Ирина Лагунина: В России начался сезон природных пожаров: в южных регионах страны зафиксированы сотни возгораний, с которыми пытаются бороться волонтеры неправительственных организаций. Главной причиной таких пожаров, по мнению специалистов, являются так называемые палы – то есть пожары устраивают местные жители. И - эксперты вновь не исключают неблагоприятной ситуации с лесными и природными пожарами на всей территории России весной и летом нынешнего года. Рассказывает Любовь Чижова.
Любовь Чижова: Первые природные пожары зафиксированы в этом году в Астраханской области. Там горит тростник, который поджигают местные жители. На месте первых природных возгораний работает противопожарная экспедиция Гринпис в России. Волонтеры встречаются с жителями деревень, учат их правильно тушить пожары и объясняют, почему поджигать тростник – опасно. Экологи также работают в Астраханском заповеднике и пытаются защитить его от огня, который, как рассказывает руководитель экспедиции Григорий Куксин, распространяется в области с катастрофической скоростью…
Григорий Куксин: Много этим занимались. Приехали в начале марта и занимались проведением встреч с местными жителями для того, чтобы с ними обсудить проблему пожаров. Провели занятия в школах, привезли новые наглядные пособия, учебный материал для учителей, фотографии, видеофильмы. Провели большой круглый стол с участием представителей правительства области, МЧС по подготовке к пожароопасному сезону. Начали патрулировать территорию совместно с сотрудниками заповедника. Достаточно много отработали на пожарах. Тяжелая обстановка в целом в области сложилась, тростниковые пожары вовсю начались. За последние три дня 42 пожара мы зафиксировали на территории области по космической съемке на площади 15 тысяч гектаров. Пока удается отстоять заповедник, на территории заповедника ни одного пожара удалось не допустить, все удалось потушить на границах, на подступах. Но в целом горят сильно.
Любовь Чижова: Григорий, каковы причины возгораний?
Григорий Куксин: Поджоги, исключительно поджоги. Здесь есть много разных предпосылок. Тростник практически не используется в последнее время. Если раньше его заготавливали как сырье для целлюлозно-картонного комбината, как топливо, как строительный материал, то сейчас фактически развалена вся система и в хозяйстве почти не используется. Местные жители пытаются избавиться от тростника, который заполняет огромные пространства, надеясь, что вместо него вырастет что-нибудь другое. Хотя после пожаров размножается только тростник, и он как раз таким способом занимает все новые пространства.
Любовь Чижова: Они не боятся, что пожар от горящего тростника может их дом погубить?
Григорий Куксин: Если бы они хорошо думали, они бы этого, конечно, не делали. Пожары очень интенсивные, очень сильные, никуда не угадаешь, куда они перебрасываются, через реки перелетает горящий тростник, то есть на десятки километров сыпется пепел с неба. Такая история жутковатая. Здесь регулярно и рыбацкие станы, и пастушьи стоянки сгорают. Поэтому легко могут пострадать населенные пункты. Насколько нам известно, какие-то лодочные базы периодически у них горят. Но тем не менее, традиция поджигать есть. Одного поджигателя достаточно, чтобы много людей думали о том, как это тушить. Потому что продвигается со страшной скоростью и на огромные площади.
Любовь Чижова: Вы говорили, что привезли какую-то методическую литературу, встречались с ребятами в школах, что-то им рассказывали. Удается ли вам такими просветительскими беседами вправлять мозги населению?
Григорий Куксин: В какой-то степени да. Потому что многие жители впервые задумываются о том, что это не очень нормально, что у них все вокруг горит. Они начинают думать о последствиях, в том числе для рыбы. Здесь очень сильно страдает нерестилище, потому что зола попадает в воду в таком количестве, что просто губит икру, и рыба не может нереститься, потому что ей нужен для нереста тростник. Рыбаки тоже начинают задумываться. Если с ними об этом не говорить, они об этом просто не думают.
Любовь Чижова: Как представители государственных органов, пожарной охраны следят за этой ситуацией?
Григорий Куксин: К сожалению, эта категория пожаров по нынешней действующей системе учета вообще не считается пожарами. Эти пожары у них проходят как загорания, не подлежащие учету. Поэтому государственная противопожарная служба фактически не фиксирует, кроме тех случаев, когда от них страдает населенный пункт. Поэтому единственная организация, которая всерьез здесь занята, это заповедник, который пытается тушить и свою территорию, и выезжает на окрестности, на прилегающие территории, пытаясь тушить пожары до того, как они дошли до заповедника. Кстати, сталкиваются с еще одной проблемой, о которой мы тоже давно говорим и пишем – это проблема лицензирования. Заповедник, естественно, лицензию получить в ближайшее время не может, хотя работает над этим, потому что закон о лицензировании вступил в силу до того, как появились все документы о том, как это лицензирование будет организовано. Сейчас кроме всего прочего заповедник завален бумажной работой, пытаясь получить лицензию на тушение пожаров, а пожары уже начались.
Любовь Чижова: О противопожарной экспедиции в Астраханской области, организованной Гринпис в России, рассказывал ее руководитель Григорий Куксин. В ближайшее время природные пожары могут начаться и в других российских регионах. Экологи констатируют, что в стране не существует единой системы борьбы с пожарами на природных территориях. Государственная лесная охрана, система пожарно-химических станций в лесхозах, централизованная система авиационной охраны лесов от пожаров, добровольные пожарные дружины сельхозпредприятий, которые раньше более или менее эффективно работали, теперь или уже полностью разрушены, или находятся на последнем издыхании. Эффективно бороться с пожарами сейчас некому, считает руководитель Лесного проекта WWF в России Николай Шматков…
Николай Шматков: Происходят очень серьезные тростниковые палы и пожары на полях, которые иногда уходят в лес, в лесополосы. Сейчас совершенно похожая ситуация развивается на Дальнем Востоке России, в частности, в очень ценных охраняемых природных территориях. Горел заказник Леопардовый, так называемая Земля леопарда, особо охраняемая природная территория. Ситуация там была сложная. Пожары эти были связаны с выжиганием травы на сельскохозяйственных землях. Иногда по непроверенным пока данным пожары связаны с поджогами преднамеренными. Но как правило, это сельскохозяйственное пользование и палы на сельскохозяйственных землях целенаправленные или это баловство людей, что тоже нередко бывает, приводят, как правило, к очень серьезным лесным пожарам. Дело в том, что введено по итогам 2010 года изменение очень серьезное в правила пожарной безопасности в лесах. Сейчас запрещается выжигание вблизи леса сухой травы на сельскохозяйственных землях, вдоль автомагистралей. Но к сожалению, на практике следить за этим некому. У нас много что происходит только на бумаге. В частности, на бумаге в Лесном кодексе восстановлена государственная лесная охрана, людей в лесу, которые бы занимались контролем, в том числе и за лесными пожарами, в том числе и за выжиганием преступных растительных сухих остатков на сельскохозяйственных полях вблизи леса, этих людей нет, которые бы занимались этим контролем. И ситуация нас очень беспокоит.
Любовь Чижова: Николай, почему лесники не идут в леса?
Николай Шматков: Их стало гораздо меньше, чем было раньше. Сокращение произошло на тысячи человек. То есть если раньше в государственной лесной охране работало около 70 тысяч человек, сейчас осталось порядка 16. Эти люди превращены в чиновников, которые занимаются постоянными составлениями отчетов, бесконечным планированием, потом отчетами по этим планированиям. Людям в лес ездить и некогда, в ряде регионов и не на чем, потому что нет ни тракторов, ни бензина. А главное, важно составить отчеты, что происходит в лесу – не так важно. Такое смещение приоритетов произошло в пользу бумажной работы.
Любовь Чижова: Что будет летом 2012 года с российскими лесами? В прошлом году вроде бы пронесло, таких масштабных пожаров как в 2010 году не было.
Николай Шматков: Знаете, благоприятные условия для лесных пожаров, к сожалению, остались. Дело в том, что горельники 2010 года до сих пор полностью не расчищены, к ним добавились сухая древесина, мертвая, накапливается в лесу в результате деятельности насекомых-вредителей, ураганные ветра прошли. То есть такого мертвого сухого очень горючего, легко воспламеняющегося материала в лесу до сих пор много. Лесной охраны надежной, люди были бы в лесу и контролировали ситуацию, как уже сказал, ее нет. То есть предпосылки для повторения лета 2010 года, к сожалению, есть и остались. Но я все-таки надеюсь, что государственные органы власти всерьез обеспокоились этой проблемой в 10 году, я думаю, что такого разгула стихии не должно быть. Но к сожалению, предпосылки для серьезной ситуации с лесными пожарами остались.
Любовь Чижова: Рассказывал руководитель Лесного проекта WWF в России Николай Шматков. Эксперты считают, что российские государственные органы не в состоянии бороться с природными пожарами, потому что в России нет качественного учета возгораний. Данные разных источников о количестве пожаров различаются в несколько раз. Об этом в эфире РС говорит руководитель Лесной программы Гринпис в России Алексей Ярошенко.
Алексей Ярошенко: Не делает государство выводов, наверное, потому что оно живет в мире собственных фантазий по поводу пожаров. Например, в прошлом году у нас площадь крупных и средних лесных пожаров по стране составила около 9 миллионов гектаров, а официально государственные структуры насчитали миллион 800 тысяч, то есть примерно в 5 раз меньше. Соответственно, у государства, у власти создается иллюзия, что ситуация с пожарами хороша, что она год от года улучшается, что больших проблем нет. Поэтому средства, направленные на борьбу с пожарами, либо не принимаются, либо принимаются, но неадекватно. И каждый год мы видим ухудшение ситуации с пожарами. В этом году сезон природных пожаров начался с задержкой, но начался. Например, в прошлом году первый крупный пожар в низовьях Волги тростниковый состоялся уже 2 января, а в этом году задержались на два с лишним месяца. Тем не менее, там все сейчас разгорается, плюс у нас горит юг Приморья, начались травяные палы в регионах юго-восточной Сибири. Сейчас пожары пойдут по нарастающей в течение месяца. Стихия не природная, потому что у нас подавляющее большинство пожаров возникает от рук человека. А если говорить о густонаселенных регионах европейской России, то здесь пожары, возникшие от природных причин – это вообще чрезвычайная редкость. Поэтому все в руках человека.
Сейчас весной основная часть пожаров возникает от палов сухой травы. К сожалению, до прошлого года у нас государство не то, что не запрещало палы сухой травы, а даже их активно пропагандировало. Например, один только Рослесхоз своим приказом предписывал в прошлом году провести два с лишним миллиона гектаров так называемое контролируемое выжигание. При том, что контролировать сейчас некому и любое такое выжигание превращается в обычный дикий травяной пал. Люди, когда они видят, что государственные чиновники сами разводят палы, они, естественно, делают то же самое. Потом убедить людей, что это неправильно и плохо, уже невозможно. От палов сухой травы начинают гореть и леса, и торфяники. Большинство торфяных пожаров у нас возникает именно весной от палов сухой травы, деревни сгорают ежегодно. В общем-то несколько десятков деревень и дачных поселков в той или иной степени сгорают от палов сухой травы.
В Московскую область вкладываются гигантские немыслимые ни в какой прошлый исторический период деньги в лесное хозяйство, в обводнение торфяников, многое делается без ума, но просто за счет того, что деньги вбухиваются гигантские, проблемы как-то решаются. Но это только в пределах Московской области. На остальной территории страны таких денег, идущих из федерального бюджета, нет. Например, в среднем на гектар на остальной части страны вкладывается в сто раз меньше, чем в Московской области в пересчете на единицу площади. Плюс создано несколько препятствий на тушение лесных пожаров. Например, введено обязательное лицензирование деятельности по тушению лесных пожаров, этим отсекается довольно много организаций, которые раньше участвовали в такой работе. В итоге в этом году людей, которые будут иметь законное право тушить лесные пожары, станет примерно в три раза меньше, чем их было в 11 году. Поэтому за пределами Московской области ситуация очень легко может стать катастрофической.
Любовь Чижова: Это был руководитель Лесной программы Гринпис в России Алексей Ярошенко. По данным независимых экспертов, каждый год в России сгорает от 6 до 8 миллионов гектаров леса. Масштабы весенних палов специалистам неизвестны, потому что в официальную статистику их не включают.
Любовь Чижова: Первые природные пожары зафиксированы в этом году в Астраханской области. Там горит тростник, который поджигают местные жители. На месте первых природных возгораний работает противопожарная экспедиция Гринпис в России. Волонтеры встречаются с жителями деревень, учат их правильно тушить пожары и объясняют, почему поджигать тростник – опасно. Экологи также работают в Астраханском заповеднике и пытаются защитить его от огня, который, как рассказывает руководитель экспедиции Григорий Куксин, распространяется в области с катастрофической скоростью…
Григорий Куксин: Много этим занимались. Приехали в начале марта и занимались проведением встреч с местными жителями для того, чтобы с ними обсудить проблему пожаров. Провели занятия в школах, привезли новые наглядные пособия, учебный материал для учителей, фотографии, видеофильмы. Провели большой круглый стол с участием представителей правительства области, МЧС по подготовке к пожароопасному сезону. Начали патрулировать территорию совместно с сотрудниками заповедника. Достаточно много отработали на пожарах. Тяжелая обстановка в целом в области сложилась, тростниковые пожары вовсю начались. За последние три дня 42 пожара мы зафиксировали на территории области по космической съемке на площади 15 тысяч гектаров. Пока удается отстоять заповедник, на территории заповедника ни одного пожара удалось не допустить, все удалось потушить на границах, на подступах. Но в целом горят сильно.
Любовь Чижова: Григорий, каковы причины возгораний?
Григорий Куксин: Поджоги, исключительно поджоги. Здесь есть много разных предпосылок. Тростник практически не используется в последнее время. Если раньше его заготавливали как сырье для целлюлозно-картонного комбината, как топливо, как строительный материал, то сейчас фактически развалена вся система и в хозяйстве почти не используется. Местные жители пытаются избавиться от тростника, который заполняет огромные пространства, надеясь, что вместо него вырастет что-нибудь другое. Хотя после пожаров размножается только тростник, и он как раз таким способом занимает все новые пространства.
Любовь Чижова: Они не боятся, что пожар от горящего тростника может их дом погубить?
Григорий Куксин: Если бы они хорошо думали, они бы этого, конечно, не делали. Пожары очень интенсивные, очень сильные, никуда не угадаешь, куда они перебрасываются, через реки перелетает горящий тростник, то есть на десятки километров сыпется пепел с неба. Такая история жутковатая. Здесь регулярно и рыбацкие станы, и пастушьи стоянки сгорают. Поэтому легко могут пострадать населенные пункты. Насколько нам известно, какие-то лодочные базы периодически у них горят. Но тем не менее, традиция поджигать есть. Одного поджигателя достаточно, чтобы много людей думали о том, как это тушить. Потому что продвигается со страшной скоростью и на огромные площади.
Любовь Чижова: Вы говорили, что привезли какую-то методическую литературу, встречались с ребятами в школах, что-то им рассказывали. Удается ли вам такими просветительскими беседами вправлять мозги населению?
Григорий Куксин: В какой-то степени да. Потому что многие жители впервые задумываются о том, что это не очень нормально, что у них все вокруг горит. Они начинают думать о последствиях, в том числе для рыбы. Здесь очень сильно страдает нерестилище, потому что зола попадает в воду в таком количестве, что просто губит икру, и рыба не может нереститься, потому что ей нужен для нереста тростник. Рыбаки тоже начинают задумываться. Если с ними об этом не говорить, они об этом просто не думают.
Любовь Чижова: Как представители государственных органов, пожарной охраны следят за этой ситуацией?
Григорий Куксин: К сожалению, эта категория пожаров по нынешней действующей системе учета вообще не считается пожарами. Эти пожары у них проходят как загорания, не подлежащие учету. Поэтому государственная противопожарная служба фактически не фиксирует, кроме тех случаев, когда от них страдает населенный пункт. Поэтому единственная организация, которая всерьез здесь занята, это заповедник, который пытается тушить и свою территорию, и выезжает на окрестности, на прилегающие территории, пытаясь тушить пожары до того, как они дошли до заповедника. Кстати, сталкиваются с еще одной проблемой, о которой мы тоже давно говорим и пишем – это проблема лицензирования. Заповедник, естественно, лицензию получить в ближайшее время не может, хотя работает над этим, потому что закон о лицензировании вступил в силу до того, как появились все документы о том, как это лицензирование будет организовано. Сейчас кроме всего прочего заповедник завален бумажной работой, пытаясь получить лицензию на тушение пожаров, а пожары уже начались.
Любовь Чижова: О противопожарной экспедиции в Астраханской области, организованной Гринпис в России, рассказывал ее руководитель Григорий Куксин. В ближайшее время природные пожары могут начаться и в других российских регионах. Экологи констатируют, что в стране не существует единой системы борьбы с пожарами на природных территориях. Государственная лесная охрана, система пожарно-химических станций в лесхозах, централизованная система авиационной охраны лесов от пожаров, добровольные пожарные дружины сельхозпредприятий, которые раньше более или менее эффективно работали, теперь или уже полностью разрушены, или находятся на последнем издыхании. Эффективно бороться с пожарами сейчас некому, считает руководитель Лесного проекта WWF в России Николай Шматков…
Николай Шматков: Происходят очень серьезные тростниковые палы и пожары на полях, которые иногда уходят в лес, в лесополосы. Сейчас совершенно похожая ситуация развивается на Дальнем Востоке России, в частности, в очень ценных охраняемых природных территориях. Горел заказник Леопардовый, так называемая Земля леопарда, особо охраняемая природная территория. Ситуация там была сложная. Пожары эти были связаны с выжиганием травы на сельскохозяйственных землях. Иногда по непроверенным пока данным пожары связаны с поджогами преднамеренными. Но как правило, это сельскохозяйственное пользование и палы на сельскохозяйственных землях целенаправленные или это баловство людей, что тоже нередко бывает, приводят, как правило, к очень серьезным лесным пожарам. Дело в том, что введено по итогам 2010 года изменение очень серьезное в правила пожарной безопасности в лесах. Сейчас запрещается выжигание вблизи леса сухой травы на сельскохозяйственных землях, вдоль автомагистралей. Но к сожалению, на практике следить за этим некому. У нас много что происходит только на бумаге. В частности, на бумаге в Лесном кодексе восстановлена государственная лесная охрана, людей в лесу, которые бы занимались контролем, в том числе и за лесными пожарами, в том числе и за выжиганием преступных растительных сухих остатков на сельскохозяйственных полях вблизи леса, этих людей нет, которые бы занимались этим контролем. И ситуация нас очень беспокоит.
Любовь Чижова: Николай, почему лесники не идут в леса?
Николай Шматков: Их стало гораздо меньше, чем было раньше. Сокращение произошло на тысячи человек. То есть если раньше в государственной лесной охране работало около 70 тысяч человек, сейчас осталось порядка 16. Эти люди превращены в чиновников, которые занимаются постоянными составлениями отчетов, бесконечным планированием, потом отчетами по этим планированиям. Людям в лес ездить и некогда, в ряде регионов и не на чем, потому что нет ни тракторов, ни бензина. А главное, важно составить отчеты, что происходит в лесу – не так важно. Такое смещение приоритетов произошло в пользу бумажной работы.
Любовь Чижова: Что будет летом 2012 года с российскими лесами? В прошлом году вроде бы пронесло, таких масштабных пожаров как в 2010 году не было.
Николай Шматков: Знаете, благоприятные условия для лесных пожаров, к сожалению, остались. Дело в том, что горельники 2010 года до сих пор полностью не расчищены, к ним добавились сухая древесина, мертвая, накапливается в лесу в результате деятельности насекомых-вредителей, ураганные ветра прошли. То есть такого мертвого сухого очень горючего, легко воспламеняющегося материала в лесу до сих пор много. Лесной охраны надежной, люди были бы в лесу и контролировали ситуацию, как уже сказал, ее нет. То есть предпосылки для повторения лета 2010 года, к сожалению, есть и остались. Но я все-таки надеюсь, что государственные органы власти всерьез обеспокоились этой проблемой в 10 году, я думаю, что такого разгула стихии не должно быть. Но к сожалению, предпосылки для серьезной ситуации с лесными пожарами остались.
Любовь Чижова: Рассказывал руководитель Лесного проекта WWF в России Николай Шматков. Эксперты считают, что российские государственные органы не в состоянии бороться с природными пожарами, потому что в России нет качественного учета возгораний. Данные разных источников о количестве пожаров различаются в несколько раз. Об этом в эфире РС говорит руководитель Лесной программы Гринпис в России Алексей Ярошенко.
Алексей Ярошенко: Не делает государство выводов, наверное, потому что оно живет в мире собственных фантазий по поводу пожаров. Например, в прошлом году у нас площадь крупных и средних лесных пожаров по стране составила около 9 миллионов гектаров, а официально государственные структуры насчитали миллион 800 тысяч, то есть примерно в 5 раз меньше. Соответственно, у государства, у власти создается иллюзия, что ситуация с пожарами хороша, что она год от года улучшается, что больших проблем нет. Поэтому средства, направленные на борьбу с пожарами, либо не принимаются, либо принимаются, но неадекватно. И каждый год мы видим ухудшение ситуации с пожарами. В этом году сезон природных пожаров начался с задержкой, но начался. Например, в прошлом году первый крупный пожар в низовьях Волги тростниковый состоялся уже 2 января, а в этом году задержались на два с лишним месяца. Тем не менее, там все сейчас разгорается, плюс у нас горит юг Приморья, начались травяные палы в регионах юго-восточной Сибири. Сейчас пожары пойдут по нарастающей в течение месяца. Стихия не природная, потому что у нас подавляющее большинство пожаров возникает от рук человека. А если говорить о густонаселенных регионах европейской России, то здесь пожары, возникшие от природных причин – это вообще чрезвычайная редкость. Поэтому все в руках человека.
Сейчас весной основная часть пожаров возникает от палов сухой травы. К сожалению, до прошлого года у нас государство не то, что не запрещало палы сухой травы, а даже их активно пропагандировало. Например, один только Рослесхоз своим приказом предписывал в прошлом году провести два с лишним миллиона гектаров так называемое контролируемое выжигание. При том, что контролировать сейчас некому и любое такое выжигание превращается в обычный дикий травяной пал. Люди, когда они видят, что государственные чиновники сами разводят палы, они, естественно, делают то же самое. Потом убедить людей, что это неправильно и плохо, уже невозможно. От палов сухой травы начинают гореть и леса, и торфяники. Большинство торфяных пожаров у нас возникает именно весной от палов сухой травы, деревни сгорают ежегодно. В общем-то несколько десятков деревень и дачных поселков в той или иной степени сгорают от палов сухой травы.
В Московскую область вкладываются гигантские немыслимые ни в какой прошлый исторический период деньги в лесное хозяйство, в обводнение торфяников, многое делается без ума, но просто за счет того, что деньги вбухиваются гигантские, проблемы как-то решаются. Но это только в пределах Московской области. На остальной территории страны таких денег, идущих из федерального бюджета, нет. Например, в среднем на гектар на остальной части страны вкладывается в сто раз меньше, чем в Московской области в пересчете на единицу площади. Плюс создано несколько препятствий на тушение лесных пожаров. Например, введено обязательное лицензирование деятельности по тушению лесных пожаров, этим отсекается довольно много организаций, которые раньше участвовали в такой работе. В итоге в этом году людей, которые будут иметь законное право тушить лесные пожары, станет примерно в три раза меньше, чем их было в 11 году. Поэтому за пределами Московской области ситуация очень легко может стать катастрофической.
Любовь Чижова: Это был руководитель Лесной программы Гринпис в России Алексей Ярошенко. По данным независимых экспертов, каждый год в России сгорает от 6 до 8 миллионов гектаров леса. Масштабы весенних палов специалистам неизвестны, потому что в официальную статистику их не включают.
