У вас Акунин с Быковым и Шевчук, а у нас (гнет пальцы) – Табаков, Калягин, Хазанов, Стас Михайлов, Михалков, Боярский, Фрейндлих, Бабкина, Расторгуев и еще 500 с довеском доверенных лиц, не считая начштаба Говорухина. У вас митинг на 100 тысяч несогласных, а у нас – на 200 тысяч ликующих, если правильно посчитать. У вас автопробег, а у нас автопробег более лучший, причем на сутки раньше. Вы нас не любите, а мы вас ненавидим.

Путин азартен.

Это, конечно, особая психология, соединяющая в себе дух соревнования и беспощадность. Особый склад души, предполагающий несгибаемое упорство в достижении цели.

Инициативников в ГБ не берут, но меня возьмете. Истерику прекратить: вор должен сидеть в тюрьме, у него руки в крови. Политзаключенных у нас, слава богу, нет. Оппозиционеры, журналисты, студенты на митинге – все шакалят у американского посольства. Идите ко мне, бандерлоги.

Одновременно с выступлениями контринтеллигенции, контрмитингами и контрпробегами проходят другие акции, которые тоже подстегиваются предвыборным азартом. Столь же показательные, но в более привычном стиле запретов и борьбы с возомнившими о себе уникальными журналистскими коллективами.

На MTV закрывается новое ток-шоу Ксении Собчак. На "Эхе Москвы" оптимизируют состав совета директоров, провоцируя уход из этого совета Алексея Венедиктова. Живые эфиры телеканала "Дождь" с подачи легендарного депутата Шлегеля привлекают внимание прокуратуры. В Национальном резервном банке, принадлежащем одному из акционеров "Новой газеты" Александру Лебедеву, проходят внеочередные выемки.

Путин пугает, и это страшновато. Однако уже не так страшно, как в незабываемом 1999-м и чуть позже, когда страна только знакомилась с преемником, и каждое новая его спецоперация поражала, как бы сказать, свежестью и своеобразием технологий. Сегодня все это приелось, да и
ответ на главный вопрос нулевых годов "Кто вы, мистер Путин?" более или менее понятен. Общество знает, чего ожидать от этого политика, и он знает, что ничем уже не может удивить граждан. Методология прозрачна, но характер в 59 лет не поменяешь, и фаворит президентских выборов играет как умеет.

Нормальный, мало вовлеченный в политику человек эпохи раннего Путина просто не мог постичь происходящего. Взрывы домов, вторая чеченская война и прочие ужасы, помельче, сбивали с ног, а вдалеке маячил суровый лидер, который спасал его от террора и хаоса. Нормальный, мало вовлеченный в политику человек эпохи позднего Путина, вглядывясь в нынешний предвыборный цирк с конями, недоумевает. К чему все это: хоровод доверенных лиц и замерзающая массовка под брутальными плакатами, словно враг у ворот? Нормальный человек, приученный к тому, что власть забыла про него в обмен на то, что он забыл про политику, раздражен и хочет, чтобы его оставили в покое.

Однако покой россиянам только снится. До выборов две недели, побеждать Путину надо в первом туре, он охвачен азартом, и потому вдруг начинает играть против себя. Оскорбляя активных граждан, добивается того, что брезгливое отторжение у них сменяется тотальным отвращением. Сгоняя на путинги бюджетников, пробуждает недовольство у самых равнодушных, зависимых и послушных. Пытаясь задавить независимые СМИ, восстанавливает против себя чуть ли не весь журналистский цех – за исключением тех, кто давно уже ушел из профессии на официальную службу.

"Э, Парамоша, ты азартный! Вот где твоя слабая струна!", – говорит генерал Чарнота в той булгаковской пьесе, которую Путин недавно цитировал наряду с Киплингом. Пока не поздно, Владимиру Владимировичу неплохо бы перечитать "Бег". Как минимум эту сцену, в которой "Крысику" приходится так несладко, а все потому, что герой слишком зол, беспощаден, запальчив и не умеет вовремя остановиться.