Ирина Лагунина: На прошлой неделе в Вашингтоне состоялся показ фильма Марины Голдовской «Горький вкус свободы» об Анне Политковской. Показ фильма в Джорджтаунском университете был организован Международным фондом женщин в журналистике, который каждый год вручает премию «За мужество в журналистике». Анна Политковская получила эту премию в 2002 году. Моя коллега в Вашингтоне Ирена Халупа встретилась с Мариной Голдовской во время этого показа. Работа над картиной длилась 20 лет, хотя сама идея, что это будет документальный фильм, тогда еще не родилась. Вот как сама Марина Голдовская рассказывает историю создания картины, которую многие сейчас прочат на Оскара в документалистике.
Марина Голдовская: Решение было принято очень просто. Я никогда не собиралась делать эту картину, я снимала просто для истории. А потом, когда Аню убили, я утром услышала это по радио, в ужасе совершенно, в кошмаре пребывала целый день. К вечеру позвонил Илюша, ее сын, говорит: Марина Сергеевна, вы сделаете картину о маме? Он знал, что я снимаю. Я сказала: Илюша, я конечно буду делать картину о маме, только мне надо придти в себя. И довольно много времени прошло прежде, чем я стала снимать. Потому что я чувствовала, что мне надо определить, что я буду делать. Вначале я была права, с этим я согласна, я с собой согласилась. Дело в том, что об Анне сделали много картин, я не знаю, сколько, по-моему, штук 14 сделали. И зарубежные, и русские многие сделали, и некоторые картины были очень симпатичные. Оксана Барковская сделала хорошую картину.
Но дело в том, что все это были картины, сделанные по горячим следам, они все были практически про одно и то же – как ее убили и почему ее убили, почему ее убили, расследования. Я с самого начала поняла, что я расследование делать не буду, потому что я не юрист, у меня нет никаких источников для того, чтобы добывать этот материал. Честно говоря, меня эта сторона не так волнует. Дело не в том, что кто-то убил и как, а дело в том, что ее нет – вот что меня мучило. Мы потеряли такого человека. И я решила, что буду делать картину о человеке, кого мы потеряли – вот о чем я делала картину. Я считаю, что это было правильное решение, потому что теперь эта картина может жить долго. Если картина про сиюминутную политическую ситуацию, то она очень быстро будет сменена другой политической ситуацией. А эта картина должна нам напоминать о том, кого мы потеряли и что нам дала. Я уверена, что люди, которые будут смотреть картину, она им даст что-то, в душе что-то даст. Я не наивно к этому отношусь, я серьезно. Потому что мне она дала очень много сил.
Ирена Халупа: В конце картины кадры, которые не могут оставить и не оставляют зрителя равнодушным. Молодая, красивая Анна идет в снежный, угрюмый день. Потом она поправляет платок и оборачивается. Она почти ушла, но все-таки не совсем.
Марина Голдовская: У меня прямо мороз по коже прошел, когда вы сказали об этом кусочке. Мало кто понимает и чувствует так, как вы это почувствовали. Я специально этот последний план: она оборачивается чуть-чуть, поворачивается и уходит в никуда, то есть в вечность. Я специально поставила этот кадр, потому что он так выразительно показал ее конец. Красоты невозможной она была, молодая замечательная. Обратили внимание: там стоят два молодых человека и смотрят ей в след? Это вроде как бандиты, с усами, каких мы представляем себе.
Ирена Халупа: В одном из интервью вы сказали, что для вас, для ваших фильмов, для того, что выделаете, главное – это люди, их жизнь, их счастье, их горести, все то, что заставляет их жить. Вы как-то заметили, что «наблюдать за поведением людей – всегда открытие». Люди, которые говорят в фильме об Анне Политковской, употребляют очень громкие слова для ее описания – уникальный человек, редкий человек, защитник слабых и угнетенных. Но она ведь была простым человеком, женщиной, которая любила пить чай и готовить, любила выгуливать собак, любила влюбляться… Ее репутация как-то повлияла на ее человечность, сделала ее другой?
Марина Голдовская: Это все одно, целое. Потому что человек не делится на части. Здесь я политик, здесь я рабочий, здесь я адвокат… Она была таким удивительным органичным человеком. Никакой фальши, никакого наигрыша, ничего из себя никогда не строила. Она наоборот была вся распахнута для людей. Я считаю, что это великое качество. Потому я так с ней близко сошлась в 90 году, когда я снимала картину о ней и о Саше, что она мне показалась вот такой. Так оно и произошло. Мы проверили это дело 20 годами дружбы.
Ирена Халупа: Ваш первый фильм о семье Политковских назывался «Вкус свободы». Фильм об Анне вы назвали «Горький вкус свободы». Свобода должна быть горькой на вкус?
Марина Голдовская: Я думаю, что да. Вообще жизнь – довольно сложная штука. Я говорю такую банальность, что просто противно себя слушать. Но дело в том, что мы же были тогда молодые, во всяком случае, я говорю про себя, про наше поколение, нам казалось, что можно так легко все достигнуть. Вот пришла демократия, свобода нас радостно встретит у дома. Но все дело в том, что все надо добывать большими трудами, с умением, с осторожностью. Над всем надо работать, чтобы добиться чего-то. А мы вот так все это и прошляпили шаг за шагом. Поэтому и появилось "Горький вкус свободы".
Ирена Халупа: В фильме вы цитируете фразу Политковской «Как глупо мы растеряли нашу вновь обретенную свободу». Она говорит о России и россиянах. По вашему мнению, она относила это и к себе?
Марина Голдовская: С одной стороны, она была рада, что жизнь приняла такой оборот, что страна вышла на путь демократии. Но она понимала, что демократия так легко не дается, что за нее надо бороться на протяжении всего ее существования, я имею в виду демократии. Она все понимала, она говорит об этом. Так что она была человеком очень умным, видела может быть дальше, чем большинство из нас.
Ирена Халупа: Вы хотели, чтобы в Аниной истории политика осталась в стороне. Но в России политика присутствует во всем. Вы также сказали, что это очень личный фильм, работа, которая должна послужить метафорой. Метафорой чего?
Марина Голдовская: Как вам сказать? О наших мечтах, которые не осуществились до конца, о замечательной счастливой жизни, которая тоже на примере Ани никак не получилась счастливой. Я думаю, что у каждого из нас есть счет ко времени и к тому, что произошло. Вы можете сказать, что мы абсолютно счастливы? Нет. Я думаю, что мы повзрослели, мы стали больше думать и понимать. Я думаю, что Анина смерть нам тоже многое чего раскрыла.
Ирена Халупа: Эти годы, которые вы снимали Анну, выпали на войны в Чечне. Вы наблюдали за ней в ходе этих двух войн. Они ее изменили?
Марина Голдовская: Хороший вопрос. Она со временем, мне кажется, становилась все глубже, сосредоточеннее, уходила от мирского. Ее потрясли "Норд-Ост" и Беслан ужасно. Она глубже уходила в себя и все больше посвящала себя работе. Вот такое у меня ощущение было. Она как-то совершенно ушла в этот сектор. Если раньше у нее были какие-то и знакомства, какие-то гости, еще что-то, тут она была совершенно сосредоточена. Такое было ощущение у меня. Она все время говорила, я ведь не задавала все время только эти вопросы, я ее спрашивала обо всем, она все время уходила в рабочий круг. Она очень хорошо формулировала свои мысли. Мысли были глубокие, надо сказать. Я каждый раз поражалась, как она четко и точно все определяет.
Ирена Халупа: С автором фильма «Горький вкус свободы» о жизни Анна Политковской Мариной Голдовской беседовала моя коллега в Вашингтоне Ирена Халупа.
Марина Голдовская: Решение было принято очень просто. Я никогда не собиралась делать эту картину, я снимала просто для истории. А потом, когда Аню убили, я утром услышала это по радио, в ужасе совершенно, в кошмаре пребывала целый день. К вечеру позвонил Илюша, ее сын, говорит: Марина Сергеевна, вы сделаете картину о маме? Он знал, что я снимаю. Я сказала: Илюша, я конечно буду делать картину о маме, только мне надо придти в себя. И довольно много времени прошло прежде, чем я стала снимать. Потому что я чувствовала, что мне надо определить, что я буду делать. Вначале я была права, с этим я согласна, я с собой согласилась. Дело в том, что об Анне сделали много картин, я не знаю, сколько, по-моему, штук 14 сделали. И зарубежные, и русские многие сделали, и некоторые картины были очень симпатичные. Оксана Барковская сделала хорошую картину.
Но дело в том, что все это были картины, сделанные по горячим следам, они все были практически про одно и то же – как ее убили и почему ее убили, почему ее убили, расследования. Я с самого начала поняла, что я расследование делать не буду, потому что я не юрист, у меня нет никаких источников для того, чтобы добывать этот материал. Честно говоря, меня эта сторона не так волнует. Дело не в том, что кто-то убил и как, а дело в том, что ее нет – вот что меня мучило. Мы потеряли такого человека. И я решила, что буду делать картину о человеке, кого мы потеряли – вот о чем я делала картину. Я считаю, что это было правильное решение, потому что теперь эта картина может жить долго. Если картина про сиюминутную политическую ситуацию, то она очень быстро будет сменена другой политической ситуацией. А эта картина должна нам напоминать о том, кого мы потеряли и что нам дала. Я уверена, что люди, которые будут смотреть картину, она им даст что-то, в душе что-то даст. Я не наивно к этому отношусь, я серьезно. Потому что мне она дала очень много сил.
Ирена Халупа: В конце картины кадры, которые не могут оставить и не оставляют зрителя равнодушным. Молодая, красивая Анна идет в снежный, угрюмый день. Потом она поправляет платок и оборачивается. Она почти ушла, но все-таки не совсем.
Марина Голдовская: У меня прямо мороз по коже прошел, когда вы сказали об этом кусочке. Мало кто понимает и чувствует так, как вы это почувствовали. Я специально этот последний план: она оборачивается чуть-чуть, поворачивается и уходит в никуда, то есть в вечность. Я специально поставила этот кадр, потому что он так выразительно показал ее конец. Красоты невозможной она была, молодая замечательная. Обратили внимание: там стоят два молодых человека и смотрят ей в след? Это вроде как бандиты, с усами, каких мы представляем себе.
Ирена Халупа: В одном из интервью вы сказали, что для вас, для ваших фильмов, для того, что выделаете, главное – это люди, их жизнь, их счастье, их горести, все то, что заставляет их жить. Вы как-то заметили, что «наблюдать за поведением людей – всегда открытие». Люди, которые говорят в фильме об Анне Политковской, употребляют очень громкие слова для ее описания – уникальный человек, редкий человек, защитник слабых и угнетенных. Но она ведь была простым человеком, женщиной, которая любила пить чай и готовить, любила выгуливать собак, любила влюбляться… Ее репутация как-то повлияла на ее человечность, сделала ее другой?
Марина Голдовская: Это все одно, целое. Потому что человек не делится на части. Здесь я политик, здесь я рабочий, здесь я адвокат… Она была таким удивительным органичным человеком. Никакой фальши, никакого наигрыша, ничего из себя никогда не строила. Она наоборот была вся распахнута для людей. Я считаю, что это великое качество. Потому я так с ней близко сошлась в 90 году, когда я снимала картину о ней и о Саше, что она мне показалась вот такой. Так оно и произошло. Мы проверили это дело 20 годами дружбы.
Ирена Халупа: Ваш первый фильм о семье Политковских назывался «Вкус свободы». Фильм об Анне вы назвали «Горький вкус свободы». Свобода должна быть горькой на вкус?
Марина Голдовская: Я думаю, что да. Вообще жизнь – довольно сложная штука. Я говорю такую банальность, что просто противно себя слушать. Но дело в том, что мы же были тогда молодые, во всяком случае, я говорю про себя, про наше поколение, нам казалось, что можно так легко все достигнуть. Вот пришла демократия, свобода нас радостно встретит у дома. Но все дело в том, что все надо добывать большими трудами, с умением, с осторожностью. Над всем надо работать, чтобы добиться чего-то. А мы вот так все это и прошляпили шаг за шагом. Поэтому и появилось "Горький вкус свободы".
Ирена Халупа: В фильме вы цитируете фразу Политковской «Как глупо мы растеряли нашу вновь обретенную свободу». Она говорит о России и россиянах. По вашему мнению, она относила это и к себе?
Марина Голдовская: С одной стороны, она была рада, что жизнь приняла такой оборот, что страна вышла на путь демократии. Но она понимала, что демократия так легко не дается, что за нее надо бороться на протяжении всего ее существования, я имею в виду демократии. Она все понимала, она говорит об этом. Так что она была человеком очень умным, видела может быть дальше, чем большинство из нас.
Ирена Халупа: Вы хотели, чтобы в Аниной истории политика осталась в стороне. Но в России политика присутствует во всем. Вы также сказали, что это очень личный фильм, работа, которая должна послужить метафорой. Метафорой чего?
Марина Голдовская: Как вам сказать? О наших мечтах, которые не осуществились до конца, о замечательной счастливой жизни, которая тоже на примере Ани никак не получилась счастливой. Я думаю, что у каждого из нас есть счет ко времени и к тому, что произошло. Вы можете сказать, что мы абсолютно счастливы? Нет. Я думаю, что мы повзрослели, мы стали больше думать и понимать. Я думаю, что Анина смерть нам тоже многое чего раскрыла.
Ирена Халупа: Эти годы, которые вы снимали Анну, выпали на войны в Чечне. Вы наблюдали за ней в ходе этих двух войн. Они ее изменили?
Марина Голдовская: Хороший вопрос. Она со временем, мне кажется, становилась все глубже, сосредоточеннее, уходила от мирского. Ее потрясли "Норд-Ост" и Беслан ужасно. Она глубже уходила в себя и все больше посвящала себя работе. Вот такое у меня ощущение было. Она как-то совершенно ушла в этот сектор. Если раньше у нее были какие-то и знакомства, какие-то гости, еще что-то, тут она была совершенно сосредоточена. Такое было ощущение у меня. Она все время говорила, я ведь не задавала все время только эти вопросы, я ее спрашивала обо всем, она все время уходила в рабочий круг. Она очень хорошо формулировала свои мысли. Мысли были глубокие, надо сказать. Я каждый раз поражалась, как она четко и точно все определяет.
Ирена Халупа: С автором фильма «Горький вкус свободы» о жизни Анна Политковской Мариной Голдовской беседовала моя коллега в Вашингтоне Ирена Халупа.
