Ирина Лагунина: 15 декабря в Багдаде на американской военной базе во время торжественной церемонии был приспущен американский флаг. Этим ознаменовался конец войны в Ираке, которая продолжалась 9 лет. Иракская война унесла почти четыре с половиной тысячи американских жизней и миллиарды долларов. А уже в четверг в Багдаде прошла серия из 14 терактов, в которой погибли, по меньшей мере, 60 человек. Итоги войны в Ираке. С американскими экспертами беседовала Эмма Тополь.
Эмма Тополь: Когда эксперты пытаются дать оценку военной операции в Ираке, то встают перед дилеммой, по каким критериям определять успех или провал американской политики в этом регионе. Более того, некоторые политологи утверждают, что если иракская война начиналась для того, чтобы продемонстрировать мощь Соединенных Штатов, то сделать это не удалось - со временем стали понятны ограниченные возможности американского военного присутствия.
Согласно данным Центра Американского прогресса, общее число жертв этой войны - сто девятнадцать тысяч триста восемьдесят человек. Силы коалиции потеряли четыре тысячи восемьсот три военных, Соединенные Штаты – четыре тысячи четыреста восемьдесят четыре солдата, раненых - тридцать две тысячи. Потери в органах иракских сил безопасности составляют десять тысяч сто двадцать пять человек. За девять лет войны были убиты более ста тринадцати тысяч иракцев, более полутора миллионов человек бежали из страны.
Материальные затраты на ведение войны тоже вызывают сомнения в ее успешности. Операция стоила американским налогоплательщикам 806 миллиардов долларов, и еще будет стоить немало - на медицинское обслуживание и выплаты по инвалидности ветеранам войны уйдет от четырехсот двадцати двух до семисот семнадцати миллиардов долларов. А если сравнить средства, потраченные на восстановление, скажем, Германии после второй мировой войны, то тогда США потратили (в сегодняшнем исчислении) тридцать четыре и три десятых миллиарда долларов, в Японии – чуть больше семнадцати с половиной миллиардов, а на восстановление Ирака уже ушло почти шестьдесят два миллиарда долларов.
Кристофер Прэбл, вице-президент программы по изучению проблем обороны и международной политики в институте Катона, - автор трех книг и более ста пятидесяти статей, посвященных проблемам вооруженных сил Соединенных Штатов. Доктор политологии Кристофер Прэбл в прошлом служил офицером на авианосце USS Ticonderoga.
Кристофер Прэбл: Если бы для нас стратегически было важно оставаться в Ираке, мы бы никогда оттуда не ушли. И, при всем уважении к правительству в Багдаде, мнение иракских политиков в этом случае не играло бы существенной роли. Я всегда считал, что эта операция была инициирована с определенным расчетом на то, что иракцы хотят избавиться от Саддама Хусейна, добиться независимости и самостоятельно осуществлять управление страной. Но сегодня встает вопрос: действительно ли мы этого хотели? И хотели ли они этого? Потому что, если мы не собираемся разрешать им управлять страной и защищать себя собственными силами, то зачем вообще нужна была эта война? Но главное здесь другое: Соединенным Штатам для поддержания своих интересов в регионе не нужно, чтобы в Ираке находились десятки тысяч американских солдат. Точно так же у нас нет необходимости держать десятки тысяч наших военных в других частях света.
Эмма Тополь: Один раз война в Ираке уже была успешно завершена. Первого мая 2003 года президент Джордж Буш на борту авианосца имени Авраама Линкольна объявил стране и миру, что «основные боевые операции в Ираке закончились, и Соединенные Штаты и наши союзники победили». Но довольно быстро стало понятно, что заявление Буша не совсем соответствовало действительности: бои не только продолжались, они становились все ожесточеннее и кровопролитнее. Прошло более восьми лет с момента знаменитой речи Буша, но до сих пор в Ираке каждый день происходят убийства и вспышки насилия. Такой масштаб межрелигиозных столкновений в любой другой стране расценивался бы как кризис, а уход американских войск, по мнению критиков решения Барака Обамы, может еще больше обострить конфликт между суннитами и шиитами. Это, в свою очередь, откроет двери Ирану и заставит иракских суннитов опять искать защиты у «Аль-Каиды».
Старший научный сотрудник института Брукингса Майкл Оханлон надеется, что иракцы этого не допустят.
Майкл Оханлон: Иран не является нашей следующей военной целью, если конечно президент Обама, или президент Ромни, или кто-то из будущих президентов не прикажет бомбить ядерные реакторы в Иране. Но это вряд ли произойдет. Чтобы не позволить Ирану влиять на Ирак, нам придется рассчитывать на иракский патриотизм и чувство национальной гордости. Мы знаем, что иракцы достаточно трезво оценивают своего соседа - бывшего злейшего врага. Иран, в свою очередь, конечно же, будет всеми силами стараться укрепиться в Ираке, сеять вражду и устраивать беспорядки. Именно благодаря тому, что Тегеран поставлял оружие иракцам, погибло много американцев. И иракцев тоже. Другими словами, присутствие Ирана опасно, но в Багдаде это понимают, и это может нам помочь.
Эмма Тополь: Противники вывода войск из Ирака утверждают, что это ослабит американские позиции в регионе, да и, пожалуй, во всем мире, а Иран станет главным победителем в иракской войне. И это, по мнению экспертов, является одним из главных поражений завершившейся войны. Вашингтон в борьбе с иранскими ядерными амбициями всегда полагался и продолжает полагаться в основном на действие экономических санкций против Тегерана. Ирак при Саддаме Хусейне мог бы быть в этом своего рода союзником. В 1980 году Саддам Хусейн начал войну с Ираном, которая продолжалась восемь лет. Но с начала иракской войны, когда страну оккупировали более ста тысяч американских солдат, расстановка сил изменилась. Более того, падение режима Саддама Хусейна и уничтожение самого ненавидимого в Тегеране врага, открыло иранцам дорогу к главенствующей роли в регионе. Иран активно поддерживает в Ираке экстремистские шиитские течения и партии, что уже не раз приводило к насилию против суннитов. Старший научный сотрудник института Брукингса Майкл Оханлон продолжает:
Майкл Оханлон: Иракцы нервничают, беспокоятся, что их ждет в будущем. Сейчас у них сложный переходный период. Они никогда не были настроены проамерикански. К примеру, некоторые страны, которые мы оккупировали после Второй мировой войны, симпатизировали нам. Антиамериканские настроения в Ираке, кстати, и явились одной из причин, почему президент Обама, наверняка, сказал иракцам: если вы нас не хотите, мы уйдем. В Ираке должны понимать, что мы, американцы, в какой-то момент начинаем уставать от того, что, с одной стороны, от нас ждут помощи, а с другой, – нас же и ненавидят. Невозможно мириться с этим вечно. Я, конечно же, не говорю, что все иракцы нас не любят, но тех, кто не любит, достаточно много. Иракские политики опасаются взрыва межрелигиозных столкновений, им хотелось бы, чтобы мы остались, но публично они нас ругают. Было бы лучше, если бы они не стояли на нашем пути или чтобы они предложили приемлемые для нас условия, на которых мы могли бы продолжать оставаться в стране.
Эмма Тополь: Еще одно последствие войны в Ираке, с которым будет очень трудно бороться - это стремительный рост антиамериканизма по всему миру, о котором говорит Майкл Оханлон. Вначале вторжение в суверенное государство, безуспешный поиск оружия массового разрушения, затем сообщения о недопустимом поведении солдат в Ираке – все это сыграло отрицательную роль и подпортило имидж Соединенных Штатов как страны, поддерживающей мировой порядок и права человека. Американцы еще в начале войны на Ближнем Востоке пытались понять: можно ли провести аналогии между Операцией Освобождения Ирака и войной во Вьетнаме, оставившей глубокий след в памяти страны. Специалисты предупреждают, что сравнивать эти две войны неверно, их похожесть ограничивается только тем, что обе они были слишком долгими и в итоге стали крайне непопулярными. Ирак, в отличие от Вьетнама, – ключевая страна в решении проблемы национальной безопасности Соединенных Штатов: с одной стороны – растущая сила и влияние Ирана, с другой - борьба с «Аль-Каидой» и ее союзниками. В свое время вице-президент Дик Чейни частично оправдывал начало военных действий на Ближнем Востоке необходимостью перенести теракты с американской территории в Ирак. И судя по всему, именно эта задача была выполнена лучше, чем другие. Но, к примеру, надежды администрации Буша на то, что Ирак станет для других ближневосточных стран примером свободного, по Западному образцу, общества, не оправдались. Как бы положительно ни относились американцы к демократическому пробуждению в некоторых арабских странах, пока нет никаких доказательств тому, что война в Ираке положительно повлияла на эти перемены. Некоторые политологи утверждают, что, наоборот, иракскую войну арабские лидеры использовали как пугало, и говорили: смотрите на Ирак, демократизация неминуемо ведет к беспорядкам. Но более яркий пример провала идеи сделать из Ирака своего рода модель демократического государства в арабском мире - неоднократные заявления иракского премьер-министра Нури аль-Малики в поддержку сирийского диктатора Башара аль-Асада.
Для президента Обамы уход из Ирака – политическая победа, которую он будет использовать на предстоящих президентских выборах. В этом согласны как оппоненты Обамы, так и его единомышленники. В 2006 году именно благодаря антивоенным настроениям демократам удалось получить большинство в Конгрессе, а обещания прекратить войну помогли Обаме выиграть на выборах в 2008 году. Но эксперты говорят, что из-за трудностей экономики сейчас рейтингу Обамы не поможет даже такая популярная инициатива, как уход из Ирака. Интересно, что среди тех, кто поддерживал войну в Ираке, 60 процентов выступили за ее прекращение.
Во время пика войны в 2007 году в Ираке было пятьсот пять военных баз и более ста семидесяти тысяч американских солдат. Старший научный сотрудник института Брукингс Майкл Оханлон считает, что какая-то часть военных, возможно, останется в регионе.
Майкл Оханлон: Сейчас, действительно, ведутся переговоры с кувейтским правительством о том, чтобы какое-то количество военных перевести туда. Я сомневаюсь, что мы увеличим число солдат, которые уже находятся в Кувейте. Они там были расположены, в основном, для поддержки операций в Ираке. Теперь же, если военные операции прекращены, то отпадает и необходимость в поддержке из Кувейта. Мы не хотим начинать еще одну иракскую войну, таких настроений нет ни у американцев, ни у президента Обамы. Идея оставить какое-то число военных направлена исключительно на то, чтобы предотвратить новый конфликт в этом регионе. Для этого необходимо реально присутствовать там, работать с людьми, которые не могут договориться друг с другом.
Эмма Тополь: Несмотря на обещания президента Обамы, что все американские военные встретят Рождество дома, минимум четыре тысячи солдат останутся в Кувейте на неопределенное время. Они помогут завершить переброску войск и техники из Ирака и, если вдруг понадобится, провести быструю военную операцию. Более того, в начале следующего года возобновятся переговоры между иракскими и американскими официальными представителями о возвращении в Ирак определенного числа военного персонала, чтобы оказать помощь в поддержании порядка в стране.
Эмма Тополь: Когда эксперты пытаются дать оценку военной операции в Ираке, то встают перед дилеммой, по каким критериям определять успех или провал американской политики в этом регионе. Более того, некоторые политологи утверждают, что если иракская война начиналась для того, чтобы продемонстрировать мощь Соединенных Штатов, то сделать это не удалось - со временем стали понятны ограниченные возможности американского военного присутствия.
Согласно данным Центра Американского прогресса, общее число жертв этой войны - сто девятнадцать тысяч триста восемьдесят человек. Силы коалиции потеряли четыре тысячи восемьсот три военных, Соединенные Штаты – четыре тысячи четыреста восемьдесят четыре солдата, раненых - тридцать две тысячи. Потери в органах иракских сил безопасности составляют десять тысяч сто двадцать пять человек. За девять лет войны были убиты более ста тринадцати тысяч иракцев, более полутора миллионов человек бежали из страны.
Материальные затраты на ведение войны тоже вызывают сомнения в ее успешности. Операция стоила американским налогоплательщикам 806 миллиардов долларов, и еще будет стоить немало - на медицинское обслуживание и выплаты по инвалидности ветеранам войны уйдет от четырехсот двадцати двух до семисот семнадцати миллиардов долларов. А если сравнить средства, потраченные на восстановление, скажем, Германии после второй мировой войны, то тогда США потратили (в сегодняшнем исчислении) тридцать четыре и три десятых миллиарда долларов, в Японии – чуть больше семнадцати с половиной миллиардов, а на восстановление Ирака уже ушло почти шестьдесят два миллиарда долларов.
Кристофер Прэбл, вице-президент программы по изучению проблем обороны и международной политики в институте Катона, - автор трех книг и более ста пятидесяти статей, посвященных проблемам вооруженных сил Соединенных Штатов. Доктор политологии Кристофер Прэбл в прошлом служил офицером на авианосце USS Ticonderoga.
Кристофер Прэбл: Если бы для нас стратегически было важно оставаться в Ираке, мы бы никогда оттуда не ушли. И, при всем уважении к правительству в Багдаде, мнение иракских политиков в этом случае не играло бы существенной роли. Я всегда считал, что эта операция была инициирована с определенным расчетом на то, что иракцы хотят избавиться от Саддама Хусейна, добиться независимости и самостоятельно осуществлять управление страной. Но сегодня встает вопрос: действительно ли мы этого хотели? И хотели ли они этого? Потому что, если мы не собираемся разрешать им управлять страной и защищать себя собственными силами, то зачем вообще нужна была эта война? Но главное здесь другое: Соединенным Штатам для поддержания своих интересов в регионе не нужно, чтобы в Ираке находились десятки тысяч американских солдат. Точно так же у нас нет необходимости держать десятки тысяч наших военных в других частях света.
Эмма Тополь: Один раз война в Ираке уже была успешно завершена. Первого мая 2003 года президент Джордж Буш на борту авианосца имени Авраама Линкольна объявил стране и миру, что «основные боевые операции в Ираке закончились, и Соединенные Штаты и наши союзники победили». Но довольно быстро стало понятно, что заявление Буша не совсем соответствовало действительности: бои не только продолжались, они становились все ожесточеннее и кровопролитнее. Прошло более восьми лет с момента знаменитой речи Буша, но до сих пор в Ираке каждый день происходят убийства и вспышки насилия. Такой масштаб межрелигиозных столкновений в любой другой стране расценивался бы как кризис, а уход американских войск, по мнению критиков решения Барака Обамы, может еще больше обострить конфликт между суннитами и шиитами. Это, в свою очередь, откроет двери Ирану и заставит иракских суннитов опять искать защиты у «Аль-Каиды».
Старший научный сотрудник института Брукингса Майкл Оханлон надеется, что иракцы этого не допустят.
Майкл Оханлон: Иран не является нашей следующей военной целью, если конечно президент Обама, или президент Ромни, или кто-то из будущих президентов не прикажет бомбить ядерные реакторы в Иране. Но это вряд ли произойдет. Чтобы не позволить Ирану влиять на Ирак, нам придется рассчитывать на иракский патриотизм и чувство национальной гордости. Мы знаем, что иракцы достаточно трезво оценивают своего соседа - бывшего злейшего врага. Иран, в свою очередь, конечно же, будет всеми силами стараться укрепиться в Ираке, сеять вражду и устраивать беспорядки. Именно благодаря тому, что Тегеран поставлял оружие иракцам, погибло много американцев. И иракцев тоже. Другими словами, присутствие Ирана опасно, но в Багдаде это понимают, и это может нам помочь.
Эмма Тополь: Противники вывода войск из Ирака утверждают, что это ослабит американские позиции в регионе, да и, пожалуй, во всем мире, а Иран станет главным победителем в иракской войне. И это, по мнению экспертов, является одним из главных поражений завершившейся войны. Вашингтон в борьбе с иранскими ядерными амбициями всегда полагался и продолжает полагаться в основном на действие экономических санкций против Тегерана. Ирак при Саддаме Хусейне мог бы быть в этом своего рода союзником. В 1980 году Саддам Хусейн начал войну с Ираном, которая продолжалась восемь лет. Но с начала иракской войны, когда страну оккупировали более ста тысяч американских солдат, расстановка сил изменилась. Более того, падение режима Саддама Хусейна и уничтожение самого ненавидимого в Тегеране врага, открыло иранцам дорогу к главенствующей роли в регионе. Иран активно поддерживает в Ираке экстремистские шиитские течения и партии, что уже не раз приводило к насилию против суннитов. Старший научный сотрудник института Брукингса Майкл Оханлон продолжает:
Майкл Оханлон: Иракцы нервничают, беспокоятся, что их ждет в будущем. Сейчас у них сложный переходный период. Они никогда не были настроены проамерикански. К примеру, некоторые страны, которые мы оккупировали после Второй мировой войны, симпатизировали нам. Антиамериканские настроения в Ираке, кстати, и явились одной из причин, почему президент Обама, наверняка, сказал иракцам: если вы нас не хотите, мы уйдем. В Ираке должны понимать, что мы, американцы, в какой-то момент начинаем уставать от того, что, с одной стороны, от нас ждут помощи, а с другой, – нас же и ненавидят. Невозможно мириться с этим вечно. Я, конечно же, не говорю, что все иракцы нас не любят, но тех, кто не любит, достаточно много. Иракские политики опасаются взрыва межрелигиозных столкновений, им хотелось бы, чтобы мы остались, но публично они нас ругают. Было бы лучше, если бы они не стояли на нашем пути или чтобы они предложили приемлемые для нас условия, на которых мы могли бы продолжать оставаться в стране.
Эмма Тополь: Еще одно последствие войны в Ираке, с которым будет очень трудно бороться - это стремительный рост антиамериканизма по всему миру, о котором говорит Майкл Оханлон. Вначале вторжение в суверенное государство, безуспешный поиск оружия массового разрушения, затем сообщения о недопустимом поведении солдат в Ираке – все это сыграло отрицательную роль и подпортило имидж Соединенных Штатов как страны, поддерживающей мировой порядок и права человека. Американцы еще в начале войны на Ближнем Востоке пытались понять: можно ли провести аналогии между Операцией Освобождения Ирака и войной во Вьетнаме, оставившей глубокий след в памяти страны. Специалисты предупреждают, что сравнивать эти две войны неверно, их похожесть ограничивается только тем, что обе они были слишком долгими и в итоге стали крайне непопулярными. Ирак, в отличие от Вьетнама, – ключевая страна в решении проблемы национальной безопасности Соединенных Штатов: с одной стороны – растущая сила и влияние Ирана, с другой - борьба с «Аль-Каидой» и ее союзниками. В свое время вице-президент Дик Чейни частично оправдывал начало военных действий на Ближнем Востоке необходимостью перенести теракты с американской территории в Ирак. И судя по всему, именно эта задача была выполнена лучше, чем другие. Но, к примеру, надежды администрации Буша на то, что Ирак станет для других ближневосточных стран примером свободного, по Западному образцу, общества, не оправдались. Как бы положительно ни относились американцы к демократическому пробуждению в некоторых арабских странах, пока нет никаких доказательств тому, что война в Ираке положительно повлияла на эти перемены. Некоторые политологи утверждают, что, наоборот, иракскую войну арабские лидеры использовали как пугало, и говорили: смотрите на Ирак, демократизация неминуемо ведет к беспорядкам. Но более яркий пример провала идеи сделать из Ирака своего рода модель демократического государства в арабском мире - неоднократные заявления иракского премьер-министра Нури аль-Малики в поддержку сирийского диктатора Башара аль-Асада.
Для президента Обамы уход из Ирака – политическая победа, которую он будет использовать на предстоящих президентских выборах. В этом согласны как оппоненты Обамы, так и его единомышленники. В 2006 году именно благодаря антивоенным настроениям демократам удалось получить большинство в Конгрессе, а обещания прекратить войну помогли Обаме выиграть на выборах в 2008 году. Но эксперты говорят, что из-за трудностей экономики сейчас рейтингу Обамы не поможет даже такая популярная инициатива, как уход из Ирака. Интересно, что среди тех, кто поддерживал войну в Ираке, 60 процентов выступили за ее прекращение.
Во время пика войны в 2007 году в Ираке было пятьсот пять военных баз и более ста семидесяти тысяч американских солдат. Старший научный сотрудник института Брукингс Майкл Оханлон считает, что какая-то часть военных, возможно, останется в регионе.
Майкл Оханлон: Сейчас, действительно, ведутся переговоры с кувейтским правительством о том, чтобы какое-то количество военных перевести туда. Я сомневаюсь, что мы увеличим число солдат, которые уже находятся в Кувейте. Они там были расположены, в основном, для поддержки операций в Ираке. Теперь же, если военные операции прекращены, то отпадает и необходимость в поддержке из Кувейта. Мы не хотим начинать еще одну иракскую войну, таких настроений нет ни у американцев, ни у президента Обамы. Идея оставить какое-то число военных направлена исключительно на то, чтобы предотвратить новый конфликт в этом регионе. Для этого необходимо реально присутствовать там, работать с людьми, которые не могут договориться друг с другом.
Эмма Тополь: Несмотря на обещания президента Обамы, что все американские военные встретят Рождество дома, минимум четыре тысячи солдат останутся в Кувейте на неопределенное время. Они помогут завершить переброску войск и техники из Ирака и, если вдруг понадобится, провести быструю военную операцию. Более того, в начале следующего года возобновятся переговоры между иракскими и американскими официальными представителями о возвращении в Ирак определенного числа военного персонала, чтобы оказать помощь в поддержании порядка в стране.
