Виктор Резунков: Сегодня у нас в гостях - депутат Ленсовета 21-го созыва, однокурсник Владимира Путина, председатель Межрегиональной общественной организации «Комитет социально-правовой защиты военнослужащих» Леонид Полохов и депутат Ленсовета 21-го созыва, член Городской контрольной комиссии в 1991-1993 годах, писатель Павел Цыплёнков.
В эти дни, накануне президентских выборов, в прессе появилась новая информация о коррупции в верхних эшелонах российской власти. Известная журналистка Евгения Альбац на страницах журнала «The New Times» подробно приводит результаты своего расследования, в котором фигурирует не только Владимир Путин, но и ближайшие его друзья – Юрий Ковальчук, Геннадий Тимченко, Алексей Миллер, Виктор Золотов, Владимир Кожин и другие. Документальные данные, которые были предоставлены Евгении Альбац эмигрировавшим в Англию российским бизнесменом Сергеем Колесниковым, свидетельствуют о том, что «интересы кандидата на пост главы России лежат в оффшорах Панамы, Лихтенштейна, Британских Виргинских островов, в банках и компаниях Лондона и Цюриха».
Журналист из «Новой газеты» Владимир Иванидзе рассказывает о связях Комитета по внешним связям мэрии Санкт-Петербурга, который в свое время возглавлял Владимир Путин, с организованной преступной группировкой, занимающейся вместе с японскими якудза созданием и контролем игорного бизнеса.
Мы сегодня, вспоминая те времена, попытаемся объяснить, каким образом постепенно в стране возникла ситуация, когда вся власть и основные денежные потоки сосредоточились в руках небольшой группы людей, почему это произошло, в чем причина. И конечно, обсудим президентские выборы и другие политические события последних дней.
Леонид, вы были долгое время в хороших, дружественных отношениях с Владимиром Путиным: были его однокурсником, потом неоднократно с ним встречались, когда работали военным прокурором, когда были депутатом Ленсовета 21-го созыва. А в 2007 году вы написали открытое письмо с достаточно резкими словами в адрес Владимира Путина и с вопросами, на которые он так и не дал вам ответов, насколько я знаю. А как вы сейчас относитесь к тому, что он опять идет в президенты?
Леонид Полохов: По нашему Основному закону – по Конституции – он имеет на это право. Если бы у нас в Конституции было написано, что два срока президентских – и все, - это другое дело. И он совершенно правильно поступил. Как человек, который хочет идти к власти, хочет иметь эту власть, который совершает свою карьеру, он совершенно правильно поступил. Он на четыре года посадил «вахтера» вместо себя, тот посторожил кресло президентское, и очень неплохо с этим справился Медведев. Самое главное, что мне в нем понравилось, - он хорошо награждал. Вот его и надо оставить в каком-нибудь наградном отделе, пусть награждает с утра до ночи всех.
Виктор Резунков: В одном из последних интервью вы обратили внимание на то, что у Владимира Путина есть чисто профессиональная проблема – он, работая у Анатолия Собчака, никем не руководил. С 1975-го по 1990 год он даже не был начальником какого-нибудь отдела. А потом сразу стал вице-мэром.
Леонид Полохов: Если бы здесь не было Павла Владимировича, я бы чего-нибудь придумал. А в связи с тем, что он является свидетелем тех лет, он скажет, что таких людей назначали на высокие должности по тем временам - мэр, заместитель мэра, которые книжки в библиотеке выдавали, а сегодня они – замы. И я не шучу, так оно и было.
Павел Цыплёнков: Была революция.
Леонид Полохов: Поэтому я и тогда возмущался, и сейчас. Но тогда я возмущался по-хорошему. Я подходил и говорил: «Вов, а ты потянешь? Все-таки комитет, а ты никогда не руководил». Хотя бы каким-то отделением. В армии же он не служил. Ну, нельзя же так – вдруг заместитель мэра. А потом Паша и другие товарищи подходили ко мне и говорили: «Революция! Кухарка правит государством. В.И.Ленин». А тем, что они не боялись этого, я до сих пор поражен. Наверное, это современные «Остапы Бендеры», я бы так сказал. Мне предлагали должности, но я испугался ответственности. Я трус в этом плане. Потому что я не прошел определенные должности по карьерной лестнице, и я не могу прыгать куда-то наверх. Когда я приехал в Москву на стажировку, генералы мне, подполковнику юстиции, честь отдавали в одной конторе. Я спрашиваю: «А почему они меня так встречают?», - «Он же с Ленсовета. Сейчас его назначат большим...». Я говорю: «Не назначат, я не соглашусь. Я не справлюсь». А те ребята, «птенцы Собчака», «собчата», без стеснения занимали любые должности, лишь бы туда попасть. Чуров ничего собой не представлял вообще. Меня спрашивают: «Помнишь Чурова?». Джинсы затертые и борода – вот все, что я о Чурове помню. Правильно говорят – мутный. Он интеллигентный, образованный...
Виктор Резунков: Книжки пишет.
Леонид Полохов: ...физмат окончил в университете, где я и Путин учились. Кстати, культурный, никогда грубого слова от него не услышишь. Но нудный. А куда он пошел? К Собчаку, к Путину. Я могу ночь говорить про кадры, которые окружают Путина. Их я называю «дебилята Путина», а не «птенцы Собчака».
Виктор Резунков: Вы имеете в виду членов клана?
Леонид Полохов: Нет, я имею в виду почти все правительство.
Виктор Резунков: Павел, вы знали Путина еще по Ленсовету 21-го созыва. Сейчас все вспоминают книжку Натальи Геворкян. Там описан такой момент. Путину говорят: «Гельмут Коль уходит, как же так?! Он 16 лет был у власти, сильный, мощный лидер». А тот отвечает: «Ну, видимо, народ устал. Даже такой органичный, дисциплинированный немецкий народ не выдерживает». А Владимир Путин все-таки идет на третий срок.
Павел Цыплёнков: Тут два момента. Лучше всего Путина знал Анатолий Собчак. Наверное, это всем понятно – Путин был его «правой рукой», «серым кардиналом», как тогда называли. Мэр вечно в разъездах, оставляя за себя управлять городом на Неве Владимира Путина. Но когда Собчак вернулся из Франции (наверное, лучше бы во Франции сидел и книжки писал), он стал доверенным лицом Путина, стал очень много рассуждать о биографии Путина, о том, кем работал Путин до революции 90-го года. В результате при странных обстоятельствах он ушел из жизни в Калининграде. Связано ли это как-то с тем, что Путин в это время, в начале 2000 года, баллотировался в президенты или нет, я не знаю. Но я не исключаю возможности, что Собчака просто убрали. Это в области предположения.
Что касается личности нынешнего кандидата в президенты, то это самый обычный человек, я считаю. Но у него есть определенная черта характера, которая прослеживается с детства. Он, по моему мнению, любит управлять и побеждать. В частности, любит побеждать себе подобных людей. Не будучи атлетического телосложения, он все-таки пошел в борьбу. Вместо того, чтобы идти в гимнастику или в командные виды спорта, он предпочел единоборства, где, как говорят, достаточно преуспел.
Что касается его роли в Ленсовете, когда он был с Собчаком, мы мало его видели. Путин не был публичным политиком тогда. Я не могу сейчас сказать, что Путин принес первый трехцветный флаг в Мариинский дворец. И даже когда недавно беседовал с Сашей Богдановым, известным в Петербурге диссидентом, я просил его: «Саша, ты скажи, что это юный Дима Медведева, аспирант Собчака, помог тебе пройти в Мариинский дворец. Или помощник Собчака Путин. И тогда ты сразу станешь на плаву, сразу тебя из небытия достанут. Это будет всем интересно». «Нет, - сказал Саша Богданов. – Никого из них я не видел. А помощник Собчака Шутов даже хотел меня выгнать тумаками из Мариинского дворца». Путина мы не видели. Когда Путин работал в мэрии, мы общались с ним, и даже какое-то время он находился в Ленсовете, и по внешним связям, и по линии Контрольной комиссии пересекались. Тогда Путин придерживался прогрессивных взглядов и поддерживал Ленсовет в нашем желании убрать карточно-талонную систему. Есть даже свидетельства, комментарии и интервью в газетах того времени. В начале 92-го года цены резко возросли, причем в области они были отпущены, а в Санкт-Петербурге цены оставались карточными. Каждому выдавали талонные блоки, и по этим талонным блокам можно было получать дефицитные товары. Путин предлагал Собчаку отменить талонные блоки, выйти в Ленсовет с тем, чтобы Ленсовет их отменил.
Простой пример. Песочное и Сертолово – два поселка, находящиеся рядом. Песочное – в черте Санкт-Петербурга, мыло там стоило 10 рублей. В Сертолово стоило уже 100 рублей. Естественно, в Песочном оно распределялось по талонам, и его там не было, потому что все мыло, поступавшее в Песочное, перевозилось в Сертолово и там продавалось с тысячей процентов прибыли. Путин выступал против такого обмена между Петербургом и областью.
И в отношении того, что он сейчас идет в президенты. А куда ему деться?.. Когда меня спрашивают, почему я «против» или «за», голосую или не голосую, я отвечаю: «Найдите мне 100 богатых семей, которые могут заменить сейчас те 100 семей, которые стоят за Путиным, и мы будем поддерживать их, чтобы произошла смена элит». Если уж возвращаться к революционной ситуации и итальянской школе политологии, должна быть новая элита. Похоже, сейчас элита созрела. Если в 2000-ом и в 2004 году, когда Путин переизбирался на второй срок, не было никаких серьезных выступлений, не было вопросов о фальсификации выборов, то сейчас эти вопросы заостряются постоянно. И мы готовимся к тому, что 4 марта произойдет в России довольно серьезная, возможно, фальсификация. А может быть, и не произойдет. Посмотрим...
Виктор Резунков: Леонид, вы же выступали после того, как Анатолий Собчак проиграл выборы. Помните, следственная комиссия стала заниматься самым высшим уровнем. Насколько я помню из вашего интервью, вы спасли Владимира Путина от расследования его деятельности. Он все-таки, будучи «правой рукой» Анатолия Собчака, давал добро и ставил подписи на разного рода бумагах.
Леонид Полохов: Очень многие люди, особенно пишущая братия, ошибаются в том, что если бы на тот момент Путин на самом деле привлекался бы к уголовной ответственности наравне с Собчаком... Не в отношении Собчака было возбуждено уголовное дело, а в отношении должностных лиц в администрации Санкт-Петербурга. Одну из групп следственной бригады возглавлял наш с Путиным однокурсник, который приехал в Питер работать. Я многое читал, многое видел... У Собчака была абсолютная власть. Когда он уезжал за границу, действительно, он оставлял Путина за себя. Поэтому он держался на контроле. С одной стороны, конечно, хорошо, когда хозяин города знает... Но, с другой стороны, человек заведовал кафедрой из пяти человек до депутатства, до мэрства, а тут 5-миллионный город ему дали, грубо говоря. А опыта не было. И вся эта команда, которая пришла... я не говорю, что они плохие люди, но они все без опыта. А кто с опытом, тот и руководил извне. А кто это? Наверное, когда-нибудь люди об этом узнают.
Виктор Резунков: То есть вы считаете, что кто-то руководил извне?
Леонид Полохов: Были такие люди, которые все держали под контролем.
Виктор Резунков: Мафия?
Леонид Полохов: Государственники. То, что была организованная преступность в городе, это само собой, и об этом все знают. Но дело в том, что Путин ставил свою подпись при согласовании какого-то вопроса. Но он же должностное лицо, подчиненное мэру. И если бы Путин, конкретный человек, председатель Комитета внешних связей, что-то бы, грубо говоря, натворил, нарушил, его бы взяли. Прокурорские работники бы сказали: «Вова, прекрати. Или вот тебе постановление о возбуждении уголовного дела».
Виктор Резунков: Тогда ему пришлось бы вместе с Собчаком во Францию убегать.
Леонид Полохов: Совершенно справедливо. И когда я об этом узнал, я приехал вместе с Владимиром Путиным в прокуратуру... Дело в том, что в прокуратуре были работники в те годы – волки. Они не то что распоясались, просто наконец-то Ленсовет им дал свободу. «Депутат? Берите депутата, арестовывайте, привлекайте». Я работал в Комиссии по вопросам законности, правопорядка и работы правоохранительных органов. Нет проблем.
Виктор Резунков: Наверное, это все-таки наложило отпечаток на образ действий и мышления Владимира Путина. Он же вам звонил и говорил: «Выручай!».
Леонид Полохов: Говорил: «Вызывают. Давайте вместе сходим». Да любой человек испугается, если его прокурор вызывает. Тем более – тогда, когда в прокуратуре было следствие. Сейчас следствия нет в прокуратуре. И они подтягивали очень многих как свидетелей. Я приезжал, и они мне шептали: «А расскажи про этого, расскажи про того». Я им говорил: «Ребята, я не из той конторы, чтобы вам рассказывать». И на тот момент я ведь в этих документах ничего не увидел преступного – вот что интересно. И когда мы рассуждали потом с бригадиром, с моим однокашником, я ему говорил: «Юра, где ты состав преступления увидел?». Все завуалировано, согласовано. Возможно, вместе. Никто этого не утверждает. Я говорил: «У вас доказательства есть? Все, свободны». Сейчас можно все что угодно говорить, но было именно так. Мои родственники говорили: «Если твой дружок чего-нибудь натворил, он с Собчаком убежал бы уже 100 раз». Я говорил: «Ему и бежать не надо. Он резидент. Не надо никакой Франции. Можно и в Финляндии отсидеться». Нет, я в это слабо верю.
Разными путями два человека идут к власти. Я вспоминаю про Чурова и про Путина. Они из одного комитета. Я не хочу обидеть или оскорбить Чурова, но он не лидер. И чего он там сейчас сидит – понятия не имею. Наверное, Путин сказал...
Виктор Резунков: По-моему, у него практика назначать людей, которые подчиняются, и он знает, что они подчинятся.
Леонид Полохов: Это его дело. И оба карьеристы, между прочим, в хорошем смысле этого слова. Один пошел и второй пошел. Правда, Путин его подтащил потом в Думу. Он договорился, и Жириновский его взял с собой. Он же от ЛДПР. Я с ними идти не хочу, мне личная жизнь дороже. И не потому, что я такой плохой, не хочу ничего для государства... Вы дайте мне задание, я его выполню. А им надо было идти, и тому, и другому. Вот они и пришли. Как можно обвинять Путина? И я его никогда не критиковал, что он пошел своей дорогой к власти. Это его личное дело. Хороший вопрос я могу задать любому, кто против Путина сегодня: почему он тогда ничего не умел, пришел из КГБ, подполковник – и вдруг пошел, пошел, пошел... А Рейган? Он кем был? Актером. Артист стал президентом – и вопросы не возникают. Другое дело, как они руководили. А как они дошли туда... Я не знаю, может быть, что-то и было. Если бы я сам расследовал это уголовное дело про должностных лиц в администрации Санкт-Петербурга, я бы вам сказал. А со слов моих однокашников – нет. И самое главное, он же остался в Питере. Берите его тепленьким. Но это были те годы, а сегодня все совершенно по-другому.
Виктор Резунков: Павел, Городская контрольная комиссия, членом которой вы были с 91-го по 93-ий годы, как я понимаю, занималась борьбой с коррупцией. А были у вас сомнения в том, что люди, которые выходили администрацию Собчака, причастны к какой-то коррупционной составляющей?
Павел Цыплёнков: Как только пришли демократы в 90-ом году к власти, была тенденция уничтожать все старые партийные, государственные структуры. Уничтожили народный контроль, распустили. Прокуратура с тем, чтобы контролировать исполнение наших решений, законов, не совсем справлялась. Наоборот, прокурор города был настроен против депутатов. И так получилось, что депутаты решили создать свою депутатскую Городскую контрольную комиссию из депутатов Ленсовета. Она оказалась постоянно действующим органом. И в 92-ом году по распоряжению президента России Ельцина мы начали всерьез бороться с коррупцией в государственных структурах.
Леонид Полохов: Но тогда не было слова «коррупция».
Виктор Резунков: Злоупотребления.
Павел Цыплёнков: Но никто не знал, как это решать. Сказали так: «Наверное, учреждают предприятия, чтобы не учреждали фонды и так далее, чтобы не отмывали деньги через эти предприятия». По распоряжению Александра Николаевича Беляева, председателя Ленсовета, я сделал запрос в Налоговую инспекцию. В этом запросе было 20 фамилий ведущих работников Смольного и 20 фамилий депутатов Ленсовета, которые были членами президиума. А Налоговая инспекция регистрировала предприятия. Я спрашивал: «Являлись ли учредителями предприятий поименованные лица?». Ответили «да». Среди «смольнинцев» оказался Владимир Владимирович Путин, учредитель одного предприятия. Но был ли это «смольнинский» Путин? Мало ли Путиных Владимиров Владимировичей в Санкт-Петербурге. У меня не было паспортных данных Путина. Поэтому мы запросили Собчака. Собчак нам ответил, что Путин никаких предприятий не учреждал. Такова была борьба с коррупцией в 92-ом году. На этом мы и ограничились. Передавать документы в прокуратуру смысла никакого не было.
Виктор Резунков: А вы не помните, как называлось предприятие?
Павел Цыплёнков: Есть у нас переписка с Налоговой инспекцией, все документы сохранились. Но это никакого значения не имеет, потому что название этого предприятия ни в каких коррупционных скандалах или в мафиозных разборках не присутствовало в дальнейшем.
Я согласен с Леонидом Михайловичем, что Путин шел к власти не один, за ним – целая группа людей, может быть, финансистов, предпринимателей. Путин - это верхушка айсберга. Ну, не изберем мы Путина. А куда мы айсберг-то денем? Верхушка исчезнет, а сам айсберг никуда не денется. Вот в этом сейчас вся проблема, мне кажется, современной России.
Виктор Резунков: Валентин из Рязани, пожалуйста.
Слушатель: Здравствуйте. Слова прокурора очень сильно расходятся со славами Марины Салье, которая говорит, что подавала документы Собчаку о том, что творится в его окружении, в том числе и о Путине. По существу, она прямо обвиняет его в тяжких преступлениях. И я думаю, что оставлять в живых человека, который знает все, было бы просто глупо, если не опасно. Как вы относитесь к интервью Марины Салье о тех временах, когда она работала в Ленсовете?
Павел Цыплёнков: Марина Евгеньевна Салье – это наш хороший товарищ. Сейчас она проживает не в Петербурге, а в сельской местности. Она действительно давала такие интервью. Работая председателем Комиссии по продовольствию, она обращала внимание Собчака на то, что много чего мы отдаем за границу, но мало чего взамен получаем. Вот в чем суть вопроса. А куда девались деньги, полученные от этого товара? Что-то приходило в виде благотворительной помощи, но неизвестно, как распределялось в те времена. Честно говоря, вся эта довольно мутная история с торговлей ресурсами, по-моему, имела единственный акцент – когда задержали Савенкова с ампулой, наполненной каким-то тяжелым металлом редким. Связано это было с Путиным или нет – мне неизвестно.
Виктор Резунков: Ефим из Москвы, добрый вечер.
Слушатель: Добрый вечер. Путин был протеже Собчака. Собчак в числе многих руководителей привлекался к уголовной ответственности. А по каким статьям, где это можно найти? И связаны ли причины отъезда Собчака во Францию с этими делами? А то у вас получается так, что тогда прокуроры, милиционеры – это волки, а законы, вроде бы, не работали.
Леонид Полохов: Салье давала интервью перед первым сроком выборов Путина по НТВ. То есть она давала интервью не только в 90-ые годы. Она действительно говорила про продовольственную комиссию и в 90-ые годы, и в 99-ом, перед первыми выборами Путина, она то же самое повторила. Но я ведь говорил не о тех годах, я говорил о том, когда приехала комиссия... Уголовное дело было возбуждено не в отношении Собчака, обвинение ему не предъявлялось. Уголовное дело было возбуждено в отношении должностных лиц – Собчак, Путин, кого угодно назовите, всех должностных лиц. И это дело не расследовалось до тех пор, пока Собчак не вернулся. Это дело расследовали.
Виктор Резунков: А потом все куда-то исчезло.
Леонид Полохов: Но это не к нам вопрос. Я говорю о том, что дело было возбуждено, оно расследовалось, но Собчаку обвинения не предъявлялись в связи с тем, что он скрылся за границей. А что произошло дальше, по-моему, всем понятно.
Виктор Резунков: Леонид, вам в свое время Владимир Путин предлагал возглавить контроль над создающимся игорным бизнесом в Петербурге. Но вы отказались. Насколько сейчас, по вашему мнению, можно предположить, что действительно есть связь с Малышевым, с Геннадием Петровым, который сейчас в Испании задержан в связи с созданием организованной преступной группировки, и с Комитетом по внешним связям, который возглавлял Путин, занимаясь созданием контроля над игорным бизнесом в Петербурге?
Леонид Полохов: Я отвечу фразой Владимира Путина, 91-ый или 92-ой год. Это было в Ленсовете, он вытащил меня из зала заседаний, что часто бывало. Мы выходили в коридор и о чем-то говорили. Но этот разговор я помню хорошо. Я помню разговор про назначение Степашина начальником управления КГБ по Ленинграду и Ленинградской области. Я тогда Путина, хоть он и борец дзюдо, но и я сильным мужиком уже был, я его тряс, зачем они это сделали с Собчаком. Но это второй вопрос. Он мне шепотом говорит: «Надо кому-то возглавить от мэрии контроль над игорным бизнесом». Я говорю: «Вова, я прокурор, а не игрок. Какой игорный бизнес?!». Я прокурор, и зачем я буду менять работу прокурора, что мне намного интереснее, и заниматься контролем над игорным бизнесом. Тем более что в этом я ничего не понимаю. Это же надо все знать, изучить, а потом уже контролировать. Я ему отказал сразу: «Нет, это не мое, я работать не буду». А потом я узнаю, что все-таки они кого-то нашли, притом не одного человека, на контроль над игорным бизнесом. Я у него спрашиваю: «А зачем мэрии этим заниматься? Пусть они самостоятельно создают свои предприятия игорные, покупают столы, и пусть работают, платят налоги». А он мне говорит: «Мы этим хотим заниматься потому, что боимся, что это все захватят бандиты. И не мы будем контролировать, а они». Я прокурор, и я должен говорить фактами. То, что Путин меня просил, то, что мэрия занималась этим контролем, - это стопроцентно. Я вам говорю то, что я знаю.
Виктор Резунков: А по поводу Малышева и Петрова?
Леонид Полохов: Я вообще никогда не слышал об этом. Я знаю, кто это такие. Я вам назову еще кучу фамилий всяких в Питере в те годы. Но чтобы они конкретно занимались игорным бизнесом, допустим, и эта ниточка шла в мэрию напрямую к Путину, например, я не знаю. У меня таких фактов никогда не было.
А что касается уголовного дела, возбужденного тогда, там игорный бизнес не мелькал, но до тех пор, пока я это видел. Они же начали расследование. Вы вспомните, как Собчак скрылся за границей. Практически он «обрубил» им руки. Все же от него. И люди, которые сейчас около Путина, мне говорили и сдавали Собчака: «У тебя же друг - бригадир в Генеральной прокуратуре. Ты с ним поговори», - и начинают мне фамилии перечислять. Я сказал: «Я ни к кому не пойду. Я не из той конторы». Вот это действительно было. И мне по-человечески даже иногда обидно за Путина, что он не знает, информацией не владеет, но те, которые ему в рот сейчас заглядывают, они же тогда...
Виктор Резунков: Может быть, наоборот, он их как раз и держит, зная, что в любой момент...
Леонид Полохов: Нет, я думаю, он просто до конца не владеет информацией той, которой нужно владеть.
Виктор Резунков: Неужели вы допускаете, что Путин может не владеть информацией?
Леонид Полохов: Я в этом уверен. Я знаю, что, начиная с 2000 года, он 12 лет действительно держит все и вся. И я недаром вам сказал про Медведева, который сторожил 4 года место. Один Путин сегодня самый главный в нашей стране. Кто бы мне что ни говорил, только он. Другой вопрос, что около него – вся эта бригада, которая в уши ему вливает все время одно и то же: ты великий, ты правильно поступаешь. Это окружение его и испортило.
Виктор Резунков: А не может быть такого, что именно это окружение, все эти Ковальчуки и так далее, давит на Путина и шантажирует его?
Леонид Полохов: Мне трудно об этом судить...
Виктор Резунков: А может ли Владимир Путин находиться под длительным давлением шантажа?
Леонид Полохов: А вы прочитали его статьи, пять штук?
Виктор Резунков: Я думаю, что все-таки это писал не Владимир Путин. Но прочитал, конечно.
Павел Цыплёнков: Путин их подписывал.
Леонид Полохов: Якобы он высказывает свое мнение. А почему они появились? Он, как и любой нормальный человек, опытный политик, он испугался, что Болотная «скорешится», грубо говоря, с проспектом Сахарова и вместе придут к нему в Кремль, на Красную площадь, развернут там лагеря, «Майданы» и так далее. Вот чего он боится.
Виктор Резунков: А как вы думаете, «Майдан» будет?
Леонид Полохов: Возможно, он может быть. Когда я прочитал статьи – я удивился этим статьям. Я подумал: кто же его сподвиг к этим статьям, к тому, что он пишет и предлагает на будущее. И я бы вышел на Болотную и на Сахарова, соединил бы их и сказал: «Ребята, вы почитайте. И берите его теперь крепко, не отпускайте. Пусть все, что он написал, он выполняет». А он человек ответственный, я вам скажу, и он испугается не выполнить то, что он обещает.
Павел Цыплёнков: Мы не помним, что обещали нам кандидаты в президенты четыре года назад.
Леонид Полохов: А то, что он предлагает, очень демократично.
Виктор Резунков: Вот по поводу демократичности я не соглашусь. Всеобщая милитаризация – это страшно.
Павел Цыплёнков: Леонид Михайлович сказал, что Путин боится Болотной или «Майдана» на Красной площади. Я не думаю, что Путин этого боится. Путин боится только второго тура. В 96-ом году Путин руководил избирательным штабом Собчака, Собчак в первом туре не одержал абсолютной победы, хотя у него был большой процент, а во втором туре Собчак проиграл, потому что все демократы и партократы объединились против Собчака, как руководителя города, и победил Яковлев. Путин боится второго тура.
Леонид Полохов: Путин назвал Яковлева в одной из телевизионных передач «иудой».
Виктор Резунков: Василий из Вологодской области, пожалуйста.
Слушатель: Добрый вечер. Как вы считаете, готов ли отдать Путин приказ на применение вооруженной силы против митингующих на Болотной и на Сахарова?
Леонид Полохов: Танки, самолеты?
Виктор Резунков: Внутренние войска.
Павел Цыплёнков: Мэр Москвы может отдать такие распоряжения. Зачем же Путину вмешиваться?..
Виктор Резунков: А мэр Москвы не будет отдавать такие распоряжения без санкции Путина.
Леонид Полохов: А что вы про второй тур говорите? Будет один тур. Ничего вы не понимаете в политике. Не будет второго тура, успокойтесь.
Павел Цыплёнков: Я и говорил, что Путин боится второго тура, поэтому, возможно, второго тура и не будет.
Леонид Полохов: Я имел в виду под словом «демократия» - для Путина, а не для меня и не для вас. Это для Путина демократично. А для меня демократично совсем другое. Но то, что он к этому подошел и подписал... Так почему бы этого не потребовать? Потребуйте исполнения и посмотрите, что будет дальше. А если этого не получится... Мне многие говорят: «Он написал, но он не будет выполнять. Мы ему не верим». Я говорю: «Ребята, если вы ему не верите, завтра будет «Майдан» у Кремля». И каждый раз их будут разгонять, и каждый раз они будут туда идти. Вот что получится. Не дай Бог - гражданская война, это самое страшное, что может быть.
Павел Цыплёнков: Мы люди мирные, мы воевать не будем.
Леонид Полохов: В 18-ом тоже «мирные» были.
Виктор Резунков: Леонид, мне бы хотелось поговорить по поводу фигурантов расследования, которым занималась Евгения Альбац. Кого из нынешних миллионеров, миллиардеров, представителей клана Владимира Путина и его окружения ближайшего вы очень хорошо знали?
Леонид Полохов: Кандидата в президенты Прохорова я не знал никогда.
Виктор Резунков: Он не из клана Путина. Я имею в виду, например, Александра Бастрыкина, вашего однокурсника.
Леонид Полохов: Он еще и музыкант, который играл в оркестре, которым я руководил. Он играл на бас-гитаре. Я был свидетелем у него на свадьбе. Четыре года мы выступали на сцене. Он и балетом занимался. Интеллигентный, хороший ленинградский юноша. Бастрыкин и Путин на четыре года меня моложе. Я армию отслужил, отработал, а они же не работали, не служили, ну, так получилось. А потом Саша пошел в милицию, там он проработал, по-моему, меньше года, а потом пошел к Валентине Ивановне в комсомол.
Павел Цыплёнков: А из кооператива «Озеро», Шамалов...
Леонид Полохов: Нет, я никого не знаю. У нас круг общения, друзей уже был разный. Когда Вова Путин вернулся из Германии, он был помощником ректора по внешним связям, та же КГБшная работа. И он уже там, я предполагаю, имел из Германии своих ребят, из КГБ. Я с ним поддерживал связи, конечно. Но когда он пришел к Собчаку... Моя любимая фраза: квартирный вопрос их испортил. Я то же самое могу сказать и про Вову Путина. До 93-94-х годов он был совершенно нормальным человеком. Нельзя было к нему применить какие-то плохие слова. Но именно в это время как раз сформировался клан, о котором вы говорите, и его окружение во главе с Собчаком. Вот они его и испортили, я в этом уверен на 100%, он не был таким кровожадным до денег и так далее.
Павел Цыплёнков: Вот говорят, что выборы будут нечестными. Я считаю, что такие люди, как Кургинян и Леонтьев, говорят, что всегда были выборы нечестными. Но я работал длительное время в избирательных комиссиях, практически 20 лет. И Путина выбирали в 2000 году достаточно честно. Даже Медведева весной 2008 года выбирали вполне честно. Мало было фальсификаций, и они были несерьезными, потому что основная масса жителей Петербурга голосовали тогда за Медведева.
Виктор Резунков: А как же операция «преемник»? Вам не кажется, что это уже само по себе является абсурдом?
Павел Цыплёнков: Вопрос философский. Что ждет Россию в XXI веке? Деспотия, олигархия, монархия или демократия? – вот сейчас о чем спорим в Интернете. Некоторые считают, что и монархия хорошо, об этом даже статьи пишут в газете «Петербургские ведомости», другие говорят, что олигархия как была, так и осталась. Даже Путин в одной из своих статей говорит: я не знаю, что у нас было в России и что теперь, то ли олигархия, то ли демократия. А я бы за деспотию проголосовал. Потому что сколько законов ни пиши, мы все равно их не знаем. А вот будет хороший начальник... Мы начальнику благодарны. Хороший начальник дает нам квартиры, вовремя предоставит отпуск, нас застрахует. И рабочие, наверное, так и считают: вот будет в Москве сидеть хороший начальник – и им будет хорошо и в Норильске, и в Екатеринбурге.
Виктор Резунков: И это говорит демократ, который 5 марта пойдет на Исаакиевскую площадь!
Леонид Полохов: А 24 сентября была сделана самая большая глупость.
В эти дни, накануне президентских выборов, в прессе появилась новая информация о коррупции в верхних эшелонах российской власти. Известная журналистка Евгения Альбац на страницах журнала «The New Times» подробно приводит результаты своего расследования, в котором фигурирует не только Владимир Путин, но и ближайшие его друзья – Юрий Ковальчук, Геннадий Тимченко, Алексей Миллер, Виктор Золотов, Владимир Кожин и другие. Документальные данные, которые были предоставлены Евгении Альбац эмигрировавшим в Англию российским бизнесменом Сергеем Колесниковым, свидетельствуют о том, что «интересы кандидата на пост главы России лежат в оффшорах Панамы, Лихтенштейна, Британских Виргинских островов, в банках и компаниях Лондона и Цюриха».
Журналист из «Новой газеты» Владимир Иванидзе рассказывает о связях Комитета по внешним связям мэрии Санкт-Петербурга, который в свое время возглавлял Владимир Путин, с организованной преступной группировкой, занимающейся вместе с японскими якудза созданием и контролем игорного бизнеса.
Мы сегодня, вспоминая те времена, попытаемся объяснить, каким образом постепенно в стране возникла ситуация, когда вся власть и основные денежные потоки сосредоточились в руках небольшой группы людей, почему это произошло, в чем причина. И конечно, обсудим президентские выборы и другие политические события последних дней.
Леонид, вы были долгое время в хороших, дружественных отношениях с Владимиром Путиным: были его однокурсником, потом неоднократно с ним встречались, когда работали военным прокурором, когда были депутатом Ленсовета 21-го созыва. А в 2007 году вы написали открытое письмо с достаточно резкими словами в адрес Владимира Путина и с вопросами, на которые он так и не дал вам ответов, насколько я знаю. А как вы сейчас относитесь к тому, что он опять идет в президенты?
Леонид Полохов: По нашему Основному закону – по Конституции – он имеет на это право. Если бы у нас в Конституции было написано, что два срока президентских – и все, - это другое дело. И он совершенно правильно поступил. Как человек, который хочет идти к власти, хочет иметь эту власть, который совершает свою карьеру, он совершенно правильно поступил. Он на четыре года посадил «вахтера» вместо себя, тот посторожил кресло президентское, и очень неплохо с этим справился Медведев. Самое главное, что мне в нем понравилось, - он хорошо награждал. Вот его и надо оставить в каком-нибудь наградном отделе, пусть награждает с утра до ночи всех.
Виктор Резунков: В одном из последних интервью вы обратили внимание на то, что у Владимира Путина есть чисто профессиональная проблема – он, работая у Анатолия Собчака, никем не руководил. С 1975-го по 1990 год он даже не был начальником какого-нибудь отдела. А потом сразу стал вице-мэром.
Леонид Полохов: Если бы здесь не было Павла Владимировича, я бы чего-нибудь придумал. А в связи с тем, что он является свидетелем тех лет, он скажет, что таких людей назначали на высокие должности по тем временам - мэр, заместитель мэра, которые книжки в библиотеке выдавали, а сегодня они – замы. И я не шучу, так оно и было.
Павел Цыплёнков: Была революция.
Леонид Полохов: Поэтому я и тогда возмущался, и сейчас. Но тогда я возмущался по-хорошему. Я подходил и говорил: «Вов, а ты потянешь? Все-таки комитет, а ты никогда не руководил». Хотя бы каким-то отделением. В армии же он не служил. Ну, нельзя же так – вдруг заместитель мэра. А потом Паша и другие товарищи подходили ко мне и говорили: «Революция! Кухарка правит государством. В.И.Ленин». А тем, что они не боялись этого, я до сих пор поражен. Наверное, это современные «Остапы Бендеры», я бы так сказал. Мне предлагали должности, но я испугался ответственности. Я трус в этом плане. Потому что я не прошел определенные должности по карьерной лестнице, и я не могу прыгать куда-то наверх. Когда я приехал в Москву на стажировку, генералы мне, подполковнику юстиции, честь отдавали в одной конторе. Я спрашиваю: «А почему они меня так встречают?», - «Он же с Ленсовета. Сейчас его назначат большим...». Я говорю: «Не назначат, я не соглашусь. Я не справлюсь». А те ребята, «птенцы Собчака», «собчата», без стеснения занимали любые должности, лишь бы туда попасть. Чуров ничего собой не представлял вообще. Меня спрашивают: «Помнишь Чурова?». Джинсы затертые и борода – вот все, что я о Чурове помню. Правильно говорят – мутный. Он интеллигентный, образованный...
Виктор Резунков: Книжки пишет.
Леонид Полохов: ...физмат окончил в университете, где я и Путин учились. Кстати, культурный, никогда грубого слова от него не услышишь. Но нудный. А куда он пошел? К Собчаку, к Путину. Я могу ночь говорить про кадры, которые окружают Путина. Их я называю «дебилята Путина», а не «птенцы Собчака».
Виктор Резунков: Вы имеете в виду членов клана?
Леонид Полохов: Нет, я имею в виду почти все правительство.
Виктор Резунков: Павел, вы знали Путина еще по Ленсовету 21-го созыва. Сейчас все вспоминают книжку Натальи Геворкян. Там описан такой момент. Путину говорят: «Гельмут Коль уходит, как же так?! Он 16 лет был у власти, сильный, мощный лидер». А тот отвечает: «Ну, видимо, народ устал. Даже такой органичный, дисциплинированный немецкий народ не выдерживает». А Владимир Путин все-таки идет на третий срок.
Павел Цыплёнков: Тут два момента. Лучше всего Путина знал Анатолий Собчак. Наверное, это всем понятно – Путин был его «правой рукой», «серым кардиналом», как тогда называли. Мэр вечно в разъездах, оставляя за себя управлять городом на Неве Владимира Путина. Но когда Собчак вернулся из Франции (наверное, лучше бы во Франции сидел и книжки писал), он стал доверенным лицом Путина, стал очень много рассуждать о биографии Путина, о том, кем работал Путин до революции 90-го года. В результате при странных обстоятельствах он ушел из жизни в Калининграде. Связано ли это как-то с тем, что Путин в это время, в начале 2000 года, баллотировался в президенты или нет, я не знаю. Но я не исключаю возможности, что Собчака просто убрали. Это в области предположения.
Что касается личности нынешнего кандидата в президенты, то это самый обычный человек, я считаю. Но у него есть определенная черта характера, которая прослеживается с детства. Он, по моему мнению, любит управлять и побеждать. В частности, любит побеждать себе подобных людей. Не будучи атлетического телосложения, он все-таки пошел в борьбу. Вместо того, чтобы идти в гимнастику или в командные виды спорта, он предпочел единоборства, где, как говорят, достаточно преуспел.
Что касается его роли в Ленсовете, когда он был с Собчаком, мы мало его видели. Путин не был публичным политиком тогда. Я не могу сейчас сказать, что Путин принес первый трехцветный флаг в Мариинский дворец. И даже когда недавно беседовал с Сашей Богдановым, известным в Петербурге диссидентом, я просил его: «Саша, ты скажи, что это юный Дима Медведева, аспирант Собчака, помог тебе пройти в Мариинский дворец. Или помощник Собчака Путин. И тогда ты сразу станешь на плаву, сразу тебя из небытия достанут. Это будет всем интересно». «Нет, - сказал Саша Богданов. – Никого из них я не видел. А помощник Собчака Шутов даже хотел меня выгнать тумаками из Мариинского дворца». Путина мы не видели. Когда Путин работал в мэрии, мы общались с ним, и даже какое-то время он находился в Ленсовете, и по внешним связям, и по линии Контрольной комиссии пересекались. Тогда Путин придерживался прогрессивных взглядов и поддерживал Ленсовет в нашем желании убрать карточно-талонную систему. Есть даже свидетельства, комментарии и интервью в газетах того времени. В начале 92-го года цены резко возросли, причем в области они были отпущены, а в Санкт-Петербурге цены оставались карточными. Каждому выдавали талонные блоки, и по этим талонным блокам можно было получать дефицитные товары. Путин предлагал Собчаку отменить талонные блоки, выйти в Ленсовет с тем, чтобы Ленсовет их отменил.
Простой пример. Песочное и Сертолово – два поселка, находящиеся рядом. Песочное – в черте Санкт-Петербурга, мыло там стоило 10 рублей. В Сертолово стоило уже 100 рублей. Естественно, в Песочном оно распределялось по талонам, и его там не было, потому что все мыло, поступавшее в Песочное, перевозилось в Сертолово и там продавалось с тысячей процентов прибыли. Путин выступал против такого обмена между Петербургом и областью.
И в отношении того, что он сейчас идет в президенты. А куда ему деться?.. Когда меня спрашивают, почему я «против» или «за», голосую или не голосую, я отвечаю: «Найдите мне 100 богатых семей, которые могут заменить сейчас те 100 семей, которые стоят за Путиным, и мы будем поддерживать их, чтобы произошла смена элит». Если уж возвращаться к революционной ситуации и итальянской школе политологии, должна быть новая элита. Похоже, сейчас элита созрела. Если в 2000-ом и в 2004 году, когда Путин переизбирался на второй срок, не было никаких серьезных выступлений, не было вопросов о фальсификации выборов, то сейчас эти вопросы заостряются постоянно. И мы готовимся к тому, что 4 марта произойдет в России довольно серьезная, возможно, фальсификация. А может быть, и не произойдет. Посмотрим...
Виктор Резунков: Леонид, вы же выступали после того, как Анатолий Собчак проиграл выборы. Помните, следственная комиссия стала заниматься самым высшим уровнем. Насколько я помню из вашего интервью, вы спасли Владимира Путина от расследования его деятельности. Он все-таки, будучи «правой рукой» Анатолия Собчака, давал добро и ставил подписи на разного рода бумагах.
Леонид Полохов: Очень многие люди, особенно пишущая братия, ошибаются в том, что если бы на тот момент Путин на самом деле привлекался бы к уголовной ответственности наравне с Собчаком... Не в отношении Собчака было возбуждено уголовное дело, а в отношении должностных лиц в администрации Санкт-Петербурга. Одну из групп следственной бригады возглавлял наш с Путиным однокурсник, который приехал в Питер работать. Я многое читал, многое видел... У Собчака была абсолютная власть. Когда он уезжал за границу, действительно, он оставлял Путина за себя. Поэтому он держался на контроле. С одной стороны, конечно, хорошо, когда хозяин города знает... Но, с другой стороны, человек заведовал кафедрой из пяти человек до депутатства, до мэрства, а тут 5-миллионный город ему дали, грубо говоря. А опыта не было. И вся эта команда, которая пришла... я не говорю, что они плохие люди, но они все без опыта. А кто с опытом, тот и руководил извне. А кто это? Наверное, когда-нибудь люди об этом узнают.
Виктор Резунков: То есть вы считаете, что кто-то руководил извне?
Леонид Полохов: Были такие люди, которые все держали под контролем.
Виктор Резунков: Мафия?
Леонид Полохов: Государственники. То, что была организованная преступность в городе, это само собой, и об этом все знают. Но дело в том, что Путин ставил свою подпись при согласовании какого-то вопроса. Но он же должностное лицо, подчиненное мэру. И если бы Путин, конкретный человек, председатель Комитета внешних связей, что-то бы, грубо говоря, натворил, нарушил, его бы взяли. Прокурорские работники бы сказали: «Вова, прекрати. Или вот тебе постановление о возбуждении уголовного дела».
Виктор Резунков: Тогда ему пришлось бы вместе с Собчаком во Францию убегать.
Леонид Полохов: Совершенно справедливо. И когда я об этом узнал, я приехал вместе с Владимиром Путиным в прокуратуру... Дело в том, что в прокуратуре были работники в те годы – волки. Они не то что распоясались, просто наконец-то Ленсовет им дал свободу. «Депутат? Берите депутата, арестовывайте, привлекайте». Я работал в Комиссии по вопросам законности, правопорядка и работы правоохранительных органов. Нет проблем.
Виктор Резунков: Наверное, это все-таки наложило отпечаток на образ действий и мышления Владимира Путина. Он же вам звонил и говорил: «Выручай!».
Леонид Полохов: Говорил: «Вызывают. Давайте вместе сходим». Да любой человек испугается, если его прокурор вызывает. Тем более – тогда, когда в прокуратуре было следствие. Сейчас следствия нет в прокуратуре. И они подтягивали очень многих как свидетелей. Я приезжал, и они мне шептали: «А расскажи про этого, расскажи про того». Я им говорил: «Ребята, я не из той конторы, чтобы вам рассказывать». И на тот момент я ведь в этих документах ничего не увидел преступного – вот что интересно. И когда мы рассуждали потом с бригадиром, с моим однокашником, я ему говорил: «Юра, где ты состав преступления увидел?». Все завуалировано, согласовано. Возможно, вместе. Никто этого не утверждает. Я говорил: «У вас доказательства есть? Все, свободны». Сейчас можно все что угодно говорить, но было именно так. Мои родственники говорили: «Если твой дружок чего-нибудь натворил, он с Собчаком убежал бы уже 100 раз». Я говорил: «Ему и бежать не надо. Он резидент. Не надо никакой Франции. Можно и в Финляндии отсидеться». Нет, я в это слабо верю.
Разными путями два человека идут к власти. Я вспоминаю про Чурова и про Путина. Они из одного комитета. Я не хочу обидеть или оскорбить Чурова, но он не лидер. И чего он там сейчас сидит – понятия не имею. Наверное, Путин сказал...
Виктор Резунков: По-моему, у него практика назначать людей, которые подчиняются, и он знает, что они подчинятся.
Леонид Полохов: Это его дело. И оба карьеристы, между прочим, в хорошем смысле этого слова. Один пошел и второй пошел. Правда, Путин его подтащил потом в Думу. Он договорился, и Жириновский его взял с собой. Он же от ЛДПР. Я с ними идти не хочу, мне личная жизнь дороже. И не потому, что я такой плохой, не хочу ничего для государства... Вы дайте мне задание, я его выполню. А им надо было идти, и тому, и другому. Вот они и пришли. Как можно обвинять Путина? И я его никогда не критиковал, что он пошел своей дорогой к власти. Это его личное дело. Хороший вопрос я могу задать любому, кто против Путина сегодня: почему он тогда ничего не умел, пришел из КГБ, подполковник – и вдруг пошел, пошел, пошел... А Рейган? Он кем был? Актером. Артист стал президентом – и вопросы не возникают. Другое дело, как они руководили. А как они дошли туда... Я не знаю, может быть, что-то и было. Если бы я сам расследовал это уголовное дело про должностных лиц в администрации Санкт-Петербурга, я бы вам сказал. А со слов моих однокашников – нет. И самое главное, он же остался в Питере. Берите его тепленьким. Но это были те годы, а сегодня все совершенно по-другому.
Виктор Резунков: Павел, Городская контрольная комиссия, членом которой вы были с 91-го по 93-ий годы, как я понимаю, занималась борьбой с коррупцией. А были у вас сомнения в том, что люди, которые выходили администрацию Собчака, причастны к какой-то коррупционной составляющей?
Павел Цыплёнков: Как только пришли демократы в 90-ом году к власти, была тенденция уничтожать все старые партийные, государственные структуры. Уничтожили народный контроль, распустили. Прокуратура с тем, чтобы контролировать исполнение наших решений, законов, не совсем справлялась. Наоборот, прокурор города был настроен против депутатов. И так получилось, что депутаты решили создать свою депутатскую Городскую контрольную комиссию из депутатов Ленсовета. Она оказалась постоянно действующим органом. И в 92-ом году по распоряжению президента России Ельцина мы начали всерьез бороться с коррупцией в государственных структурах.
Леонид Полохов: Но тогда не было слова «коррупция».
Виктор Резунков: Злоупотребления.
Павел Цыплёнков: Но никто не знал, как это решать. Сказали так: «Наверное, учреждают предприятия, чтобы не учреждали фонды и так далее, чтобы не отмывали деньги через эти предприятия». По распоряжению Александра Николаевича Беляева, председателя Ленсовета, я сделал запрос в Налоговую инспекцию. В этом запросе было 20 фамилий ведущих работников Смольного и 20 фамилий депутатов Ленсовета, которые были членами президиума. А Налоговая инспекция регистрировала предприятия. Я спрашивал: «Являлись ли учредителями предприятий поименованные лица?». Ответили «да». Среди «смольнинцев» оказался Владимир Владимирович Путин, учредитель одного предприятия. Но был ли это «смольнинский» Путин? Мало ли Путиных Владимиров Владимировичей в Санкт-Петербурге. У меня не было паспортных данных Путина. Поэтому мы запросили Собчака. Собчак нам ответил, что Путин никаких предприятий не учреждал. Такова была борьба с коррупцией в 92-ом году. На этом мы и ограничились. Передавать документы в прокуратуру смысла никакого не было.
Виктор Резунков: А вы не помните, как называлось предприятие?
Павел Цыплёнков: Есть у нас переписка с Налоговой инспекцией, все документы сохранились. Но это никакого значения не имеет, потому что название этого предприятия ни в каких коррупционных скандалах или в мафиозных разборках не присутствовало в дальнейшем.
Я согласен с Леонидом Михайловичем, что Путин шел к власти не один, за ним – целая группа людей, может быть, финансистов, предпринимателей. Путин - это верхушка айсберга. Ну, не изберем мы Путина. А куда мы айсберг-то денем? Верхушка исчезнет, а сам айсберг никуда не денется. Вот в этом сейчас вся проблема, мне кажется, современной России.
Виктор Резунков: Валентин из Рязани, пожалуйста.
Слушатель: Здравствуйте. Слова прокурора очень сильно расходятся со славами Марины Салье, которая говорит, что подавала документы Собчаку о том, что творится в его окружении, в том числе и о Путине. По существу, она прямо обвиняет его в тяжких преступлениях. И я думаю, что оставлять в живых человека, который знает все, было бы просто глупо, если не опасно. Как вы относитесь к интервью Марины Салье о тех временах, когда она работала в Ленсовете?
Павел Цыплёнков: Марина Евгеньевна Салье – это наш хороший товарищ. Сейчас она проживает не в Петербурге, а в сельской местности. Она действительно давала такие интервью. Работая председателем Комиссии по продовольствию, она обращала внимание Собчака на то, что много чего мы отдаем за границу, но мало чего взамен получаем. Вот в чем суть вопроса. А куда девались деньги, полученные от этого товара? Что-то приходило в виде благотворительной помощи, но неизвестно, как распределялось в те времена. Честно говоря, вся эта довольно мутная история с торговлей ресурсами, по-моему, имела единственный акцент – когда задержали Савенкова с ампулой, наполненной каким-то тяжелым металлом редким. Связано это было с Путиным или нет – мне неизвестно.
Виктор Резунков: Ефим из Москвы, добрый вечер.
Слушатель: Добрый вечер. Путин был протеже Собчака. Собчак в числе многих руководителей привлекался к уголовной ответственности. А по каким статьям, где это можно найти? И связаны ли причины отъезда Собчака во Францию с этими делами? А то у вас получается так, что тогда прокуроры, милиционеры – это волки, а законы, вроде бы, не работали.
Леонид Полохов: Салье давала интервью перед первым сроком выборов Путина по НТВ. То есть она давала интервью не только в 90-ые годы. Она действительно говорила про продовольственную комиссию и в 90-ые годы, и в 99-ом, перед первыми выборами Путина, она то же самое повторила. Но я ведь говорил не о тех годах, я говорил о том, когда приехала комиссия... Уголовное дело было возбуждено не в отношении Собчака, обвинение ему не предъявлялось. Уголовное дело было возбуждено в отношении должностных лиц – Собчак, Путин, кого угодно назовите, всех должностных лиц. И это дело не расследовалось до тех пор, пока Собчак не вернулся. Это дело расследовали.
Виктор Резунков: А потом все куда-то исчезло.
Леонид Полохов: Но это не к нам вопрос. Я говорю о том, что дело было возбуждено, оно расследовалось, но Собчаку обвинения не предъявлялись в связи с тем, что он скрылся за границей. А что произошло дальше, по-моему, всем понятно.
Виктор Резунков: Леонид, вам в свое время Владимир Путин предлагал возглавить контроль над создающимся игорным бизнесом в Петербурге. Но вы отказались. Насколько сейчас, по вашему мнению, можно предположить, что действительно есть связь с Малышевым, с Геннадием Петровым, который сейчас в Испании задержан в связи с созданием организованной преступной группировки, и с Комитетом по внешним связям, который возглавлял Путин, занимаясь созданием контроля над игорным бизнесом в Петербурге?
Леонид Полохов: Я отвечу фразой Владимира Путина, 91-ый или 92-ой год. Это было в Ленсовете, он вытащил меня из зала заседаний, что часто бывало. Мы выходили в коридор и о чем-то говорили. Но этот разговор я помню хорошо. Я помню разговор про назначение Степашина начальником управления КГБ по Ленинграду и Ленинградской области. Я тогда Путина, хоть он и борец дзюдо, но и я сильным мужиком уже был, я его тряс, зачем они это сделали с Собчаком. Но это второй вопрос. Он мне шепотом говорит: «Надо кому-то возглавить от мэрии контроль над игорным бизнесом». Я говорю: «Вова, я прокурор, а не игрок. Какой игорный бизнес?!». Я прокурор, и зачем я буду менять работу прокурора, что мне намного интереснее, и заниматься контролем над игорным бизнесом. Тем более что в этом я ничего не понимаю. Это же надо все знать, изучить, а потом уже контролировать. Я ему отказал сразу: «Нет, это не мое, я работать не буду». А потом я узнаю, что все-таки они кого-то нашли, притом не одного человека, на контроль над игорным бизнесом. Я у него спрашиваю: «А зачем мэрии этим заниматься? Пусть они самостоятельно создают свои предприятия игорные, покупают столы, и пусть работают, платят налоги». А он мне говорит: «Мы этим хотим заниматься потому, что боимся, что это все захватят бандиты. И не мы будем контролировать, а они». Я прокурор, и я должен говорить фактами. То, что Путин меня просил, то, что мэрия занималась этим контролем, - это стопроцентно. Я вам говорю то, что я знаю.
Виктор Резунков: А по поводу Малышева и Петрова?
Леонид Полохов: Я вообще никогда не слышал об этом. Я знаю, кто это такие. Я вам назову еще кучу фамилий всяких в Питере в те годы. Но чтобы они конкретно занимались игорным бизнесом, допустим, и эта ниточка шла в мэрию напрямую к Путину, например, я не знаю. У меня таких фактов никогда не было.
А что касается уголовного дела, возбужденного тогда, там игорный бизнес не мелькал, но до тех пор, пока я это видел. Они же начали расследование. Вы вспомните, как Собчак скрылся за границей. Практически он «обрубил» им руки. Все же от него. И люди, которые сейчас около Путина, мне говорили и сдавали Собчака: «У тебя же друг - бригадир в Генеральной прокуратуре. Ты с ним поговори», - и начинают мне фамилии перечислять. Я сказал: «Я ни к кому не пойду. Я не из той конторы». Вот это действительно было. И мне по-человечески даже иногда обидно за Путина, что он не знает, информацией не владеет, но те, которые ему в рот сейчас заглядывают, они же тогда...
Виктор Резунков: Может быть, наоборот, он их как раз и держит, зная, что в любой момент...
Леонид Полохов: Нет, я думаю, он просто до конца не владеет информацией той, которой нужно владеть.
Виктор Резунков: Неужели вы допускаете, что Путин может не владеть информацией?
Леонид Полохов: Я в этом уверен. Я знаю, что, начиная с 2000 года, он 12 лет действительно держит все и вся. И я недаром вам сказал про Медведева, который сторожил 4 года место. Один Путин сегодня самый главный в нашей стране. Кто бы мне что ни говорил, только он. Другой вопрос, что около него – вся эта бригада, которая в уши ему вливает все время одно и то же: ты великий, ты правильно поступаешь. Это окружение его и испортило.
Виктор Резунков: А не может быть такого, что именно это окружение, все эти Ковальчуки и так далее, давит на Путина и шантажирует его?
Леонид Полохов: Мне трудно об этом судить...
Виктор Резунков: А может ли Владимир Путин находиться под длительным давлением шантажа?
Леонид Полохов: А вы прочитали его статьи, пять штук?
Виктор Резунков: Я думаю, что все-таки это писал не Владимир Путин. Но прочитал, конечно.
Павел Цыплёнков: Путин их подписывал.
Леонид Полохов: Якобы он высказывает свое мнение. А почему они появились? Он, как и любой нормальный человек, опытный политик, он испугался, что Болотная «скорешится», грубо говоря, с проспектом Сахарова и вместе придут к нему в Кремль, на Красную площадь, развернут там лагеря, «Майданы» и так далее. Вот чего он боится.
Виктор Резунков: А как вы думаете, «Майдан» будет?
Леонид Полохов: Возможно, он может быть. Когда я прочитал статьи – я удивился этим статьям. Я подумал: кто же его сподвиг к этим статьям, к тому, что он пишет и предлагает на будущее. И я бы вышел на Болотную и на Сахарова, соединил бы их и сказал: «Ребята, вы почитайте. И берите его теперь крепко, не отпускайте. Пусть все, что он написал, он выполняет». А он человек ответственный, я вам скажу, и он испугается не выполнить то, что он обещает.
Павел Цыплёнков: Мы не помним, что обещали нам кандидаты в президенты четыре года назад.
Леонид Полохов: А то, что он предлагает, очень демократично.
Виктор Резунков: Вот по поводу демократичности я не соглашусь. Всеобщая милитаризация – это страшно.
Павел Цыплёнков: Леонид Михайлович сказал, что Путин боится Болотной или «Майдана» на Красной площади. Я не думаю, что Путин этого боится. Путин боится только второго тура. В 96-ом году Путин руководил избирательным штабом Собчака, Собчак в первом туре не одержал абсолютной победы, хотя у него был большой процент, а во втором туре Собчак проиграл, потому что все демократы и партократы объединились против Собчака, как руководителя города, и победил Яковлев. Путин боится второго тура.
Леонид Полохов: Путин назвал Яковлева в одной из телевизионных передач «иудой».
Виктор Резунков: Василий из Вологодской области, пожалуйста.
Слушатель: Добрый вечер. Как вы считаете, готов ли отдать Путин приказ на применение вооруженной силы против митингующих на Болотной и на Сахарова?
Леонид Полохов: Танки, самолеты?
Виктор Резунков: Внутренние войска.
Павел Цыплёнков: Мэр Москвы может отдать такие распоряжения. Зачем же Путину вмешиваться?..
Виктор Резунков: А мэр Москвы не будет отдавать такие распоряжения без санкции Путина.
Леонид Полохов: А что вы про второй тур говорите? Будет один тур. Ничего вы не понимаете в политике. Не будет второго тура, успокойтесь.
Павел Цыплёнков: Я и говорил, что Путин боится второго тура, поэтому, возможно, второго тура и не будет.
Леонид Полохов: Я имел в виду под словом «демократия» - для Путина, а не для меня и не для вас. Это для Путина демократично. А для меня демократично совсем другое. Но то, что он к этому подошел и подписал... Так почему бы этого не потребовать? Потребуйте исполнения и посмотрите, что будет дальше. А если этого не получится... Мне многие говорят: «Он написал, но он не будет выполнять. Мы ему не верим». Я говорю: «Ребята, если вы ему не верите, завтра будет «Майдан» у Кремля». И каждый раз их будут разгонять, и каждый раз они будут туда идти. Вот что получится. Не дай Бог - гражданская война, это самое страшное, что может быть.
Павел Цыплёнков: Мы люди мирные, мы воевать не будем.
Леонид Полохов: В 18-ом тоже «мирные» были.
Виктор Резунков: Леонид, мне бы хотелось поговорить по поводу фигурантов расследования, которым занималась Евгения Альбац. Кого из нынешних миллионеров, миллиардеров, представителей клана Владимира Путина и его окружения ближайшего вы очень хорошо знали?
Леонид Полохов: Кандидата в президенты Прохорова я не знал никогда.
Виктор Резунков: Он не из клана Путина. Я имею в виду, например, Александра Бастрыкина, вашего однокурсника.
Леонид Полохов: Он еще и музыкант, который играл в оркестре, которым я руководил. Он играл на бас-гитаре. Я был свидетелем у него на свадьбе. Четыре года мы выступали на сцене. Он и балетом занимался. Интеллигентный, хороший ленинградский юноша. Бастрыкин и Путин на четыре года меня моложе. Я армию отслужил, отработал, а они же не работали, не служили, ну, так получилось. А потом Саша пошел в милицию, там он проработал, по-моему, меньше года, а потом пошел к Валентине Ивановне в комсомол.
Павел Цыплёнков: А из кооператива «Озеро», Шамалов...
Леонид Полохов: Нет, я никого не знаю. У нас круг общения, друзей уже был разный. Когда Вова Путин вернулся из Германии, он был помощником ректора по внешним связям, та же КГБшная работа. И он уже там, я предполагаю, имел из Германии своих ребят, из КГБ. Я с ним поддерживал связи, конечно. Но когда он пришел к Собчаку... Моя любимая фраза: квартирный вопрос их испортил. Я то же самое могу сказать и про Вову Путина. До 93-94-х годов он был совершенно нормальным человеком. Нельзя было к нему применить какие-то плохие слова. Но именно в это время как раз сформировался клан, о котором вы говорите, и его окружение во главе с Собчаком. Вот они его и испортили, я в этом уверен на 100%, он не был таким кровожадным до денег и так далее.
Павел Цыплёнков: Вот говорят, что выборы будут нечестными. Я считаю, что такие люди, как Кургинян и Леонтьев, говорят, что всегда были выборы нечестными. Но я работал длительное время в избирательных комиссиях, практически 20 лет. И Путина выбирали в 2000 году достаточно честно. Даже Медведева весной 2008 года выбирали вполне честно. Мало было фальсификаций, и они были несерьезными, потому что основная масса жителей Петербурга голосовали тогда за Медведева.
Виктор Резунков: А как же операция «преемник»? Вам не кажется, что это уже само по себе является абсурдом?
Павел Цыплёнков: Вопрос философский. Что ждет Россию в XXI веке? Деспотия, олигархия, монархия или демократия? – вот сейчас о чем спорим в Интернете. Некоторые считают, что и монархия хорошо, об этом даже статьи пишут в газете «Петербургские ведомости», другие говорят, что олигархия как была, так и осталась. Даже Путин в одной из своих статей говорит: я не знаю, что у нас было в России и что теперь, то ли олигархия, то ли демократия. А я бы за деспотию проголосовал. Потому что сколько законов ни пиши, мы все равно их не знаем. А вот будет хороший начальник... Мы начальнику благодарны. Хороший начальник дает нам квартиры, вовремя предоставит отпуск, нас застрахует. И рабочие, наверное, так и считают: вот будет в Москве сидеть хороший начальник – и им будет хорошо и в Норильске, и в Екатеринбурге.
Виктор Резунков: И это говорит демократ, который 5 марта пойдет на Исаакиевскую площадь!
Леонид Полохов: А 24 сентября была сделана самая большая глупость.
