В Госдуму президентом России Дмитрием Медведевым внесен проект Федерального закона "О выборах депутатов Государственной Думы". Можно ли считать законопроект, который стал ответом власти на требования протестующих против фальсификации парламентских выборов, либерализационным?
В эфире Радио Свобода законопроект проанализировал петербургский политический эксперт, директор проектного центра "Геликс" Григорий Голосов:
– Весь пакет реформ, который был оглашен в обращении Медведева к Федеральному собранию, с очевидностью явился реакцией на протестную активность в декабре прошлого года. Эти реформы должны были означать некую либерализацию, которая апеллировала бы к сознанию протестующих. Другой причины, я полагаю, нет.
– В какой степени тот проект, который Медведев выдвигает, может быть воспринят этой частью российского общества?
– Именно в качестве либерализации – не может, потому что таковой не является. В партийное законодательство, действительно, внесены некоторые либерализирующие моменты, хотя далеко не последовательно. Однако этот проект не вносит практически ничего существенно нового в ту избирательную систему, которая применялась раньше. Все изменения сводятся к тому, что, начиная с 2016 года, не будет, во-первых, федеральной части списка, и во-вторых, список будет делиться вместо примерно 80 территориальных групп на 225. Вот и вся разница.
– То есть речь идет о попытке чисто арифметически перестроить систему выборов.
– Такое ощущение, что они действительно хотели изменить систему выборов. Сначала они собирались ввести биноминальную систему, и последствия этой системы были бы ужасны. Видимо, они это сообразили и не решились на такой шаг. Это мажоритарная система, которая применяется в двухмандатных округах, однако при этом мандаты распределяются по пропорциональному принципу. Эта система применялась до сих пор только в одной стране - в Чили, и там она работает, в принципе, неплохо (хотя большинство политологов считает, что чилийская демократия состоялась вопреки этой системе, а не благодаря ей). Однако в России последствия применения этой системы были бы ужасны. Я посчитал, что, например, в 2003 году "Единая Россия" могла бы получить при такой системе 80 процентов мест при 37 процентах голосов. А в прошлом году она получила бы 70 процентов мест – хотя голосов, как вы знаете, ей насчитали больше. Я не знаю, насколько в такие расчеты вдавались аналитики президентской администрации, но, в общем, было очевидно, что последствия этой системы были бы скандальны.
Потом они думали о смешанной избирательной системе. Но я подозреваю, что, несмотря на то, что смешанная система была бы в некоторых отношениях весьма выгодна "Единой России", они рассудили, что это ослабит дисциплину внутри "Единой России" – потому что одномандатники были бы более независимыми. На это тоже, стало быть, не решились.
И тогда сделали так, что, в общем, ничего не изменилось. Изменения чисто косметические.
– На ваш взгляд, какая система выборов была бы правильной для России?
– Полагаю, что России с системой выборов мудрить не стоит. Следует использовать, во-первых, пропорциональную систему, а во-вторых, использовать ее так, как она применяется в подавляющем большинстве стран, то есть в территориальных округах средней и малой величины. Если бы были созданы пропорциональные округа, на основе отдельных регионов Российской Федерации или с их небольшим укрупнением, то это было бы нормально. Так пропорциональная система работает по всем мире, и работает неплохо.
– Предположим, если бы была введена такая система, и на выборах, проведенных по такой системе, некоторая партия – назовем ее для простоты "Единая Россия" – получила бы 40 процентов голосов избирателей, какой процент мандатов она бы получала при этом подсчете голосов в Думе?
– Процентов 45-46. Это отклонение неизбежное, потому что в любых выборах часть голосов теряется, во-первых, в испорченных бюллетенях, и во-вторых, в голосах за партии, которые не преодолевают барьера. А барьер можно устанавливать правовым способом, вот как сейчас у нас - 5 процентов, но есть еще так называемый эффективный барьер, который определяется просто величиной округа. Поэтому от него, в принципе, никуда не денешься. И за счет этого всегда партии получают несколько больше мест, чем они получают голосов. Я имею в виду те партии, которые проходят этот правовой или эффективный барьер.
– Получается, что задача "Единой России" сейчас - соразмерив свои законотворческие возможности со степенью возмущения, которое может вызвать изменение электоральной системы – предложить такую систему, которая позволила бы партии, получив относительно небольшое число голосов (скажем так), накрутить это число в Думе потом – с помощью эффективных депутатских мандатов, благодаря той или иной избирательной системе. Вопрос только в том, какой метод Медведев и партия "Единая Россия" сейчас используют, для того, чтобы это не вызвало слишком большого социального возмущения. Верно ли я понимаю идею?
– Ну, не совсем так. Они уже решили, что ничего менять не будут. А вот эту накрутку, о которой вы сказали, они будут осуществлять политическими средствами. Сейчас облегчилась партийное законодательство, будет создано очень много партий. Причем партийное законодательство по-прежнему будет позволять отсекать реально оппозиционные партии от избирательного процесса, но при этом среди этих многих партий будет много обманок, рассчитанных только на то, чтобы избиратели отдавали за них голоса, и эти голоса терялись.
– И потом они будут приплюсовываться, эти голоса, к результату прежде всего партии - формальной победительницы, то есть "Единой России".
– Да, прежде всего потому, что они просто пропорциональны успеху отдельных партий, как бы перераспределяются. Вот за счет этого – да, "Единая Россия" может получить 30 процентов, а в местах у них будет процентов 55. И такое в истории России, в общем-то, уже случалось в 90-х годах.
– Если говорить сейчас о политических последствиях предложения Дмитрия Медведева, – вы ожидаете, что этот пакет, в частности, законопроект о выборах депутатов Госдумы будет принят парламентом?
– Я думаю, что, скорее всего, он будет принят. Такая избирательная система, в принципе, не только выгодна "Единой России", но и не представляет особой угрозы для других партий, которые представлены сейчас в российском парламенте. Может быть, будут внесены какие-то минимальные модификации, но оснований для протеста со стороны, допустим, КПРФ или ЛДПР я просто-напросто не вижу. Они уже адаптировались к такому порядку, и он их в целом устраивает.
Этот и другие важные материалы итогового выпуска программы "Время Свободы" читайте на странице "Подводим итоги с Андреем Шарым"
В эфире Радио Свобода законопроект проанализировал петербургский политический эксперт, директор проектного центра "Геликс" Григорий Голосов:
– Весь пакет реформ, который был оглашен в обращении Медведева к Федеральному собранию, с очевидностью явился реакцией на протестную активность в декабре прошлого года. Эти реформы должны были означать некую либерализацию, которая апеллировала бы к сознанию протестующих. Другой причины, я полагаю, нет.
– В какой степени тот проект, который Медведев выдвигает, может быть воспринят этой частью российского общества?
– Именно в качестве либерализации – не может, потому что таковой не является. В партийное законодательство, действительно, внесены некоторые либерализирующие моменты, хотя далеко не последовательно. Однако этот проект не вносит практически ничего существенно нового в ту избирательную систему, которая применялась раньше. Все изменения сводятся к тому, что, начиная с 2016 года, не будет, во-первых, федеральной части списка, и во-вторых, список будет делиться вместо примерно 80 территориальных групп на 225. Вот и вся разница.
– То есть речь идет о попытке чисто арифметически перестроить систему выборов.
– Такое ощущение, что они действительно хотели изменить систему выборов. Сначала они собирались ввести биноминальную систему, и последствия этой системы были бы ужасны. Видимо, они это сообразили и не решились на такой шаг. Это мажоритарная система, которая применяется в двухмандатных округах, однако при этом мандаты распределяются по пропорциональному принципу. Эта система применялась до сих пор только в одной стране - в Чили, и там она работает, в принципе, неплохо (хотя большинство политологов считает, что чилийская демократия состоялась вопреки этой системе, а не благодаря ей). Однако в России последствия применения этой системы были бы ужасны. Я посчитал, что, например, в 2003 году "Единая Россия" могла бы получить при такой системе 80 процентов мест при 37 процентах голосов. А в прошлом году она получила бы 70 процентов мест – хотя голосов, как вы знаете, ей насчитали больше. Я не знаю, насколько в такие расчеты вдавались аналитики президентской администрации, но, в общем, было очевидно, что последствия этой системы были бы скандальны.
Потом они думали о смешанной избирательной системе. Но я подозреваю, что, несмотря на то, что смешанная система была бы в некоторых отношениях весьма выгодна "Единой России", они рассудили, что это ослабит дисциплину внутри "Единой России" – потому что одномандатники были бы более независимыми. На это тоже, стало быть, не решились.
И тогда сделали так, что, в общем, ничего не изменилось. Изменения чисто косметические.
– На ваш взгляд, какая система выборов была бы правильной для России?
– Полагаю, что России с системой выборов мудрить не стоит. Следует использовать, во-первых, пропорциональную систему, а во-вторых, использовать ее так, как она применяется в подавляющем большинстве стран, то есть в территориальных округах средней и малой величины. Если бы были созданы пропорциональные округа, на основе отдельных регионов Российской Федерации или с их небольшим укрупнением, то это было бы нормально. Так пропорциональная система работает по всем мире, и работает неплохо.
– Предположим, если бы была введена такая система, и на выборах, проведенных по такой системе, некоторая партия – назовем ее для простоты "Единая Россия" – получила бы 40 процентов голосов избирателей, какой процент мандатов она бы получала при этом подсчете голосов в Думе?
– Процентов 45-46. Это отклонение неизбежное, потому что в любых выборах часть голосов теряется, во-первых, в испорченных бюллетенях, и во-вторых, в голосах за партии, которые не преодолевают барьера. А барьер можно устанавливать правовым способом, вот как сейчас у нас - 5 процентов, но есть еще так называемый эффективный барьер, который определяется просто величиной округа. Поэтому от него, в принципе, никуда не денешься. И за счет этого всегда партии получают несколько больше мест, чем они получают голосов. Я имею в виду те партии, которые проходят этот правовой или эффективный барьер.
– Получается, что задача "Единой России" сейчас - соразмерив свои законотворческие возможности со степенью возмущения, которое может вызвать изменение электоральной системы – предложить такую систему, которая позволила бы партии, получив относительно небольшое число голосов (скажем так), накрутить это число в Думе потом – с помощью эффективных депутатских мандатов, благодаря той или иной избирательной системе. Вопрос только в том, какой метод Медведев и партия "Единая Россия" сейчас используют, для того, чтобы это не вызвало слишком большого социального возмущения. Верно ли я понимаю идею?
– Ну, не совсем так. Они уже решили, что ничего менять не будут. А вот эту накрутку, о которой вы сказали, они будут осуществлять политическими средствами. Сейчас облегчилась партийное законодательство, будет создано очень много партий. Причем партийное законодательство по-прежнему будет позволять отсекать реально оппозиционные партии от избирательного процесса, но при этом среди этих многих партий будет много обманок, рассчитанных только на то, чтобы избиратели отдавали за них голоса, и эти голоса терялись.
– И потом они будут приплюсовываться, эти голоса, к результату прежде всего партии - формальной победительницы, то есть "Единой России".
– Да, прежде всего потому, что они просто пропорциональны успеху отдельных партий, как бы перераспределяются. Вот за счет этого – да, "Единая Россия" может получить 30 процентов, а в местах у них будет процентов 55. И такое в истории России, в общем-то, уже случалось в 90-х годах.
– Если говорить сейчас о политических последствиях предложения Дмитрия Медведева, – вы ожидаете, что этот пакет, в частности, законопроект о выборах депутатов Госдумы будет принят парламентом?
– Я думаю, что, скорее всего, он будет принят. Такая избирательная система, в принципе, не только выгодна "Единой России", но и не представляет особой угрозы для других партий, которые представлены сейчас в российском парламенте. Может быть, будут внесены какие-то минимальные модификации, но оснований для протеста со стороны, допустим, КПРФ или ЛДПР я просто-напросто не вижу. Они уже адаптировались к такому порядку, и он их в целом устраивает.
Этот и другие важные материалы итогового выпуска программы "Время Свободы" читайте на странице "Подводим итоги с Андреем Шарым"
