В
То, как проходило формирование составов второго созыва региональных общественных наблюдательных комиссий (ОНК) в конце весны – начале лета текущего года показало, что власти начали решительно вмешиваться в этот процесс, стремясь если не отсечь, то максимально затруднить вхождение туда людей независимых, имеющих собственную точку зрения. С середины лета новые составы приступили к работе. А осенью началась новая «охота на ведьм». В сентябре представитель Федеральной службы исполнения наказаний доложил на заседании Общественного совета при ФСИН, что некоторые из руководителей ОНК в регионах будто бы состоят на зарплате у криминальных структур, получая по 130 – 150 тысяч рублей ежемесячно. На том же заседании член Общественного совета Ольга Костина предложила внести поправки в федеральный закон № 76, по которому работают ОНК, с тем, чтобы не допустить в комиссии лиц, имеющих судимости или административные взыскания, а также родственников за решёткой. Напомню, что Ольга Костина известна в правозащитных кругах как человек, выступивший на стороне обвинения в процессе сотрудника службы безопасности компании ЮКОС Алексея Пичугина. Пичугин получил пожизненное заключение. С тех пор карьера супругов Костиных пошла вверх – сама Ольга возглавляет Общественный Совет при ГУВД Москвы и получает от Кремля гранты в сотни миллионов рублей, а её муж назначен руководителем управления внутренней политики Администрации президента.
В середине октября Общественный Совет при ФСИН обсудил текст обращения в Госдуму и Общественную палату Российской Федерации, как раз о внесении дискриминационных поправок в 76-й закон. Ситуацию обсуждают в региональных ОНК. Моя собеседница – Лариса Фефилова. Она представляет Удмуртии движение «За права человека», была членом региональной ОНК первого созыва, сейчас возглавила удмуртскую общественно-наблюдательную комиссию.
Надежда Гладыш: Лариса, какова подоплека этой инициативы, истинная цель какая могла быть у инициаторов?
Лариса Фефилова: Постараться сделать общественный контроль, как я считаю, уподобить Общественным советам, которые в полном подчинении ФСИН, чтобы удалить людей, которые работают независимо, по своей совести. Если вспомнить, именно под общественным контролем выявились эти страшные дела, как Магницкого. Это работа ОНК, Борщова, Людмилы Волковой. Также вскрыта смерть Веры Трифоновой. Те резонансные страшные дела, которые были последние три года вскрыты в местах заключения, это было вскрыто в основном правозащитниками, с помощью ОНК.
Надежда Гладыш: А как выглядят аргументы сторонников внесения изменений в закон?
Лариса Фефилова: Аргументов никаких не было, только какие-то гипотетические предположения, что якобы такие ситуации могут возникнуть. Якобы могут предвзято относиться бывшие заключенные или родственники к сотрудникам ФСИН.
Надежда Гладыш: Лариса, достаточно ли в самом законе № 76 таких позиций, которые бы предотвращали возможные коллизии?
Лариса Фефилова: Вполне достаточно. Там ограничения есть, что члены ОНК-родственники заключенных не имеют право визитировать то учреждение, где находится их близкий родственник, не имеют права посещать те заведения, если член ОНК был участником уголовного процесса хоть потерпевшим, хоть защитником. Я считаю, что эти ограничения вполне достаточны.
Хотя в принципе поводом для провокаций может послужить любой человек, не только бывший заключенный, не только родственник. Также начать действовать в интересах криминальных структур могут люди, не бывшие заключенне, не родственники.
Надежда Гладыш: Наказание по КоАПу может быть у самых разных людей, даже к правозащите не относящихся.
Лариса Фефилова: Можно дорогу не в том месте перейти, всякое бывает. Сейчас ведётся к тому, чтобы очистить ОНК от неугодных, чтобы опять воцарились мир, чистота и красота в отчетности.
Надежда Гладыш: Сам закон, насколько мне известно, создавался очень тяжело.
Лариса Фефилова: Около десяти лет, если не больше. Он был очень сильно изменен. Мы были рады даже этому.
Надежда Гладыш: Что бы ты обозначила как основные завоевания, которых держаться надо сейчас?
Лариса Фефилова: Самое главное, появилась какая-то открытость, появилась возможность отслеживать нарушения, реагировать на эти нарушения и пытаться добиваться даже в некоторой степени наказания виновных лиц или пытаться избежать такой ситуации в последующем. Встречаться с заключенными, в первую очередь.
Надежда Гладыш: Я помню, как трудно было заставить их разговаривать с собой, не то что пускать. В твоих взаимоотношениях с официальными лицами ФСИН происходит какая-то динамика?
Лариса Фефилова: У нас в регионе динамика происходит в лучшую сторону. Во время визитирования колоний, встреч с заключенными, разъяснения конфликтных ситуаций ФСИН понял, что я пытаюсь быть мостом между заключенными и сотрудниками, разрешить конфликт, найти консенсус.
Надежда Гладыш: Вчерашнее обсуждение на ОНК вопроса о внесении поправок чем завершилось?
Лариса Фефилова: Общее мнение, во-первых, изменения, которые просит внести Общественный совет, абсолютно не аргументированы, не обоснованы. В законе достаточно ограничений, которые исключают предвзятость. Мы на сегодня против таких изменений.
Надежда Гладыш: На счету у Ларисы Фефиловой десятки разрешённых конфликтов, множество примеров реальной помощи заключенным. Сейчас она участвует в процессе по делу сотрудника следственного изолятора Ягульской колонии, где в прошлом году скончался от побоев подследственный. И так каждый день.
