Ирина Лагунина: Гости сегодняшнего выпуска – адвокат Анна Ставицкая и руководитель программы «Право на убежище» Лена Рябинина.
29 марта стало известно, что в России пропал таджикский бизнесмен Низомхон Джураев. Его дело вела адвокат Анна Ставицкая. Анна, давайте немного подробнее поговорим об этом деле.
Анна Ставицкая: Дело Джураева началось с 2006 года, когда было возбуждено уголовное дело по факту совершения преступления самим Джураевым и еще 33 людьми, которые работали вместе с Джураевым или так или иначе были связаны. Это дело уголовное было возбуждено в Таджикистане. Здесь необходимо отметить, что Джураев являлся достаточно крупным бизнесменом в Таджикистане, в его собственности было несколько заводов и другой собственности, и все у него было очень хорошо, эти заводы развивались и приносили достаточно большую прибыль, пока Джураев не поссорился с семьей президента Рахмонова.
Это происходило таким образом: в 2006 году к Джураеву подошел шурин президента и предложил переписать один из своих заводов на фирму, которая афеллирована с шурином президента. Низомхон подумал и пришел к выводу, что ему стоит это сделать и согласиться на то, что ему предложили родственники президента. Через полгода к нему подошли опять и сказали, что нужно переписать еще один завод. В этом случае он ответил отказом, потому что он посчитал, что если каждые полгода к нему будут подходить, просить переписывать заводы, то никакой собственности у него не останется. После того, как он отказался, все проблемы и начались. Было возбуждено уголовное дело, на Джураева было покушение, было много угроз со стороны различных служб в отношении Джураева. И он посчитал для себя возможным уехать из Таджикистана в Арабские Эмираты, что он и сделал в 2007 году в июне месяце. Уже после того, как он уехал, было возбуждено большое уголовное дело. В ходе разбирательства по этому делу в суде многие фигуранты по этому делу в судебном заседании заявляли, что их жестоко пытали для того, чтобы получить ложные показания в отношении Джураева. В августе 2010 года в связи с личными проблемами пришлось приехать в Москву из Арабских Эмиратов, и он здесь был задержан сотрудниками правоохранительных органов Российской Федерации по запросу Таджикистана о его выдаче.
Ирина Лагунина: Анна, уже тогда, когда его арестовали по запросу Таджикистана, Европейский суд запретил его экстрадицию. Почему это произошло?
Анна Ставицкая: Это случилось в мае 2011 года, когда Европейский суд запретил экстрадицию Джураева до окончательного решения суда. Произошло это на основании тех жалоб, которые были представлены в Европейский суд с доказательствами того, что в случае экстрадиции Джураева в Таджикистан он там будет подвергнут пыткам. И были приложены свидетельства очень многих людей, которые говорили о том, что их пытали для того, чтобы получить ложные показания в отношении Джураева. 27 февраля 2012 года истекал предельный срок содержания под стражей Джураева, и он должен был быть освобожден из-под стражи. В Хамовнической прокуратуре нам предъявили постановление о его освобождении. Когда прокурор нам протянул это постановление, и мы расписались, что его получили, прокурор отпустил конвой, в кабинет этого прокурора четверо людей, двое в штатском, двое в масках, они нас стали фотографировать и предъявили постановление о приводе Джураева в качестве свидетеля в Щелковский следственный отдел для допроса его в качестве свидетеля. В этом постановлении было указано, что он не являлся на вызовы следствия и поэтому пришли к выводу, что необходимо его привести, оформить привод. Он находился в тюрьме и об этом в следственном отделе города Щелокова прекрасно знали.
И после того, как он был приведен в следственный отдел, он был допрошен сначала в качестве свидетеля, потом в качестве подозреваемого в покушениях на убийство некоего гражданина Таджикистана Каримова, которые произошли в декабре 2009 и в феврале 2010 года, когда Джураев находился в Арабских Эмиратах и покушаться на Каримова никак не мог, тем более, его никогда не знал и никаких оснований покушаться на него у него не было. Несмотря на это, он был задержан, была избрана мера пресечения заключение под стражу, а вот 29 марта он вдруг неожиданно освобожден из-под стражи, так как следователь следственного отдела города Щелокова изменил ему меру пресечения на подписку о невыезде, указав в постановлении, что никаких доказательств причастности к покушению на убийство нет, но при этом предъявил ему новое обвинение в угрозе убийством, при этом не уведомив меня, как его адвоката, о том, что такое следственное действие состоится. Джураева выпустили из изолятора и после этого времени никто не знает, что с ним произошло - он исчез. Я считаю, что вся эта операция была проделана именно для того, чтобы была возможность похитить Джураева.
Ирина Лагунина: Лена, это стандартная ситуация?
Лена Рябинина: Очень близка к стандартной. Самый опасный момент для людей, выдачи которых требует государство их гражданской принадлежности, любые иностранные государства и которых российские власти не могут экстрадировать в рамках правовых процедур, это именно момент освобождения. Потому что до этого человек находится в полном распоряжении российских властей, и если он куда-то исчезнет, то совершенно очевидно будет, кому надо задавать вопросы. После освобождения, если проходит какое-то время, человек живет вместе с семьей, продолжает поддерживать контакты с адвокатом, то естественно, защитить его от возможного похищения все-таки легче, хотя, конечно, не гарантировано. А момент освобождения тем-то и "хорош" для тех, кто имеет намерения незаконным образом отправить человека в запрашивающее государство, что если адвокат не оказывается в этот момент рядом со следственным изолятором, из которого такой человек выходит, то он вышел и куда-то не доехал. И именно в таких ситуациях происходят и похищения, происходят попытки задержать человека для последующего административного выдворения. Поэтому мы и считаем, что с одной стороны такой радостный момент выхода на свободу одновременно оказывается наиболее опасным, наиболее чреватым нехорошими последствиями. Так и оказалось в деле Джураева.
Ирина Лагунина: Анна, Европейский суд в данном случае уже тоже вмешался, каково развитие событий в этой плоскости?
Анна Ставицкая: Да, Европейский суд вмешался, когда мы посчитали, что Низамхона могли похитить, то сразу же обратились в Европейский суд, и Европейский суд в этот же день 29 марта направил наше обращение в правительство с просьбой прокомментировать ситуацию и с тем, чтобы они предоставили сведения о том, где находится Джураев и что с ним произошло. Эти сведения правительство должно было предоставить Европейскому суду до 2 апреля. 2 апреля было в понедельник, но пока сведений у нас нет, предоставило правительство какие-то сведения и что в этих комментариях указано, к сожалению, пока такой информацией не располагаем. Так же нами были направлены жалобы и различные запросы во все инстанции, какие только возможно – в Генеральную прокуратуру, в аппарат уполномоченного по правам человека при Европейском суде, в прокуратуру города Щелково, в прокуратуру Московской области, в Хамовническую прокуратуру, которая выпускала Джураева, но пока каких-либо сведений о том, что было предпринято всеми этими органами, у меня, к сожалению, нет.
Ирина Лагунина: Лена, Европейский суд по правам человека в последнее время высказывает некое раздражение действиями России. Расскажите о том, какие документы вы получаете в последнее время от Европейского суда?
Лена Рябинина: 25 января текущего года Европейский суд направил уполномоченному Российской Федерации при суде достаточно резкое письмо, которое многие специалисты называют вообще беспрецедентным, где выражалось возмущение фактами четырех похищений заявителей Страсбурга, защищенных 39 правилом, в течение нескольких последних месяцев 2011 года, с августа по декабрь. И в этом письме Страсбург особое возмущение выразил тем, что это все происходит уже после того, как было вынесено и вступило в силу решение Европейского суда по предыдущему похищению, которое казалось Искандарова, этим делом как раз Анна занималась, где была установлена причастность российских властей к незаконному перемещению человека в запрашиваемое государство. Страсбург указал, что такие действия действительно являются беспрецедентными и наносят ущерб авторитету суда, и выразил особую обеспокоенность вопросами безопасности еще 25 человек, которые в тот момент находились на территории России, так же были защищены от принудительной высылки в запрашиваемые страны 39 правилом. К сожалению, сегодня уже не 25, а 24 потому что в этом списке присутствовал и Джураев. После того, как такое письмо было направлено правительству России, была серьезная надежда, что такие запредельно некорректные действия российских властей прекратятся и что освобождение Джураева пройдет все-таки более безопасно.
Ирина Лагунина: Анна, Лена заметила, что в предыдущем деле была доказана причастность российских властей к похищению и вывозу человека в Таджикистан. Как доказали и в чем эта причастность заключалась в деле Искандарова?
Анна Ставицкая: Дело Искандарова было мое дело. Искандаров был одним из оппонентов Рахмонова на предстоящие выборы президента в Таджикистане, которые должны были состояться в 2005 году. А сам Искандаров был задержан на территории Российской Федерации в 2004 году по запросу Таджикистана о его экстрадиции. Перед президентскими выборами Рахмонов подчищал всех оппозиционеров, они все были задержаны по тем или иным основаниям, в том числе и Искандаров. Искандаров был освобожден из-под стражи, было отказано в его экстрадиции по совершенно надуманным основаниям, а именно потому, что он подал ходатайство о предоставлении ему статуса беженца. У нас практически все лица, в отношении которых направлен запрос об экстрадиции, подают такое ходатайство, но все они находятся под стражей, никто их не освобождает. Здесь Искандарова освободили именно на этом основании и буквально через несколько дней он пропал. Он пошел гулять с собакой, находясь у своих знакомых, и исчез. Через неделю генеральный прокурор Таджикистана объявил о том, что Искандаров находится в Таджикистане и что он сам туда прибыл добровольно. Он был осужден в Таджикистане за то, что приехал в Таджикистан по поддельному паспорту.
Затем, когда удалось адвокатам связаться с Искандаровым, они узнали совершенно жуткую историю относительно того, как он был похищен. Он вышел погулять с собакой, его окружило большое количество людей в форме сотрудников ГИБДД, затолкали в машину, надели ему на голову мешок. Несколько дней он находился в каком-то месте, ему почему-то казалось, что это баня. Потом через несколько дней его доставили в аэропорт, он был перемещен в Таджикистан, где был передан сотрудникам таджикских правоохранительных органов и затем к нему применяли пытки, чтобы он признался в совершении тех преступлений, которые он не совершал. Таджики, несмотря на то, что наши спецслужбы им помогают, сразу, если так можно выразиться, "сдали" представителей Российской Федерации. Потому что в мои руки попал очень интересный документ. Когда в отношении Искандарова началось разбирательство, когда было судебное разбирательство, его осудили на 23 года лишения свободы, он сейчас отбывает наказание в Таджикистане, адвокаты подали жалобу в комитет ООН, потому что Таджикистан ратифицировал международный пакт о гражданских политических правах и, соответственно, заявитель из этой страны имеет право направлять жалобу в комитет ООН. И комитет ООН, несмотря на то, что его решения не являются обязательными для государства, но они все равно направляют соответствующий запрос в государство, и государство обязано на этот вопрос ответить.
На вопрос комитета ООН, каким образом в Таджикистане оказался Искандаров, таджикские власти, не моргнув глазом, написали, что мы тут ни причем, нам его выдала российская сторона. И таким образом на основании этого документа Европейский суд сделал вывод, что такое перемещение незаконное в Таджикистан не могло быть осуществлено без представителей российских властей, тем более, что это было сделано, как я уже сказала, с помощью самолета. И это решение, на наш взгляд, имело большое значение. Мы очень рассчитывали, что после такого решение, которое позором является для любого демократического государства, похищений больше не будет, что Искандаров был вопиющий случай, тем более после такого решения Европейского суда, которое вступило в силу 23 февраля 2011 года. Однако получается, что мы ошибались, потому что наши правоохранители, извиняюсь за такой сленг, но они чихали и на решение Европейского суда, и на письма Европейского суда, похищения не прекратились, и они становятся более изощренными, с использованием новых возбужденных уголовных дел, с использованием правоохранительных органов Российской Федерации, то есть таких многоходовок и никто, самое главное, не привлекается к ответственности за то, что произошло. По делу Искандарова, несмотря на то, что решение Европейского суда вступило в силу, до сих пор никто не наказан, несмотря на то, что Европейский суд в своем решении четко сказал, что к его похищению причастны российские власти. Но уголовное дело в отношении похищения Искандарова приостановлено, никто никого не ищет, все расслабились, никто не привлечен к ответственности, поэтому можно и дальше совершать такие действия и похищать людей, что страшно, на самом деле.
Ирина Лагунина: Лена, Анна только что образно заметила, что российские правоохранители чихают на решение Европейского суда, действительно практически не замечают позиции Европейского суда по этому вопросу. Что дальше?
Лена Рябинина: Сложно сказать, что дальше. Я считаю, что Европейский суд должен был бы в таких ситуациях проявлять большую настойчивость, чем то, с чем мы до сих пор сталкивались, и более жестко добиваться от российских властей ответов на те вопросы, которые задает Страсбург. В этом контексте любопытно вспомнить про дело другого Джураева, так же недавно похищенного, кстати сказать, его экстрадиционное дело странным, можно сказать, анекдотичным образом пересекается с делом Низомхона Джураева, но об этом отдельно. После его похищения, которое произошло в ночь с 31 октября на 1 ноября, немедленно в ту же ночь были разосланы факсы во все российские правоохранительные органы, господину Матюшкину, естественно, в Европейский суд так же. И позднее выяснилось, что еще в течение суток он находился на территории России, когда наши власти были уже уведомлены о том, что он похищен и что практически наверняка целью этого похищения будет перемещение в Таджикистан. Его отправили в ночь с 1 на 2 ноября, и ничего не было предпринято за это время. Более того, в конце декабря и я, и его адвокат давали объяснения по тому, что нам известно про его похищение, следователю следственного управления, и не только рассказали о том, что он уже в Таджикистане и где именно он находится, но после этого опроса я направила по электронной почте следователю копию полученного нами с большими сложностями собственноручные объяснения Джураева о том, что происходило с ним с момента похищения и до того, как его привезли в Таджикистан с переводом на русский язык. Упоминали о том, что в конце января Европейский суд направил Матюшкину жесткое письмо. Через месяц после этого господин Матюшкин в ответах на дополнительные вопросы Страсбурга в связи с делом Джураева ответил, что власти Российской Федерации не располагают информацией о его местонахождении, что известно только то, что он не приобретал билетов ни на самолет, ни на поезд и сведений о пересечении границы Российской Федерации у господина Матюшкина тоже не оказалось. Всего этого не оказалось ни много, ни мало после того, как нами было передано сотрудникам следственного управления его собственноручное описание, написанное им в Таджикистане.
То есть человек был в России, оказался в Таджикистане, наверное, не пересекая границу Российской Федерации - это совершенно анекдотичный ответ. И несмотря на то, что Европейский суд потребовал от российских властей представить информацию о том, как расследуется это дело, никакой информации господин Матюшкин не представил, и мы даже не знаем, запрашивала ли российская сторона таджикскую о том, каким образом Джураев оказался там. А суд, между прочим, в котором 34 подсудимых и один из них Джураев, идет с 30 января. То есть через месяц после этого господин Матюшкин сообщал в Страсбург, что нет, ничего не знаем об этом человека. Пресса знает, а власти Российской Федерации не знают. Что дальше может быть, как противодействовать этому - трудно сказать. Потому что, по всей видимости, позиция Европейского суда, которая недвусмысленно была выражена в том самым письме, оказывается недостаточна и, наверное, надо более интенсивно привлекать внимание мировой общественности, прессы, всего, что угодно. Невозможно такое терпеть - это абсолютное наплевательство властей Российской Федерации на свои обязательства по международным договорам. Сколько можно?
29 марта стало известно, что в России пропал таджикский бизнесмен Низомхон Джураев. Его дело вела адвокат Анна Ставицкая. Анна, давайте немного подробнее поговорим об этом деле.
Анна Ставицкая: Дело Джураева началось с 2006 года, когда было возбуждено уголовное дело по факту совершения преступления самим Джураевым и еще 33 людьми, которые работали вместе с Джураевым или так или иначе были связаны. Это дело уголовное было возбуждено в Таджикистане. Здесь необходимо отметить, что Джураев являлся достаточно крупным бизнесменом в Таджикистане, в его собственности было несколько заводов и другой собственности, и все у него было очень хорошо, эти заводы развивались и приносили достаточно большую прибыль, пока Джураев не поссорился с семьей президента Рахмонова.
Это происходило таким образом: в 2006 году к Джураеву подошел шурин президента и предложил переписать один из своих заводов на фирму, которая афеллирована с шурином президента. Низомхон подумал и пришел к выводу, что ему стоит это сделать и согласиться на то, что ему предложили родственники президента. Через полгода к нему подошли опять и сказали, что нужно переписать еще один завод. В этом случае он ответил отказом, потому что он посчитал, что если каждые полгода к нему будут подходить, просить переписывать заводы, то никакой собственности у него не останется. После того, как он отказался, все проблемы и начались. Было возбуждено уголовное дело, на Джураева было покушение, было много угроз со стороны различных служб в отношении Джураева. И он посчитал для себя возможным уехать из Таджикистана в Арабские Эмираты, что он и сделал в 2007 году в июне месяце. Уже после того, как он уехал, было возбуждено большое уголовное дело. В ходе разбирательства по этому делу в суде многие фигуранты по этому делу в судебном заседании заявляли, что их жестоко пытали для того, чтобы получить ложные показания в отношении Джураева. В августе 2010 года в связи с личными проблемами пришлось приехать в Москву из Арабских Эмиратов, и он здесь был задержан сотрудниками правоохранительных органов Российской Федерации по запросу Таджикистана о его выдаче.
Ирина Лагунина: Анна, уже тогда, когда его арестовали по запросу Таджикистана, Европейский суд запретил его экстрадицию. Почему это произошло?
Анна Ставицкая: Это случилось в мае 2011 года, когда Европейский суд запретил экстрадицию Джураева до окончательного решения суда. Произошло это на основании тех жалоб, которые были представлены в Европейский суд с доказательствами того, что в случае экстрадиции Джураева в Таджикистан он там будет подвергнут пыткам. И были приложены свидетельства очень многих людей, которые говорили о том, что их пытали для того, чтобы получить ложные показания в отношении Джураева. 27 февраля 2012 года истекал предельный срок содержания под стражей Джураева, и он должен был быть освобожден из-под стражи. В Хамовнической прокуратуре нам предъявили постановление о его освобождении. Когда прокурор нам протянул это постановление, и мы расписались, что его получили, прокурор отпустил конвой, в кабинет этого прокурора четверо людей, двое в штатском, двое в масках, они нас стали фотографировать и предъявили постановление о приводе Джураева в качестве свидетеля в Щелковский следственный отдел для допроса его в качестве свидетеля. В этом постановлении было указано, что он не являлся на вызовы следствия и поэтому пришли к выводу, что необходимо его привести, оформить привод. Он находился в тюрьме и об этом в следственном отделе города Щелокова прекрасно знали.
И после того, как он был приведен в следственный отдел, он был допрошен сначала в качестве свидетеля, потом в качестве подозреваемого в покушениях на убийство некоего гражданина Таджикистана Каримова, которые произошли в декабре 2009 и в феврале 2010 года, когда Джураев находился в Арабских Эмиратах и покушаться на Каримова никак не мог, тем более, его никогда не знал и никаких оснований покушаться на него у него не было. Несмотря на это, он был задержан, была избрана мера пресечения заключение под стражу, а вот 29 марта он вдруг неожиданно освобожден из-под стражи, так как следователь следственного отдела города Щелокова изменил ему меру пресечения на подписку о невыезде, указав в постановлении, что никаких доказательств причастности к покушению на убийство нет, но при этом предъявил ему новое обвинение в угрозе убийством, при этом не уведомив меня, как его адвоката, о том, что такое следственное действие состоится. Джураева выпустили из изолятора и после этого времени никто не знает, что с ним произошло - он исчез. Я считаю, что вся эта операция была проделана именно для того, чтобы была возможность похитить Джураева.
Ирина Лагунина: Лена, это стандартная ситуация?
Лена Рябинина: Очень близка к стандартной. Самый опасный момент для людей, выдачи которых требует государство их гражданской принадлежности, любые иностранные государства и которых российские власти не могут экстрадировать в рамках правовых процедур, это именно момент освобождения. Потому что до этого человек находится в полном распоряжении российских властей, и если он куда-то исчезнет, то совершенно очевидно будет, кому надо задавать вопросы. После освобождения, если проходит какое-то время, человек живет вместе с семьей, продолжает поддерживать контакты с адвокатом, то естественно, защитить его от возможного похищения все-таки легче, хотя, конечно, не гарантировано. А момент освобождения тем-то и "хорош" для тех, кто имеет намерения незаконным образом отправить человека в запрашивающее государство, что если адвокат не оказывается в этот момент рядом со следственным изолятором, из которого такой человек выходит, то он вышел и куда-то не доехал. И именно в таких ситуациях происходят и похищения, происходят попытки задержать человека для последующего административного выдворения. Поэтому мы и считаем, что с одной стороны такой радостный момент выхода на свободу одновременно оказывается наиболее опасным, наиболее чреватым нехорошими последствиями. Так и оказалось в деле Джураева.
Ирина Лагунина: Анна, Европейский суд в данном случае уже тоже вмешался, каково развитие событий в этой плоскости?
Анна Ставицкая: Да, Европейский суд вмешался, когда мы посчитали, что Низамхона могли похитить, то сразу же обратились в Европейский суд, и Европейский суд в этот же день 29 марта направил наше обращение в правительство с просьбой прокомментировать ситуацию и с тем, чтобы они предоставили сведения о том, где находится Джураев и что с ним произошло. Эти сведения правительство должно было предоставить Европейскому суду до 2 апреля. 2 апреля было в понедельник, но пока сведений у нас нет, предоставило правительство какие-то сведения и что в этих комментариях указано, к сожалению, пока такой информацией не располагаем. Так же нами были направлены жалобы и различные запросы во все инстанции, какие только возможно – в Генеральную прокуратуру, в аппарат уполномоченного по правам человека при Европейском суде, в прокуратуру города Щелково, в прокуратуру Московской области, в Хамовническую прокуратуру, которая выпускала Джураева, но пока каких-либо сведений о том, что было предпринято всеми этими органами, у меня, к сожалению, нет.
Ирина Лагунина: Лена, Европейский суд по правам человека в последнее время высказывает некое раздражение действиями России. Расскажите о том, какие документы вы получаете в последнее время от Европейского суда?
Лена Рябинина: 25 января текущего года Европейский суд направил уполномоченному Российской Федерации при суде достаточно резкое письмо, которое многие специалисты называют вообще беспрецедентным, где выражалось возмущение фактами четырех похищений заявителей Страсбурга, защищенных 39 правилом, в течение нескольких последних месяцев 2011 года, с августа по декабрь. И в этом письме Страсбург особое возмущение выразил тем, что это все происходит уже после того, как было вынесено и вступило в силу решение Европейского суда по предыдущему похищению, которое казалось Искандарова, этим делом как раз Анна занималась, где была установлена причастность российских властей к незаконному перемещению человека в запрашиваемое государство. Страсбург указал, что такие действия действительно являются беспрецедентными и наносят ущерб авторитету суда, и выразил особую обеспокоенность вопросами безопасности еще 25 человек, которые в тот момент находились на территории России, так же были защищены от принудительной высылки в запрашиваемые страны 39 правилом. К сожалению, сегодня уже не 25, а 24 потому что в этом списке присутствовал и Джураев. После того, как такое письмо было направлено правительству России, была серьезная надежда, что такие запредельно некорректные действия российских властей прекратятся и что освобождение Джураева пройдет все-таки более безопасно.
Ирина Лагунина: Анна, Лена заметила, что в предыдущем деле была доказана причастность российских властей к похищению и вывозу человека в Таджикистан. Как доказали и в чем эта причастность заключалась в деле Искандарова?
Анна Ставицкая: Дело Искандарова было мое дело. Искандаров был одним из оппонентов Рахмонова на предстоящие выборы президента в Таджикистане, которые должны были состояться в 2005 году. А сам Искандаров был задержан на территории Российской Федерации в 2004 году по запросу Таджикистана о его экстрадиции. Перед президентскими выборами Рахмонов подчищал всех оппозиционеров, они все были задержаны по тем или иным основаниям, в том числе и Искандаров. Искандаров был освобожден из-под стражи, было отказано в его экстрадиции по совершенно надуманным основаниям, а именно потому, что он подал ходатайство о предоставлении ему статуса беженца. У нас практически все лица, в отношении которых направлен запрос об экстрадиции, подают такое ходатайство, но все они находятся под стражей, никто их не освобождает. Здесь Искандарова освободили именно на этом основании и буквально через несколько дней он пропал. Он пошел гулять с собакой, находясь у своих знакомых, и исчез. Через неделю генеральный прокурор Таджикистана объявил о том, что Искандаров находится в Таджикистане и что он сам туда прибыл добровольно. Он был осужден в Таджикистане за то, что приехал в Таджикистан по поддельному паспорту.
Затем, когда удалось адвокатам связаться с Искандаровым, они узнали совершенно жуткую историю относительно того, как он был похищен. Он вышел погулять с собакой, его окружило большое количество людей в форме сотрудников ГИБДД, затолкали в машину, надели ему на голову мешок. Несколько дней он находился в каком-то месте, ему почему-то казалось, что это баня. Потом через несколько дней его доставили в аэропорт, он был перемещен в Таджикистан, где был передан сотрудникам таджикских правоохранительных органов и затем к нему применяли пытки, чтобы он признался в совершении тех преступлений, которые он не совершал. Таджики, несмотря на то, что наши спецслужбы им помогают, сразу, если так можно выразиться, "сдали" представителей Российской Федерации. Потому что в мои руки попал очень интересный документ. Когда в отношении Искандарова началось разбирательство, когда было судебное разбирательство, его осудили на 23 года лишения свободы, он сейчас отбывает наказание в Таджикистане, адвокаты подали жалобу в комитет ООН, потому что Таджикистан ратифицировал международный пакт о гражданских политических правах и, соответственно, заявитель из этой страны имеет право направлять жалобу в комитет ООН. И комитет ООН, несмотря на то, что его решения не являются обязательными для государства, но они все равно направляют соответствующий запрос в государство, и государство обязано на этот вопрос ответить.
На вопрос комитета ООН, каким образом в Таджикистане оказался Искандаров, таджикские власти, не моргнув глазом, написали, что мы тут ни причем, нам его выдала российская сторона. И таким образом на основании этого документа Европейский суд сделал вывод, что такое перемещение незаконное в Таджикистан не могло быть осуществлено без представителей российских властей, тем более, что это было сделано, как я уже сказала, с помощью самолета. И это решение, на наш взгляд, имело большое значение. Мы очень рассчитывали, что после такого решение, которое позором является для любого демократического государства, похищений больше не будет, что Искандаров был вопиющий случай, тем более после такого решения Европейского суда, которое вступило в силу 23 февраля 2011 года. Однако получается, что мы ошибались, потому что наши правоохранители, извиняюсь за такой сленг, но они чихали и на решение Европейского суда, и на письма Европейского суда, похищения не прекратились, и они становятся более изощренными, с использованием новых возбужденных уголовных дел, с использованием правоохранительных органов Российской Федерации, то есть таких многоходовок и никто, самое главное, не привлекается к ответственности за то, что произошло. По делу Искандарова, несмотря на то, что решение Европейского суда вступило в силу, до сих пор никто не наказан, несмотря на то, что Европейский суд в своем решении четко сказал, что к его похищению причастны российские власти. Но уголовное дело в отношении похищения Искандарова приостановлено, никто никого не ищет, все расслабились, никто не привлечен к ответственности, поэтому можно и дальше совершать такие действия и похищать людей, что страшно, на самом деле.
Ирина Лагунина: Лена, Анна только что образно заметила, что российские правоохранители чихают на решение Европейского суда, действительно практически не замечают позиции Европейского суда по этому вопросу. Что дальше?
Лена Рябинина: Сложно сказать, что дальше. Я считаю, что Европейский суд должен был бы в таких ситуациях проявлять большую настойчивость, чем то, с чем мы до сих пор сталкивались, и более жестко добиваться от российских властей ответов на те вопросы, которые задает Страсбург. В этом контексте любопытно вспомнить про дело другого Джураева, так же недавно похищенного, кстати сказать, его экстрадиционное дело странным, можно сказать, анекдотичным образом пересекается с делом Низомхона Джураева, но об этом отдельно. После его похищения, которое произошло в ночь с 31 октября на 1 ноября, немедленно в ту же ночь были разосланы факсы во все российские правоохранительные органы, господину Матюшкину, естественно, в Европейский суд так же. И позднее выяснилось, что еще в течение суток он находился на территории России, когда наши власти были уже уведомлены о том, что он похищен и что практически наверняка целью этого похищения будет перемещение в Таджикистан. Его отправили в ночь с 1 на 2 ноября, и ничего не было предпринято за это время. Более того, в конце декабря и я, и его адвокат давали объяснения по тому, что нам известно про его похищение, следователю следственного управления, и не только рассказали о том, что он уже в Таджикистане и где именно он находится, но после этого опроса я направила по электронной почте следователю копию полученного нами с большими сложностями собственноручные объяснения Джураева о том, что происходило с ним с момента похищения и до того, как его привезли в Таджикистан с переводом на русский язык. Упоминали о том, что в конце января Европейский суд направил Матюшкину жесткое письмо. Через месяц после этого господин Матюшкин в ответах на дополнительные вопросы Страсбурга в связи с делом Джураева ответил, что власти Российской Федерации не располагают информацией о его местонахождении, что известно только то, что он не приобретал билетов ни на самолет, ни на поезд и сведений о пересечении границы Российской Федерации у господина Матюшкина тоже не оказалось. Всего этого не оказалось ни много, ни мало после того, как нами было передано сотрудникам следственного управления его собственноручное описание, написанное им в Таджикистане.
То есть человек был в России, оказался в Таджикистане, наверное, не пересекая границу Российской Федерации - это совершенно анекдотичный ответ. И несмотря на то, что Европейский суд потребовал от российских властей представить информацию о том, как расследуется это дело, никакой информации господин Матюшкин не представил, и мы даже не знаем, запрашивала ли российская сторона таджикскую о том, каким образом Джураев оказался там. А суд, между прочим, в котором 34 подсудимых и один из них Джураев, идет с 30 января. То есть через месяц после этого господин Матюшкин сообщал в Страсбург, что нет, ничего не знаем об этом человека. Пресса знает, а власти Российской Федерации не знают. Что дальше может быть, как противодействовать этому - трудно сказать. Потому что, по всей видимости, позиция Европейского суда, которая недвусмысленно была выражена в том самым письме, оказывается недостаточна и, наверное, надо более интенсивно привлекать внимание мировой общественности, прессы, всего, что угодно. Невозможно такое терпеть - это абсолютное наплевательство властей Российской Федерации на свои обязательства по международным договорам. Сколько можно?
