Ирина Лагунина: Каковы рейтинги российских политических партий за полтора месяца до выборов в Государственную Думу? Данные разных социологических компаний несколько различаются между собой, несомненно одно: на сегодняшний день голосовать за демократическую оппозицию готовы лишь очень немногие россияне. В чем причины такой ситуации, по мнению социологов и политологов? Рассказывает Вероника Боде.
Вероника Боде: Фонд «Общественное мнение» регулярно задает россиянам такой вопрос: «Если в декабре этого года вы примете участие в выборах в Государственную думу, то за какую партию, скорее всего, проголосуете?». Речь пойдет об опросе, проведенном 8-9 октября по всероссийской репрезентативной выборке среди трех тысяч человек. Статистическая погрешность данных - не более 3%. Заказчик исследования - Администрация президента России. Слово ведущему аналитику ФОМа Григорию Кертману.
Григорий Кертман: Рейтинги российских партий выглядят следующим образом: "Единая Россия" – 41%, Компартия – 11%, Либерально-демократическая партия – 10%, "Справедливая Россия" – 5%, "Патриоты" и "Яблоко" по 1%, "Правое дело" меньше 1%. Естественно, какое-то количество людей заявляют, что испортят бюллетени – это 1%, не придут на выборы – это 16%. Это не значит, что 16% не пойдут, не пойдут гораздо больше. И 14% затруднившихся с ответами.
Вероника Боде: А что происходило с этими рейтингами в последнее время, какая динамика наблюдалась?
Григорий Кертман: Если говорить о короткой дистанции – месяца, то никакой значимой динамики обнаружить невозможно. Если взять длительный отрезок времени, допустим, годичный, то существует тенденция к снижению рейтинга "Единой России" долгосрочная. Скажем, год назад ее рейтинг был примерно на 10 пунктов выше, чем сейчас. Существует очень слабо выраженная тенденция к росту и ЛДПР, и компартии. Немножко растет доля затруднившихся с ответом, не определившихся в своих электоральных представлениях.
Вероника Боде: При этом рейтинги партий, представляющих демократическую оппозицию, остаются, как я понимаю, на прежнем уровне?
Григорий Кертман: Да, они остаются фактически неразличимо низкими.
Вероника Боде: Отмечает социолог Григорий Кертман. Аналитический центр Юрия Левады опросы, посвященные рейтингам партий, проводит за свой счет и по свое инициативе, по репрезентативной всероссийской выборке среди 1600 человек. Статистическая погрешность данных не превышает трех целых четырех десятых процента. Последние замеры были сделаны 1-2 октября. Вопрос звучал так: «Если бы выборы в Думу прошли в ближайшее воскресенье, за какую партию вы проголосовали бы?». 59% опрошенных назвали "Единую Россию", 18% - КПРФ, 9% - ЛДПР. Партия "Правое дело" набрала 2% голосов, "Справедливая Россия" - чуть меньше семи процентов, "Яблоко" и "Патриоты России" - по 1 проценту. Вот комментарий Алексея Левинсона, руководителя отдела социокультурных исследований центра.
Алексей Левинсон: Партии правые, партии с либеральной программой имели свой звездный час очень давно, тогда, когда страна шла путем демократических преобразований и казалось, что эта дорога приведет нас к благоденствию и очень быстро. Дорога эта была, очевидно, не совсем той, о которой мы думали, привела она нас не к тем результатам, которые ожидались, а к таким, которые разочаровали очень и очень многих. И с тех пор партии либерального толка, у нас их более-менее две было, они стали терять свою популярность. И кроме того, они мало что сумели сделать, чтобы удержать своих избирателей. И самое главное, чего они не сумели сделать – это найти какие-то новые слова, новые идеи, новые концепции развития для страны в целом, чтобы предложить их избирателю в изменившихся условиях.
В общем мои собственные исследования качественные говорят о том, что в России есть и никуда не делся большой слой людей, которые являются, говоря старым языком, идейными людьми, теми, кто хотели бы, чтобы жизнь улучшалась в стране, не имея в виду свой собственный материальный интерес, а имея в виду именно интересы страны в целом. И эти люди в палитре нашей партийно-политической ищут и пробуют различные партии, различные сочетания. Я неоднократно видел, как одни и те же люди мигрируют из партии "Яблоко" в КПРФ, из КПРФ в ЛДПР, из ЛДПР к правым и так далее. И это вовсе не те, кто бегает, ища более теплого места, это те, кто пробует, кто же готов действительно разделять такие идеалы, такие цели. Такие люди есть, а партий для таких людей нет.
Вероника Боде: Это был социолог Алексей Левинсон. О причинах нынешнего положения российской оппозиции размышляет доктор философии Николай Розов, руководитель Центра социальной философии и теоретической истории при Институте философии и права Сибирского отделения РАН и Новосибирском государственном университете.
Николай Розов: То, что оппозиция, особенно несистемная, получает такую малую поддержку, особенно удивительного в этом нет. Здесь много факторов. Это, понятно, отлучение этой оппозиции от широкой аудитории, прежде всего от масс-медиа, центральные телевизионные каналы. И второй очень важный фактор то, что называется ресурсным монополизмом. Они действительно отлучены еще и от решений, от организационных и финансовых ресурсов, а именно с помощью них можно каким-то образом решать проблемы массового избирателя. Поскольку они ждут это от власти, которая собрала все эти ресурсы монопольным образом под себя, то, соответственно, большую поддержку до сих пор получает власть.
Вероника Боде: Но это, что называется, внешние причины, а есть ли причины внутренние, существующие внутри самой оппозиции?
Николай Розов: Конечно же, здесь играет роль и то, что лидеры не могут договориться между собой – это давнишняя проблема демократов. Но так же, на мой взгляд, есть определенный интеллектуальный дефицит, то есть то, что предлагает внесистемная оппозиция – это не соответствует чаяниям массового избирателя, никак не связано с решением повседневных жизненных проблем. И связать эти повседневные жизненные проблемы с идеалом свободы, честных выборов, сменяемости власти, разделения властей и так далее, вот это большая трудная задача.
Вероника Боде: Говорил доктор философии Николай Розов. А вот мнение Кирилла Рогова, ведущего научного сотрудника Института экономической политики.
Кирилл Рогов: Мне кажется, что совершенно невозможно говорить о результатах выборов и перспективах оппозиционных партий на выборах, если у нас нет выборов и так же практически нет оппозиционных партий, во всяком случае, допущенных к выборам. В этом смысле я даже не заглядываю в эти рейтинги, на самом деле нет политической дискуссии открытой, нет политической конкуренции открытой. Это все какие-то ложные кривые отражения чего-то несуществующего, на мой взгляд. Вопрос про выборы только один: это, с одной стороны, уровень фальсификаций, уровень раскола в элитах, недовольство местных элит центральным руководством, которое будет проявляться в масштабных утечках про фальсификации.
Вероника Боде: Но фальсификации фальсификациями, а такие партии, как "Яблоко" или "Правое дело", ранее СПС, больших процентов не набирали по данным того же Левада-центра. Чем вы объясняете низкую популярность практически всех партий, кроме партии власти?
Кирилл Рогов: Это не партии в прямом смысле, они все являются допущенными игроками, а партия власти является некоторой инерционной данностью. Если бы коммунистическая партия или ЛДПР, вернее, не ЛДПР как партия, а талантливый Владимир Вольфович, если бы они сыграли сегодня в оппозиционность реальную, они бы имели доступ к аудитории, они бы взлетели потрясающе. Если бы им выступить с реальной повесткой, повесткой коррупции, ментовского беспредела, если все это запустить, они легко могли бы вырваться вперед. Просто в этом случае они бы не получили эфира, и не получили бы мест в думе. Так организована управляемая демократия, фиктивная демократия, но это именно ее политическое устройство, ее реальный политический процесс в обществе.
Вероника Боде: Так думает политолог Кирилл Рогов. Есть ли у российской внепарламентской оппозиции шансы преодолеть нынешнюю ситуацию? Об этом – доктор философии Николай Розов.
Николай Розов: Шансы небольшие в обозримом периоде времени. Но это не означает, что нужно ждать, сидеть сложа руки, нужно просто готовиться к тем временам, когда шансы увеличатся. Скорее всего правы те аналитики, которые говорят, что назревание кризиса – это всегда означает делегитимацию центральной власти. Это делает ответственными и оппозицию, и интеллектуалов таким образом переформатировать свои политические идеалы, чтобы они были и понятны, и стали нужны люди. Механизмы демократии сейчас на самом деле волнуют очень немногих, и это понятно – нужны плоды. А эти плоды пока сомнительны и ждут хорошего в основном не от демократии, а от власти, как обычно, от хорошего царя, от того, что наверху все решат. Довести до массового избирателя, что наверху независимо от них ничего доброго не решат, что нужны все равно эти механизмы – это, конечно же, ответственность оппозиции и интеллектуалов.
Вероника Боде: Таково мнение философа Николая Розова. Заметим, что в целом россияне не отрицают необходимости существования оппозиции в обществе. Подавляющее большинство опрошенных Левада-центром регулярно заявляют о том, что оппозиция стране нужна. При этом почти половина граждан полагает, что значительных оппозиционных партий и движений в стране сейчас не существует.
Вероника Боде: Фонд «Общественное мнение» регулярно задает россиянам такой вопрос: «Если в декабре этого года вы примете участие в выборах в Государственную думу, то за какую партию, скорее всего, проголосуете?». Речь пойдет об опросе, проведенном 8-9 октября по всероссийской репрезентативной выборке среди трех тысяч человек. Статистическая погрешность данных - не более 3%. Заказчик исследования - Администрация президента России. Слово ведущему аналитику ФОМа Григорию Кертману.
Григорий Кертман: Рейтинги российских партий выглядят следующим образом: "Единая Россия" – 41%, Компартия – 11%, Либерально-демократическая партия – 10%, "Справедливая Россия" – 5%, "Патриоты" и "Яблоко" по 1%, "Правое дело" меньше 1%. Естественно, какое-то количество людей заявляют, что испортят бюллетени – это 1%, не придут на выборы – это 16%. Это не значит, что 16% не пойдут, не пойдут гораздо больше. И 14% затруднившихся с ответами.
Вероника Боде: А что происходило с этими рейтингами в последнее время, какая динамика наблюдалась?
Григорий Кертман: Если говорить о короткой дистанции – месяца, то никакой значимой динамики обнаружить невозможно. Если взять длительный отрезок времени, допустим, годичный, то существует тенденция к снижению рейтинга "Единой России" долгосрочная. Скажем, год назад ее рейтинг был примерно на 10 пунктов выше, чем сейчас. Существует очень слабо выраженная тенденция к росту и ЛДПР, и компартии. Немножко растет доля затруднившихся с ответом, не определившихся в своих электоральных представлениях.
Вероника Боде: При этом рейтинги партий, представляющих демократическую оппозицию, остаются, как я понимаю, на прежнем уровне?
Григорий Кертман: Да, они остаются фактически неразличимо низкими.
Вероника Боде: Отмечает социолог Григорий Кертман. Аналитический центр Юрия Левады опросы, посвященные рейтингам партий, проводит за свой счет и по свое инициативе, по репрезентативной всероссийской выборке среди 1600 человек. Статистическая погрешность данных не превышает трех целых четырех десятых процента. Последние замеры были сделаны 1-2 октября. Вопрос звучал так: «Если бы выборы в Думу прошли в ближайшее воскресенье, за какую партию вы проголосовали бы?». 59% опрошенных назвали "Единую Россию", 18% - КПРФ, 9% - ЛДПР. Партия "Правое дело" набрала 2% голосов, "Справедливая Россия" - чуть меньше семи процентов, "Яблоко" и "Патриоты России" - по 1 проценту. Вот комментарий Алексея Левинсона, руководителя отдела социокультурных исследований центра.
Алексей Левинсон: Партии правые, партии с либеральной программой имели свой звездный час очень давно, тогда, когда страна шла путем демократических преобразований и казалось, что эта дорога приведет нас к благоденствию и очень быстро. Дорога эта была, очевидно, не совсем той, о которой мы думали, привела она нас не к тем результатам, которые ожидались, а к таким, которые разочаровали очень и очень многих. И с тех пор партии либерального толка, у нас их более-менее две было, они стали терять свою популярность. И кроме того, они мало что сумели сделать, чтобы удержать своих избирателей. И самое главное, чего они не сумели сделать – это найти какие-то новые слова, новые идеи, новые концепции развития для страны в целом, чтобы предложить их избирателю в изменившихся условиях.
В общем мои собственные исследования качественные говорят о том, что в России есть и никуда не делся большой слой людей, которые являются, говоря старым языком, идейными людьми, теми, кто хотели бы, чтобы жизнь улучшалась в стране, не имея в виду свой собственный материальный интерес, а имея в виду именно интересы страны в целом. И эти люди в палитре нашей партийно-политической ищут и пробуют различные партии, различные сочетания. Я неоднократно видел, как одни и те же люди мигрируют из партии "Яблоко" в КПРФ, из КПРФ в ЛДПР, из ЛДПР к правым и так далее. И это вовсе не те, кто бегает, ища более теплого места, это те, кто пробует, кто же готов действительно разделять такие идеалы, такие цели. Такие люди есть, а партий для таких людей нет.
Вероника Боде: Это был социолог Алексей Левинсон. О причинах нынешнего положения российской оппозиции размышляет доктор философии Николай Розов, руководитель Центра социальной философии и теоретической истории при Институте философии и права Сибирского отделения РАН и Новосибирском государственном университете.
Николай Розов: То, что оппозиция, особенно несистемная, получает такую малую поддержку, особенно удивительного в этом нет. Здесь много факторов. Это, понятно, отлучение этой оппозиции от широкой аудитории, прежде всего от масс-медиа, центральные телевизионные каналы. И второй очень важный фактор то, что называется ресурсным монополизмом. Они действительно отлучены еще и от решений, от организационных и финансовых ресурсов, а именно с помощью них можно каким-то образом решать проблемы массового избирателя. Поскольку они ждут это от власти, которая собрала все эти ресурсы монопольным образом под себя, то, соответственно, большую поддержку до сих пор получает власть.
Вероника Боде: Но это, что называется, внешние причины, а есть ли причины внутренние, существующие внутри самой оппозиции?
Николай Розов: Конечно же, здесь играет роль и то, что лидеры не могут договориться между собой – это давнишняя проблема демократов. Но так же, на мой взгляд, есть определенный интеллектуальный дефицит, то есть то, что предлагает внесистемная оппозиция – это не соответствует чаяниям массового избирателя, никак не связано с решением повседневных жизненных проблем. И связать эти повседневные жизненные проблемы с идеалом свободы, честных выборов, сменяемости власти, разделения властей и так далее, вот это большая трудная задача.
Вероника Боде: Говорил доктор философии Николай Розов. А вот мнение Кирилла Рогова, ведущего научного сотрудника Института экономической политики.
Кирилл Рогов: Мне кажется, что совершенно невозможно говорить о результатах выборов и перспективах оппозиционных партий на выборах, если у нас нет выборов и так же практически нет оппозиционных партий, во всяком случае, допущенных к выборам. В этом смысле я даже не заглядываю в эти рейтинги, на самом деле нет политической дискуссии открытой, нет политической конкуренции открытой. Это все какие-то ложные кривые отражения чего-то несуществующего, на мой взгляд. Вопрос про выборы только один: это, с одной стороны, уровень фальсификаций, уровень раскола в элитах, недовольство местных элит центральным руководством, которое будет проявляться в масштабных утечках про фальсификации.
Вероника Боде: Но фальсификации фальсификациями, а такие партии, как "Яблоко" или "Правое дело", ранее СПС, больших процентов не набирали по данным того же Левада-центра. Чем вы объясняете низкую популярность практически всех партий, кроме партии власти?
Кирилл Рогов: Это не партии в прямом смысле, они все являются допущенными игроками, а партия власти является некоторой инерционной данностью. Если бы коммунистическая партия или ЛДПР, вернее, не ЛДПР как партия, а талантливый Владимир Вольфович, если бы они сыграли сегодня в оппозиционность реальную, они бы имели доступ к аудитории, они бы взлетели потрясающе. Если бы им выступить с реальной повесткой, повесткой коррупции, ментовского беспредела, если все это запустить, они легко могли бы вырваться вперед. Просто в этом случае они бы не получили эфира, и не получили бы мест в думе. Так организована управляемая демократия, фиктивная демократия, но это именно ее политическое устройство, ее реальный политический процесс в обществе.
Вероника Боде: Так думает политолог Кирилл Рогов. Есть ли у российской внепарламентской оппозиции шансы преодолеть нынешнюю ситуацию? Об этом – доктор философии Николай Розов.
Николай Розов: Шансы небольшие в обозримом периоде времени. Но это не означает, что нужно ждать, сидеть сложа руки, нужно просто готовиться к тем временам, когда шансы увеличатся. Скорее всего правы те аналитики, которые говорят, что назревание кризиса – это всегда означает делегитимацию центральной власти. Это делает ответственными и оппозицию, и интеллектуалов таким образом переформатировать свои политические идеалы, чтобы они были и понятны, и стали нужны люди. Механизмы демократии сейчас на самом деле волнуют очень немногих, и это понятно – нужны плоды. А эти плоды пока сомнительны и ждут хорошего в основном не от демократии, а от власти, как обычно, от хорошего царя, от того, что наверху все решат. Довести до массового избирателя, что наверху независимо от них ничего доброго не решат, что нужны все равно эти механизмы – это, конечно же, ответственность оппозиции и интеллектуалов.
Вероника Боде: Таково мнение философа Николая Розова. Заметим, что в целом россияне не отрицают необходимости существования оппозиции в обществе. Подавляющее большинство опрошенных Левада-центром регулярно заявляют о том, что оппозиция стране нужна. При этом почти половина граждан полагает, что значительных оппозиционных партий и движений в стране сейчас не существует.
