В Петербурге решили начать наркотестирование полицейских. Оно станет, как заявил начальник ГУ МВД по Санкт-Петербургу и Ленинградской области Сергей Умнов, одним из воспитательных методов и повысит дисциплину в их рядах. Наркотестирование носит добровольный характер. Закона об обязательной проверки полицейских на употребление наркотиков, пока, нет. Но те полицейские, которые откажутся проходить тест, будут взяты начальниками подразделений под пристальный контроль.
Инициатива петербургского главка любопытна. Последствия ее неочевидны. Например непонятно, будут ли увольнять полицейского, если в его крови найдут следы кодеина, вещества, которое является алкалоидом опия. Эти алкалоиды в тесте на героин и будут определяться медицинскими экспертами в ходе тестирования. Как известно, лекарства с содержанием кодеина по-прежнему свободно продаются в аптеках страны. Полицейским, страдающим кашлем, придется от них отказаться. Появилась ли в петербургском главке инструкция для полицейских на этот счет? Вопрос - к Сергею Умнову. Если нет, то скоро «полетят головы»…
Российская наркополитика вообще не перестает удивлять. ФСКН РФ на днях решила напугать соотечественников и предложила дополнить УК РФ новой статьей - 230.1, по которой за употребление наркотиков можно будет получить до двух лет лишения свободы либо принудительных работ. Эта инициатива уже вызвала широкий резонанс в обществе. А мне напомнила широкомасштабную кампанию против наркоманов, которая была развязана в середине 80-х годов прошлого века в СССР, на заре перестройки.
Тогда еще не успели отказаться от идеологического клише: «Наркоманов у нас нет!» (как и секса, впрочем). Однако это не помешало начать массовые аресты «не существующих в СССР» наркоманов. Обычно им давали год-два колонии. Причем действовала внутренняя инструкция, в которой в соответствии с ст.68 тогдашнего УК, наркоман, в отношении которого возбуждалось уголовное дело за хранение и употребление наркотиков, не мог быть осужден условно, т.к. должен был пройти в обязательном порядке принудительное лечение. Лечение это осуществлялось уже в колонии, куда наркоман попадал после нескольких месяцев заключения в тюрьме и уже избавившийся от «ломок». Само лечение заключалось в выдаче каждый день одной таблетки парацетамола. «В санчасть мы и не ходили за этими “колесами”. Зачем?»,-- вспоминает мой друг, попавший в зону в те годы.
«Если делать выводы из той общероссийской антинаркотической кампании, то их –два. Во-первых, нигде и никогда еще наркоман, оказавшийся на “наркозоне”, не мог получить такое “образование” в отношении того как приготовить, где найти и кому продать наркотики. Люди обзаводились связями. В зоне сидели профессиональные химики, которые за пачку чая могли подробно изложить на бумаге методы получения и производства самых различных, вплоть до экзотических, наркотиков. Это была поистине уникальная школа, особенно для молодых!, -- рассказывает мой друг. -- Во-вторых, насильственное лишение свободы, совершенное, по мнению, наркоманов “ни за что”, приводило только к противоположному результату. Кроме внутренней ненависти к режиму, которая в течении года-двух крепла в душах заключенных, росло и стремление возвратиться к привычному образу жизни. Знаешь, что я сделал в первый день свободы? Я позвонил такому же бедолаге как я, и помчался к нему для того, чтобы “вмазаться” опием. А дальше все пошло по-прежнему…», -- рассказывает друг.
Другу повезло, можно сказать. Он через несколько лет после зоны выскочил из замкнутого круга. Сам, без врачебной помощи. Сейчас он – вполне законопослушный гражданин, любящий семьянин. И вспоминать те бездарно потраченные годы не любит.
А скольким прошедшим «наркозону» не повезло? Сколько их -- тех, кто туда опять возвратился? И потом возвращался еще не раз?
Вспомните последствия той первой «горбачевской» антинаркотической кампании, уважаемые руководители ФСКН! Почитайте социологические отчеты, если они были сделаны. Может быть, тогда вы откажитесь от вашей инициативы вновь вводить уголовную ответственность за употребление наркотиков?
А еще интересно: выгнанных за таблетки от кашля со службы полицейских тоже будут сажать?
И вообще: будут ли сажать за таблетки от кашля?
Инициатива петербургского главка любопытна. Последствия ее неочевидны. Например непонятно, будут ли увольнять полицейского, если в его крови найдут следы кодеина, вещества, которое является алкалоидом опия. Эти алкалоиды в тесте на героин и будут определяться медицинскими экспертами в ходе тестирования. Как известно, лекарства с содержанием кодеина по-прежнему свободно продаются в аптеках страны. Полицейским, страдающим кашлем, придется от них отказаться. Появилась ли в петербургском главке инструкция для полицейских на этот счет? Вопрос - к Сергею Умнову. Если нет, то скоро «полетят головы»…
Российская наркополитика вообще не перестает удивлять. ФСКН РФ на днях решила напугать соотечественников и предложила дополнить УК РФ новой статьей - 230.1, по которой за употребление наркотиков можно будет получить до двух лет лишения свободы либо принудительных работ. Эта инициатива уже вызвала широкий резонанс в обществе. А мне напомнила широкомасштабную кампанию против наркоманов, которая была развязана в середине 80-х годов прошлого века в СССР, на заре перестройки.
Тогда еще не успели отказаться от идеологического клише: «Наркоманов у нас нет!» (как и секса, впрочем). Однако это не помешало начать массовые аресты «не существующих в СССР» наркоманов. Обычно им давали год-два колонии. Причем действовала внутренняя инструкция, в которой в соответствии с ст.68 тогдашнего УК, наркоман, в отношении которого возбуждалось уголовное дело за хранение и употребление наркотиков, не мог быть осужден условно, т.к. должен был пройти в обязательном порядке принудительное лечение. Лечение это осуществлялось уже в колонии, куда наркоман попадал после нескольких месяцев заключения в тюрьме и уже избавившийся от «ломок». Само лечение заключалось в выдаче каждый день одной таблетки парацетамола. «В санчасть мы и не ходили за этими “колесами”. Зачем?»,-- вспоминает мой друг, попавший в зону в те годы.
«Если делать выводы из той общероссийской антинаркотической кампании, то их –два. Во-первых, нигде и никогда еще наркоман, оказавшийся на “наркозоне”, не мог получить такое “образование” в отношении того как приготовить, где найти и кому продать наркотики. Люди обзаводились связями. В зоне сидели профессиональные химики, которые за пачку чая могли подробно изложить на бумаге методы получения и производства самых различных, вплоть до экзотических, наркотиков. Это была поистине уникальная школа, особенно для молодых!, -- рассказывает мой друг. -- Во-вторых, насильственное лишение свободы, совершенное, по мнению, наркоманов “ни за что”, приводило только к противоположному результату. Кроме внутренней ненависти к режиму, которая в течении года-двух крепла в душах заключенных, росло и стремление возвратиться к привычному образу жизни. Знаешь, что я сделал в первый день свободы? Я позвонил такому же бедолаге как я, и помчался к нему для того, чтобы “вмазаться” опием. А дальше все пошло по-прежнему…», -- рассказывает друг.
Другу повезло, можно сказать. Он через несколько лет после зоны выскочил из замкнутого круга. Сам, без врачебной помощи. Сейчас он – вполне законопослушный гражданин, любящий семьянин. И вспоминать те бездарно потраченные годы не любит.
А скольким прошедшим «наркозону» не повезло? Сколько их -- тех, кто туда опять возвратился? И потом возвращался еще не раз?
Вспомните последствия той первой «горбачевской» антинаркотической кампании, уважаемые руководители ФСКН! Почитайте социологические отчеты, если они были сделаны. Может быть, тогда вы откажитесь от вашей инициативы вновь вводить уголовную ответственность за употребление наркотиков?
А еще интересно: выгнанных за таблетки от кашля со службы полицейских тоже будут сажать?
И вообще: будут ли сажать за таблетки от кашля?
