Ирина Лагунина: 16 апреля 2009 – день официального окончания второй чеченской войны. Эту дату отметили в понедельник. Эта война унесла жизни – по разным данным 15 или 25 тысяч человек. А до нее была еще первая чеченская. И тоже до сих пор точная цифра погибших среди гражданского населения не известна. По данным «Мемориала» - до 50 тысяч человек. Генерал Лебедь в свое время назвал цифру 80 тысяч. Как странно, что в границах одной страны до сих пор отсутствуют точные данные о количестве убитых. Мы продолжаем цикл «Этническая карта России». В беседе участвуют сотрудник Института Этнологии и антропологии РАН, профессор Сергей Арутюнов и Леча Ильясов, член Координационного совета чеченских общественных и культурных организаций. Беседу ведет – Игорь Яковенко.
Игорь Яковенко: Сергей Александрович, каково происхождение и значение этого этнонима, что означает название "чеченцы"?
Сергей Арутюнов: Чеченцы не является самоназванием. Просто в 18 веке, да раньше, одним из крупнейших поселений и наиболее известных поселением чеченцев был Чечен-Аул, по названию этого крупного поселения, по топониму и произошло такое внешнее наименование чеченцев чеченцами, которое распространено и в русском языке, и в других. Но сами себя чеченцы называют "нохчий", что означает - наши или внутренние люди, примерно можно так этимологизировать, которое тоже известно благодаря армянским географическим источникам, пожалуй, с 7 века.
Игорь Яковенко: Леча Махмудович, несколько слов о структуре чеченского общества, о тейпах, общностях, которые основаны на кровном родстве, которые объединены в 9 тукхумов, тейповых союзов. Довольно жесткая структура, давно ли она возникла и в чем ее смысл?
Леча Ильясов: Я бы вначале хотел добавить несколько слов по поводу этнонима "чеченцы" и взаимосвязи этнонима с Чечен-Аулом. На самом деле, я думаю, что, это не только моя точка зрения, что этноним "чеченцы" не самоназвание, но он гораздо древнее. Дело в том, что осетины, кабардинцы и другие народы, которые называют чеченцев и "шашан", и "сасан", в принципе никак не могли назвать этот народ по названию одного села, по одному топониму. Поэтому, мне кажется, этноним "чеченцы" связан с более древними этнонимами, в том числе "сасан". В чеченском языке есть понятие топонимическое как "Чечен ариа", называется в русском языке Чеченская равнина. Я думаю, что тут просто не было достаточно глубоких и основательных исследований этого этнонима "чеченцы", и поэтому есть много дискуссионного в этом вопросе, этот вопрос нуждается в дополнительном исследовании. Корни этого этнонима надо искать в более глубокой древности.
Игорь Яковенко: Мне кажется, более актуальный вопрос об этих девяти тейповых союзах. Каков социальный смысл, социальная функция такой структуры чеченского общества?
Леча Ильясов: Эта структура имела в свое время государствообразующий смысл. То есть это было квази-государство, государственное образование, которое заменяло чеченцам типичное государство, классическое. То есть это союз вольных обществ, которые объединялись идеей общего происхождения, в том числе и кровнородственного происхождения. Дело в том, что когда не существует государства, не существует идеологии, и даже если мы вспомним более древние государства, там народы объединялись на идее кровного родства, и в этом смысле чеченцы не являются первооткрывателями. То, что касается, вы говорите, жесткая структура, на сегодняшний день союз 9 тукхумов абсолютно не имеет никакого социального значения, социального смысла. Он этот смысл имел, начиная с пост-тимуровского периода, то есть нашествие монголов, потом нашествие Тимура, который практически уничтожил полностью все государственные образования на территории Северного Кавказа, все города, которые потом так и не были со временем восстановлены. Северный Кавказ остался таким сельским регионом вплоть до покорения Северного Кавказа Россией, когда стали строиться первые крепости, на основании которых появились города, за исключением Дербента. Поэтому говорить о жесткой социальной структуре, я могу сказать, что это заблуждение и не только ученых, не только журналистов, но и политиков, социологов.
На самом деле это чисто генеалогическая категория, каждый чеченец знает свое происхождение, по крайней мере, в 10-12 поколениях, и это генеалогическая память связана в том числе и с происхождением из определенных районов географических Чечни и не только Чечни, какими-то тейпами. Дело в том, что даже тейп не является кровнородственной структурой, по сути дела тейп – это классическая сельская община, вольное общество, в которое уходили не только кровнородственные образования. По сути дела в классическом времени - это территориальная община. Сама идея общего происхождения от единого предка, она связывала эти общины, делала их монолитными в смысле идеологии, противостояния другим обществам, врагам. И в этом смысле можно такую структуру нарисовать, которая в то время была действительно государствообразующей. Самое высшее - это страна, затем тукхумы - союз тейповых обществ, и тейпы – союз, тоже какие-то социальные группы, которые ведут свое происхождение от более конкретных исторических личностей, население общины, у которых был общий патрон, управлялся отцом. В этом смысле эта структура просуществовала вплоть до 17-18 века, хотя потерпела значительную трансформацию. Уже в 19 веке те функции, которые, допустим, союз тукхумов, уже той социальной нагрузки не несли.
Игорь Яковенко: Сегодня можно сказать, что тейповая структура не является основой чеченского общества?
Леча Ильясов: Конечно, нет. Потому что, что лежит в основе любой общины, в том числе территориальной, кровнородственной – это единство территории, единство экономических, политических интересов, защита членов общины и так далее. А так как сегодня члены разных тейпов разбросаны.
Игорь Яковенко: Современное общество снесло эту структуру.
Леча Ильясов: И даже когда говорят о клановости в Чечне – это натянуто.
Игорь Яковенко: Сергей Александрович, два слова о религии, в чем особенности религиозной ситуации у чеченцев, есть ли специфика чеченского ислама и в целом структуры религиозного сознания чеченского народа?
Сергей Арутюнов: Она в значительной степени сходна с дагестанской, но есть и свои своеобразные отличия. Дело в том, что в Дагестан ислам стал проникать очень рано, с первыми арабскими походами еще где-то в конце 7 века, во всяком случае, в 8 веке нашей эры в самых своих ранних формах. В Чечню ислам стал распространяться активно только в 17-18 веках, до этого преобладали другие религии, отчасти было распространено христианство, очень широко было распространено традиционное представление о Боге и целом ряде божеств традиционно чеченское. У ингушей это сохранялось прямо до начала 20 века, еще были жрецы этой традиционной религии. В Чечне они исчезли несколько раньше, но там в значительной степени из-за воздействия имамата Шамиля. Шамиль очень жестко искоренял все доисламские представления, он насаждал чистый ислам. Но этот ислам на восточном Кавказе в Дагестане и Чечне был исламом шафиитского мазхаба, в котором большое место занимали суфийские представления. Шейхи, стоявшие во главе вирдов, а вирб – это как бы невидимый монастырь, люди живут обычной жизнью, но соблюдают целый ряд обетов, предписаний, подчиняются своему духовному руководителю – шейху, то есть являются его мюридами. И эти вирды, деление, очень характерно для чеченского ислама. Одним из крупнейших направлений в рамках шафиитского мазхаба на Кавказе были накшбандийя и кадирийя, в рамках кадирийя был проповедник, святой человек Кунта-Хаджи, который, кстати сказать, делал упор именно на мирные взаимоотношения, на мирной жизни и на благостном постижении божественной благодати. В практику этих вирдов входили зикры, то есть коллективные моления, сопровождавшиеся круговыми плясками и различными другими обрядами. Все это вместе взятое составляло существенную специфику чеченского ислама, который, конечно, очень далек от ваххабитских или салафитских представлений об исламе, представлений, базирующихся на обычаях арабского общества 7 века еще.
Игорь Яковенко: Сергей Александрович, каково происхождение и значение этого этнонима, что означает название "чеченцы"?
Сергей Арутюнов: Чеченцы не является самоназванием. Просто в 18 веке, да раньше, одним из крупнейших поселений и наиболее известных поселением чеченцев был Чечен-Аул, по названию этого крупного поселения, по топониму и произошло такое внешнее наименование чеченцев чеченцами, которое распространено и в русском языке, и в других. Но сами себя чеченцы называют "нохчий", что означает - наши или внутренние люди, примерно можно так этимологизировать, которое тоже известно благодаря армянским географическим источникам, пожалуй, с 7 века.
Игорь Яковенко: Леча Махмудович, несколько слов о структуре чеченского общества, о тейпах, общностях, которые основаны на кровном родстве, которые объединены в 9 тукхумов, тейповых союзов. Довольно жесткая структура, давно ли она возникла и в чем ее смысл?
Леча Ильясов: Я бы вначале хотел добавить несколько слов по поводу этнонима "чеченцы" и взаимосвязи этнонима с Чечен-Аулом. На самом деле, я думаю, что, это не только моя точка зрения, что этноним "чеченцы" не самоназвание, но он гораздо древнее. Дело в том, что осетины, кабардинцы и другие народы, которые называют чеченцев и "шашан", и "сасан", в принципе никак не могли назвать этот народ по названию одного села, по одному топониму. Поэтому, мне кажется, этноним "чеченцы" связан с более древними этнонимами, в том числе "сасан". В чеченском языке есть понятие топонимическое как "Чечен ариа", называется в русском языке Чеченская равнина. Я думаю, что тут просто не было достаточно глубоких и основательных исследований этого этнонима "чеченцы", и поэтому есть много дискуссионного в этом вопросе, этот вопрос нуждается в дополнительном исследовании. Корни этого этнонима надо искать в более глубокой древности.
Игорь Яковенко: Мне кажется, более актуальный вопрос об этих девяти тейповых союзах. Каков социальный смысл, социальная функция такой структуры чеченского общества?
Леча Ильясов: Эта структура имела в свое время государствообразующий смысл. То есть это было квази-государство, государственное образование, которое заменяло чеченцам типичное государство, классическое. То есть это союз вольных обществ, которые объединялись идеей общего происхождения, в том числе и кровнородственного происхождения. Дело в том, что когда не существует государства, не существует идеологии, и даже если мы вспомним более древние государства, там народы объединялись на идее кровного родства, и в этом смысле чеченцы не являются первооткрывателями. То, что касается, вы говорите, жесткая структура, на сегодняшний день союз 9 тукхумов абсолютно не имеет никакого социального значения, социального смысла. Он этот смысл имел, начиная с пост-тимуровского периода, то есть нашествие монголов, потом нашествие Тимура, который практически уничтожил полностью все государственные образования на территории Северного Кавказа, все города, которые потом так и не были со временем восстановлены. Северный Кавказ остался таким сельским регионом вплоть до покорения Северного Кавказа Россией, когда стали строиться первые крепости, на основании которых появились города, за исключением Дербента. Поэтому говорить о жесткой социальной структуре, я могу сказать, что это заблуждение и не только ученых, не только журналистов, но и политиков, социологов.
На самом деле это чисто генеалогическая категория, каждый чеченец знает свое происхождение, по крайней мере, в 10-12 поколениях, и это генеалогическая память связана в том числе и с происхождением из определенных районов географических Чечни и не только Чечни, какими-то тейпами. Дело в том, что даже тейп не является кровнородственной структурой, по сути дела тейп – это классическая сельская община, вольное общество, в которое уходили не только кровнородственные образования. По сути дела в классическом времени - это территориальная община. Сама идея общего происхождения от единого предка, она связывала эти общины, делала их монолитными в смысле идеологии, противостояния другим обществам, врагам. И в этом смысле можно такую структуру нарисовать, которая в то время была действительно государствообразующей. Самое высшее - это страна, затем тукхумы - союз тейповых обществ, и тейпы – союз, тоже какие-то социальные группы, которые ведут свое происхождение от более конкретных исторических личностей, население общины, у которых был общий патрон, управлялся отцом. В этом смысле эта структура просуществовала вплоть до 17-18 века, хотя потерпела значительную трансформацию. Уже в 19 веке те функции, которые, допустим, союз тукхумов, уже той социальной нагрузки не несли.
Игорь Яковенко: Сегодня можно сказать, что тейповая структура не является основой чеченского общества?
Леча Ильясов: Конечно, нет. Потому что, что лежит в основе любой общины, в том числе территориальной, кровнородственной – это единство территории, единство экономических, политических интересов, защита членов общины и так далее. А так как сегодня члены разных тейпов разбросаны.
Игорь Яковенко: Современное общество снесло эту структуру.
Леча Ильясов: И даже когда говорят о клановости в Чечне – это натянуто.
Игорь Яковенко: Сергей Александрович, два слова о религии, в чем особенности религиозной ситуации у чеченцев, есть ли специфика чеченского ислама и в целом структуры религиозного сознания чеченского народа?
Сергей Арутюнов: Она в значительной степени сходна с дагестанской, но есть и свои своеобразные отличия. Дело в том, что в Дагестан ислам стал проникать очень рано, с первыми арабскими походами еще где-то в конце 7 века, во всяком случае, в 8 веке нашей эры в самых своих ранних формах. В Чечню ислам стал распространяться активно только в 17-18 веках, до этого преобладали другие религии, отчасти было распространено христианство, очень широко было распространено традиционное представление о Боге и целом ряде божеств традиционно чеченское. У ингушей это сохранялось прямо до начала 20 века, еще были жрецы этой традиционной религии. В Чечне они исчезли несколько раньше, но там в значительной степени из-за воздействия имамата Шамиля. Шамиль очень жестко искоренял все доисламские представления, он насаждал чистый ислам. Но этот ислам на восточном Кавказе в Дагестане и Чечне был исламом шафиитского мазхаба, в котором большое место занимали суфийские представления. Шейхи, стоявшие во главе вирдов, а вирб – это как бы невидимый монастырь, люди живут обычной жизнью, но соблюдают целый ряд обетов, предписаний, подчиняются своему духовному руководителю – шейху, то есть являются его мюридами. И эти вирды, деление, очень характерно для чеченского ислама. Одним из крупнейших направлений в рамках шафиитского мазхаба на Кавказе были накшбандийя и кадирийя, в рамках кадирийя был проповедник, святой человек Кунта-Хаджи, который, кстати сказать, делал упор именно на мирные взаимоотношения, на мирной жизни и на благостном постижении божественной благодати. В практику этих вирдов входили зикры, то есть коллективные моления, сопровождавшиеся круговыми плясками и различными другими обрядами. Все это вместе взятое составляло существенную специфику чеченского ислама, который, конечно, очень далек от ваххабитских или салафитских представлений об исламе, представлений, базирующихся на обычаях арабского общества 7 века еще.
