Европейский суд по правам человека, куда обратились 15 граждан Польши, пришел к выводу, что массовый расстрел поляков в Советском Союзе в 1940 году - военное преступление, однако, отказался оценивать эффективность расследования так называемого "катынского дела", проведенного российскими властями. Родственники расстрелянных польских офицеров в своей жалобе ссылались на нарушение Россией статьи о праве на жизнь Европейской конвенции о защите прав человека, поскольку российские власти не провели эффективное расследование гибели их родных.
Владимир Кара-Мурза: Не стихает дискуссия вокруг вердикта Европейского суда по правам человека, который рассматривал жалобу родственников польских военнопленных, расстрелянных в 1940 году под Катынью, и принял компромиссное решение. Заявители ссылались на нарушение статьи 2 (право на жизнь) Европейской конвенции о защите прав человека. По их мнению, Россия не выполнила вытекающую из этой статьи обязанность провести эффективное расследование гибели их родственников. Расследование было прекращено в 2004 году. Суд, хотя и отнес события 1940 года к военным преступлениям, не стал выносить решение по жалобе. Как уточняется в пресс-релизе, размещенном на сайте суда, даже с учетом того, что военные преступления не имеют срока давности, в период после ратификации Конвенции не было обнаружено каких-либо новых свидетельств или доказательств, которые могли бы возложить на российские власти обязанность возобновить расследование. В этой связи суд постановил, что рассмотрение жалобы на нарушение статьи 2 выходит за пределы его компетенции.
Истцы жаловались также на то, что российская сторона не информировала их об обстоятельствах гибели польских военнослужащих. Правда, значительная часть материалов по этому делу Варшаве была передана в свое время. По мнению специалистов, полностью рассекретить материалы расследования вряд ли возможно, поскольку в них речь идет о секретах, связанных с работой спецслужб.
О том, поможет ли вердикт Страсбургского суда раскрытию всей правды о катыньском злодеянии, мы сегодня беседуем с Анной Ставицкой, адвокатом польских граждан по катыньскому делу, Александром Гурьяновым, председателем польской комиссии международного историко-просветительского общества "Мемориал" и Зигмундом Дзеньчоловским, независимым польским журналистом, редактором международного интернет-проекта "Open democracy". Какие вопросы остались у вас к страсбургским судьям после этого небесспорного и не совсем ясного вердикта?
Александр Гурьянов: Вы знаете, максимум, чего я ожидал от этого вердикта – это какого-то четкого указания, четкой позиции страсбургского суда о том, что расследование катыньского преступления необходимо восстановить, того расследования, которое было прекращено в 2004 году. Этого не произошло. ЕСПЧ сослался на то, что не имеет возможности исследовать добросовестность расследования, поскольку Россия не сотрудничала с судом и не предоставила суду материалы прекращенного уголовного дела и прежде всего постановления о его прекращении, тем самым лишила суд материалов, по которым он мог бы судить о добросовестности и эффективности этого расследования. Это действительно так. Мы уже знаем, что несколько лет мы пытаемся, "Мемориал" и родственники пытаются получить доступ к материалам прекращенного уголовного дела и прежде всего к постановлению о его прекращении, поскольку постановление о прекращении в сжатом виде должно содержать все результаты этого расследования. Рассекречивать это постановление российские органы отказываются, действительно. Суд, указав на то, что Россия нарушила 38 статью конвенции, в качестве такого нарушения суд расценил отказ предоставить материалы этого расследования, осудил Россию, с моей точки зрения, затем этот суд с некоторым облегчением воспользовался этим обстоятельством для того, чтобы получить предлог уклониться об оценке добросовестности расследования. А вот доказательства того, что расследование было недобросовестным, с моей точки зрения, у суда имелись и без этого постановления о прекращении уголовного дела.
Владимир Кара-Мурза: Как вы поняли, в чью пользу скорее вынесен вердикт - в пользу родственников погибших или в пользу российской власти?
Анна Ставицкая: Вы знаете, я не могу сказать, в чью в пользу вынесено это решение Европейского суда, потому, как мне кажется, что это решение было вынесено ни в чью пользу. И нельзя сказать, что здесь решение было в пользу Российской Федерации, потому как Европейский суд в принципе, рассуждая на тему того, что он некомпетентен высказываться относительно действий, которые были задолго до ратификации европейской конвенции, но при этом он не сказал о том, что 2 статья, на которую мы жаловались, европейской конвенции не нарушена, что он делает всегда. Здесь фактически, если так можно сказать, суд ушел от ответа на то, что по этой статье нарушений нет. И это дает возможность достаточно большую для жалобы в Большую палату. Тем более, что мнения судей Европейского суда по этому поводу очень разделились. И это говорит о том, что у судей Европейского суда нет единого мнения о том, действительно была нарушена статья 2 европейской конвенции – это право на жизнь, либо она не была нарушена, либо вообще жалоба в этой части неприемлема. Поэтому по этому вопросу очень много остается возможностей для того, чтобы узнать конкретное мнение Европейского суда, на что мы, собственно говоря, и надеемся.
Владимир Кара-Мурза: Скажите, пожалуйста, удовлетворена ли польская общественность вердиктом Страсбургского суда?
Зигмунд Дзеньчоловский: В Польше мнения разделились по этому поводу. Часть наблюдателей говорит о том, что все-таки это победа Польши, что удалось добиться того, что Европейский суд применил такие термины, как военное преступление относительно польских военнопленных офицеров. Но с другой стороны чувствуется некоторое неудовлетворение. Особенно со стороны, если я правильно понимаю, родственников жертв этого преступления, которые говорят о том, что ожидали более решительного вердикта. И заявляют о том, что это решение суда будет обжаловано в Большую палату. В принципе, мне кажется, что в Польше присутствует мнение, что был сделан шаг в правильном направлении.
Владимир Кара-Мурза: Рой Медведев, писатель-историк, бывший советский диссидент, бывший народный депутат СССР, ветеран Великой Отечественной войны, оценивает вердикт Страсбургского суда с юридической точки зрения.
Рой Медведев: Решение состояло в том, что катыньское дело – это преступление Сталина, преступление властей Советского Союза, а Россия, хотя она является преемником Советского Союза, не обязана продолжать расследование катыньского дела после того, что уже сделано. Россия признала это преступление, принесла извинения. Но часть родственников погибших офицеров недовольна этим решением, и они требуют от России дополнительных исследований, расследований, решений, компенсаций. Европейский суд, в данном случае руководствуясь юридическими мотивами, не признал справедливыми требованиями к России. Россия сделала достаточно для того, чтобы вопрос о катыньском деле был передан историкам. Из сферы права, из сферы юридического рассмотрения дела, из сферы юридических решений дело должно перейти к историкам. Дело не закрыто, дело еще может быть исследовано историками. Не все ясно, не все до конца расследовано.
Полный текст программы "Грани времени" появится на сайте в ближайшее время.
Владимир Кара-Мурза: Не стихает дискуссия вокруг вердикта Европейского суда по правам человека, который рассматривал жалобу родственников польских военнопленных, расстрелянных в 1940 году под Катынью, и принял компромиссное решение. Заявители ссылались на нарушение статьи 2 (право на жизнь) Европейской конвенции о защите прав человека. По их мнению, Россия не выполнила вытекающую из этой статьи обязанность провести эффективное расследование гибели их родственников. Расследование было прекращено в 2004 году. Суд, хотя и отнес события 1940 года к военным преступлениям, не стал выносить решение по жалобе. Как уточняется в пресс-релизе, размещенном на сайте суда, даже с учетом того, что военные преступления не имеют срока давности, в период после ратификации Конвенции не было обнаружено каких-либо новых свидетельств или доказательств, которые могли бы возложить на российские власти обязанность возобновить расследование. В этой связи суд постановил, что рассмотрение жалобы на нарушение статьи 2 выходит за пределы его компетенции.
Истцы жаловались также на то, что российская сторона не информировала их об обстоятельствах гибели польских военнослужащих. Правда, значительная часть материалов по этому делу Варшаве была передана в свое время. По мнению специалистов, полностью рассекретить материалы расследования вряд ли возможно, поскольку в них речь идет о секретах, связанных с работой спецслужб.
О том, поможет ли вердикт Страсбургского суда раскрытию всей правды о катыньском злодеянии, мы сегодня беседуем с Анной Ставицкой, адвокатом польских граждан по катыньскому делу, Александром Гурьяновым, председателем польской комиссии международного историко-просветительского общества "Мемориал" и Зигмундом Дзеньчоловским, независимым польским журналистом, редактором международного интернет-проекта "Open democracy". Какие вопросы остались у вас к страсбургским судьям после этого небесспорного и не совсем ясного вердикта?
Александр Гурьянов: Вы знаете, максимум, чего я ожидал от этого вердикта – это какого-то четкого указания, четкой позиции страсбургского суда о том, что расследование катыньского преступления необходимо восстановить, того расследования, которое было прекращено в 2004 году. Этого не произошло. ЕСПЧ сослался на то, что не имеет возможности исследовать добросовестность расследования, поскольку Россия не сотрудничала с судом и не предоставила суду материалы прекращенного уголовного дела и прежде всего постановления о его прекращении, тем самым лишила суд материалов, по которым он мог бы судить о добросовестности и эффективности этого расследования. Это действительно так. Мы уже знаем, что несколько лет мы пытаемся, "Мемориал" и родственники пытаются получить доступ к материалам прекращенного уголовного дела и прежде всего к постановлению о его прекращении, поскольку постановление о прекращении в сжатом виде должно содержать все результаты этого расследования. Рассекречивать это постановление российские органы отказываются, действительно. Суд, указав на то, что Россия нарушила 38 статью конвенции, в качестве такого нарушения суд расценил отказ предоставить материалы этого расследования, осудил Россию, с моей точки зрения, затем этот суд с некоторым облегчением воспользовался этим обстоятельством для того, чтобы получить предлог уклониться об оценке добросовестности расследования. А вот доказательства того, что расследование было недобросовестным, с моей точки зрения, у суда имелись и без этого постановления о прекращении уголовного дела.
Владимир Кара-Мурза: Как вы поняли, в чью пользу скорее вынесен вердикт - в пользу родственников погибших или в пользу российской власти?
Анна Ставицкая: Вы знаете, я не могу сказать, в чью в пользу вынесено это решение Европейского суда, потому, как мне кажется, что это решение было вынесено ни в чью пользу. И нельзя сказать, что здесь решение было в пользу Российской Федерации, потому как Европейский суд в принципе, рассуждая на тему того, что он некомпетентен высказываться относительно действий, которые были задолго до ратификации европейской конвенции, но при этом он не сказал о том, что 2 статья, на которую мы жаловались, европейской конвенции не нарушена, что он делает всегда. Здесь фактически, если так можно сказать, суд ушел от ответа на то, что по этой статье нарушений нет. И это дает возможность достаточно большую для жалобы в Большую палату. Тем более, что мнения судей Европейского суда по этому поводу очень разделились. И это говорит о том, что у судей Европейского суда нет единого мнения о том, действительно была нарушена статья 2 европейской конвенции – это право на жизнь, либо она не была нарушена, либо вообще жалоба в этой части неприемлема. Поэтому по этому вопросу очень много остается возможностей для того, чтобы узнать конкретное мнение Европейского суда, на что мы, собственно говоря, и надеемся.
Владимир Кара-Мурза: Скажите, пожалуйста, удовлетворена ли польская общественность вердиктом Страсбургского суда?
Зигмунд Дзеньчоловский: В Польше мнения разделились по этому поводу. Часть наблюдателей говорит о том, что все-таки это победа Польши, что удалось добиться того, что Европейский суд применил такие термины, как военное преступление относительно польских военнопленных офицеров. Но с другой стороны чувствуется некоторое неудовлетворение. Особенно со стороны, если я правильно понимаю, родственников жертв этого преступления, которые говорят о том, что ожидали более решительного вердикта. И заявляют о том, что это решение суда будет обжаловано в Большую палату. В принципе, мне кажется, что в Польше присутствует мнение, что был сделан шаг в правильном направлении.
Владимир Кара-Мурза: Рой Медведев, писатель-историк, бывший советский диссидент, бывший народный депутат СССР, ветеран Великой Отечественной войны, оценивает вердикт Страсбургского суда с юридической точки зрения.
Рой Медведев: Решение состояло в том, что катыньское дело – это преступление Сталина, преступление властей Советского Союза, а Россия, хотя она является преемником Советского Союза, не обязана продолжать расследование катыньского дела после того, что уже сделано. Россия признала это преступление, принесла извинения. Но часть родственников погибших офицеров недовольна этим решением, и они требуют от России дополнительных исследований, расследований, решений, компенсаций. Европейский суд, в данном случае руководствуясь юридическими мотивами, не признал справедливыми требованиями к России. Россия сделала достаточно для того, чтобы вопрос о катыньском деле был передан историкам. Из сферы права, из сферы юридического рассмотрения дела, из сферы юридических решений дело должно перейти к историкам. Дело не закрыто, дело еще может быть исследовано историками. Не все ясно, не все до конца расследовано.
Полный текст программы "Грани времени" появится на сайте в ближайшее время.
