Крым прекрасен при любой погоде, особенно «в апреле, когда так холоден и сыр, так сладок сердцу Божий мир», когда все цветет, журчит и щебечет. И уже не в первый раз поражает дикое несоответствие красот местной природы и обшарпанности дорог и сооружений. Особенно плачевный вид имеют санатории: за 20 с лишним постсоветских лет большинство их, кажется, вообще не изменились, во всяком случае, снаружи. В одном таком заведении я видела номера-люкс с потрясающим авторским дизайном и дивным видом на море. Но… выходишь за дверь – и тут же попадаешь все в тот же ободранный коридор со скрипучим паркетом или не первой свежести ковром. И у моря – все те же ржавые скамейки и замшелые волнорезы. А уж кому довелось в подобный санаторий ходить на процедуры, не даст соврать: непроходимый «совок». Сначала заставят заполнить кучу бумажек, потом будут лечить в «лучших» советских традициях. Мрачные обдрипанные кабинеты, реликтовые лица… Ситуация несколько сглаживается за счет того, что крымчане все-таки - в основном люди теплые и душевные. Однако на пациентов тут, как это ни странно, до сих пор принято покрикивать.
Местный транспорт – маршрутки, то есть большие старые автобусы, кряхтящие, пыхтящие и дымящие, которые ходят примерно раз в полчаса и без всякого расписания (о, сколько раз, ожидая эту вожделенную маршрутку, я вспоминала немецкие остановки с бегущей строкой: до следующего автобуса – столько-то минут). Альтернатива – таксисты, дежурящие в разных туристических местах, в межсезонье таксисты по большей части простаивают, но цену почему-то скидывать не хотят, и цена эта иногда почище московской. В семь вечера маршрутки ходить перестают. В восемь темнеет. Дальше – тишина. И темнота, потому что никакого «наружного освещения» не существует. С этим я уже сталкивалась лет восемь назад в Коктебеле, и в результате уезжала, хромая: споткнулась в темноте, возвращаясь на съемную квартиру.
А ведь это – регион, в сезон лопатой гребущий деньги с туристов. Да и между сезонами народу тут хватает. Такой регион, по логике вещей, должен процветать. Тут не должно быть убитых дорог и сто лет не ремонтированных санаториев. Ну, и фонари-то хоть можно зажечь, а? Или тут действует какая-то другая логика?
Все время какое-то очень странное ощущение: что тебя окружает нечто родное и до боли знакомое, что ты давно утратил, но по чему совершенно не испытываешь ностальгии. Еще острее это чувство было в Белоруссии, но там-то уж и вовсе чудно, там меня не покидало ощущение, что я нахожусь в рассказе Брэдбери «И грянул гром». (Помнится, белорусским независимым социологам понравилось такое сравнение.)
По своему обыкновению, при любой возможности беседую с местными жителями. Особенно меня интересуют политические взгляды и симпатии населения. Общий вывод: наблюдается заметное разочарование в действующем президенте. Много разговоров о подтасовках на выборах. Типа «все хотели, чтобы мэром стал такой-то и голосовали за него, но там все уже без нас решено было». Один местный доктор сказал: «Кончено, демократия – это прекрасно, но общественные институты к ней не готовы». Что-то до боли знакомое. Не об этом ли говорим чуть ли не в каждой программе «Общественное мнение» применительно к России? И будут ли когда-нибудь меняться эти общественные институты?

И все страшно религиозны. Постоянные разговоры о походах в храм, о церковных праздниках. Пару раз меня спросили даже: «а вы – нашей веры, православной?» В России таких вопросов не задают. Там имеет значение, скорее, национальность, чем вероисповедание. А вот, например, сцена в санатории. К молодому парню-массажисту приходит коллега, ровесник, и говорит: «Слушай, я вот тут Евангелие читаю. Скажи, пожалуйста, как ты понял то-то и то-то?» Коллега ему объясняет. Почему-то я не могу представить себе подобную сцену в России. Почему-то мне кажется, что у двух молодых людей нашлись бы другие темы для разговора.

Сижу в кафе. Клиентов мало, и юные официанты внимательно смотрят телевизор. Не верю своим глазам: не киевские и не симферопольские каналы, а российские «Вести». Так распался ли Советский Союз? И даже песни по радио почему-то звучат старые, советские, каких в России давным-давно уже не слушают…
При этом потихоньку развивается частный бизнес: отели и ресторанчики. Некоторые вполне милы: уютно и вкусно. А кое-где даже и сервис на уровне.
Но самое сильное впечатление оставил Ялтинский зоопарк. Все животные там ручные, и всех можно кормить. Некоторые разгуливают прямо по дорожкам: например, павлины, утки и пеликаны, нагло выхватывающие угощение из рук посетителей. Со страусом эму можно обниматься: очень удобно – у него шея-то длинная. Масса малышей: верблюжонок, львята, медвежата, мартышки – и те с детишками. Служители кормят медведей мороженым – сама видела. На входе – большой плакат с фотографиями животных, погибших в ходе разборки администрации зоопарка с местной мафией, и изложение этой душераздирающей истории. Директор разогнал дорогущую платную парковку на площади перед зоопарком, а ее держатели потравили зверей. В результате погибли рыси Чук и Гек, лис Тимка, шимпанзе Чарлик, пума, медведи и еще куча звериного народу. Теперь им собираются поставить памятник.
И еще одно трогательное наблюдение. Огромный двухэтажный ресторан на площади перед симферопольским аэропортом, тоже, кажется, совершенно не изменившийся с советских времен. Даже официантки в старинной форме, в каких-то глухих черных жилетках. Прошу одну из них принести бутылку лимонада, но только не холодного. Женщина говорит: «Они все из холодильника, но, если хотите, я вам под горячей водой погрею». И умиление переполняет мое сердце.