
– Конечно, было бы разумно, если бы крупные бизнесмены, корпорации содержали симфонические оркестры. Но в нашей ситуации пока об этом говорить очень рано. Музыка у нас вся государственная.
– На этом фоне оркестр имени Светланова чем-то выделяется?
– Номинально это первый оркестр страны, хотя из него очень многие ушли за последние годы. Не 300, конечно, человек и не 280, как говорят – это все надерганные цифры, которые объясняются краткосрочными наймами и увольнениями для гастролей. Оркестр очень хороший, крепкий, но беда в том, что в последнее время он совершенно исчез с горизонта, музыкальные критики просто не ходили на него – было совершенно неинтересно слушать Горенштейна, а других дирижеров он не приглашал. Чуть не единственный значимый концерт оркестр дал в 2006 году, когда возвратился Мстислав Ростропович и дирижировал десятую симфонию Шостаковича. И это был единственный случай, когда за пульт пустили действительно крупного музыканта, и госоркестр выложился, показал, что это коллектив высокого класса. Так что, да, это очень хороший оркестр, который на многое способен – дайте ему сейчас крупного дирижера и он заиграет. Увольнение Горенштейна – это только полдела, неизвестно, есть ли у министерства культуры кандидат на должность главного дирижера? Все от этого зависит, аплодировать пока рано.
– Что этот дирижер должен собой представлять для того, чтобы получить в управление фактически первый оркестр страны?
– Вообще, хороших дирижеров, личностей по-настоящему крупного масштаба, способных руководить оркестром, очень мало. За ними идет охота по всему миру, и у меня лично вызывает сильное сомнение, что кто-то завтра сможет вдруг отменить все свои планы и начать руководить новым оркестром. Сезон сверстан, абонементы проданы – проданы они, хотим мы этого или нет, на концерты Горенштейна. Я очень надеюсь, что у минкульта есть готовый кандидат, который просто до сих пор держится в тайне. Тогда все было бы здорово. Что требуется? Первое: большой дирижер, с харизмой, с умением руководить, с именем, безусловно. Второе: он должен быть великодушным человеком, терпящим присутствие других крупных дирижеров рядом с собой. Тогда оркестр сможет выступать и с другими творческими программами.
– В вашей записной книжке есть такая фамилия?
– Я могу только повторить те фамилии, которые назывались в кулуарах. Это Александр Ведерников, бывший дирижер Большого театра, Дмитрий Лисс, дирижер Уральского оркестра, Александр Лазарев, еще более давний дирижер Большого театра. Александр Лазарев, наверное, подходящая фигура – такой величественный русский дирижер старой школы, с мощным жестом, обаятельный, властный. Он бы прекрасно подошел. Но, захочет ли он, сможет ли – этого никто не знает.
– Какие требования министерство культуры поставит перед новым руководителем Государственного академического симфонического оркестра?
– При назначении художественного руководителя было бы логично попросить его предъявить общественности какую-то творческую программу на несколько лет вперед: что будет играть оркестр, каких солистов будет приглашать, какую идеологическую, художественную линию будет раскрывать? Пока, кстати, у нас такого ни разу не было. Так что давайте это будет нашей инициативой – мы попросим министерство культуры заранее раскрыть карты вместе с новым главным дирижером госоркестра.
– Есть большой художник, который управляет сложным коллективом талантливых, амбициозных людей, и есть государство, которое платит ему деньги и на этом простом основании может спрашивать с этого художника и с его оркестра о чем-то еще, помимо мировой славы. Как решаются эти вопросы?
– Никакого спроса и никакого контроля абсолютно нет. Есть формальные обязательства, например, оркестр должен играть какой-то процент современных сочинений – очень, кстати, важное правило. Некоторые оркестры играют, некоторые прекрасно без этого обходятся, но еще не было ни одного случая, чтобы кого-то за это наказали, оштрафовали, удержали. Есть некий общий свод правил, но вообще оркестрам предоставлена полная свобода.
– На ваш взгляд, у оркестра Горенштейна был правильный репертуар?
– Репертуар был, конечно, крайне узкий, но дело не в репертуаре. Вот у Плетнева, например, тоже небольшой репертуар, он часто играет заигранные шедевры, но он это делает так, что они будто заново рождаются. Просто есть разные подходы – некоторые дирижеры раскрываются, играя редкую музыку, как Геннадий Рождественский, например, а некоторые исполняют Шестую симфонию Чайковского и особо не оглядываются на менее известные произведения. Главное – результат и качество.
Этот и другие важные материалы итогового выпуска программы "Время Свободы" читайте на странице "Подводим итоги с Андреем Шарым"
