Виктор Резунков: 1 октября в стране стартовал осенний призыв в российскую армию. К удивлению многих, в этот призыв почти в 1,5 раза было сокращено число призывников. В прошлом году осенью призвали около 270 тысяч молодых людей, этой весной – 218 тысяч, а этой осенью собираются призвать до 135 тысяч. Как сообщил начальник Главного мобилизационного управления Минобороны Василий Смирнов, «причина такого сокращения заключается не в нехватке призывников, а в том, что больше армии не нужно». По мнению экспертов, Министерство обороны уже отказалось от миллионной армии, ради которой в свое время уволили 340 тысяч офицеров и прапорщиков. И все это происходит на фоне существования в стране примерно 200 тысяч молодых людей, которые всяческими способами уклоняются от службы в армии, не ходят в военкоматы по повесткам, даже меняют свое жилье, чтобы их не нашли.
Но есть и предположение о том, что такое сокращение осеннего призыва носит политический характер - накануне выборов власти опасаются роста числа недовольных молодых людей, которые могут принять участие в различных акциях протеста. Так ли это? И чем можно объяснить такое сокращение числа призывников в этот осенний набор? Почему молодые граждане нашей страны не хотят служить в российской армии? Во всем этом мы и попытаемся разобраться.
В Петербургской студии Радио Свобода в гостях - председатель Правозащитной организации «Солдатские матери Санкт-Петербурга» Элла Полякова и корреспондент газеты «Санкт-Петербургские ведомости» Александр Жабский.
И давайте начнем с публикации, которая появилась сегодня в газете «Новые известия». Статья называется «Избирательный призыв». Тут приведены любопытные материалы, как набирают в армию в Израиле, в Греции. Но в основном статья посвящена той ситуации, которая складывается сегодня в России. «В минувшее воскресенье министр обороны Анатолий Сердюков объявил, что сокращение числа призывников связано с переходом к контрактной армии. Однако в минувшую пятницу замначальника Генштаба Василий Смирнов сообщил, что контрактников в российской армии 200 тысяч и еще 220 тысяч офицеров. Оптимальной же численностью российской армии в Минобороны считают 1 миллион человек. Таким образом, нынешнее сокращение численности призывников приведет к 20-процентному некомплекту в войсках. В Минобороны обещают набрать 450 тысяч контрактников и заверяют, что их зарплата уже сейчас составляет не меньше 25 тысяч рублей, а в будущем году будет не меньше 30 тысяч. Однако опрошенные корреспондентами «Новых известий» эксперты предупреждают, что планы военных может спутать экономический кризис. «Экономика внесет жесткие коррективы уже в 2012 году», – говорит член Общественного совета при Минобороны Игорь Коротченко. Завлабораторией военной экономики Института экономики переходного периода Виталий Цымбал строить прогнозы по поводу набора контрактников отказался, сказав лишь, что все зависит «от экономической, политической и общественной ситуации». Директор Центра военного прогнозирования Анатолий Цыганок связывает сокращение числа призывников с «демографической ямой» 1990-х годов: «Молодежи не хватает». Виталий Цымбал не согласен: в нынешнем году 18-летия достигли 740 тысяч парней, и «кто из этого количества будет служить, сказать сложно».
Элла Полякова: Все дело в том, что гражданское общество все более громко заявляет о своем праве. Мы, налогоплательщики, хотели бы иметь не такую армию, куда загоняют, когда на сыновей устраивают облавы, потом их загоняют в казармы, как сельдей в бочки, не лечат, калечат, а потом выкидывают изуродованного молодого человека. Все это очевидно, и гражданское общество все громче об этом говорит. А гражданское общество – это граждане, это те молодые люди, которые не хотят служить в такой армии, их семьи и близкие. Они хотят служить обществу, но не в такой армии. Это и думающие военные, которые тоже об этом говорят. То есть мы все требуем реальной военной реформы, а не той имитационной, которая сейчас проводится. А разброд и шатание в верхах, когда Василий Смирнов, как всегда, говорит очередную странную вещь, а министр обороны неожиданно для всех говорит, что на 100 тысяч будет меньше призывников... Мы помним журналистское расследование в конце весеннего призыва, когда, по отчетам странных образований – бывших военных комиссариатов, оказывается, на 20 тысяч призывников набрали больше за весенний призыв. Никто не контролирует этот процесс, никто не контролирует процедуру призыва, а она грубейшим образом нарушается всеми должностными лицами, которые к этому причастны.
Сложилась очень странная ситуация. Военные не отвечают за призыв, это ответственность гражданина и его представителя в гражданской власти. Те самоустранились, эти не образованы, и военные творят чудеса. Поэтому те страшные вещи, которые мы сейчас наблюдаем, - нарушения при осеннем призыве, они продолжаются. Весь сентябрь обманывали молодых людей, присылали повестки: «Придите для уточнения данных». А дальше быстренько – в нарушение российских законов – прогоняли по врачам, и в результате в личном деле призывника появлялась без необходимого обследования категория «А» или «Б». То есть эти молодые люди уже обречены в октябре получить повестку в армию. И такие к нам уже бегут, а мы говорим: «Что вы наделали?! Это же незаконно! Уточнили данные – хорошо. Пусть ваше доверенное лицо уточнит. Напишите заявление, чтобы в личном деле были уточненные данные». Но проходить медосвидетельствование в это время – это незаконно. То есть преступления продолжаются, они массовые, бесконтрольные. Парламент у нас самоустранился. Да и есть ли у нас парламент?..
Виктор Резунков: Сейчас они занимаются другими делами – у них выборы «на носу», им не до армии. Своих-то детей они «отмазали».
Элла Полякова: Мы знаем о выборах в «Красненькой речке», когда сломленные молодые люди, курсанты совершили должностное преступление. То есть армия сейчас нужна для выборов, именно сломленные казармы молодых людей, которых погонят на выборы, на рабский труд, на какую-нибудь войну, если надо развязать. Но это недопустимо, нетерпимо.
Виктор Резунков: Александр, чем вы объясняете такое сокращение призыва?
Александр Жабский: Я не объясняю это тем, что у нас гражданское общество чего-то требует. У нас нет гражданского общества, и никто ничего не требует, к сожалению. Я наблюдал за видеомостом, в котором участвовал генерал Василий Смирнов. Там было продолжение фразы Василия Смирнова, которую вы процитировали: «Нам достаточно тех, кто реально проживает в регионах». То есть если бы проживала база для призыва в 100 человек, призвали бы 100, проживало бы 70 – 70.
Виктор Резунков: Значит, они не берут из столиц, из крупных городов...
Александр Жабский: Нет, имеется в виду: сколько есть, вот из этого мы и исходим. Раньше говорили, что укомплектовать нашу армию – это беда, это страшное дело, проще гастарбайтерами заменить всех рабочих, потому что не хватает призывников. И частым гребнем гребли всех. А теперь вдруг гребень потерял зубы. Оказалось, что армии достаточно и тех, кто реально живет в любом регионе – в Москве, в Вологодской области... Это говорит не о том, что кто-то готовится к выборам, чтобы поднять солдат на выборы. Если бы было так, то набрали бы, наверное, в 10 раз больше любой ценой, чтобы привести их, как в «Красненькой речке», чтобы они проголосовали. Думаю, что все проще. Нашим военным руководителям армия, мне кажется, уже не нужна. Сначала им не нужны были военные учреждения, госпитали, дома офицеров, ансамбли, библиотеки, потом им стало не нужно имущество, которое они широко распродают. А теперь уже и солдаты не нужны. Всем этим надо заниматься. Им проще руководить всем этим огромным хозяйством без солдат.
Виктор Резунков: Очень интересная точка зрения!
И о политической подоплеке. Я приведу мнение эксперта, которое опубликовано в «Новых известиях»: «Руководитель Центра «Гражданин и армия» Сергей Кривенко считает, что план по призыву сократили в связи с приближением выборов: «Никто не хочет скандалов». Кроме того, власти хотят показать, что призывников замещают контрактники. «Это было бы большой победой, если бы такая работа действительно шла». А в движении «Солдатские матери» не исключают, что если набор контрактников провалится, то Минобороны может увеличить не только планы по призыву, но и срок службы под предлогом, что иначе служить некому: к 2016-му году 18-летних парней будет меньше еще на 100 тысяч.
«Независимая газета» сообщает: «Военный эксперт Владимир Попов уверен, что снижение числа призывников в нынешнюю кампанию в первую очередь обусловлено политическими причинами: «Партия власти не хочет, чтобы призыв был связан с волнениями среди молодежи, особенно в среде студентов и аспирантов, в больших городах. Поэтому в основном военкоматы будут призывать лояльных граждан из сельской местности, из казачьих станиц, из крепких сибирских сел и тому подобное. А те 200 тысяч юношей, которые укрываются от вручения повесток, также прекрасно будут продолжать это делать и дальше».
Александр Жабский: Состоялась в минувшую пятницу очень интересная пресс-конференция военного прокурора Западного военного округа Александра Юрьевича Девятко. Он напомнил, как и Смирнов, что в конце июня президентом подписаны поправки к закону «О воинской обязанности и военной службе» о том, что выпускники школ, мальчики, до 1 октября не призываются, они имеют возможность поступить в вузы. Но не сказано было о том, что сказал генерал Девятко, наш военный прокурор: аспирантов в этом году призывать не будут. То есть они уже выведены. Разве это политическая масса – молодые люди, которые прячутся от военкоматов, от полиции?! Кстати, Рашид Нургалиев заявил, что полиция в этом году не будет участвовать в отлове, и военный прокурор подтвердил. Он сказал: «Мы сотрудничаем, но они не будут участвовать».
Мне кажется, что очень наивно думать, что если у нас сейчас призыв оставить на прежнем уровне, то какие-то массы молодежи куда-то выйдут. Дай Бог, чтобы массы молодежи не выходили на площади в Москве...
Виктор Резунков: Александр, дело не в этом. Правильно сказала Элла Михайловна, что это же влияет на политический климат. Одно дело, семья пойдет голосовать. А когда в семье 18-летний сын, его насильно забирают в армию, родители не будут голосовать за «Единую Россию», за Владимира Путина. Скажут: «Вы забрали моего больного сына в армию. И зачем я пойду на избирательный участок?! Чтобы галочку ставить за «партию воров и жуликов?!».
Александр Жабский: Так ведь было последнее десятилетие, когда Путин был у власти, однако же ходили голосовать. Я не думаю, что тут прямая связь: «Ах, моего сына нездорового (или негодного, или имеющего отсрочку) взяли в армию! Я не пойду голосовать». Да у нас сплошь и рядом, уж «Солдатские матери» отлично знают, каких только не берут по состоянию здоровья и учебы, что только не происходит. Однако ничего, ходят голосовать. Это не фактор. Я не верю, что этого кто-то боится.
Элла Полякова: А сколько молодых людей бегут из России?! И именно по причине того, что такая армия. И таких много. У нас есть звонки из-за границы. И сейчас власти принимают меры, принято постановление совместное. Нургалиев говорит хорошие слова, но дела плохие. Полицейские как захватывали ребят...
Александр Жабский: Ну, посмотрим. Призыв еще только начался, мы пока не знаем.
Элла Полякова: Весенний призыв...
Александр Жабский: Нургалиев сказал об осеннем призыве. И пока проверить нельзя. Зачем же домысливать?
Элла Полякова: Он и тогда говорил. Я не домысливаю. Мы делали запросы, мы устраивали совещания, на сборах выступали. Мне очень понравилось выступление представителя ГУВД. Он сказал: «Не подставляйте нас, пожалуйста. Мы не имеем права заниматься тем, что вы нас заставляете разыскивать, притаскивать к вам призывников». И тогда разработали методические указания для военных комиссаров бывших. Мы эти методические указания периодически, перед каждым призывом распространяем: «Ребята, соблюдайте указания своего начальника». Не соблюдают. В весенний призыв захватывали молодых людей, наркотики подбрасывали, угрожали, душили, били – все что угодно. И тут же Нургалиев говорит: «Мы выйдем в Госдуму с инициативой, чтобы закон «О воинской обязанности» изменить». Так граждане пытаются исполнять российские законы, а чиновники их не соблюдают – в этом проблема. Это во-первых.
Во-вторых, принято совместное постановление министра обороны, министра внутренних дел и Миграционной службы о том, чтобы молодых людей задерживать на границе. Создана единая база данных. Причем в «уклонисты» записывают без суда и следствия. Не получил повестку – ты уже «уклонист». Произвол «совковый» продолжается. И у нас уже есть факты задержания на границе молодых людей. Это тоже недопустимо.
Александр Жабский: Но мы сейчас не об этом говорим. Мы говорим о политической подоплеке сокращения призыва.
Элла Полякова: Люди не хотят жить в такой России, они убегают из России. И самое страшное, что убегают молодые люди, а это будущее России.
Александр Жабский: Слава Богу, в России достаточно людей, которые хотят здесь жить, и будут жить, и эту Россию строить, исправлять и менять. Не все так страшно.
Виктор Резунков: «Новые известия» пишут: «Растет и число тех, кто пытается в обход закона получить освобождение от военной службы. Явление стало настолько массовым, что военный комиссар Москвы Владимир Регнацкий в конце сентября даже призвал анонимно сообщать о призывниках, предоставляющих в военкоматы поддельные медицинские справки, и пообещал все эти анонимки проверять. Господин Регнацкий также заявил, что привлечет прокуратуру, МВД и ФСБ к борьбе с теми, кто дает объявления о помощи в уклонении от службы. Однако, как выяснили «Новые известия», люди, дающие подобные объявления, продолжают работать».
Элла Полякова: Сколько лет мы говорим всем этим структурам, чтобы навели порядок. Кто торгует военными билетами? Почему документы государственной важности через фирмочки околовоенкоматские...
Виктор Резунков: 200 тысяч, как сообщают «Новые известия».
Элла Полякова: В Москве подороже, здесь подешевле.
Александр Жабский: Я охотно предложу дешевый вариант. Это не реклама, потому что эта информация идет из уст военного прокурора Западного военного округа. Он говорит, что сейчас так сложилось в нашем округе, что для того, чтобы получить запись в военный билет о том, что ты негоден к военной службе, нужно от 30 до 100 тысяч. И конкретные примеры приводит. Например, возбуждено уголовное дело в отношении начальника отдела подготовки призыва и набора граждан на военную службу по контракту отдела Военного комиссариата в Смоленской области по городу Гагарин и Гагаринскому району, который за взятку в 50 тысяч рублей предложил гражданину незаконно избежать призыва на военную службу. Некий гражданин Гутарович в Петербурге за 60 тысяч рублей оформил (правда, в 2008 году, видимо, тогда цены были другие) военный билет у полковника Невмержицкого, военного комиссара Новгородской области. По таким же основаниям, примерно за те же взятки сейчас возбуждены уголовные дела – начальники некоторых отделений Гатчинского района, Тихвина и Тихвинского района. Дело недавно начало расследоваться, поэтому они еще не признаны виновными по этому делу. И он говорит, что примерно вот такие деньги – в среднем 50 тысяч рублей.
Элла Полякова: Я предложу другой вариант. Зайдите на наш сайт, у нас есть книжка «Защита законных прав призывника». Если есть право на здоровье, защищайте его сами. И обследование только у врачей-профессионалов. Получите эти документы и письменно заявите в призывную комиссию. В бюджете нашего города нет строки «призывная комиссия». Сам гражданин должен нести ответственность за свое право на здоровье.
Виктор Резунков: А в призывных комиссиях говорят, что они не читают эти документы.
Элла Полякова: Надо, чтобы все это попало в личное дело. Так вот, личное дело – это документ, который таят бывшие Военные комиссариаты. Я считаю, что структуры «совковые» - Военные комиссариаты (сейчас вывески поменяли, отделы Военного комиссариата), надо убирать. Надо перейти на другой способ вербовки военнослужащих. Посмотрите на армии других стран. Почему там нет проблем? Там не нужно, чтобы больной с астмой бегал с документами и доказывал, что он больной. Там фильтр стоит уже при входе. А у нас обман начинается в 16 лет, когда из класса молодых людей приводят, без семьи, без документов, на глаз вынимают персональные данные, идиотские анкеты раздают, а дальше ставят категорию годности. Это незаконно. Все это происходит при постановке на воинский учет. Я министру обороны об этом говорила: «Эту процедуру надо убрать, она незаконна». Ответственность семьи, ответственность гражданской медицины – все. Выявили заболевание. Эта группа риска ушла. Только добровольческий принцип. Вот тогда в армии будет порядок.
Виктор Резунков: И что ответил министр?
Элла Полякова: Он сказал, что подумает. То, что происходит, - это жуткий подрыв военной реформы, а хотелось бы, чтобы она была проведена.
Виктор Резунков: Сложная ситуация в генералитете...
Александр Жабский: Если всего 11 курсантов учатся на военных летчиков у нас в стране... Одно училище осталось, и там 11 человек учатся. И зачем солдаты?..
Виктор Резунков: Сейчас эту тему обсуждают многие российские средства массовой информации. «Рассуждая о происходящем в армии, «Независимая газета» приходит к выводу, что государство своей политикой в этой сфере само себя загоняет в тупик. Оно не может одновременно значительно поднять денежное довольствие и офицеров, и контрактников. На это в свое время обращал внимание министр финансов Алексей Кудрин, говоря о своих разногласиях с президентом по военным расходам. За критику он уже поплатился должностью. Согласно проекту федерального бюджета на 2012 год и ближайшие три года, расходы на оборону в будущем году составят 3,2% от ВВП, в 2013 году – 3,6%. Примерно такие же показатели расходов на оборону отмечены в США. Но, как напоминает издание, Пентагон проводит сразу две боевые операции – в Ираке и Афганистане. В России же почти все увеличение военного бюджета обусловлено расходами на денежное содержание кадровых военнослужащих».
Элла Полякова: Я не согласна, что такой рост ВВП у нас на оборону идет. Деньги до людей не доходят. Это унижение, когда солдату 400 рублей платят, да еще их отнимают, вымогают. Это безобразие, когда офицеры жалуются, что у них мало денег, что у них вымогают, система вымогательства существует, причем повсеместно. Это безобразие, когда военные врачи... вообще медицину сократили, и Военно-медицинское управление занимает странную позицию, когда делает вид, что нет больных солдат, и загоняет их в казармы и в спортзалы по 150 человек, и делает вид, что они не заболели, а в контакте. А в результате – смерти молодых людей. Людям эти деньги не попадают. Поэтому я не согласна с такими цифрами. По-видимому, они идут не туда. Мы бы хотели, чтобы эти деньги пошли на тех немногочисленных молодых людей, которые имели бы право служить и хотели бы служить. И тогда бы армия была боеспособной.
Александр Жабский: Это все верно. Я возражу автору процитированной вами заметки. Это очень непрофессиональный взгляд. Дело в том, что рост военного бюджета и тенденции роста связаны совсем не с чьим-то денежным довольствием. Это копейки, как правильно сказала моя коллега. Это связано с тем, что годами уже, в течение 10 лет систематически срывается гособоронзаказ. Вы знаете, как это было в прошлом году, и многие военные корпорации говорят, что уже сейчас сорван гособоронзаказ. Поэтому туда будут закачиваться деньги, потому что иначе деваться некуда. Либо, как сказал президент, покупать на Западе, но там вообще втридорога. Наши люди в денежном содержании обходятся в копейки.
Виктор Резунков: И это плохо.
Александр Жабский: Это плохо, но не с этим связан рост военных расходов. Действительно, деньги крадут, их отнимают у военных, особенно у солдат. И хочу процитировать военного прокурора, который сказал, что их уже предупредили, и они уже готовятся к этим мероприятиям: новобранцам, которые будут призываться в этом году, будут выдавать карточки банковские, на которые будет зачисляться денежное довольствие. И прокуратура готовит свои мероприятия для того, чтобы контролировать. Наверное, тоже будут нарушения. Но главное, чтобы родители призывников и сами призывники знали, что будет такая форма.
И что касается контрактников. Я бываю в частях постоянно. С одной стороны, вроде бы, здорово, а с другой стороны, командиры стонут, потому что это дело не отлажено. Контрактники приходят, как в обычную гражданскую организацию, к командиру части и говорят: «Наймите меня». Его взяли. Прошло три месяца: «Мне надоело. Я увольняюсь». Так в армии служить нельзя. И они уже сатанеют. По крайней мере, в ближайших гарнизонах так происходит. Им сколько ни дай... просто контингент такой.
Элла Полякова: Абсолютно не согласна с этим.
Александр Жабский: Я это слышу от командиров частей.
Элла Полякова: Я тоже с ними общаюсь и знаю, что именно командование подрывает контрактную систему. Именно Министерство обороны устроило такие контракты, когда те люди, которые гастарбайтеров набирали на улице, привозили в Каменку и подписывали контракты...
Александр Жабский: О чем и речь! Эта система не выстроена, и получается ерунда.
Виктор Резунков: Дмитрий Васильевич из Москвы, добрый день.
Слушатель: Добрый день. В Китае есть шутка: российскую армию невозможно победить, но еще труднее ее найти в России. Российской армии, как ее представляют обыватели, нет. Возьмите любую корпорацию – «Газпром», «Роснефть», у них есть свои частные армии. Кроме того, общая численность МВД, МЧС, ФСБ и прокуратуры - 5 миллионов человек. Это специально подготовленные люди, наемники, которые будут защищать демократию в России. А российская армия практически не нужна, потому что Путин в 2007 году заключил договор с НАТО о том, что в случае каких-то недоразумений, беспорядков в России миротворческие силы НАТО могут спокойно входить на территорию России. А сейчас армия перешла на хозрасчет. Земли, какое-то вооружение – все Сердюков, как «эффективный менеджер», распродает. А тот бюджет, который выделяют, генералы, чиновники между собой распределяют, «пилят». А кого защищать армии? Все уже разделено, приватизировано. Я не вижу смысла в российской армии.
Элла Полякова: Я с чем-то согласна, а с чем-то категорически не согласна. Гражданское общество требует, как общество налогоплательщиков, чтобы наши налоги тратились правильно. Если будет угроза безопасности, значит, сын может защитить свой дом от пожаров, от стихийных бедствий. И этому надо людей обучать. Для этого нужно профессиональное обучение людей. Главное в армии – это человек. А человек в армии – ноль. У нас есть очень интересное образование, которое нас очень волнует, – это внутренние войска. Там зарплаты хорошие, там танки, самолеты. Мне один военный интересную мысль высказал: «Как вы думаете, зачем им танки, самолеты? Это не против мирных шествий». Когда мы выходили на «Марши несогласных», против нас внутренние войска стояли с танками, с кастетами жуткими. Он говорит: «Это против армии». То есть армия настолько сейчас неуправляема, что управу нашли через внутренние войска. Это войска НКВД. И вот они будут наводить тот порядок, который нужен Кремлю и «Единой России».
Виктор Резунков: Евдокия из Москвы, здравствуйте.
Слушатель: Добрый день. Я по радио «Кукуруза» слышала сообщение о том, что якобы в армию не призывают молодежь из Чечни. Действительно ли это так?
Александр Жабский: Конечно, не призывают. Все чеченские юноши служат в формированиях Рамзана Кадырова.
Виктор Резунков: Недавно было заявление представителя Минобороны, который сказал, что ничего подобного, «мы призываем на тех же основаниях, как и российских граждан». Но будут стараться их как-то изолировать от оружия...
Элла Полякова: Прозвучало из недр Министерства обороны очень интересное сообщение. Мы все время говорим: давайте стигмы советской армии убирать. Экстерриториальный принцип никому не нужен. И граждане Калининградской области будут служить рядом с домом. Граждане Дальнего Востока будут служить рядом с домом. Граждане Кавказа будут служить рядом с домом. И это нормально. Другое дело, что нам приходилось защищать чеченцев, ребят из Моздока. Ребята-то нормальные. Но расистское отношение в армии приветствуется – вот что плохо.
19 октября у уполномоченного по правам человека Лукина вместе с министром обороны мы, представители разных организаций, будем проводить слушания по поводу межнациональных отношений. Это очень важный аспект. Когда приходит мама и говорит: «Моего сына убивают «черные», - бытовая ксенофобия очень опасна.
Мы уже много лет в нашей организации проводим просветительскую программу. Мы говорим: правовая система России устроена так – Конституция, федеральные законы. И там написано, что человек – это главное. У него есть права. Но этот человек должен нести ответственность, он должен узнать о своем праве, заявить свое право и получить. И чем больше людей будут заниматься вот этим и будут критически относиться к власти, не общаться с чиновниками устно, не платить дань за сына деньгами, взятками, а заявлять свое право, судиться с чиновниками, тем общество наше будет более перспективным.
Александр Жабский: Как только у нас появится независимый суд, это будет эффективно.
Элла Полякова: Те механизмы, которые есть в российских законах, позволяют использовать и судебную систему в должной мере.
Александр Жабский: И даже поменять верховную власть. Однако она уселась в 99-м году и сидит.
Виктор Резунков: И будет долго, судя по всему, сидеть.
«Известия» пишут: «Министерство обороны увеличит количество армейских психологов в воинских частях в два раза - до трех тысяч человек. Такие меры принимаются из-за резкого ухудшения в последние годы состояния психики призывников. Сейчас в помощи психолога нуждается каждый четвертый солдат-срочник - с начала года, по данным военных, произошло уже 83 случая самоубийств. «Современная молодежь менее устойчива к стрессам. Алкоголь, наркотики, тотальная интернет зависимость - формируют личность, которой трудно адаптироваться в социуме, особенно закрытом, как в воинской части. Поэтому когда их выдергивают из их микромира, психика не выдерживает», - пояснил «Известиям» решение военного руководства профессор кафедры психологии Военного университета Минобороны Петр Корчемный. Сейчас, по данным Всемирной организации здравоохранения, наркотики регулярно употребляют почти 7 миллионов россиян, из них почти 60% - молодые люди в возрасте от 16 до 30 лет».
Элла Михайловна, как вы относитесь к идее увеличить количество армейских психологов?
Элла Полякова: Во-первых, я бы психологов ввела в систему призывную, пока есть призыв, с тем, чтобы отсеять тех, у кого есть убеждения... достойно уважения, когда у человека есть убеждение, предположим, служить обществу в гражданской службе. И тут нужно выявлять, и делать это без конфликта. Во-вторых, психологи нужны для того, чтобы с группой риска, если уж попала она в армию, работать. И раньше они были. У нас на Блюхера, 12 была конфликтная часть, мы долго с ней воевали, приезжали туда, и там был очень хороший психолог, который выявлял группы риска и список подавал командиру. Ну а дальше – тишина. Потому что не заинтересованы военные ведомства, чтобы группу риска вернуть в гражданское общество. Тогда приглашали нас. И мы эту группу риска связывали с семьями и заставляли их комиссовать, то есть возвращать в гражданское общество. Вот для этого нужно. А работать с самоубийцами психологу стыдно и позорно.
Год назад был призыв, когда мальчик Быстров, один класс образования, он ни читать, ни писать не умел, к нему приходят домой, господа полицейские забирают его в наручниках, привозят его в Красносельский военкомат, потом на сборный пункт, в армию. Самая секретная в России армия. Пять месяцев он там. Мы нашли этого мальчика. И пять месяцев мы не могли вытащить его. Когда приехали к командиру, он посылает мальчика-суицидника, который не может служить, к военному психиатру в Гатчине. И та пишет: «Может служить дальше». То есть надо военную медицину убирать, надо делать так, чтобы военные психологи не были подчинены военному ведомству, чтобы сохранить психическое здоровье молодых людей, а оно нам очень важно.
Виктор Резунков: Николай пишет: «Если постперестроечное российское общество состоит из трех социальных групп – олигархов, богачей и неимущих, а служить в армии предложено только детям неимущих, то отношение неимущих к армии соответствующее. С какой стати идти туда, где служить хуже, чем в зоне?».
Александр Жабский: А что толку, что дети олигархов там окажутся? Толк-то от них какой? Они себя даже в ночных клубах вести не умеют. Или гоняют на «Lamborghini» по Швейцарии и давят людей. Речь о том, что общество надо менять, политическую систему общества надо менять, а не вводить психологов, которые из извращенного общества людей, поступивших в другое извращенное общество, будут приводить к нулю. В обществе беда. Нам срочно нужно менять политическую систему. А там, наверное, и армия понадобится современная и сильная. А сейчас в этом обществе, где нравственные ценности растоптаны, где все перевернуто с ног на голову, трудно о чем-то говорить.
Элла Полякова: Нравственные ценности в обществе не растоптаны. Если они у меня есть, я никому не позволю их топтать. И таких людей у нас очень много. К нам обращается очень много людей, и они достойные члены нашего общества. Другое дело, что власти надо сказать, что человек – это главное, его права – это главная ценность. И чтобы в армии человек был защищен всей системой. Надо систему создавать.
Виктор Резунков: И еще одна тема. «Число заболевших военнослужащих в воинской части номер 20115 в городе Острогожске Воронежской области приближается к 800, выяснило издание «Life News». Официально эти сведения не подтверждаются. По данным командования, статистика по заболевшим в пределах нормы, лечение проходит успешно, военнослужащих уже начали выписывать. Как пишет «Life News», большинство из 755 заболевших лечат от бронхита, ОРВИ и ангины. Пневмония зафиксирована у 97 солдат».
Элла Полякова: Там уже есть смертельные случаи. Нам первое сообщение присылали правозащитники из Воронежа. Скрывают, родители боятся, страх тотальный. Горячей воды там нет, форма Юдашкина безобразная, все разворовано, военной медицины нет. И вот эта имитация, когда как сельдей в бочку загоняют солдат и больных, и всяких, дальше они заражают друг друга, медицинской помощи никакой нет. Тяжелобольных изолировали, а про этих считают, что они не больные. ОРЗ, ОРВИ, бронхит – это ничего. Белевитин, который сейчас под следствием, ввел такую практику, она порочная, пагубная для здоровья молодых людей. И такая же ситуация в Каменке, в Буграх, в других воинских частях. Это ненормально.
Но есть и предположение о том, что такое сокращение осеннего призыва носит политический характер - накануне выборов власти опасаются роста числа недовольных молодых людей, которые могут принять участие в различных акциях протеста. Так ли это? И чем можно объяснить такое сокращение числа призывников в этот осенний набор? Почему молодые граждане нашей страны не хотят служить в российской армии? Во всем этом мы и попытаемся разобраться.
В Петербургской студии Радио Свобода в гостях - председатель Правозащитной организации «Солдатские матери Санкт-Петербурга» Элла Полякова и корреспондент газеты «Санкт-Петербургские ведомости» Александр Жабский.
И давайте начнем с публикации, которая появилась сегодня в газете «Новые известия». Статья называется «Избирательный призыв». Тут приведены любопытные материалы, как набирают в армию в Израиле, в Греции. Но в основном статья посвящена той ситуации, которая складывается сегодня в России. «В минувшее воскресенье министр обороны Анатолий Сердюков объявил, что сокращение числа призывников связано с переходом к контрактной армии. Однако в минувшую пятницу замначальника Генштаба Василий Смирнов сообщил, что контрактников в российской армии 200 тысяч и еще 220 тысяч офицеров. Оптимальной же численностью российской армии в Минобороны считают 1 миллион человек. Таким образом, нынешнее сокращение численности призывников приведет к 20-процентному некомплекту в войсках. В Минобороны обещают набрать 450 тысяч контрактников и заверяют, что их зарплата уже сейчас составляет не меньше 25 тысяч рублей, а в будущем году будет не меньше 30 тысяч. Однако опрошенные корреспондентами «Новых известий» эксперты предупреждают, что планы военных может спутать экономический кризис. «Экономика внесет жесткие коррективы уже в 2012 году», – говорит член Общественного совета при Минобороны Игорь Коротченко. Завлабораторией военной экономики Института экономики переходного периода Виталий Цымбал строить прогнозы по поводу набора контрактников отказался, сказав лишь, что все зависит «от экономической, политической и общественной ситуации». Директор Центра военного прогнозирования Анатолий Цыганок связывает сокращение числа призывников с «демографической ямой» 1990-х годов: «Молодежи не хватает». Виталий Цымбал не согласен: в нынешнем году 18-летия достигли 740 тысяч парней, и «кто из этого количества будет служить, сказать сложно».
Элла Полякова: Все дело в том, что гражданское общество все более громко заявляет о своем праве. Мы, налогоплательщики, хотели бы иметь не такую армию, куда загоняют, когда на сыновей устраивают облавы, потом их загоняют в казармы, как сельдей в бочки, не лечат, калечат, а потом выкидывают изуродованного молодого человека. Все это очевидно, и гражданское общество все громче об этом говорит. А гражданское общество – это граждане, это те молодые люди, которые не хотят служить в такой армии, их семьи и близкие. Они хотят служить обществу, но не в такой армии. Это и думающие военные, которые тоже об этом говорят. То есть мы все требуем реальной военной реформы, а не той имитационной, которая сейчас проводится. А разброд и шатание в верхах, когда Василий Смирнов, как всегда, говорит очередную странную вещь, а министр обороны неожиданно для всех говорит, что на 100 тысяч будет меньше призывников... Мы помним журналистское расследование в конце весеннего призыва, когда, по отчетам странных образований – бывших военных комиссариатов, оказывается, на 20 тысяч призывников набрали больше за весенний призыв. Никто не контролирует этот процесс, никто не контролирует процедуру призыва, а она грубейшим образом нарушается всеми должностными лицами, которые к этому причастны.
Сложилась очень странная ситуация. Военные не отвечают за призыв, это ответственность гражданина и его представителя в гражданской власти. Те самоустранились, эти не образованы, и военные творят чудеса. Поэтому те страшные вещи, которые мы сейчас наблюдаем, - нарушения при осеннем призыве, они продолжаются. Весь сентябрь обманывали молодых людей, присылали повестки: «Придите для уточнения данных». А дальше быстренько – в нарушение российских законов – прогоняли по врачам, и в результате в личном деле призывника появлялась без необходимого обследования категория «А» или «Б». То есть эти молодые люди уже обречены в октябре получить повестку в армию. И такие к нам уже бегут, а мы говорим: «Что вы наделали?! Это же незаконно! Уточнили данные – хорошо. Пусть ваше доверенное лицо уточнит. Напишите заявление, чтобы в личном деле были уточненные данные». Но проходить медосвидетельствование в это время – это незаконно. То есть преступления продолжаются, они массовые, бесконтрольные. Парламент у нас самоустранился. Да и есть ли у нас парламент?..
Виктор Резунков: Сейчас они занимаются другими делами – у них выборы «на носу», им не до армии. Своих-то детей они «отмазали».
Элла Полякова: Мы знаем о выборах в «Красненькой речке», когда сломленные молодые люди, курсанты совершили должностное преступление. То есть армия сейчас нужна для выборов, именно сломленные казармы молодых людей, которых погонят на выборы, на рабский труд, на какую-нибудь войну, если надо развязать. Но это недопустимо, нетерпимо.
Виктор Резунков: Александр, чем вы объясняете такое сокращение призыва?
Александр Жабский: Я не объясняю это тем, что у нас гражданское общество чего-то требует. У нас нет гражданского общества, и никто ничего не требует, к сожалению. Я наблюдал за видеомостом, в котором участвовал генерал Василий Смирнов. Там было продолжение фразы Василия Смирнова, которую вы процитировали: «Нам достаточно тех, кто реально проживает в регионах». То есть если бы проживала база для призыва в 100 человек, призвали бы 100, проживало бы 70 – 70.
Виктор Резунков: Значит, они не берут из столиц, из крупных городов...
Александр Жабский: Нет, имеется в виду: сколько есть, вот из этого мы и исходим. Раньше говорили, что укомплектовать нашу армию – это беда, это страшное дело, проще гастарбайтерами заменить всех рабочих, потому что не хватает призывников. И частым гребнем гребли всех. А теперь вдруг гребень потерял зубы. Оказалось, что армии достаточно и тех, кто реально живет в любом регионе – в Москве, в Вологодской области... Это говорит не о том, что кто-то готовится к выборам, чтобы поднять солдат на выборы. Если бы было так, то набрали бы, наверное, в 10 раз больше любой ценой, чтобы привести их, как в «Красненькой речке», чтобы они проголосовали. Думаю, что все проще. Нашим военным руководителям армия, мне кажется, уже не нужна. Сначала им не нужны были военные учреждения, госпитали, дома офицеров, ансамбли, библиотеки, потом им стало не нужно имущество, которое они широко распродают. А теперь уже и солдаты не нужны. Всем этим надо заниматься. Им проще руководить всем этим огромным хозяйством без солдат.
Виктор Резунков: Очень интересная точка зрения!
И о политической подоплеке. Я приведу мнение эксперта, которое опубликовано в «Новых известиях»: «Руководитель Центра «Гражданин и армия» Сергей Кривенко считает, что план по призыву сократили в связи с приближением выборов: «Никто не хочет скандалов». Кроме того, власти хотят показать, что призывников замещают контрактники. «Это было бы большой победой, если бы такая работа действительно шла». А в движении «Солдатские матери» не исключают, что если набор контрактников провалится, то Минобороны может увеличить не только планы по призыву, но и срок службы под предлогом, что иначе служить некому: к 2016-му году 18-летних парней будет меньше еще на 100 тысяч.
«Независимая газета» сообщает: «Военный эксперт Владимир Попов уверен, что снижение числа призывников в нынешнюю кампанию в первую очередь обусловлено политическими причинами: «Партия власти не хочет, чтобы призыв был связан с волнениями среди молодежи, особенно в среде студентов и аспирантов, в больших городах. Поэтому в основном военкоматы будут призывать лояльных граждан из сельской местности, из казачьих станиц, из крепких сибирских сел и тому подобное. А те 200 тысяч юношей, которые укрываются от вручения повесток, также прекрасно будут продолжать это делать и дальше».
Александр Жабский: Состоялась в минувшую пятницу очень интересная пресс-конференция военного прокурора Западного военного округа Александра Юрьевича Девятко. Он напомнил, как и Смирнов, что в конце июня президентом подписаны поправки к закону «О воинской обязанности и военной службе» о том, что выпускники школ, мальчики, до 1 октября не призываются, они имеют возможность поступить в вузы. Но не сказано было о том, что сказал генерал Девятко, наш военный прокурор: аспирантов в этом году призывать не будут. То есть они уже выведены. Разве это политическая масса – молодые люди, которые прячутся от военкоматов, от полиции?! Кстати, Рашид Нургалиев заявил, что полиция в этом году не будет участвовать в отлове, и военный прокурор подтвердил. Он сказал: «Мы сотрудничаем, но они не будут участвовать».
Мне кажется, что очень наивно думать, что если у нас сейчас призыв оставить на прежнем уровне, то какие-то массы молодежи куда-то выйдут. Дай Бог, чтобы массы молодежи не выходили на площади в Москве...
Виктор Резунков: Александр, дело не в этом. Правильно сказала Элла Михайловна, что это же влияет на политический климат. Одно дело, семья пойдет голосовать. А когда в семье 18-летний сын, его насильно забирают в армию, родители не будут голосовать за «Единую Россию», за Владимира Путина. Скажут: «Вы забрали моего больного сына в армию. И зачем я пойду на избирательный участок?! Чтобы галочку ставить за «партию воров и жуликов?!».
Александр Жабский: Так ведь было последнее десятилетие, когда Путин был у власти, однако же ходили голосовать. Я не думаю, что тут прямая связь: «Ах, моего сына нездорового (или негодного, или имеющего отсрочку) взяли в армию! Я не пойду голосовать». Да у нас сплошь и рядом, уж «Солдатские матери» отлично знают, каких только не берут по состоянию здоровья и учебы, что только не происходит. Однако ничего, ходят голосовать. Это не фактор. Я не верю, что этого кто-то боится.
Элла Полякова: А сколько молодых людей бегут из России?! И именно по причине того, что такая армия. И таких много. У нас есть звонки из-за границы. И сейчас власти принимают меры, принято постановление совместное. Нургалиев говорит хорошие слова, но дела плохие. Полицейские как захватывали ребят...
Александр Жабский: Ну, посмотрим. Призыв еще только начался, мы пока не знаем.
Элла Полякова: Весенний призыв...
Александр Жабский: Нургалиев сказал об осеннем призыве. И пока проверить нельзя. Зачем же домысливать?
Элла Полякова: Он и тогда говорил. Я не домысливаю. Мы делали запросы, мы устраивали совещания, на сборах выступали. Мне очень понравилось выступление представителя ГУВД. Он сказал: «Не подставляйте нас, пожалуйста. Мы не имеем права заниматься тем, что вы нас заставляете разыскивать, притаскивать к вам призывников». И тогда разработали методические указания для военных комиссаров бывших. Мы эти методические указания периодически, перед каждым призывом распространяем: «Ребята, соблюдайте указания своего начальника». Не соблюдают. В весенний призыв захватывали молодых людей, наркотики подбрасывали, угрожали, душили, били – все что угодно. И тут же Нургалиев говорит: «Мы выйдем в Госдуму с инициативой, чтобы закон «О воинской обязанности» изменить». Так граждане пытаются исполнять российские законы, а чиновники их не соблюдают – в этом проблема. Это во-первых.
Во-вторых, принято совместное постановление министра обороны, министра внутренних дел и Миграционной службы о том, чтобы молодых людей задерживать на границе. Создана единая база данных. Причем в «уклонисты» записывают без суда и следствия. Не получил повестку – ты уже «уклонист». Произвол «совковый» продолжается. И у нас уже есть факты задержания на границе молодых людей. Это тоже недопустимо.
Александр Жабский: Но мы сейчас не об этом говорим. Мы говорим о политической подоплеке сокращения призыва.
Элла Полякова: Люди не хотят жить в такой России, они убегают из России. И самое страшное, что убегают молодые люди, а это будущее России.
Александр Жабский: Слава Богу, в России достаточно людей, которые хотят здесь жить, и будут жить, и эту Россию строить, исправлять и менять. Не все так страшно.
Виктор Резунков: «Новые известия» пишут: «Растет и число тех, кто пытается в обход закона получить освобождение от военной службы. Явление стало настолько массовым, что военный комиссар Москвы Владимир Регнацкий в конце сентября даже призвал анонимно сообщать о призывниках, предоставляющих в военкоматы поддельные медицинские справки, и пообещал все эти анонимки проверять. Господин Регнацкий также заявил, что привлечет прокуратуру, МВД и ФСБ к борьбе с теми, кто дает объявления о помощи в уклонении от службы. Однако, как выяснили «Новые известия», люди, дающие подобные объявления, продолжают работать».
Элла Полякова: Сколько лет мы говорим всем этим структурам, чтобы навели порядок. Кто торгует военными билетами? Почему документы государственной важности через фирмочки околовоенкоматские...
Виктор Резунков: 200 тысяч, как сообщают «Новые известия».
Элла Полякова: В Москве подороже, здесь подешевле.
Александр Жабский: Я охотно предложу дешевый вариант. Это не реклама, потому что эта информация идет из уст военного прокурора Западного военного округа. Он говорит, что сейчас так сложилось в нашем округе, что для того, чтобы получить запись в военный билет о том, что ты негоден к военной службе, нужно от 30 до 100 тысяч. И конкретные примеры приводит. Например, возбуждено уголовное дело в отношении начальника отдела подготовки призыва и набора граждан на военную службу по контракту отдела Военного комиссариата в Смоленской области по городу Гагарин и Гагаринскому району, который за взятку в 50 тысяч рублей предложил гражданину незаконно избежать призыва на военную службу. Некий гражданин Гутарович в Петербурге за 60 тысяч рублей оформил (правда, в 2008 году, видимо, тогда цены были другие) военный билет у полковника Невмержицкого, военного комиссара Новгородской области. По таким же основаниям, примерно за те же взятки сейчас возбуждены уголовные дела – начальники некоторых отделений Гатчинского района, Тихвина и Тихвинского района. Дело недавно начало расследоваться, поэтому они еще не признаны виновными по этому делу. И он говорит, что примерно вот такие деньги – в среднем 50 тысяч рублей.
Элла Полякова: Я предложу другой вариант. Зайдите на наш сайт, у нас есть книжка «Защита законных прав призывника». Если есть право на здоровье, защищайте его сами. И обследование только у врачей-профессионалов. Получите эти документы и письменно заявите в призывную комиссию. В бюджете нашего города нет строки «призывная комиссия». Сам гражданин должен нести ответственность за свое право на здоровье.
Виктор Резунков: А в призывных комиссиях говорят, что они не читают эти документы.
Элла Полякова: Надо, чтобы все это попало в личное дело. Так вот, личное дело – это документ, который таят бывшие Военные комиссариаты. Я считаю, что структуры «совковые» - Военные комиссариаты (сейчас вывески поменяли, отделы Военного комиссариата), надо убирать. Надо перейти на другой способ вербовки военнослужащих. Посмотрите на армии других стран. Почему там нет проблем? Там не нужно, чтобы больной с астмой бегал с документами и доказывал, что он больной. Там фильтр стоит уже при входе. А у нас обман начинается в 16 лет, когда из класса молодых людей приводят, без семьи, без документов, на глаз вынимают персональные данные, идиотские анкеты раздают, а дальше ставят категорию годности. Это незаконно. Все это происходит при постановке на воинский учет. Я министру обороны об этом говорила: «Эту процедуру надо убрать, она незаконна». Ответственность семьи, ответственность гражданской медицины – все. Выявили заболевание. Эта группа риска ушла. Только добровольческий принцип. Вот тогда в армии будет порядок.
Виктор Резунков: И что ответил министр?
Элла Полякова: Он сказал, что подумает. То, что происходит, - это жуткий подрыв военной реформы, а хотелось бы, чтобы она была проведена.
Виктор Резунков: Сложная ситуация в генералитете...
Александр Жабский: Если всего 11 курсантов учатся на военных летчиков у нас в стране... Одно училище осталось, и там 11 человек учатся. И зачем солдаты?..
Виктор Резунков: Сейчас эту тему обсуждают многие российские средства массовой информации. «Рассуждая о происходящем в армии, «Независимая газета» приходит к выводу, что государство своей политикой в этой сфере само себя загоняет в тупик. Оно не может одновременно значительно поднять денежное довольствие и офицеров, и контрактников. На это в свое время обращал внимание министр финансов Алексей Кудрин, говоря о своих разногласиях с президентом по военным расходам. За критику он уже поплатился должностью. Согласно проекту федерального бюджета на 2012 год и ближайшие три года, расходы на оборону в будущем году составят 3,2% от ВВП, в 2013 году – 3,6%. Примерно такие же показатели расходов на оборону отмечены в США. Но, как напоминает издание, Пентагон проводит сразу две боевые операции – в Ираке и Афганистане. В России же почти все увеличение военного бюджета обусловлено расходами на денежное содержание кадровых военнослужащих».
Элла Полякова: Я не согласна, что такой рост ВВП у нас на оборону идет. Деньги до людей не доходят. Это унижение, когда солдату 400 рублей платят, да еще их отнимают, вымогают. Это безобразие, когда офицеры жалуются, что у них мало денег, что у них вымогают, система вымогательства существует, причем повсеместно. Это безобразие, когда военные врачи... вообще медицину сократили, и Военно-медицинское управление занимает странную позицию, когда делает вид, что нет больных солдат, и загоняет их в казармы и в спортзалы по 150 человек, и делает вид, что они не заболели, а в контакте. А в результате – смерти молодых людей. Людям эти деньги не попадают. Поэтому я не согласна с такими цифрами. По-видимому, они идут не туда. Мы бы хотели, чтобы эти деньги пошли на тех немногочисленных молодых людей, которые имели бы право служить и хотели бы служить. И тогда бы армия была боеспособной.
Александр Жабский: Это все верно. Я возражу автору процитированной вами заметки. Это очень непрофессиональный взгляд. Дело в том, что рост военного бюджета и тенденции роста связаны совсем не с чьим-то денежным довольствием. Это копейки, как правильно сказала моя коллега. Это связано с тем, что годами уже, в течение 10 лет систематически срывается гособоронзаказ. Вы знаете, как это было в прошлом году, и многие военные корпорации говорят, что уже сейчас сорван гособоронзаказ. Поэтому туда будут закачиваться деньги, потому что иначе деваться некуда. Либо, как сказал президент, покупать на Западе, но там вообще втридорога. Наши люди в денежном содержании обходятся в копейки.
Виктор Резунков: И это плохо.
Александр Жабский: Это плохо, но не с этим связан рост военных расходов. Действительно, деньги крадут, их отнимают у военных, особенно у солдат. И хочу процитировать военного прокурора, который сказал, что их уже предупредили, и они уже готовятся к этим мероприятиям: новобранцам, которые будут призываться в этом году, будут выдавать карточки банковские, на которые будет зачисляться денежное довольствие. И прокуратура готовит свои мероприятия для того, чтобы контролировать. Наверное, тоже будут нарушения. Но главное, чтобы родители призывников и сами призывники знали, что будет такая форма.
И что касается контрактников. Я бываю в частях постоянно. С одной стороны, вроде бы, здорово, а с другой стороны, командиры стонут, потому что это дело не отлажено. Контрактники приходят, как в обычную гражданскую организацию, к командиру части и говорят: «Наймите меня». Его взяли. Прошло три месяца: «Мне надоело. Я увольняюсь». Так в армии служить нельзя. И они уже сатанеют. По крайней мере, в ближайших гарнизонах так происходит. Им сколько ни дай... просто контингент такой.
Элла Полякова: Абсолютно не согласна с этим.
Александр Жабский: Я это слышу от командиров частей.
Элла Полякова: Я тоже с ними общаюсь и знаю, что именно командование подрывает контрактную систему. Именно Министерство обороны устроило такие контракты, когда те люди, которые гастарбайтеров набирали на улице, привозили в Каменку и подписывали контракты...
Александр Жабский: О чем и речь! Эта система не выстроена, и получается ерунда.
Виктор Резунков: Дмитрий Васильевич из Москвы, добрый день.
Слушатель: Добрый день. В Китае есть шутка: российскую армию невозможно победить, но еще труднее ее найти в России. Российской армии, как ее представляют обыватели, нет. Возьмите любую корпорацию – «Газпром», «Роснефть», у них есть свои частные армии. Кроме того, общая численность МВД, МЧС, ФСБ и прокуратуры - 5 миллионов человек. Это специально подготовленные люди, наемники, которые будут защищать демократию в России. А российская армия практически не нужна, потому что Путин в 2007 году заключил договор с НАТО о том, что в случае каких-то недоразумений, беспорядков в России миротворческие силы НАТО могут спокойно входить на территорию России. А сейчас армия перешла на хозрасчет. Земли, какое-то вооружение – все Сердюков, как «эффективный менеджер», распродает. А тот бюджет, который выделяют, генералы, чиновники между собой распределяют, «пилят». А кого защищать армии? Все уже разделено, приватизировано. Я не вижу смысла в российской армии.
Элла Полякова: Я с чем-то согласна, а с чем-то категорически не согласна. Гражданское общество требует, как общество налогоплательщиков, чтобы наши налоги тратились правильно. Если будет угроза безопасности, значит, сын может защитить свой дом от пожаров, от стихийных бедствий. И этому надо людей обучать. Для этого нужно профессиональное обучение людей. Главное в армии – это человек. А человек в армии – ноль. У нас есть очень интересное образование, которое нас очень волнует, – это внутренние войска. Там зарплаты хорошие, там танки, самолеты. Мне один военный интересную мысль высказал: «Как вы думаете, зачем им танки, самолеты? Это не против мирных шествий». Когда мы выходили на «Марши несогласных», против нас внутренние войска стояли с танками, с кастетами жуткими. Он говорит: «Это против армии». То есть армия настолько сейчас неуправляема, что управу нашли через внутренние войска. Это войска НКВД. И вот они будут наводить тот порядок, который нужен Кремлю и «Единой России».
Виктор Резунков: Евдокия из Москвы, здравствуйте.
Слушатель: Добрый день. Я по радио «Кукуруза» слышала сообщение о том, что якобы в армию не призывают молодежь из Чечни. Действительно ли это так?
Александр Жабский: Конечно, не призывают. Все чеченские юноши служат в формированиях Рамзана Кадырова.
Виктор Резунков: Недавно было заявление представителя Минобороны, который сказал, что ничего подобного, «мы призываем на тех же основаниях, как и российских граждан». Но будут стараться их как-то изолировать от оружия...
Элла Полякова: Прозвучало из недр Министерства обороны очень интересное сообщение. Мы все время говорим: давайте стигмы советской армии убирать. Экстерриториальный принцип никому не нужен. И граждане Калининградской области будут служить рядом с домом. Граждане Дальнего Востока будут служить рядом с домом. Граждане Кавказа будут служить рядом с домом. И это нормально. Другое дело, что нам приходилось защищать чеченцев, ребят из Моздока. Ребята-то нормальные. Но расистское отношение в армии приветствуется – вот что плохо.
19 октября у уполномоченного по правам человека Лукина вместе с министром обороны мы, представители разных организаций, будем проводить слушания по поводу межнациональных отношений. Это очень важный аспект. Когда приходит мама и говорит: «Моего сына убивают «черные», - бытовая ксенофобия очень опасна.
Мы уже много лет в нашей организации проводим просветительскую программу. Мы говорим: правовая система России устроена так – Конституция, федеральные законы. И там написано, что человек – это главное. У него есть права. Но этот человек должен нести ответственность, он должен узнать о своем праве, заявить свое право и получить. И чем больше людей будут заниматься вот этим и будут критически относиться к власти, не общаться с чиновниками устно, не платить дань за сына деньгами, взятками, а заявлять свое право, судиться с чиновниками, тем общество наше будет более перспективным.
Александр Жабский: Как только у нас появится независимый суд, это будет эффективно.
Элла Полякова: Те механизмы, которые есть в российских законах, позволяют использовать и судебную систему в должной мере.
Александр Жабский: И даже поменять верховную власть. Однако она уселась в 99-м году и сидит.
Виктор Резунков: И будет долго, судя по всему, сидеть.
«Известия» пишут: «Министерство обороны увеличит количество армейских психологов в воинских частях в два раза - до трех тысяч человек. Такие меры принимаются из-за резкого ухудшения в последние годы состояния психики призывников. Сейчас в помощи психолога нуждается каждый четвертый солдат-срочник - с начала года, по данным военных, произошло уже 83 случая самоубийств. «Современная молодежь менее устойчива к стрессам. Алкоголь, наркотики, тотальная интернет зависимость - формируют личность, которой трудно адаптироваться в социуме, особенно закрытом, как в воинской части. Поэтому когда их выдергивают из их микромира, психика не выдерживает», - пояснил «Известиям» решение военного руководства профессор кафедры психологии Военного университета Минобороны Петр Корчемный. Сейчас, по данным Всемирной организации здравоохранения, наркотики регулярно употребляют почти 7 миллионов россиян, из них почти 60% - молодые люди в возрасте от 16 до 30 лет».
Элла Михайловна, как вы относитесь к идее увеличить количество армейских психологов?
Элла Полякова: Во-первых, я бы психологов ввела в систему призывную, пока есть призыв, с тем, чтобы отсеять тех, у кого есть убеждения... достойно уважения, когда у человека есть убеждение, предположим, служить обществу в гражданской службе. И тут нужно выявлять, и делать это без конфликта. Во-вторых, психологи нужны для того, чтобы с группой риска, если уж попала она в армию, работать. И раньше они были. У нас на Блюхера, 12 была конфликтная часть, мы долго с ней воевали, приезжали туда, и там был очень хороший психолог, который выявлял группы риска и список подавал командиру. Ну а дальше – тишина. Потому что не заинтересованы военные ведомства, чтобы группу риска вернуть в гражданское общество. Тогда приглашали нас. И мы эту группу риска связывали с семьями и заставляли их комиссовать, то есть возвращать в гражданское общество. Вот для этого нужно. А работать с самоубийцами психологу стыдно и позорно.
Год назад был призыв, когда мальчик Быстров, один класс образования, он ни читать, ни писать не умел, к нему приходят домой, господа полицейские забирают его в наручниках, привозят его в Красносельский военкомат, потом на сборный пункт, в армию. Самая секретная в России армия. Пять месяцев он там. Мы нашли этого мальчика. И пять месяцев мы не могли вытащить его. Когда приехали к командиру, он посылает мальчика-суицидника, который не может служить, к военному психиатру в Гатчине. И та пишет: «Может служить дальше». То есть надо военную медицину убирать, надо делать так, чтобы военные психологи не были подчинены военному ведомству, чтобы сохранить психическое здоровье молодых людей, а оно нам очень важно.
Виктор Резунков: Николай пишет: «Если постперестроечное российское общество состоит из трех социальных групп – олигархов, богачей и неимущих, а служить в армии предложено только детям неимущих, то отношение неимущих к армии соответствующее. С какой стати идти туда, где служить хуже, чем в зоне?».
Александр Жабский: А что толку, что дети олигархов там окажутся? Толк-то от них какой? Они себя даже в ночных клубах вести не умеют. Или гоняют на «Lamborghini» по Швейцарии и давят людей. Речь о том, что общество надо менять, политическую систему общества надо менять, а не вводить психологов, которые из извращенного общества людей, поступивших в другое извращенное общество, будут приводить к нулю. В обществе беда. Нам срочно нужно менять политическую систему. А там, наверное, и армия понадобится современная и сильная. А сейчас в этом обществе, где нравственные ценности растоптаны, где все перевернуто с ног на голову, трудно о чем-то говорить.
Элла Полякова: Нравственные ценности в обществе не растоптаны. Если они у меня есть, я никому не позволю их топтать. И таких людей у нас очень много. К нам обращается очень много людей, и они достойные члены нашего общества. Другое дело, что власти надо сказать, что человек – это главное, его права – это главная ценность. И чтобы в армии человек был защищен всей системой. Надо систему создавать.
Виктор Резунков: И еще одна тема. «Число заболевших военнослужащих в воинской части номер 20115 в городе Острогожске Воронежской области приближается к 800, выяснило издание «Life News». Официально эти сведения не подтверждаются. По данным командования, статистика по заболевшим в пределах нормы, лечение проходит успешно, военнослужащих уже начали выписывать. Как пишет «Life News», большинство из 755 заболевших лечат от бронхита, ОРВИ и ангины. Пневмония зафиксирована у 97 солдат».
Элла Полякова: Там уже есть смертельные случаи. Нам первое сообщение присылали правозащитники из Воронежа. Скрывают, родители боятся, страх тотальный. Горячей воды там нет, форма Юдашкина безобразная, все разворовано, военной медицины нет. И вот эта имитация, когда как сельдей в бочку загоняют солдат и больных, и всяких, дальше они заражают друг друга, медицинской помощи никакой нет. Тяжелобольных изолировали, а про этих считают, что они не больные. ОРЗ, ОРВИ, бронхит – это ничего. Белевитин, который сейчас под следствием, ввел такую практику, она порочная, пагубная для здоровья молодых людей. И такая же ситуация в Каменке, в Буграх, в других воинских частях. Это ненормально.
