В Институте русского языка имени Виноградова прошла научная конференция, посвященная проблемам речевого общения. Замдиректора Института Леонид Крысин свой доклад посвятил теме, которая в наши времена становится все актуальнее, а именно – толерантности.

Оказывается, есть целый ряд ситуаций, (и лингвисты подвергают их холодному анализу), когда быть терпимым по отношению к другому трудно или, напротив, легко. Об этом мы и попросим рассказать Леонида Крысина:

– Один из факторов – это общность языкового кода. Что имеется в виду под языковым кодом? Когда собеседники владеют одной и той же разновидностью языка. Не вообще языком. Если они владеют разными языками, то никакого общения может не произойти. Например, один человек говорит только по-немецки, а другой – только по-русски. Этот случай нами не рассматривается. А вот если оба говорят по-русски, причем владеют литературным языком и близки по своим речевым привычкам, то вероятность нетолерантного поведения меньше, чем в случае, если они владеют разными языковыми кодами. Один, допустим, говорит на литературном языке, а другой только владеет просторечием. Мне рассказывала преподавательница одного вуза. Она на рынке спрашивает у женщины, которая торгует щавелем: "Почем щавЕль?" Та паузу держит, смотрит на нее угрюмо и говорит: "Научишься говорить правильно, тогда скажу". Она считает, что надо говорить "щАвель". Это пример враждебного отношения. Причем, враждебность – как реакция на чисто языковой факт. Ведь она совершенно не знает эту спрашивающую женщину.

– Я думаю, что каждый человек может вспомнить какую-нибудь аналогичную ситуацию. Почему-то когда слышат, что кто-то говорит не так, как ты считаешь правильным или просто как ты привык, – это один из самых мощных раздражителей. Хотя по большому счету для коммуникации какая разница. "ЩавЕль" или "щАвель" - все равно понятно, какую зелень хотела купить ваша знакомая.

– Конечно. Для толерантного поведения характерно понимание того, что другой может говорить иначе.

– Итак, если у людей общеязыковые навыки, они опознают другого как своего, близкого, человека одного с ним круга.

– Да, это связано с другим фактором, который так и формулируется – принадлежность к одной и той же социальной общности. Однако и тут не все просто. Разница в социальных ролях тоже определенное влияние имеет на толерантное или нетолерантное поведение. допустим, два человека принадлежат к одной социальной группе, но один из них начальник, а другой подчиненный. Начальник недоволен подчиненным, потому что он плохо работает, а подчиненный недоволен тем, что начальник плохо его оценивает. Это может не только в этих оценках проявляться, но и в каких-то речевых конфликтах.

Кроме того, лингвисты изучают поведение в своей и чужой среде. Характерный пример: если человек попадает в больницу, и он вынужден находиться в палате рядом с другими (а обычно в наших больницах 4-6-местные палаты), он поневоле ведет себя толерантно. Он вынужден общаться со своими однопалатниками и при этом вряд ли будет проявлять себя агрессивно по отношению к малознакомым людям, слыша, что они говорят неправильно, что-то не то произносят. Он поневоле приспосабливается, в том числе и в речевом смысле.

– Если это нормальный, вменяемый человек.

– Да. А может быть и какой-нибудь резонер, который тут же начинает поправлять. Это довольно тонкие такие вещи. Они достаточно давно изучаются, правда, не столько в нашей лингвистике, сколько в западной, в частности, в американской.

– Я знаю, что в американской лингвистике много внимания уделяется взаимоотношениям в паре "начальник-подчиненный".

– Да, это тоже. Кроме того, например, интересный материал собран при изучении групп подростков. Обычно выделяется лидер, в том числе, речевой лидер может быть, речевым шаблонам которого подражают все остальные члены этой сплоченной группы. А есть неудачники, которые находятся на периферии группы. И часто они в этой позиции оказываются из-за того, что у них речевые шаблоны резко отличаются от шаблонов всех остальных членов этой группы. Потому что, допустим, у него преобладают шаблоны, усвоенные в семье.

Можно приводить разные примеры толерантного и нетолерантного поведения речевого, я имею в виду речевое поведение, а не вообще поведение. Допустим, в семье человек может себе позволять какие-то и ненормативные (не в плохом смысле, не мат), просторечные слова, шутки какие-то языковые, вести себя раскованно. Это в определенном смысле проявление такого доверия.

– В этой среде какая-то шутка может быть очень невинной, а совсем в другой ситуации - оскорбительной.

– Да, а в среде, где его не знают, это может показаться даже издевательством. Иногда даже мелочи языковые свидетельствуют о том, как говорящие или слушающие собеседники настроены относительно друг друга. Я помню, как ненавидели слово "отнюдь" в произношении Егора Гайдара. Сам Гайдар был многим ненавистен. И вот это абсолютивное "отнюдь", когда его что-то спрашивают, он говорит "отнюдь" и дальше начинает объяснять, – это "отнюдь" многих выводило из себя.

– Оно казалось слишком книжным?

– Слишком интеллигентским. И наоборот. Сплошь и рядом случается, что представителей интеллигенции раздражает, например, слишком громкая речь людей, которые на просторечии говорят, или размашистая жестикуляция. Если человек относится к таким вещам с раздражением, это проявление нетолерантности.

– Осмелюсь вас немножко поправить. Раздражение – это естественная реакция. Другое дело, ее проявление. Допустим, в общественном транспорте кто-то говорит громко, да еще и жестикулирует. Если люди морщатся и тихо терпят, они все равно ведут себя толерантно. А вот если одернут...

– А могут вести себя агрессивно – допустим, обругать его как-то, как-то в речевом смысле себя проявить агрессивно. Это будет уже нетолерантность. А когда человек терпит недостатки окружающих, в том числе и недостатки речевые, то это проявление противоположного свойства.

Леонид Крысин говорит, в общем-то, об очевидных вещах, и если знать все эти механизмы, если понимать, что порой в тебе закипает гнев по пустяковой причине, быть толерантным станет намного легче.