Декан журфака МГУ Елена Вартанова: "Я потом с удивлением узнала, что с президентом к нам пришли даже те люди великие, которых я никогда не встречала и не видела, типа Якеменко"

Елена Рыковцева: Президент Дмитрий Медведев собирается пересдать свой визит на журфак МГУ. Первая в его жизни попытка посетить факультет оказалась провальной. В условном «билете» было написано: 20 октября президент на журфаке МГУ встречается с молодежью. Внешними наблюдателями это, конечно, было воспринято как встреча со студентами журфака! Можно себе представить, чтобы президент шел на «Первый» канал, а встречался там с журналистами канала «Россия»? Да нет же. Идет на телеканал «Дождь» - значит, к журналистам «Дождя». Идет в «Московские новости» - значит, в «Московские новости». Хотя теоретически в тамошнем здании тоже есть конференц-зал, где он мог бы встретиться, например, с тружениками села. Но ведь это было бы странно. С чего вдруг? А тут пошел на журфак, а встретился вовсе не со студентами журфака, или, возьмем шире, со студентами МГУ, а с представителями прокремлевских молодежных движений. А студентов МГУ, которые показались неблагонадежными, вообще не пустили в здание, а некоторых и того хуже – увезли в отделение. Короче, скандал. И теперь он, видимо, провел работу над ошибками и повторит попытку.
Чего ждать от этой попытки? Как должны строиться отношения студентов с властями? У нас в гостях - декан факультета журналистики МГУ Елена Вартанова и обозреватель газеты «Московский комсомолец» Михаил Ростовский. Михаил откликнулся на эту историю в своей публикации в «Московском комсомольце», потому что человек не чужой журфаку, выпускник. Обидно за державу?

Михаил Ростовский: Обидно.

Елена Рыковцева: И вопрос вам, уважаемые слушатели: как студентам встречать президента во второй раз? Какие выводы будут сделаны обеими сторонами? Елена, вам-то как об этой встрече рассказали? Как обозначили, что это будет? Вы сразу поняли, что вы – только площадка?

Елена Вартанова: Да, нас сразу об этом предупредили. Но времени для реальной подготовки было очень мало. Мы узнали о планах президента прийти на факультет во второй половине дня в среду, а визит уже планировался на 15 или 16 часов в четверг. Меньше суток на подготовку.

Елена Рыковцева: А вам разрешили свой процент?

Елена Вартанова: Мы сразу об этом говорили, подали список. ФСО и протокол президента пришли к нам на факультет в 6 часов вечера. И мы сразу попросили включить наших студентов и преподавателей в число участников встречи. Списки мы передали в 9 часов вечера. И трудно сказать, попали они на встречу или нет. Какие-то студенты попали, какие-то – нет. Финальных списков мы не видели, пропуск по ним осуществляла охрана университета вместе с ФСО.

Елена Рыковцева: А вам процент спускали, сколько вы можете «своих» в зал посадить?

Елена Вартанова: Нам вообще сказали, что наших студентов там может и не быть, хотя каких-то студентов молодежные организации уже могли и отобрать. Но по ощущениям, по личным контактам, мне кажется, наших преподавателей и студентов там было 10 человек. Вместимость зала – 200 человек с небольшим. С учетом 10-15 журналистов, которых туда допустили, получается, что из 200 человек наших представителей было 10. В принципе, даже неплохой процент.

Елена Рыковцева: 5%. Это как новый барьер на выборах...

Елена Вартанова: Если это общероссийская встреча, то, в общем, процент неплохой.

Елена Рыковцева: Но этот процент не успел подать своего голоса. Я чуть позже познакомлю нашу аудиторию с теми вопросами, которые прозвучали на этой встрече. Я не поленилась и послушала все 1,5 часа. Конечно, никаких студентов журфака МГУ там близко не было.
Елена, как получилось, что ФСО заранее знало о неблагонадежных студентах? Я поняла по блогам, по дневникам, что каких-то девочек не пустили в вуз не потому, что они рвали на себе рубахи, а под этой рубахой было написано бог знает что, а потому что там точно знали, что вот эту и эту нельзя пропустить.

Елена Вартанова: Вы меня об этом спрашиваете, но я не являюсь сотрудником ФСО. Я просто знаю, что одна из студенток, которые развернули плакаты на Моховой перед зданием факультета, и как обсуждалось в блогах, чуть ли не на проезжей части, Вера Кичанова, она давно уже связана с правозащитными организациями. Она публикуется в достаточно оппозиционных СМИ – в «Новой газете», на «Голосе Америки». Кстати, она активный участник демонстраций по 31-му параграфу. И я твердо знаю, что ее привлекали в участки после этих демонстраций. К нам довольно много приходило из милиции всяких бумаг, но эти бумаги мы, конечно, бросали в соответствующее место. Веру, наверное, знают эти службы, потому что мы тоже знали о ее активной правозащитной деятельности.

Елена Рыковцева: Я теперь поняла, что они действовали примерно как 31-го числа на площади, когда заранее знают по фотографиям, по своей ФСБэшной информации, кто неблагонадежен и кого нужно отлавливать еще у входа в метро. Так же, наверное, и ваших студентов, которые особо отличались на предыдущих митингах, знали заранее, как Эдуарда Лимонова, и скручивали уже со знанием дела.

Елена Вартанова: Такие жалобы я слышала только от Веры Кичановой. Другие студенты не говорили, что их выцарапывали из толпы просто по их внешности. Мне кажется, процент тех, кто реально пострадал, может быть, завышен в средствах массовой информации. Все, кто хотел прийти, могли прийти на занятия. Если люди приходили близко к визиту президента или близко к его отъезду, когда действительно на 15 минут перекрывали вход, то начальники курсов, я сама (мы стояли с Виктором Антоновичем Садовничим внизу), мы проводили тех, кого знали, по студенческим билетам (или даже без студенческих билетов). И сотрудников тоже проводили. Визит первого лица – это всегда очень сложная ситуация с точки зрения безопасности. Но мы были открыты всем. Нам звонили от калитки факультета, и мы «челноками» бегали и проводили всех, кто сообщал нам о том, что их не пускали.

Елена Рыковцева: А остальных девочек, которых увезли в милицию уже за конкретные плакатики...

Елена Вартанова: Их было трое, насколько мне известно. За то, что они развернули плакаты перед входом на факультет.

Елена Рыковцева: И на лестнице, я видела кадры, девочки подпрыгивают, что-то показывают...

Елена Вартанова: Но их же никто никуда не увозил. Реальных задержаний не было. Их просто вывели из толпы, где они начали прыгать. Толпа была довольно плотная. Их вывели и повели в 101 аудиторию, никакой не подвал. Они там посидели, подумали. А когда мне стало известно, что их туда увели, я попросила студенческий союз и представителей учебной части сопровождать их. Они с ними были все время там. И какие-то сотрудники ФСО, которые там находились - тоже были под присмотром администрации и студенческого сообщества.

Елена Рыковцева: То, что запирали преподавателей в каких-то кабинетах - это уже легенды?

Елена Вартанова: Мне кажется, это слухи. Поскольку мы с Виктором Антоновичем не были на встрече, не пошли туда, мы прошли по зданию, мы посмотрели, где шли лекции. И кроме нашей классической балюстрады, нашего красивого атриума, присутствия президента негде не чувствовалось, занятия шли в нормальном режиме. Хотя многие студенты, конечно, на семинары не пошли.

Елена Рыковцева: Елена, а вам самой хотелось попасть на встречу с президентом? Вот если бы вы подошли и просто сказали: «А можно я зайду?», - то как?

Елена Вартанова: Я думаю, что нас бы пропустили. После встречи президент вышел, мы с Виктором Антоновичем (и подошел еще Ясен Николаевич Засурский) поблагодарили его за то, что он пришел в наше здание, в университет. И немножко поговорили. Это был очень интересный разговор. Он с таким почтением отнесся к Ясену Николаевичу, признал его заслуги, и даже провел с ним небольшую дискуссию о будущем газет.

Елена Рыковцева: А кто был за то, что газеты выживут?

Елена Вартанова: Конечно, Ясен Николаевич.

Елена Рыковцева: А этот «интернетчик» хоронил?

Елена Вартанова: Нет, они договорились. Вопрос ведь не в бумаге, а в газете как в форме подачи социальной информации. И они оба договорились, неважно – бумага или iPad, важно содержание газеты.

Елена Рыковцева: Слава тебе, господи. А вы сами-то не пытались попасть туда? Или просто не до того было, вам нужно было «челноком» работать?

Елена Вартанова: Я не знала, что мне придется работать «челноком», но я это делала с удовольствием, потому что это наши студенты и преподаватели. Но сами мы не пошли, потому что не являлись организаторами встречи, а только предоставляли площадку.

Елена Рыковцева: Михаил, в вашей статье немножко другой угол зрения, другая постановка вопроса – о том, как вообще пиарщики президента до всего этого додумались.

Михаил Ростовский: Есть известная история о том, как президент США Линдон Джонсон идет по военному аэродрому мимо длинного ряда самолетов. И офицер ему говорит: «Господин президент, вот ваш самолет». Линдон Джонсон обернулся и сказал: «Сынок, все эти самолеты – мои». Мне кажется, здесь с президентом и его пиарщиками случилась та же история. То есть Московский государственный университет, конечно, он государственный университет, но это не личный университет первого номера в списке «Единой России» Дмитрия Медведева. Если он хотел прийти на журфак, то он должен был прийти на журфак и общаться со студентами. А использовать факультет журналистики как площадку для общения с подсадными представителями народа - это меня лично как выпускника журфака коробит и оскорбляет. И думаю, что это коробило и оскорбляло, и совершенно справедливо, других выпускников и студентов журфака. То есть за что боролся президент, на то и напоролся.

Елена Рыковцева: А я хочу сказать о Ясене Николаевиче Засурском. Как же он вас избаловал, выпускников журфака, которых коробит, они оскорбляются. В какой прекрасной атмосфере вы жили на журфаке, что чувствуете, что осквернили ваш факультет. Как же вам там хорошо, свободно жилось!

Михаил Ростовский: Да не осквернили. Я считаю, что от этого визита президента на журфак будет большая польза. Говорят, что наша власть не прислушивается к мнению народа. Нет, она прислушивается. Когда народ громко стучит кулаком по столу, она это понимает. Они привыкли работать так, как им нравится, и что никто не подает голоса. А здесь голос подан. И мне кажется, что они услышали сигнал. И звонок уважаемой мною Наташи Тимаковой Ване Засурскому – это подтверждение того, что они поняли, что они были неправы.

Елена Рыковцева: Не все наши слушатели знают, кто такие Наташа Тимакова и Ваня Засурский. Надо объяснять.

Михаил Ростовский: Наталья Тимакова – это пресс-секретарь президента, по-моему, выпускница либо философского, либо филологического факультета – очень важная деталь. Если бы она училась на журфаке, она бы... Я ее знаю очень хорошо, она очень компетентный специалист. Но поскольку она не училась, она просто не знает нюансов. А Ваня Засурский – это сотрудник журфака, очень известный журналист, внук бессменного руководителя факультета Ясена Николаевича, бывшего декана, сейчас президента, который нас всех так и избаловал.

Елена Рыковцева: Вот она позвонила и сказала, что придет еще раз.

Михаил Ростовский: Да.

Елена Вартанова: Я хочу напомнить, что президент сам об этом написал еще накануне в своем блоге, что он может зайти к студентам журфака. Я думаю, что это вполне согласованная позиция.

Елена Рыковцева: А как вы второй раз будете готовиться? У вас теперь побольше времени, чем одни сутки, вы уже провели генеральную репетицию, увидели, что может случиться. Как вы поработаете с неблагонадежными студентами? Возможны ли на этот раз такие эксцессы?

Елена Вартанова: У нас нет неблагонадежных студентов на факультете журналистики.

Елена Рыковцева: Это для вас они все надежные, а вот для ФСО – не очень.

Елена Вартанова: Мне кажется, свобода слова и свобода выражения собственного мнения предполагают наличие разных взглядов в обществе. Здесь самое главное, чтобы не довлела какая-то одна позиция. А вот если факультет – это площадка, где озвучиваются разные мнения, но в равенстве и с равным уважением – это очень важно. Студенты не неблагонадежные, они будущие журналисты, они будут работать в самых разных СМИ. А наши СМИ должны быть и левые, и правые, и белые, и черные. Поэтому все студенты имеют право на свои вопросы.

Елена Рыковцева: Но в эти СМИ не ходят с плакатами на работу. Михаил может работать в какой угодно газете, он будет писать об этом, но он не придет с плакатом.

Елена Вартанова: Но мы же – университет, мы – не редакция.

Михаил Ростовский: Это нормальное дело во всех университетах.

Елена Вартанова: И не забывайте, журналисты, которые работают в редакциях, уже постарше, имеют жизненный опыт и даже определенную профессиональную квалификацию.

Елена Рыковцева: А вы будете накануне говорить: «Ребята, уберите плакаты»?

Елена Вартанова: Формат встречи, которую хотели бы студенты провести с президентом Медведевым, скорее, будет близок к пресс-конференции. И наверное, пресс-конференция тоже предполагает какие-то вопросы. И я вам твердо скажу, что администрация факультета не будет готовить студентов к тому, чтобы они задавали вопросы. Другой вопрос, студенты сами должны понять, что они хотят спросить у президента, они как профессиональные журналисты должны заранее подготовиться и выяснить, давал ли президент ответы на все те острые, как им кажется, вопросы другим СМИ. И поставить вопрос так, чтобы в нем была все-таки определенная информационная новизна. Но мне кажется, студентов надо самих привлекать к организации этой встречи, что самое главное.

Елена Рыковцева: А если вас попросят заранее познакомить с вопросами, которые зададут студенты?

Елена Вартанова: Это, в принципе, корректно. Многие ньюсмейкеры, когда хотят с ними провести интервью, просят вопросы заранее и готовятся к ним. И некоторые интервью, как вы знаете, а особенно первых лиц, имеют характер бумажной переписки. Я не знаю, как получится. Мы будем обсуждать со студентами. Сегодня вечером мы первый раз с ними встречаемся, чтобы поговорить обо всех уроках, которые мы можем извлечь.. Но должна сказать, что у нас на факультете аудитории вместимостью больше, чем на 250 человек, нет. Поэтому из 3 тысяч студентов, которые у нас учатся, все равно будут выбраны 200-250 человек. Если эта встреча состоится, опять кто-то не попадет. И как нам вести себя в следующий раз?

Елена Рыковцева: А как вы 250 отберете? По оценкам?

Михаил Ростовский: Можно жребий бросить.

Елена Вартанова: Мы и об этом думали. Пока не знаю. У нас все-таки слишком много студентов разных групп и направлений, поэтому, мне кажется, должна быть самоорганизация студенческого сообщества.

Елена Рыковцева: В конце концов, есть те, кому это просто неинтересно.

Елена Вартанова: Кто-то подошел к Дмитрию Медведеву после встречи, взял автограф и с ним сфотографировался. Может быть и такого типа интерес у студентов.

Елена Рыковцева: Меня все-таки интересуют их вопросы. Сейчас многие достаточно высокомерно говорят: «О чем эти студенты могут его спросить?! Они надевают футболку, где написано «Вы сидите в «Twitter», а Ходорковский – в тюрьме». Но разве не давал Медведев ответов по поводу Ходорковского? Разве для него это будет сюрприз?». Но мне кажется, что все-таки если человеку напоминать, что студентов это тревожит, то для него это все-таки будет не такая комфортная обстановка, как та, которая (я вам скоро продемонстрирую) была на этой встрече. Я уже говорила своим слушателям, что в программе «Национальный интерес», которую на «России» ведет Дмитрий Киселев, и где сидят «правильные» политологи, и где также сидела молодежная аудитория, как мне казалось, абсолютно «правильно» подготовленная, и они обсуждали Юлию Тимошенко, и вдруг одна девочка говорит: «Путин лицемерит. Он защищает Тимошенко в то время, как посадил Ходорковского за то же самое, за политику, когда тот захотел идти в президенты». Понятно, что политологи давали ей какой-то отпор. Тем не менее, в любой – что для меня было потрясением – молодежной аудитории есть люди, которых это беспокоит. Их беспокоит судьба Ходорковского. А им говорят: «Да зачем вы будете его об этом спрашивать, он найдет, что вам сказать».

Михаил Ростовский: Я бы сам никогда не пошел никуда с плакатами, я бы не стал мыть факультет. Но Конституцией это не запрещено, это абсолютно законный способ выражения собственного мнения. Так что не вижу в этом абсолютно ничего плохого.

Елена Рыковцева: Есть ли смысл в таких вопросах?.

Михаил Ростовский: Конечно, есть. Если на политиков не давить, то они будут делать все, что им нравится. Главный смысл этой истории в том, что президент попытался разговаривать с собственным эхо, то есть не только отвечать на вопросы, но и самому себе задавать вопросы. Вот это неправильно. И журфак это разоблачил. И в этом главный смысл истории, которая там произошла. А не в том, что сотрудники ФСО с кем-то грубо обошлись.

Елена Вартанова: Кстати, они грубо обошлись только с тремя девочками.

Михаил Ростовский: Я помню мемуары одного пресс-секретаря президента США, он там рассказывал про охранников президента. Он говорил, что охранники американского президента ненавидят журналистов, поскольку они каждый день мучают их босса. Так вот, обязанность журналистов – мучить босса, а задача охранников – охранять босса и ненавидеть журналистов. Это все нормально.

Елена Рыковцева: И даже если их заранее попросят вопросы, можно же дать список очень резких вопросов.

Михаил Ростовский: Можно дать список тем, а задать вопросы. Вся эта история высветила очень много мыльной пены. Некоторые студенты журфака и некоторые журналисты считают, что президент должен чуть ли не туалет вымыть, по крайней мере, извиниться, повиниться за то, что он их оскорбил, унизил. Даже на Ясена Николаевича и на руководство факультета «наезжают», что они низкопоклонством занимались. Но это же идиотизм! Это вызывает чувство стыда. На Ивана Засурского набросились за то, что он вежливо поздоровался с сотрудником администрации президента Иваном Демидовым. Это тоже «охота на ведьм». Любые крайности отвратительны. И в этой истории тоже были эти крайности продемонстрированы.

Елена Рыковцева: Я вспомнила еще одну фамилию – Табак, человек, который занимался календарями с участием студенток журфака. Готовил календари к дню рождения Путина, готовил чего-то еще, календарь «Вова и Дима». И якобы он формировал квоту студентов журфака для прохода на эту встречу.

Елена Вартанова: Людей там было очень много.

Елена Рыковцева: Организаторов?

Елена Вартанова: Да. И мы взаимодействовали и с ФСО, и с протоколом президента. Было там много разных людей. И потом я с удивлением узнала, что были даже те люди великие, которых я никогда не встречала и не видела, типа Якеменко, но я его там даже не узнала.

Елена Рыковцева: А мы его потом на одном сайте увидели.
Я обещала вам рассказать о том, что же было за закрытыми дверями, куда попали всего лишь 5% студентов журфака, которым не удалось задать вопросы. Меня эта история поразила гораздо больше, чем все, что произошло в фойе. Ведь тема, которая была заявлена, очень сложная, очень острая, очень больная – это межнациональные отношения. И собрали туда людей разных национальностей, конечно, это отнюдь не только студенты, это менеджеры, предприниматели, бог знает откуда съехавшиеся. И я хочу сейчас вас познакомить с теми вопросами и с теми проблемами, которые они ставили перед президентом Медведевым.

- Я хотел бы вам сказать от себя. Вы никогда национальную карту не разыгрывали, относились и относитесь ко всем одинаково. Это очень важно для меня. И я считаю, что благодаря таким людям, как вы, я живу в мире, мы живем в мире. Это очень ценно. И я просто хотел бы от всех людей всех национальностей просто сказать вам спасибо. Это и есть мое выступление. У меня нет вопроса. Я просто хотел Вас поблагодарить (Аплодисменты) .

- Дмитрий Анатольевич, у меня к вам просьба. Когда вы будете в Северной Осетии или на Северном Кавказе, или где-нибудь поблизости, не могли бы вы для моих учеников провести мастер-класс по Твиттеру? (Аплодисменты).


- В 1995 году Сидоров Евгений Анатольевич не только принял меня и двух моих сестер в школу, но и на протяжении всей нашей учебы всячески решал проблемы, которые возникали на национальной почве. Дмитрий Анатольевич, наградите его как-нибудь, если можно. (Аплодисменты)


- Я предлагаю создать какой-нибудь орган, во главе которого будете непосредственно вы, неважно в каком качестве – президент или председатель правительства.

Дмитрий Медведев: Все-таки некоторое значение это имеет. (Смех и аплодисменты в зале) Если я на пенсию уйду, видимо, это вас не очень...

- Я хотел бы подчеркнуть, что мне импонирует ваша личность, ваш настрой. Я вижу у вас близость к молодежи. И мне это очень нравится. (Аплодисменты)

- Живу в городе Грозном с 2003 года. Приехала туда работать учителем и, собственно, никогда не пожалела об этом. С 2003 года город восстанавливался. Спасибо вам за это огромное. Сейчас в Грозном созданы все условия для того, чтобы работать нормально, жить комфортно. Русские стали возвращаться. Тому пример: года два назад москвичка Катя поехала в Грозный сознательно, чтобы выйти замуж за брутального кавказского мужчину. Вышла замуж.

Дмитрий Медведев: Вышла?

- Да, вышла, воспитывает сына.

Дмитрий Медведев: Молодец! (Аплодисменты)

- Действительно у нас, поверьте, русских любят, ценят. (Аплодисменты)

- Так получилось, что весь период моего обучения и поступления пришелся на время вашего руководства. И с этим я связываю то, что я поступил, как и многие ребята, благодаря вашей политике. Действительно, многие ребята сейчас бы не учились в университетах, если бы не ЕГЭ. И от лица всех студентов разных национальностей, которые так же, как и я, выехали из таких деревень, хочу сказать вам большое спасибо. (Аплодисменты)

Елена Рыковцева: Посмотрите, как тепло приветствуют вопросы и ответы. Говорили, что руководство журфака готовит студентов, просит аплодировать. Нет. Готовило руководство «Наших» и «Молодой гвардии» тех, кто будет на встрече, аплодисментами встречать и ответы президента, и вопросы, которые будут ему задавать. И парень последний из Башкирии в своем выступлении все-таки пожаловался на руководство республики, которое допускает там разгул экстремизма. За что тут же получил по рукам от девушки, которая выступала вслед за ним, она тоже была из Башкирии. Она сказала, что президент у них замечательный, хотя бы потому, что он «единоросс». И тут же поинтересовалась у Дмитрия Анатольевича, как он оценивает бизнес-перспективы открытия в Москве ресторана татарской кухни, где будет халяльное мясо, но не будет алкоголя. Она была не единственная, кого интересовали материальные проблемы. Другие люди, присутствовавшие на встрече, просто просили денег, причем достаточно элегантно, под флагом заботы о судьбах родины. Послушаем два таких выступления.

- Согласитесь, конечно, у каждой работы есть своя цена, своя стоимость. Но я думаю, что если бы вам предложили выполнять вашу работу за меньшие деньги, вы бы все равно не отказались. Правильно?

Дмитрий Медведев: Вы правы. (Аплодисменты в зале)

- Но дело в том, что человек считает важным. Я считаю важной свою миссию – учить, доносить. Поэтому даже если бы моя зарплата была не 5 тысяч, как сейчас, а 3 тысячи, я бы все равно там работала. Дело в том, что таких людей, которых надо научить, и которые хотят научиться, их много, а нас, таких, которые идут туда работать, увы, не так много. Мне кажется, это все-таки нужно менять как-то.

Дмитрий Медведев: То есть зарплату все-таки надо поднять. (Аплодисменты в зале)

- Сотрудники Московской таможни, где я хочу начать свой карьерный рост, получают около 17-18 тысяч рублей – это в Москве в месяц, и небольшие ежеквартальные. Я бы хотел попросить вас: можно ли откорректировать этот вопрос? Если в других регионах это нормальная, может быть, сумма, но не в Москве. И поэтому, в принципе, полностью убита «честь таможенного мундира», имя таможенника и все, что связано с таможней.

Елена Рыковцева: Этот парень из Азербайджана еще попросил российское гражданство для своих родителей. Кто-то чего-то еще попросил.
Михаил, если все, о чем говорилось на этой встрече, действительно имеет отношение к межнациональным проблемам России, то Россию можно поздравить. Потому что хорошее борется с лучшим.

Михаил Ростовский: «Спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство!».

Елена Рыковцева: По поводу Чечни – два выступления. Одну девушку вы слышали, она говорила, как прекрасно в Грозном, и спрашивала, почему бы русским не возвращаться обратно. А вторая девушка рассказывала, что именно чеченские парни защитили их в общежитии в какой-то неприятной ситуации. Самая серьезная проблема на этом фоне - открывать ли татарский ресторан в Москве. А больше нет никаких проблем.

Михаил Ростовский: Два последних выступления, по крайней мере, искренние и абсолютно справедливые. А то, что мы услышали до этого, - это какой-то чудовищный анти-PR. Послушаешь такое - и у любого нормального человека пропадет желание голосовать за Дмитрия Анатольевича. Все мы знаем, насколько сейчас серьезна проблема межнациональных отношений. А здесь это превращается в какой-то балаган, в театр. Просто пропадают остатки уважения к власти. И я думаю, что умные люди во власти все-таки это понимают.

Елена Вартанова: Вот свидетельство очевидцев. Мы-то внутри не были, но когда Дмитрий Анатольевич вышел, подошел к Ясену Николаевичу и Виктору Антоновичу и начал говорить о газетах, то там был любопытный момент. Ясен Николаевич его спросил: «А какие газеты вы читаете?». И Дмитрий Анатольевич нам сказал: «Я больше стараюсь читать те газеты, где мне задают острые вопросы и ругают, чем те газеты, где меня хвалят». То есть все-таки можно сказать, что если подборка газет, которые на свой iPad получает президент, достаточно полная, он все-таки видит эти проблемы и понимает их.

Елена Рыковцева: Ну а как же он на это соглашается...

Елена Вартанова: Не он готовил эту встречу.

Елена Рыковцева: Одно для него счастье: только я, наверное, сумасшедшая, все это послушала, потому что 1,5 часа на сайте президента, конечно, никто не будет эту видеозапись смотреть. Слава Богу, что по телевизору не показывали всю эту глупость.

Михаил Ростовский: Это издевательство, прежде всего, над самим президентом.

Елена Вартанова: Дурная служба.

Елена Рыковцева: Но ему было страшно комфортно там!

Елена Вартанова: А вы зайдите в эту аудиторию, полную студентов! Это 232-я аудитория, где выступал Маяковский, откуда студенты Московского университета пошли на фронт в 41-ом году. Там особая атмосфера. Я не защищаю ни пиарщиков президента, ни формат этой встречи, но я хочу сказать, что журфак – это такое особое место, в котором такая атмосфера, что очень многие люди попадают в эту атмосферу, иной раз даже не рефлексируя, почему им там так хорошо.

Елена Рыковцева: Анатолий из Москвы, здравствуйте.

Слушатель: Добрый день. У меня вопрос к декану факультета журналистики. Уважаемая Елена, неужели вы не понимаете, что вы участвуете в пошлом спектакле? Даже если ваши студенты будут действительно задавать вопросы, которые они хотят. Во-первых, Дмитрий Анатольевич уже не президент с 24 сентября, это все анекдот. Во-вторых, не понятен предмет встречи с небольшим количеством студентов. Для чего это все? PR-ход?

Елена Вартанова: Мы живем в правовом государстве. Я бы придерживалась духа закона, поэтому Дмитрий Анатольевич – законно избранный президент, срок его полномочий закончится тогда, когда пройдут новые выборы.
А что касается встречи президента с журналистами, все-таки мы не должны опускать руки. Свобода слова требует постоянного развития. И диалог с властью, который, может быть, не всегда у нас успешен в стране, надо поддерживать. И журналисты должны задавать неудобные вопросы. А власть должна понимать, что неудобные вопросы журналистов – это большая польза для общества, в котором идут дискуссии между властью и людьми посредством таких вопросов.

Елена Рыковцева: Да пусть ходят, пусть они спрашивают, пусть им пытаются отвечать. Может быть, научатся. Может быть, натренируют его журфаковцы.

Елена Вартанова: И сами поучатся немножко.

Михаил Ростовский: Абсолютно поддерживаю эту позицию. И хочу добавить, что очень ошибаются те, кто считает, что Дмитрий Анатольевич – это никто. Дмитрий Анатольевич, может быть, младший руководитель, но это человек, в чьих руках будет судьба российской экономики. И тем политикам, которые считали, что Дмитрий Анатольевич – это ничто, я готов их перечислить: Михаил Лесин, Юрий Лужков, Михаил Прохоров, - Дмитрий Анатольевич продемонстрировал, что некоторые вещи позволено делать только Путину, никому другому.

Елена Рыковцева: «Скандал в связи со встречей на журфаке МГУ – только один фрагмент из общего политического контекста в преддверии судьбоносных для России парламентских и президентских выборов в декабре и в марте. На фоне складывающегося закона о цензуре в Интернете, акций в защиту владельцев ЮКОСа, незаконно содержащихся в тюрьмах, граждан России ожидает очередной русский бунт по Блоку. Закрывайте этажи», - пишет Алексей. Да не будет бунта по поводу Ходорковского.

Михаил Ростовский: И скандал вокруг визита президента – это положительное явление, поскольку это показывает, что не все так плохо, что еще есть люди, которые готовы сказать Кремлю, что те неправы, когда Кремль действительно неправ.

Елена Вартанова: А мне кажется, что здесь определенная открытость Кремля тоже проявилась. Не надо это списывать со счетов.

Михаил Ростовский: Было продемонстрировано, что есть все-таки обратная связь и определенная адекватность, готовность учиться на своих ошибках.

Елена Рыковцева: Ирина из Москвы, здравствуйте.

Слушатель: Здравствуйте. У меня вопрос Михаилу Ростовскому. Михаил, вы в своей последней публикации в «Московском комсомольце» написали, что тоже являетесь выпускником журфака. А какой бы вы вопрос задали Дмитрию Анатольевичу, если бы присутствовали на этой встрече?

Михаил Ростовский: Ой! Меня застали врасплох. Я бы хорошенько подумал...

Елена Рыковцева: А вы подумайте, не отвечайте сразу.
Появилось два открытых письма. Идет сбор подписей в Интернете. Одно письмо осуждает тех студентов, которые выбрасывали лозунги. Там я видела цифру в 500 электронных подписей. Есть письмо, под которым на тот же момент были собраны 2 тысячи подписей, главный посыл которого: не надо превращать журфак или студенческие аудитории в предвыборную площадку. А уж если вы зовете к себе деятелей политических партий, - а именно так они расценили визит Медведева, - то тогда мы готовы принять и коммунистов, и ЛДПРовцев, но в формате встречи со студентами, пусть это будут выборные выступления перед студентами, но называйте вещи своими именами. Так я поняла это письмо.

Елена Вартанова: Тогда нам надо звать президента Медведева не как президента Медведева, а как лидера «Единой России», в данном случае открывая серию встреч политиков с нашими студентами. Кстати, мы довольно часто зовем разных политиков. У нас и Жириновский был в свое время на факультете, и Зюганов. В прошлом году приходил Владимир Рыжков в рамках Клуба политических дискуссий. Так что это для нас не проблема. Но тогда, боюсь, слишком много будет жалоб студентов на то, что ФСО будет преграждать и прочие службы...

Михаил Ростовский: Но ФСО только же с президентом!
Я придумал вопрос. Меня очень интересует, как Дмитрий Анатольевич собирается в качестве премьер-министра рулить нашей экономикой, не являясь при этом специалистом по экономике. Поскольку меня это, как человека, который живет в этой стране, который зависит от экономической ситуации, очень серьезно беспокоит.

Елена Рыковцева: Это даже не вопрос, а просьба: оцените, пожалуйста, свои профессиональные качества экономиста.
Лена пишет: «Если вы еще раз обидите президента, то у вас наверняка будет какая-нибудь протечка или пожар на чердаке, закроют ваш факультет, который находится у Кремля. Ведь место очень «золотое». То есть вам нужно быть с властями очень аккуратными, раз уж расположены в центре Москвы.

Михаил Ростовский: Я думаю, что не посмеют они тронуть журфак. Все-таки президенты приходят и уходят, а журфак, МГУ остаются. Я, может быть, веду себя сейчас как местечковый патриот, но...

Елена Рыковцева: Елена, меня просит «Патриот» задать вам такой вопрос: «Допустима ли ложь со стороны преподавателей во время образовательного процесса и во время неформального общения преподавателей со студенческой молодежью?».

Елена Вартанова: Наверное, ложь недопустима вообще в нормальных человеческих отношениях. Довольно трудно преподавателям, как и Дмитрию Анатольевичу, отвечать на некоторые острые вопросы. Я могу твердо сказать, что некоторые преподаватели пытаются, может быть, не полностью, ответить на вопрос, но, конечно, лгать они студентам не хотят. Никогда не хочет преподаватель лгать студентам.

Елена Рыковцева: «Виват студентам журфака!». Одобряют их свободолюбивый дух. «Теперь Медведев снова собирается к вам на журфак. Конечно, после «субботника» все любят ходить по чистенькому», - пишет нам Роза.

Елена Вартанова: Это очень странная история, потому что мы нашу лестницу каждый день моем три раза. Она у нас очень чистая.

Елена Рыковцева: Ну, Елена, это же символ, вы же понимаете.

Елена Вартанова: Символ, не символ, а факультет у нас чистый, красивый, отремонтированный. А мне тоже обидно, потому что лестницу мы убираем очень тщательно.

Елена Рыковцева: Дальше она дописала, что студентам после его второго визита опять проводить «субботник», когда же они будут учиться у вас?

Елена Вартанова: Вообще-то, в субботу и надо проводить «субботник». У нас нет занятий в субботу.

Елена Рыковцева: Раньше был ленинский, теперь будет медведевский субботник.

Елена Вартанова: Студентам иногда неплохо помыть и памятник Ломоносову, который стоит во дворе. Они очень любят там сидеть, есть, пить, сорить вокруг. Много мест, где можно провести «субботник».

Елена Рыковцева: Николай из Москвы, здравствуйте.

Слушатель: Добрый день. Я очень ценю усилия ваших гостей представить ситуацию, далекую от приличия, как какую-то пристойную. И что касается искусства задавать и отвечать на вопросы. Вообще-то, отвечать и находиться в обличии очень сложных вопросов – это входит в обязанности любого президента на планете Земля. И по тому, как он это делает, люди судят о его профессиональном соответствии. Например, Владимир Путин умеет это делать. И то, что вы из встречи нашего президента не привели ни одного из его высказываний, говорит только о том, что мы ждем от него либо очередного «отлить в граните»... Как вам кажется, не слишком ли часто лицо, занимающее высший пост в государстве, попадает в лужу?

Елена Рыковцева: Там, действительно, нечего цитировать, это правда. Он очень неинтересно говорит. Он и шутит плохо. У него с юмором не очень. Он не оратор.

Михаил Ростовский: Я абсолютно согласен, что обязанность президента отвечать, прежде всего, на неприятные вопросы. Хотя президенту, как человеку, это наверняка не нравится. Гораздо более приятно общаться с людьми, которые демонстрируют к тебе любовь, а не антипатию. Если бы Медведеву задали вопросы жесткие и неприятные, он бы нашел, как их отбить с той или иной степенью компетентности. Но трагедия в том, что ему не задали этих вопросов. С ним играли в софтбол, тем самым те, кто организовал эту встречу, унизили президента.
Только очень слабый, некомпетентный политик боится острых вопросов. Но нет такого острого вопроса, на который не сумел бы ответить профессиональный политик элегантно.

Елена Рыковцева: Я за то, чтобы они их задавали, эти ребята, молодежь, чтобы показывали, что их это интересует.
Владимир Георгиевич нам написал: «Дохлый номер. Потому что не прозвучит главный вопрос: у вас ничего не получается, а посему вы надоели, и видеть вас и вашего друга на постах хоть президента, хоть премьера давно уже не хотят. Ведь предусмотрена же такая вещь, как сменяемость. Вы уже успели постараться для нас. Пусть теперь постараются для нас другие». Я допускаю, могут найтись студенты, которые не хотят жить еще 12 лет с одним и тем же Путиным. Они смогут об этом спросить? Даже если он найдет, что им ответить, все равно хорошо, если это прозвучит.

Елена Вартанова: Здесь еще важно помнить, что студенты должны проявлять себя как активные граждане, они тоже должны ходить на выборы. Мой опыт, как декана, показывает, что в день выборов очень много студентов не посещают избирательные участки.

Елена Рыковцева: А как они это объясняют?

Елена Вартанова: Они говорят, что «это бессмысленная история, потому что все равно мы не выиграем». Мой сын математик рассказал мне парадоксальную вещь. Есть специальная теория и формулы, которые объясняют, что у политика, у которого много сторонников, очень много шансов проиграть, потому что его сторонники пассивны и не приходят на выборы. А малочисленные сторонники более активного политика, и сами активные, выигрывают. Поэтому ждать, что кто-то за нас что-то сделает – это неправильно. Нужно ходить на выборы. И я призываю наших студентов проявить свою гражданскую позицию еще и в том, чтобы они пошли и проголосовали, отдали свой голос.

Елена Рыковцева: Кстати, Дмитрий Анатольевич тоже им может именно так ответить на подобный вопрос. Но пусть они его зададут.
Ирина из Санкт-Петербурга, здравствуйте.

Слушатель: Здравствуйте. Я отношусь к этой PR-кампании как к явлению оскорбительному, унизительному, безобразнейшему. Мне больно и обидно. Я считаю, что маленький, стареющий на глазах человечек...

Елена Рыковцева: Ирина, прерываем вас, спасибо большое.
Валерий Владимирович из Киева пишет: «Радует, что молодежь открыто может высказывать мысли вслух. Плохо другое – чувствуется рука людей, прилипших к политике и власти. Руководству МГУ необходимо более грамотно и мудро подходить к процессам, проходящим у них в стенах МГУ».

Михаил Ростовский: Никаких претензий к руководству МГУ быть не может. Я человек абсолютно независимый. Мне далеко не всегда нравится то, что делает ректор, но в данном случае все те, кто пишет гневные письма, что ректор должен был поступить по-другому, или декан журфака – это просто смешно. Здесь надо помнить, что они люди подневольные в этой ситуации, но они вели себя максимально достойно.

Елена Рыковцева: Анатолий нам пишет: «Вы не находите, что неудобные вопросы – это тоже спектакль? Просто из другой труппы лицедеи».

Михаил Ростовский: Политика – это всегда спектакль.

Елена Рыковцева: К выборам точно так же относятся люди, делятся на два лагеря: одни считают, что хоть как-нибудь, но все-таки попытаться изменить, а другие говорят, что ничего изменить нельзя, и зачем участвовать в спектакле.
Если подводить итог тому, что случилось все-таки у вас, отношение к людям, которые попытались выразить свою позицию, на факультете доброе, понимающее, нет агрессии против них, нет такого, что «зачем вы нас подставили»?

Елена Вартанова: К студентам? Нет, конечно. Я просто удивляюсь, откуда взялась история, что этих студентов будут преследовать, отчислять. Все знают, что на факультет журналистики трудно поступить, но вылететь с него еще труднее. И это правило, по-моему, не меняется, это константа.

Михаил Ростовский: Я лично благодарен тем студентам, которые подняли такой скандал. Сейчас у меня к ним единственное пожелание – не считать себя великими людьми, которые вот так расшвыривают президентов, то есть не терять голову.

Елена Вартанова: Самая большая проблема была в том, что в пятницу аудитории были полупустые. Студенты не ходили на занятия. Всех зову в аудитории обратно.

Елена Рыковцева: Обсуждали случившееся. Давайте договоримся со студентами так, что никакие визиты Дмитрия Медведева не будут мешать их дальнейшей учебе на факультете, тем более, что за эти визиты их никто не отчислит.