Российскому Академическому молодежному театру исполнилось 90 лет. Свою историю он ведет с 1921 года, когда на свет родился первый московский Театр для детей. Его руководителем была Наталья Сац. В 1936 году театр переименовали в Центральный детский, и он поселился на Театральной площади, рядом с Большим и Малым театрами, в дивном здании архитектора Бове. В 1992 году театр снова поменял название, теперь это Российский молодежный театр. Свой юбилей он отметил двухчасовым спектаклем-концертом.
В летописи театра - имена ушедших: Натальи Сац, Марии Кнебель, Константина Шах-Азизова, Валентины Сперантовой, Виктора Розова, Юрия Щекочихина, Анатолия Эфроса, Олега Ефремова, Георгия Товстоногова, Евгения Дворжецкого... В летописи театра - имена живущих, но сейчас в нем не работающих: Олега Анофриева, Льва Дурова, Ирины Муравьевой, Сергея Шакурова, Павла Хомского, Петра Фоменко.
Последние 30 лет театром руководит Алексей Бородин, и уже 40 лет (со студенческой скамьи) они работают вместе с выдающимся художником Станиславом Бенедиктовым. У РАМТа есть даже свой композитор - Наталья Плежэ, что по нынешним временам редкость и роскошь.
РАМТ первым инсценировал и поставил прозу Бориса Акунина ("Эраст Фандорин" и "Инь и янь").
Первым, и это стало главным театральным событием сезона, обратился к трилогии Тома Стоппарда "Берег утопии" (вывел на сцену героев русской истории : Герцена, Белинского, Огарева, Бакунина и даже самого Маркса).
Первым представил российской публике пьесу Стоппарда "Рок-н-ролл", посвященную событиям пражской весны и Вацлаву Гавелу (режиссер Адольф Шапиро сейчас готовит постскриптум к спектаклю - памяти Вацлава Гавела).
РАМТ первым предложил молодым режиссерам - выпускникам ГИТИСа - сделать на малой сцене спектакли для детей, и получил четыре постановки, одна другой лучше. Бородин сумел уговорить Миндаугаса Карбаускиса поработать с его труппой, в результате мы получили "Будденброков" по роману Томаса Манна.
РАМТ сочинил мюзикл по мотивам "Алых парусов" Александра Грина.
Билетов в театр не достать, разве что бронировать за пару месяцев в день начала продаж.
"Берег утопии", молодежный проект, "Будденброки" - лауреаты и номинанты всех значительных российских и московских театральных премий. Сам РАМТ - один из трех драматических театров города (наряду с театрами Фоменко и Женовача), в котором нет ни одного плохого спектакля. На юбилеи РАМТа сходится вся театральная Москва, потому что сочинять праздничные вечера здесь тоже умеют превосходно.
На сей раз предложили форму спектакля-концерта. За два часа - 46 номеров. В них занята вся труппа, от старейшин (Нинель Терновская, Татьяна Шатилова, Юльен Балмусов, Юрий Лученко) и актеров, давно работающих в театре (Нина Дворжецкая, Алексей Веселкин, Виктор Цымбал, Лариса Гребенщикова, Евгений Редько, Елена Галибина, Нелли Уварова, Дарья Семенова, Илья Исаев, Петр Красилов, Ирина Низина, Рамиля Искандер, Денис Баландин, Анна Тараторкина...), до совсем недавних приобретений (Александра Розовская, Дмитрий Кривощапов, Виктор Панченко) и нынешних студентов ГИТИСа. В этом спектакле представлены все существующие формы и жанры театра: от самых высоких (поэтическая трагедия) до самых низких (варьете) с участием пантомимы и клоунады, танца и пения, мюзикла и оперетты. Настоящих оваций зала удостоилась Елена Галибина, исполнившая номер из музыкальной комедии А. Петрова "В ритме сердца" с таким текстом: "Добровольно уходить со сцены глупо, Да, я знаю все свои права. И всегда принять актера можно в труппу, а уволить, а уволить - черта с два. Профсоюз родной не даст меня в обиду, слава богу - есть законы по труду. Даже если вот на пенсию я выйду, буду петь двенадцать месяцев в году". А что вытворял в обличье Лайзы Минелли и на музыку из фильма "Кабаре" Петр Красилов , словами не описать, надо видеть.
Уровень человеческой и профессиональной культуры очень высок. Никто не толкается локтями, самые знаменитые актеры работают в массовке, и невозможно оторвать глаз, например, от Нелли Уваровой, танцующей, вместе со студентами, танго. Исполняют и характерные, и современные танцы, показывают пластические этюды, фехтуют, читают стихи и прозаические монологи, поют романсы, арии и народные песни.
Спектакль начинается текстом Владимира Соловьева, а заканчивается стихами Иосифа Бродского. Между ними - Блок и Ростан, Лермонтов и Пушкин, Ахматова и Пастернак, Уайльд и Расин, Шекспир и Чехов, Олеша и Георгий Иванов. Все фрагменты - о разном: о Храме, о доме, об искусстве. Но вместе они слагаются в гимн театру-Храму, театру-дому, в признание в любви к людям, его покинувшим, и к людям, которые живут в нем нынче. Есть вещи, написанные недавно, на злобу дня. Куплеты собственного сочинения пропел Андрей Бажин: " На Театральной площади картина - стоят бок о бок три богатыря. Один весь в золоте, увенчанный квадригой, у двух других - ни денег, ни коня. Большой театр глубоким стал отныне, теперь народу ближе и родней, под стук колес танцуют балерины, да и в вагонах стало веселей".
Это злободневность театральная, а вот общественно-актуальным оказывается Юрий Олеша. С монологом из его "Зависти" прямо к залу обращается Виктор Цымбал: "Мы собьем спесь с молодого века, который издевается над нами, над горшочками нашими, над кастрюльками нашими, над тишиной нашей. Стирает с личиков младенцев наших семейное священное сходство. Шмыгает по нашим полкам, как крыса. Гоните его к черту. Скажите ему: "Мы хотим спать. Каждый - на своей подушке. Не трогай подушек наших, не зови нас, не мани . Вот греб наш и знамя наше. Пули застревают в подушке. Подушкой мы задушим тебя, новый мир".
В финале Илья Исаев читает "Рождественский романс" Бродского:
"Твой Новый год по темно-синей
волне средь моря городского
плывет в тоске необьяснимой,
как будто жизнь начнется снова,
как будто будет свет и слава,
удачный день и вдоволь хлеба,
как будто жизнь качнется вправо,
качнувшись влево".
Горькое " как будто" словно не имеет отношения к этому театру. В нем жизнь и не заканчивалась.
В летописи театра - имена ушедших: Натальи Сац, Марии Кнебель, Константина Шах-Азизова, Валентины Сперантовой, Виктора Розова, Юрия Щекочихина, Анатолия Эфроса, Олега Ефремова, Георгия Товстоногова, Евгения Дворжецкого... В летописи театра - имена живущих, но сейчас в нем не работающих: Олега Анофриева, Льва Дурова, Ирины Муравьевой, Сергея Шакурова, Павла Хомского, Петра Фоменко.
Последние 30 лет театром руководит Алексей Бородин, и уже 40 лет (со студенческой скамьи) они работают вместе с выдающимся художником Станиславом Бенедиктовым. У РАМТа есть даже свой композитор - Наталья Плежэ, что по нынешним временам редкость и роскошь.
РАМТ первым инсценировал и поставил прозу Бориса Акунина ("Эраст Фандорин" и "Инь и янь").
Первым, и это стало главным театральным событием сезона, обратился к трилогии Тома Стоппарда "Берег утопии" (вывел на сцену героев русской истории : Герцена, Белинского, Огарева, Бакунина и даже самого Маркса).
Первым представил российской публике пьесу Стоппарда "Рок-н-ролл", посвященную событиям пражской весны и Вацлаву Гавелу (режиссер Адольф Шапиро сейчас готовит постскриптум к спектаклю - памяти Вацлава Гавела).
РАМТ первым предложил молодым режиссерам - выпускникам ГИТИСа - сделать на малой сцене спектакли для детей, и получил четыре постановки, одна другой лучше. Бородин сумел уговорить Миндаугаса Карбаускиса поработать с его труппой, в результате мы получили "Будденброков" по роману Томаса Манна.
РАМТ сочинил мюзикл по мотивам "Алых парусов" Александра Грина.
Билетов в театр не достать, разве что бронировать за пару месяцев в день начала продаж.
"Берег утопии", молодежный проект, "Будденброки" - лауреаты и номинанты всех значительных российских и московских театральных премий. Сам РАМТ - один из трех драматических театров города (наряду с театрами Фоменко и Женовача), в котором нет ни одного плохого спектакля. На юбилеи РАМТа сходится вся театральная Москва, потому что сочинять праздничные вечера здесь тоже умеют превосходно.
На сей раз предложили форму спектакля-концерта. За два часа - 46 номеров. В них занята вся труппа, от старейшин (Нинель Терновская, Татьяна Шатилова, Юльен Балмусов, Юрий Лученко) и актеров, давно работающих в театре (Нина Дворжецкая, Алексей Веселкин, Виктор Цымбал, Лариса Гребенщикова, Евгений Редько, Елена Галибина, Нелли Уварова, Дарья Семенова, Илья Исаев, Петр Красилов, Ирина Низина, Рамиля Искандер, Денис Баландин, Анна Тараторкина...), до совсем недавних приобретений (Александра Розовская, Дмитрий Кривощапов, Виктор Панченко) и нынешних студентов ГИТИСа. В этом спектакле представлены все существующие формы и жанры театра: от самых высоких (поэтическая трагедия) до самых низких (варьете) с участием пантомимы и клоунады, танца и пения, мюзикла и оперетты. Настоящих оваций зала удостоилась Елена Галибина, исполнившая номер из музыкальной комедии А. Петрова "В ритме сердца" с таким текстом: "Добровольно уходить со сцены глупо, Да, я знаю все свои права. И всегда принять актера можно в труппу, а уволить, а уволить - черта с два. Профсоюз родной не даст меня в обиду, слава богу - есть законы по труду. Даже если вот на пенсию я выйду, буду петь двенадцать месяцев в году". А что вытворял в обличье Лайзы Минелли и на музыку из фильма "Кабаре" Петр Красилов , словами не описать, надо видеть.
Уровень человеческой и профессиональной культуры очень высок. Никто не толкается локтями, самые знаменитые актеры работают в массовке, и невозможно оторвать глаз, например, от Нелли Уваровой, танцующей, вместе со студентами, танго. Исполняют и характерные, и современные танцы, показывают пластические этюды, фехтуют, читают стихи и прозаические монологи, поют романсы, арии и народные песни.
Спектакль начинается текстом Владимира Соловьева, а заканчивается стихами Иосифа Бродского. Между ними - Блок и Ростан, Лермонтов и Пушкин, Ахматова и Пастернак, Уайльд и Расин, Шекспир и Чехов, Олеша и Георгий Иванов. Все фрагменты - о разном: о Храме, о доме, об искусстве. Но вместе они слагаются в гимн театру-Храму, театру-дому, в признание в любви к людям, его покинувшим, и к людям, которые живут в нем нынче. Есть вещи, написанные недавно, на злобу дня. Куплеты собственного сочинения пропел Андрей Бажин: " На Театральной площади картина - стоят бок о бок три богатыря. Один весь в золоте, увенчанный квадригой, у двух других - ни денег, ни коня. Большой театр глубоким стал отныне, теперь народу ближе и родней, под стук колес танцуют балерины, да и в вагонах стало веселей".
Это злободневность театральная, а вот общественно-актуальным оказывается Юрий Олеша. С монологом из его "Зависти" прямо к залу обращается Виктор Цымбал: "Мы собьем спесь с молодого века, который издевается над нами, над горшочками нашими, над кастрюльками нашими, над тишиной нашей. Стирает с личиков младенцев наших семейное священное сходство. Шмыгает по нашим полкам, как крыса. Гоните его к черту. Скажите ему: "Мы хотим спать. Каждый - на своей подушке. Не трогай подушек наших, не зови нас, не мани . Вот греб наш и знамя наше. Пули застревают в подушке. Подушкой мы задушим тебя, новый мир".
В финале Илья Исаев читает "Рождественский романс" Бродского:
"Твой Новый год по темно-синей
волне средь моря городского
плывет в тоске необьяснимой,
как будто жизнь начнется снова,
как будто будет свет и слава,
удачный день и вдоволь хлеба,
как будто жизнь качнется вправо,
качнувшись влево".
Горькое " как будто" словно не имеет отношения к этому театру. В нем жизнь и не заканчивалась.
