В Москве представлен доклад об экономической дифференциации российских регионов. Его авторы предупреждают, что сохранение текущей политики федерального центра может привести к социальному взрыву на отдельных территориях, прежде всего, на Северном Кавказе.
Российская консалтинговая компания ФБК сделала анализ динамики развития региональных экономик страны за последние десятилетие, исследовав, в том числе, и влияние политики федерального центра на их состояние. Ключевым индикатором текущей экономической дифференциации российских территорий был выбран объем валового регионального продукта (ВРП) в расчете на душу населения. Директор департамента стратегического анализа компании ФБК Игорь Николаев уточняет:
– Основной показатель – валовой региональный продукт на душу населения – за 2000-е годы, как это ни парадоксально, практически не изменился. То есть, как в 2001 году богатые регионы в среднем примерно в три с лишним раза по этому показателю превосходили наиболее бедные регионы, так это фактически осталось и в 2009-2010 годах. Это удивительно, поскольку в России, несмотря на годы кризиса, все-таки был экономический рост, и такая дифференциация должна уменьшаться.
– А какие российские регионы сегодня можно назвать наиболее бедными? Вероятно, речь в первую очередь идет о Северном Кавказе?
– Да, здесь никаких удивительных результатов мы не получили. Было известно и понятно, что ряд северокавказских республик – Ингушетия, Дагестан, Кабардино-Балкария – это наиболее слабые в экономическом плане регионы. Так оно и оказалось. Тем не менее, мы также считали дифференциацию по среднемесячной начисленной заработной плате и по денежным доходам. Так вот по этому показателю эти наиболее слабые регионы сократили свой разрыв от наиболее развитых. Если в начале 2000-х годов у нас дифференциация по зарплате слабых и сильных регионов составляла 10 и более раз, то спустя десять лет она снизилась примерно до 6-7 раз.
Но за счет чего мы получили такую хорошую динамику? Оказывается, что не за счет экономического развития отсталых регионов, а за счет достаточно сильных бюджетных дотаций. То есть, были у бюджета возможности – показатели и улучшили. Но продолжаться так долго не может. Если мы хотим уменьшать дифференциацию между регионами, то надо включать рычаги стимулирования экономического развития отсталых регионов, а не просто подпиткой из федерального бюджета достигать каких-то результатов.
– Иначе говоря, звучащие сегодня лозунги "Хватит кормить Кавказ" пока в какой-то степени можно считать справедливыми?
– Наверное, это слишком сильно сказано и я, конечно, с лозунгом "хватит кормить Кавказ" не соглашусь. Дело ведь не в Кавказе, дело в том, за счет чего мы добиваемся вроде бы положительных тенденций. Есть цифры и их анализ. Они говорят о том, что, да, показатели улучшились, но за счет бюджетной подпитки. Поэтому как бы неприятно это нам было осознавать, но надо несколько скорректировать политику по выравниванию бюджетной обеспеченности российских регионов.
– Насколько я понимаю, здесь вы имеет ввиду фискальную политику федерального правительства, связанную с распределением налоговых поступлений между центром и регионами?
– Безусловно, надо менять политику межбюджетных отношений. Если в 2005 году доля консолидированного бюджета России, остающаяся в распоряжении региональных органов власти, составляла 45 процентов, то в 2010 году всего лишь 37. То есть у нас все большая часть финансовых средств перераспределяется через федеральный бюджет. От такой централизации надо уходить. Фактически сегодня у регионов для реализации их полномочий остается уже только треть, а остальное, в том числе и недостающее, они получают из федерального бюджета. Это тупиковая политика.
– Но с политической точки зрения для федеральных властей так же спокойнее: центр все контролирует, все распределяет, а у регионов не возникнет соблазна проявить какую-нибудь самостоятельность…
– Да, создается иллюзия (а, может быть, и не только иллюзия), что так проще управлять, когда все у федерального центра, когда к нему все ходят, а он решает, кому сколько дать. В этом случае регионы зависимы, а значит, управляемы. Но ведь лишая регионы самостоятельности мы снимает с них ответственность, поскольку по-настоящему ответственным может быть тот, кто хотя бы относительно самостоятелен и свободен.
– Если федеральное правительство ничего не будет менять в политике распределения налогов, к чему это может привести в дальнейшем?
– К тому, что у федерального бюджета не останется возможностей продолжать политику активной подпитки, активного перераспределения средств в отстающие регионы. Особенно с учетом нынешних приоритетов федерального бюджета – военных расходов, расходов на правоохранительную деятельность. Тогда, собственно говоря, будет недовольство со стороны регионов. Поэтому сейчас как раз такой переломный момент: или центр включает самостоятельность регионов и происходит децентрализация, или то, что у него было в качестве рычагов управления регионами, перестает существовать, и это ведет к межрегиональной напряженности.
– И в перспективе, возможно, к социальному взрыву?
– Таких слов, конечно, даже не хочется говорить. Но мы же понимаем, насколько опасны проявления социального недовольства, особенно в национальных республиках и регионах.
Российская консалтинговая компания ФБК сделала анализ динамики развития региональных экономик страны за последние десятилетие, исследовав, в том числе, и влияние политики федерального центра на их состояние. Ключевым индикатором текущей экономической дифференциации российских территорий был выбран объем валового регионального продукта (ВРП) в расчете на душу населения. Директор департамента стратегического анализа компании ФБК Игорь Николаев уточняет:
– Основной показатель – валовой региональный продукт на душу населения – за 2000-е годы, как это ни парадоксально, практически не изменился. То есть, как в 2001 году богатые регионы в среднем примерно в три с лишним раза по этому показателю превосходили наиболее бедные регионы, так это фактически осталось и в 2009-2010 годах. Это удивительно, поскольку в России, несмотря на годы кризиса, все-таки был экономический рост, и такая дифференциация должна уменьшаться.
– А какие российские регионы сегодня можно назвать наиболее бедными? Вероятно, речь в первую очередь идет о Северном Кавказе?
– Да, здесь никаких удивительных результатов мы не получили. Было известно и понятно, что ряд северокавказских республик – Ингушетия, Дагестан, Кабардино-Балкария – это наиболее слабые в экономическом плане регионы. Так оно и оказалось. Тем не менее, мы также считали дифференциацию по среднемесячной начисленной заработной плате и по денежным доходам. Так вот по этому показателю эти наиболее слабые регионы сократили свой разрыв от наиболее развитых. Если в начале 2000-х годов у нас дифференциация по зарплате слабых и сильных регионов составляла 10 и более раз, то спустя десять лет она снизилась примерно до 6-7 раз.
Но за счет чего мы получили такую хорошую динамику? Оказывается, что не за счет экономического развития отсталых регионов, а за счет достаточно сильных бюджетных дотаций. То есть, были у бюджета возможности – показатели и улучшили. Но продолжаться так долго не может. Если мы хотим уменьшать дифференциацию между регионами, то надо включать рычаги стимулирования экономического развития отсталых регионов, а не просто подпиткой из федерального бюджета достигать каких-то результатов.
– Иначе говоря, звучащие сегодня лозунги "Хватит кормить Кавказ" пока в какой-то степени можно считать справедливыми?
– Наверное, это слишком сильно сказано и я, конечно, с лозунгом "хватит кормить Кавказ" не соглашусь. Дело ведь не в Кавказе, дело в том, за счет чего мы добиваемся вроде бы положительных тенденций. Есть цифры и их анализ. Они говорят о том, что, да, показатели улучшились, но за счет бюджетной подпитки. Поэтому как бы неприятно это нам было осознавать, но надо несколько скорректировать политику по выравниванию бюджетной обеспеченности российских регионов.
– Насколько я понимаю, здесь вы имеет ввиду фискальную политику федерального правительства, связанную с распределением налоговых поступлений между центром и регионами?
– Безусловно, надо менять политику межбюджетных отношений. Если в 2005 году доля консолидированного бюджета России, остающаяся в распоряжении региональных органов власти, составляла 45 процентов, то в 2010 году всего лишь 37. То есть у нас все большая часть финансовых средств перераспределяется через федеральный бюджет. От такой централизации надо уходить. Фактически сегодня у регионов для реализации их полномочий остается уже только треть, а остальное, в том числе и недостающее, они получают из федерального бюджета. Это тупиковая политика.
– Но с политической точки зрения для федеральных властей так же спокойнее: центр все контролирует, все распределяет, а у регионов не возникнет соблазна проявить какую-нибудь самостоятельность…
– Да, создается иллюзия (а, может быть, и не только иллюзия), что так проще управлять, когда все у федерального центра, когда к нему все ходят, а он решает, кому сколько дать. В этом случае регионы зависимы, а значит, управляемы. Но ведь лишая регионы самостоятельности мы снимает с них ответственность, поскольку по-настоящему ответственным может быть тот, кто хотя бы относительно самостоятелен и свободен.
– Если федеральное правительство ничего не будет менять в политике распределения налогов, к чему это может привести в дальнейшем?
– К тому, что у федерального бюджета не останется возможностей продолжать политику активной подпитки, активного перераспределения средств в отстающие регионы. Особенно с учетом нынешних приоритетов федерального бюджета – военных расходов, расходов на правоохранительную деятельность. Тогда, собственно говоря, будет недовольство со стороны регионов. Поэтому сейчас как раз такой переломный момент: или центр включает самостоятельность регионов и происходит децентрализация, или то, что у него было в качестве рычагов управления регионами, перестает существовать, и это ведет к межрегиональной напряженности.
– И в перспективе, возможно, к социальному взрыву?
– Таких слов, конечно, даже не хочется говорить. Но мы же понимаем, насколько опасны проявления социального недовольства, особенно в национальных республиках и регионах.
