В ночь на 16 декабря в центре Махачкалы несколькими выстрелами был убит известный дагестанский журналист, учредитель газеты "Черновик" Гаджимурад Камалов.
Бывший главный редактор "Черновика" Надира Исаева в своем "фэйсбуке" процитировала свой разговор с Гаджимурадом двухлетней давности. Тогда, после убийства ингушского оппозиционера Макшарипа Аушева, Надира спросила: "Когда начнут убивать нас?". "Года два в запасе у Дагестана есть…" – ответил он. И, конечно, очень легко сказать, что он что-то знал.
Гаджимурад Камалов создал газету "Черновик", и если бывают по нынешним временам дела всей жизни, то это про Камалова и его газету. Конечно, у него был бизнес, но многие ли бизнесмены тогда, в начале нулевых, закладывали свои квартиры, чтобы создать СМИ? "Черновик", учрежденный в 2003-м году, едва ли не сразу стал самой популярной газетой – когда газеты прибыли не приносили.
Через "Черновик" прошли все, к чьему мнению в Дагестане прислушиваются и в маршрутке, и во власти. Принадлежность к "Черновику", пусть даже не очень продолжительная, становилась знаком профессионального качества - может быть, пожизненно, хоть сейчас это трудно проверить для всех. И может быть, именно эти люди, которых собрал Камалов, сделали хоть немного для того, чтобы в Дагестане хороших журналистов слушали в маршрутках и во власти.
Камалов был очень сложным человеком, об этом говорили даже его близкие друзья. Те, кто составлял цвет "Черновика", уходили и обижались. Как это бывает среди творческих людей, никто обид не скрывал - ни сам Гаджимурад, ни те, у кого уже в прошлом была лучшая газета их жизни. И как раз об этом они запомнили, как бы все ни складывалось дальше. "За "Черновик" Гаджимураду можно простить все" – принавался один из его коллег, которому, как и всем остальным, никакие обиды не мешали говорить о нем с уважением.
Его нарочито сложные политические построения иногда вызывали улыбку. Его отказывались считать оппозицией, потому что он поддерживал ровные отношения со всеми – как и все в Дагестане, где "Черновик" выигрывает суд у МВД, а оппозиции нет. У него были сложные отношения со всеми. Если бы Камалов захотел создать партию, он, наверное, был бы ее единственным членом; но к тому, что он говорит, все равно бы прислушивались.
Те, кто мог бы считать себя оппозицией (и кого иные в Дагестане ею и считают) - в лесу, но они не задумываются о смысле таких слов, как и вообще о своем предназначении. Этим за них тоже пытался заниматься Гаджимурад. И те, кто вчера восхищался "Черновиком", сегодня уже немного морщились: газета становится все более салафитской. И чем больше Гаджимурад спорил - а в силу сложности построений дискуссия не могла не принять академическоий характер, - тем бессмысленнее становился этот спор. Место ислама в жизни каждого в Дагестане слишком зависит от политических предпочтений - и проблема, может быть, не в загадочности первого, а в размытости вторых. А еще накалялась обстановка и вокруг самого "Черновика", и вокруг бизнеса Камалова...
Гаджимурад Камалов не был своим слишком для многих. В Дагестане это означает быть очень для многих чужим.
Бывший главный редактор "Черновика" Надира Исаева в своем "фэйсбуке" процитировала свой разговор с Гаджимурадом двухлетней давности. Тогда, после убийства ингушского оппозиционера Макшарипа Аушева, Надира спросила: "Когда начнут убивать нас?". "Года два в запасе у Дагестана есть…" – ответил он. И, конечно, очень легко сказать, что он что-то знал.
Гаджимурад Камалов создал газету "Черновик", и если бывают по нынешним временам дела всей жизни, то это про Камалова и его газету. Конечно, у него был бизнес, но многие ли бизнесмены тогда, в начале нулевых, закладывали свои квартиры, чтобы создать СМИ? "Черновик", учрежденный в 2003-м году, едва ли не сразу стал самой популярной газетой – когда газеты прибыли не приносили.
Через "Черновик" прошли все, к чьему мнению в Дагестане прислушиваются и в маршрутке, и во власти. Принадлежность к "Черновику", пусть даже не очень продолжительная, становилась знаком профессионального качества - может быть, пожизненно, хоть сейчас это трудно проверить для всех. И может быть, именно эти люди, которых собрал Камалов, сделали хоть немного для того, чтобы в Дагестане хороших журналистов слушали в маршрутках и во власти.
Камалов был очень сложным человеком, об этом говорили даже его близкие друзья. Те, кто составлял цвет "Черновика", уходили и обижались. Как это бывает среди творческих людей, никто обид не скрывал - ни сам Гаджимурад, ни те, у кого уже в прошлом была лучшая газета их жизни. И как раз об этом они запомнили, как бы все ни складывалось дальше. "За "Черновик" Гаджимураду можно простить все" – принавался один из его коллег, которому, как и всем остальным, никакие обиды не мешали говорить о нем с уважением.
Его нарочито сложные политические построения иногда вызывали улыбку. Его отказывались считать оппозицией, потому что он поддерживал ровные отношения со всеми – как и все в Дагестане, где "Черновик" выигрывает суд у МВД, а оппозиции нет. У него были сложные отношения со всеми. Если бы Камалов захотел создать партию, он, наверное, был бы ее единственным членом; но к тому, что он говорит, все равно бы прислушивались.
Те, кто мог бы считать себя оппозицией (и кого иные в Дагестане ею и считают) - в лесу, но они не задумываются о смысле таких слов, как и вообще о своем предназначении. Этим за них тоже пытался заниматься Гаджимурад. И те, кто вчера восхищался "Черновиком", сегодня уже немного морщились: газета становится все более салафитской. И чем больше Гаджимурад спорил - а в силу сложности построений дискуссия не могла не принять академическоий характер, - тем бессмысленнее становился этот спор. Место ислама в жизни каждого в Дагестане слишком зависит от политических предпочтений - и проблема, может быть, не в загадочности первого, а в размытости вторых. А еще накалялась обстановка и вокруг самого "Черновика", и вокруг бизнеса Камалова...
Гаджимурад Камалов не был своим слишком для многих. В Дагестане это означает быть очень для многих чужим.
