Ключевые слова этой недели – "Аллах дает". Именно так ответил Рамзан Кадыров на вопрос журналиста об источниках финансирования Чечни. Произошло это 5 октября, когда с небывалой роскошью в Грозном отмечался День города, который, конечно же, по чистой случайности совпал с днем рождения главы республики.

Пояснение "Аллах дает" многим напомнило путинское "она утонула". И вот вопрос профессору МГУ лингвисту Анатолию Баранову.

– Многие, узнав, что Аллах дал деньги на Чечню, сейчас вспоминают и про подводную лодку – "она утонула". Как с точки зрения риторики можно охарактеризовать такие высказывания и почему они так запоминаются?

– Это типичный риторический прием умолчания, который описан в риторике довольно подробно. По-научному это называется апосиопезис. Такой прием реализуется в разных формах. Одна из форм – когда фраза просто обрывается, что типично, например, для газетных статей. Например, в какой-нибудь публикации о науке название может быть "О, сколько нам открытий чудных…" Обратим внимание на многоточие. Просвещенные люди знают продолжение цитаты из Пушкина и им интересно, что же в статье сообщается о том, что приготовил "просвещенья век".

Есть и игра с таким приемом, когда человек говорит "не говоря уже о том, что…" – и после этого он сообщает то, что вроде бы не собирался говорить. Это тоже такое явленное умолчание, тоже реализация такого приема.

И в этой фразе Кадырова "Аллах дает. Не знаю, откуда-то берутся деньги" – тоже используется прием умолчания. Безусловно, "аллах дает" здесь идиома, ведь ясно, что Кадыров не имеет в виду конкретно Аллаха, потому что он потом же поясняет, что он имеет в виду, что – "не знаю", то есть актуальное значение этого выражения "аллах дает" проясняется Кадыровым дальше.

– Если я вас правильно поняла, это то же самое, что расхожее выражение "А бог его знает"?

– Конечно. Когда мы это говорим, мы не имеем в виду бога. Не случайно эти идиомы пишутся с маленькой буквы по правилам, которые существуют сейчас. И ясно, что основная причина – это нежелание отвечать на вопрос по существу. Если мы сопоставим эту фразу с фразой Путина, когда он говорит в интервью "она утонула" по отношению к подводной лодке, то тут чуть-чуть иной случай. Конечно, у Путина это тоже прием умолчания, однако Путин пытается ответить шуткой. Другое дело, что эта шутка не очень получилась, потому что уж больно трагична ситуация. Но он пытался уйти от ответа, потому что ему очень трудно было комментировать те события, которые происходили вокруг подводной лодки, и он пытался шуткой и умолчанием одновременно уйти от этого.

Что касается Кадырова, то там даже и шутки-то особой нет, а просто явная попытка уйти от темы, которая ему не очень нравится. Почему? Потому что мы знаем, что оппозиция или, по крайней мере, какие-то представители оппозиции поднимают лозунг "хватит кормить Кавказ". В интернете огромная дискуссия по этому поводу идет, а Кадыров в публичном пространстве не хочет признать тот факт, что он эти деньги получает из федерального бюджета, потому что это публично подтверждает факт финансовой зависимости от Москвы. Кадыров не хочет быть зависимым, во-первых, от Москвы, по крайней мере, в публичном пространстве, а с другой стороны, он и не хочет с этой дискуссией, которая идет все-таки в обществе в явном или неявном виде, "хватит кормить Кавказ", быть как-то связан. Он хочет от этого уйти.

Что мне показалось очень интересным (я посмотрел определенное количество реплик в интернете, реакцию на эти слова Кадырова), многие люди обращают внимание на то, что называется в лингвистике "внутренней формой" этого выражения. Многие говорят: "Интересно, а когда нефть у Аллаха закончится, что он будет делать?" Люди, которые это обсуждают, обсуждают не актуальное значение, не то, что на самом деле хотел сказать Кадыров (а он хотел сказать "не знаю и не хочу знать"), а обсуждают отсылку к Богу, к Аллаху, хотя это, конечно, здесь не актуальное значение.

Давайте подумаем, насколько удачен этот ответ. Ясно, что была поднята тема, не очень приятная для Кадырова, но стоило ли так уходить от полного ответа на этот вопрос? Кадыров, конечно, прекрасно знает, откуда берутся деньги, и, может быть, следовало использовать какие-то другие приемы, ведь он скорее акцентировал внимание на том, что не хотел обсуждать.

Прием умолчания в политической коммуникации и – шире – в общественно-политических текстах не всегда бывает уместным.

– То есть, когда так отвечают, это вызывает у части общества ощущение, что его не уважают?

– Конечно. Потому что тут есть ощущение того, что окружающих, общество считают за идиотов. Все прекрасно понимают, откуда деньги. Это же ведь не Чечня деньги производит. Думаю, Кадырову было бы очень приятно, если бы Чечня была одним из регионов-доноров в Российской Федерации, но это же не так, и все это прекрасно знают. И когда такие способы коммуникации практикуются, для людей, которые хоть немножко понимают и анализируют слова, которые им говорят, это выражение неуважения. В риторике считается, что прием умолчания – один из самых эффективных приемов воздействия, однако практика показала: в реальной коммуникации это не очень удачная вещь. Общество умнеет.

В частности, в упомянутом Анатолием Барановым поумневшем обществе родилась такая шутка: теперь мы знаем, как выглядит Аллах. Цепочка рассуждений незатейлива: решения о финансировании Чечни принимаются в правительстве, а кто его возглавляет, известно всем.