Елена Рыковцева: «Прошла зима, настало лето». И все. И на этом заканчивался плакат, который несли на московской демонстрации, организованной профсоюзами. И это было очень символично - никакой добивки «Спасибо партии за это!», никакого ерничанья по поводу правящей партии, которая сейчас исполняет обязанности КПСС. Мир и дружба во всех смыслах слова. Профсоюзы организуют демонстрацию именно что в демонстративную поддержку правящей власти. Во главе всего этого действа – лидеры страны, Путин и Медведев, и за ними физически идут люди. Это уже не пустые слова: «За нами идут люди». Они и в самом деле идут, смотрите, сколько их! 130 тысяч, по подсчетам полиции.
И за всем этим жизнеутверждающим действом можно было наблюдать по телевизору. А некоторые и лично поучаствовали по просьбе нашей программы. А это – студентка журфака МГУ Анна Хламова. Она сначала сходила с профсоюзами, а теперь – с коммунистами. В студии – заместитель главного редактора газеты «КоммерсантЪ» Глеб Черкасов.
Вопрос ко всем, кто видел сегодня прямую трансляцию демонстрации: убедило ли вас это действо в том, что народ и партия действительно едины?
Аня, я не могла оторваться от прямой трансляции этой удивительной демонстрации. Такого я не видела, наверное, с советских времен. Музыка, песни, танцы! Обычно мои праздничные программы начинаются с какой-нибудь советской песни, но я решила, что будет уже перебор – еще и сюда поставить советскую песню. Уж столько я их наслушалась за это утро! И эти лозунги: «Поздравляем с Первомаем московский электропрофсоюз!», «Профсоюзу машиностроителей - ура!» - бесконечные «ура!». И во главе колонн – лидеры страны. Единственное, что отличало от советской демонстрации: тогда они на трибуне стояли, а тут по-простецки шли с народом. Ну, не совсем с народом, но возглавили этот народ. Аня, что видели вы? Как вы все это ощутили изнутри замечательных профсоюзных колонн?
Анна Хламова: Когда я оказалась в гуще народа, я была просто потрясена. Наверное, я никогда не видела такого большого количества народа, даже на каких-то масштабных концертах или футбольных матчах. Но мне очень сложно описать каким-то словом эту атмосферу. Несмотря на сформированные колонны, несмотря на то, что это все было организовано профсоюзами и «Единой Россией», единства как такового не чувствовалось. Очень мало людей поздравляли друг друга с праздником, в основном все шли как-то без энтузиазма.
Елена Рыковцева: Это очень интересно. Когда камеры наплывают на этих людей, они машут, улыбаются, ликуют, изображают, что им хорошо и весело. Да еще и когда это все сопровождается музыкой жизнеутверждающей, полное ощущение, что у людей абсолютное счастье и праздник. И я никак не могла понять, чему именно они радуются, почему они так ликуют, а особенно профсоюзы, особенно работники всяческой промышленности.
Анна Хламова: Шествие началось возле Белорусского вокзала, продолжилось по Тверской, потом люди свернули на Моховую, дальше до «Боровицкой», до «Кропоткинской». Но суть в том, что в самом начале колонн люди как будто еще не проснулись, а чем ближе они подходили к «Охотному ряду», к концу Тверской улицы, тем больше улыбок стало появляться на их лицах – потому что там были телекамеры. Самый пик всего был в конце Тверской улицы, где была сцена, где люди махали руками, улыбались, кричали «Ура!», когда их представляли. А потом, как только они свернули на Моховую, где уже не было камер, - всё, флаги свернули, шарики начали лопать и так далее.
Елена Рыковцева: Аня, я не спрашиваю вас, удалось ли вам увидеть лично лидеров страны «живьем». Наверное, не записали вас в ту группу, которой суждено было с ними пообщаться.
Анна Хламова: Да, не удалось, потому что они шли в самом начале колонны. И если честно, я не поняла даже, откуда они появились. А я была почти в начале колонны, я шла вместе с работниками здравоохранения.
Елена Рыковцева: Интересно, что они говорили? Чему они-то радовались? На телевизионной картинке изображалось такое ликование, что я хочу узнать поконкретнее: что людей сегодня приводит в такой экстаз?
Анна Хламова: Наверное, ликование потому, что их показывают по телевизору, что они хоть краем глаза смогли увидеть Путина и Медведева. Был забавный момент. Когда мы проходили уголочек между Тверской и Моховой, когда представляли работников здравоохранения, дикторы говорили, что «у нас самые лучшие больницы, самые лучшие поликлиники, вот идет «Морозовская», идет Институт Склифосовского, и в этом году будет многое отремонтировано, многое построено, достроено» и так далее, то у некоторых людей были смешки откровенные, типа «ну да, конечно».
Елена Рыковцева: То есть они знали, насколько это соответствует действительности.
Глеб, я уже сказала, что единственное, что отличало от советских времен – это то, что лидеры колонны шли впереди. Я расскажу сейчас Ане, откуда они образовались, я это узнала от корреспондента «Вести 24». Он сказал, что Владимир Владимирович и Дмитрий Анатольевич возглавили колонны на пересечении Тверской улицы и Манежной площади, выйдя из Кремля, некоторое время прошли с колоннами, когда их камеры радостно показывали, а потом «состоялось общение лидеров страны с демонстрантами». А выглядело это так: они подошли к стенам Московского университета, где стояла подготовленная группа людей, которые начали на них бросаться с радостными вопросами. И я видела, как налетела на них преподавательница то ли физкультуры, то ли еще чего-то – до чего она была энергичная, и закричала: «Вы, Владимир Владимирович и Дмитрий Анатольевич, так классно выглядите! И у меня к вам один вопрос – как вам удается так хорошо выглядеть?». И вот Дмитрий Анатольевич радостно в своем белом плащике детском объяснял ей, как ему это удается. Второй вопрос был: «Верите ли вы в гороскопы?», - от студентки. Собственно, это было единственное отличие от советских времен, потому что представить себе, что на Брежнева бросаются на трибуне и кричат «Верите ли вы в гороскопы?», конечно, сложно. Стилистически было отличие. А все остальное – это Советский Союз или нет, или уже нет, или еще нет?
Глеб Черкасов: На Брежнева так кинуться, наверное, не могли, особенно на позднего, которого мы в основном помним. А вот на встрече товарища Горбачева с трудящимися массами... Кажется, в июле 85-го года он первый раз встретился с людьми, вышел к людям, и это произвело эффект разорвавшейся бомбы. После этого к общению с людьми привыкли. Ну, может быть, история закольцовывается. А вождям, Владимиру Владимировичу и Дмитрию Анатольевичу, надо лишний раз показать, что они с народом. Картинка была сделана очень хорошо: лидеры вместе со своим народом прошлись, потом поели не какой-нибудь редкой икры или бланманже по-португальски, а сосиску с картошкой...
Елена Рыковцева: На подносах, в простой столовке...
Глеб Черкасов: Прямо элемент фильма «День выборов», где кандидат говорит: «Я - простой человек, могу и выпить по праздникам под хорошую закуску». Это не советские времена. Происходит постепенно постсоветская «чавесизация» страны, «чавесизация» общения лидеров и массы, населения.
Елена Рыковцева: Как ни странно, повеяло не Венесуэлой все-таки на меня, а Кореей. Я подумала: еще чуть-чуть – и они действительно начнут биться в поклонах и плакать, если, не дай Бог, что случится с лидерами, так истерически, как не плакали никогда в жизни. Вот так нагнали атмосферу, по крайней мере, на телевидении, что я подумала, что уже чуть-чуть – и Корея.
Глеб Черкасов: Все-таки в Корее не бывает других демонстраций, а в Москве проходят и другие демонстрации.
Елена Рыковцева: Роза пишет: «Какое счастье, что мы уехали на дачу и не видим этого шабаша! Возникает вопрос: если народ и партия едины, почему нельзя провести честные выборы, зачем тогда нужны вбросы бюллетеней, зачем избивать наблюдателей?».
Глеб Черкасов: Возможно, результаты выборов и эта демонстрация напрямую связаны. Как в ходе избирательной кампании президентской, когда Путин уже пошел устраивать фактически референдум, были нужны такого рода демонстрации, и это стало обоснованием, объяснением того, почему он так победил в первом туре. И продолжение этих демонстраций тоже должно быть.
Я хочу немного заступиться за организаторов нынешней демонстрации. Профсоюзы так прогуливаются по Москве с начала 90-х годов.
Елена Рыковцева: Вместе с властями дружно, под ручку? Это задача профсоюзов – под ручку?
Глеб Черкасов: Видимо, да. Просто Владимир Владимирович и Дмитрий Анатольевич заняли место Лужкова, который был непременным участником такого рода мероприятий. А Путин, по-моему, в них никогда не участвовал, и Ельцин тоже. Но Лужков был всегда. И людей собирали весьма специальным, обычным образом: «Дружище, ты хочешь пойти на демонстрацию или хочешь неприятностей?». И обычно все ходят на демонстрацию. Тем более, 1 мая, когда хорошая погода, ну, прошелся... Это не воспринимается как политический выбор.
Елена Рыковцева: Но это не девальвация звания профсоюзов? Профсоюзы, Первомай, требования... Все-таки уже привыкли за последние годы, что если демонстрация, то она чего-то хочет, чего-то требует, у нее что-то пишется на плакатах осмысленное. Те же работники здравоохранения, которые с Аней Хламовой шли в колонне, они же могли потребовать, чтобы быстрее достроили, больше дали, а они ничего не требуют, они просто радуются своим вождям.
Глеб Черкасов: В случае с официальными профсоюзами девальвировать особо нечего. Никаких ценностей там девальвировать не получится, потому что уже, наверное, немного поздно. Это же первомайская демонстрация, а сейчас еще каникулы перенесли – это праздник весны, грядок и свободного времени. Ни к какому политическому выбору это не имеет отношения, мне кажется. А то, что из этого делают картинку, ну, на то пропаганда и есть.
Елена Рыковцева: «Это мероприятие в виде демонстрации, - пишет Лена, - говорит о том, что народ наш нисколько не изменился. Тогда ходили при советской власти на демонстрации по разнарядке за отгулы, поливали власть, но все равно ходили и кричали «Ура!». То же самое, что и сейчас: на власть наплевать, но будут ходить и кричать «Ура!».
Но столько ведь не ходили на профсоюзные демонстрации - 130 тысяч. Очень красиво, очень эффектно показали. Их очень много вышло. Я слышала сообщение по радио, что в 9.30 лучше было бы в метро не... Аня, вы как в метро сели? Там было нормально все? Пробились?
Анна Хламова: Я добиралась не на метро.
Елена Рыковцева: Правильно. Короче говоря, невозможно было протолкнуться в метро, как сообщали. То есть народ пошел массами, тысячами. И это же в первый раз такое. Я не помню такого количества людей на этих демонстрациях.
Глеб Черкасов: Нам надо сравнить с тем, как это было 8-10 лет назад. Возможно, добавили какого-то усердия. Возможно, технологии наработаны. Зимой тоже сработали. У меня есть крамольный вопрос: сколько процентов из тех, кто сегодня митинговал, имеют российский паспорт? Я встретил делегацию, которая шла с этой манифестации, по моим предположениям, у этих людей российских паспортов нет. Они приехали нам помогать, они отлично работают, без них было бы хуже, дай Бог им здоровья и нормальных заработков. Но они шли с демонстрации, и я думаю, что это не граждане России.
Елена Рыковцева: Вы имеете в виду тех, кто в оранжевых куртках прибирал после демонстрантов?
Глеб Черкасов: Нет, я имею в виду колонну участников демонстрации. По виду – абсолютные гастарбайтеры.
Елена Рыковцева: Вы уже второй человек, я слышала и в репортаже одного из корреспондентов, что рядом с ней идут в колонне по виду... Аня, а вы что скажете по этому поводу? Я уже несколько раз слышала, что было большое количество людей явно приезжих почему-то.
Анна Хламова: Да, были такие люди.
Елена Рыковцева: Может быть, ЖЭКи их выставили?
Анна Хламова: Но все-таки меньший процент, чем непосредственно от каких-то организаций – «Почта России», «Мосгортранс», МГТС... Также колонны формировались по округам. Например, Западный административный округ. И у каждого округа была какая-то своя фишка. Например, у Западного округа – что-то по поводу безработицы. У Восточного округа – по поводу жилья.
Елена Рыковцева: Я все пытаюсь понять, что они хотели продемонстрировать. Потому что в том, что я видела по телевидению, ничего того, что они хотели бы попросить у власти, за что-то ее покритиковать или как-то выразить свое возмущение чем-то, - не было ничего. То есть сплошное «Ура!».
Анна Хламова: Эти плакаты ни к чему и не призывали, ни против чего не протестовали. Это были просто какие-то заезженные фразы.
Елена Рыковцева: Я уже представляю сотрудника ЖЭКа, который, схватившись за голову, думает: что бы написать на плакате?
Глеб Черкасов: Я думаю, что ему объясняют, что написать.
Елена Рыковцева: То есть спускают эти тексты... Но видно, что ленятся даже те, кто их спускает, им лень подумать. Я даже сочувствую им в каком-то смысле. Действительно алогичное совершенно представление, что демонстрация профсоюзная, которая что-то должна, по своей логике, по истории, по семантике этого слова, требовать, она ничего не требует, а только радуется, что ее возглавили эти два человека.
Глеб Черкасов: У нас никогда не было тех профсоюзов, о которых вы говорите. Не сложилось.
Елена Рыковцева: И чего это я размечталась, в самом деле?..
Николай Павлович пишет: «В честь Первомая российская черно-белая власть, пообщавшись с группой льстецов и получив очередную порцию комплиментов, сделала ручкой и поспешно удалилась». Действительно, был такой разговор, что Путин и Медведев выступят, но они показались вместе с народом и ушли поесть на Арбате. Я не узнала, а Глеб посмотрел картинку в телевизоре и говорит: «Ага, это «Жигули». «Жигули» - это название бара московского.
Глеб Черкасов: Это не лучшая реклама для меня.
Елена Рыковцева: А я и хотела вас подколоть.
«Страну, как вешние воды, заливают «путинги», «кириллинги», «шеинги», «навалинги», что порой трудно уже понять, что к чему. Вы уж сообщите нам, когда произошла революция, а то мы ее и не заметим», - Юрий пишет. Юрий, вы возвращаете нас к замечательной реплике Глеба, который сказал: какая же у нас Корея, когда 15 демонстраций вокруг.
Глеб, как вы себе понимаете сегодня роль и задачу демонстраций? Что сегодня хотят демонстрировать эти люди, которые уже все проиграли? Сегодня мы видели КПРФ, «Справедливую Россию», ЛДПР... Что они хотят показать?
Глеб Черкасов: На Первомайскую демонстрацию безусловное право имеет КПРФ, потому что это изначально коммунистический, социалистический праздник. Именно поэтому на приставном стульчике тут может быть «Справедливая Россия». Проиграли, выиграли... Года два назад, кажется, социал-демократические партии в Европе проигрывали одни выборы за другими, но это им не мешало отмечать 1 Мая, это их праздник. А почему власть митингует? Потому что это очередное доказательство мощи своей, силы, торжества единения и единения торжеств. А вот всех остальных я не понимаю. Я помню, как лет 5-6 назад маевки начали справлять «Яблоко» и СПС. И это полный разрыв шаблона, потому что СПС считался буржуазной партией, и 1 Мая он справлять не может. В личном качестве, на дачу, куда угодно, но это не их праздник стилистически. Почему справляет ЛДПР? Ну, ЛДПР всегда надо чего-то справлять, у них такая миссия. И мне кажется, что, может быть, правильное было решение оргкомитета протестных действий... Они же послали заявку на 1 мая.
Елена Рыковцева: Конечно, правильно сделали. Размылось бы это все, и не заметили бы в такой толпе.
Глеб Черкасов: Потом отменили. Но хоть что-то.
Елена Рыковцева: Это очень правильно. Размывается идея, уже не понятно, где кто. Тем не менее, удалось, я считаю, профсоюзам и «Единой России» выглядеть эффектно на этом фоне. Те себе кучкуются где-то... Аня, а сколько было коммунистов? Вы ощутили разницу между профсоюзной массой народа и коммунистической колонной?
Анна Хламова: Разница была очень большая. Народа было, естественно, гораздо меньше. Кстати, когда появились коммунисты, их очень-очень долго не пускали... Они собрались на Калужской площади в 10.30, а в 11 должно было начаться шествие. Но из-за того, что на шествие «Единой России» пришлое такое количество народа, пришлось перекрыть станции метро некоторые. Например, была закрыта «Библиотека имени Ленина», «Боровицкая». Предлагали идти до «Арбатской», и то в обход. Я дошла вместе с людьми до «Кропоткинской», а там говорили: следующая станция «Парк культуры». То есть «Кропоткинская» тоже была закрыта. Но потом постепенно начали открывать.
Елена Рыковцева: То есть людей гоняли по городу и не давали им собраться. И каково количество?
Анна Хламова: Когда пришли коммунисты, естественно, их гораздо меньше... Мне сложно дать оценку. Я посмотрела в Интернете – писали 3,5 тысячи, но мне кажется, что все-таки побольше – тысячи 4-5, наверное. И когда они появились, это была действительно атмосфера 1 Мая. Хотя я не жила в Советском Союзе, я не знаю, как это было тогда. Но люди пели советские песни, все были в красном, девушки наряженные, косыночки красные. Кстати, Зюганов возглавлял шествие. Люди играли на баянах. И что самое трогательное – были люди очень пожилые, настолько пожилые, что они перемещались только с тросточкой, и все равно они пришли на эту демонстрацию, потому что для них это очень много значит.
Елена Рыковцева: Глеб, а не показалось ли вам, что вся эта история, вся эта картинка, не говоря уже о пивной... Пиво – это вообще было замечательно. Два друга пошли еще и пива выпить. Не показала ли картинка единство в тандеме в первую очередь? Не только народ и партия едины. А может быть, все это действие было затеяно и для этого, чтобы не думали, что кто-то кого-то «кинет»?
Глеб Черкасов: И это тоже штрих. Совместное участие в манифестации – это видимое свидетельство того, что событие предстоящей недели, а нам предстоит инаугурация, назначение нового премьер-министра, назначение всех остальных уважаемых руководителей, что все это делается консолидировано, что власть едина, и расколоть ее никому не получилось, она очень хорошо представляет, что будет делать дальше. Есть наука «кремленология», и была шутка, что основной источник знаний – это расположение людей на Мавзолее. Вот как они стоят, можно определить, кто какую позицию занимает: ближе к генсеку, дальше от генсека...
Елена Рыковцева: А потом – как они лежат.
Глеб Черкасов: Состав похоронной комиссии. Появление этих людей вдвоем... Путин же вполне мог прийти один. Как раз это стало его стихией – митинги, массовые шествия, народное излияние любви – это его игра. Но они вместе появились после выборов на Манежной, и они вместе пришли снова. То есть для чего-то им нужно подтверждать раз за разом: мы вместе, мы едины, не пытайтесь нас поссорить.
Елена Рыковцева: Может быть, они это даже не людям демонстрируют, простые люди и так в это верят, а они своим командам, наверное, демонстрируют.
Глеб Черкасов: Конечно. Что они заинтересованы друг в друге. «Мы играем в это, и пожалуйста, на уровне дворов вы не ссорьтесь».
Елена Рыковцева: Юрий из Волгограда пишет, что полиция там пыталась препятствовать распространять оппозиционную газету и листовки, видимо, во время демонстрации.
Дмитрий пишет: «Сегодня произошла очередная путинская принудиловка. Работодатели предупредили своих работников, и попробовали бы те не прийти. И они шли под помпезную музыку». Да, марши, песни... Это был какой-то конкурс советской песни. Но коммунисты-то поют эти песни, а этим играют. Аня, в профсоюзных колоннах подпевали советским песням, под которые вы шли? Помнят они слова?
Анна Хламова: Да, подпевали. А некоторые пели без музыки, так как музыку было слышно не везде. В самом начале шествия не было слышно музыки. Основной пик энтузиазма приходился на уголок между Тверской и Моховой. Там музыка была громкой, люди улыбались шире.
Елена Рыковцева: Все-таки это очень интересный феномен, что годы идут... Такие разные колонны, и музыка к официальной демонстрации тоже подбирается сверху, это же не случайная музыка, а все равно советская. Конечно, очень хорошая музыка, прекрасная, но какой бы ни была колонна, а песни советские.
Глеб Черкасов: Очень сложно было бы идти под что-то современное – Филипп Киркоров или уважаемый нами Трофим. Колонна, поющая Трофима, может произвести странное впечатление.
Елена Рыковцева: «Люди пришли с целью показать ничем не мотивированное счастье», - Геннадий пишет. Геннадий, у меня тоже было такое ощущение. Я смотрела телевизор – они так радовались! А я все думала: что такое происходит с людьми? Вроде бы, ты тоже должен за них радоваться, а ты вместо того, чтобы радоваться, все время думаешь: а чего радуются-то? Почему-то вот такой была реакция. Валерий из Москвы, здравствуйте.
Слушатель: Здравствуйте. По поводу единения. Это один ужас! Людей оболванили так, что они уже от страха не знают, как перед властью выслужиться.
Елена Рыковцева: А зачем? Чего им выслуживаться? Что, его с работы уволят, если он не пойдет на демонстрацию? Что за страх перед властью? А может быть, действительно уволят?
Глеб Черкасов: Какая есть механика всего этого процесса? Есть учреждение бюджетное, в нем работают, условно, 20 человек, у них есть начальник, у начальника – свой начальник. И откуда-то сверху приходит: 18 человек не демонстрацию, 2 – если кто-то очень тяжело заболеет. Если не придут, вряд ли уволят, но могут создать проблемы начальнику. А с начальником потом работать. Он запомнит, что при выборе между тем, чтобы потерять два часа, а потом, может быть, пойти и всем трудовым коллективом как-то отдохнуть, ты выбрал какую-то ненужную принципиальность. Вопрос не в тех людях, которые выходят, а в начальниках среднего звена. Поскольку они воспринимают вывод своих людей на улицы как часть своего контракта, так оно и получается. В каком-то смысле это поместное ополчение XVII века: каждый помещик должен прийти конно, людно и оружно. Конно и оружно – без этого пока обходимся, но людно – каждый должен выйти. Все очень просто.
Елена Рыковцева: Удалось, никто никого не подвел.
Аня, мы-то вас погнали на это шествие, а ведь вы же должны были, может быть, идти по разнарядке? Я видела организованные колонны студентов в зелененьких шапочках. Вы в шапочке сейчас сидите?
Анна Хламова: Нет. От МГУ было всего человек 30, знакомых лиц я там не видела. Скорее всего, это другие факультеты либо Студенческий союз. А самое многочисленное количество флагов было от Университета печати имени Федорова и от Московской финансово-юридической академии.
Елена Рыковцева: Ну, юристы юристов всегда поддержат! То есть по МГУ массового «сгоняния» на этот митинг не было.
Анна Хламова: Нам абсолютно ничего не говорили по этому поводу, и даже объявление не висело.
Елена Рыковцева: Есть, видимо, какие-то «свои», более лояльные, социально близкие вузы, а есть такие, которые «не будем мы с ними связываться, загонять на демонстрацию». Потому что потом «журфаковцы» растрезвонят в своих «Facebook» и в «Живых журналах», лучше без них.
Глеб Черкасов: Наверное, так. Кроме того, тут не было, мне кажется, задачи во что бы то ни стало сделать так, чтобы полгорода вышло. Насколько я знаю, была большая разница между тем, как собирали «Лужники» и как собирали Манежную после выборов. В «Лужники» можно было отказаться, а на Манежную после выборов – уже никак. А тут, я думаю, было совсем мягко.
Елена Рыковцева: Может быть, даже и без денег на этот раз обошлось. Просто административным методом...
Глеб Черкасов: Я не думаю вообще, что в данном случае об очень серьезных деньгах идет речь. Потому что административный ресурс бьет злато с легкостью невероятной. Зачем покупать массовку, когда ее можно просто собрать, когда можно уже потом подумать, как пакет с мандаринами раздать.
Елена Рыковцева: Аня, а вы что-нибудь слышали про деньги в своих колоннах?
Анна Хламова: Я случайно увидела, когда подошла к «Кропоткинской». Большинство людей пошли все-таки к метро «Арбатская», так как это ближе. А к «Кропоткинской» пошло гораздо меньшее количество людей. И мне бросилось в глаза, как в подворотне рядом с Пушкинским музеем... то есть буквально отвели от общей массы, и даже не молодежи, а подросткам давали деньги, но совсем чуть-чуть. Я, конечно, не могла стоять и разглядывать, но мне бросились в глаза денежные купюры, наверное, рублей по 200-300, не больше. А по поводу того, как взрослых принуждали – да, были списки, были автобусы, стояли главные начальники или главные со списками...
Елена Рыковцева: ...и отмечали, кто есть, кого нет.
Анна Хламова: Да. И люди расписывались.
Елена Рыковцева: Боже мой!
Анна Хламова: И когда повернули на Моховую, то я слышала, что люди говорили между собой: «Ну что, уже можно уйти? Нас отпускают?». Как на работу пришли.
Елена Рыковцева: Не догадались брать подписи после окончания мероприятия, до этого еще не дошли. Зинаида Николаевна из Москвы, здравствуйте.
Слушатель: Добрый день. Я не могу сказать точно, единение ли это партии и народа или что. Но я хочу сказать про свою семью. Два человека из нашей семьи голосовали, когда были выборы в Думу, за «Единую Россию», а когда голосовали за Путина, 12 человек голосовали за Путина. Почему? Это было отчасти протестное голосование против той кампании оголтелой, которую развернули против Путина. Наша семья не приемлет преследования кого-то.
Елена Рыковцева: Зинаида Николаевна, вы подтверждаете вывод грустный для оппозиции, но многие его сделали, что Болотная добавила голосов Путину, что те люди, которые за него не пошли бы, вдруг испугались, что снесут последние устои, последнюю надежду, которая у них есть, на стабильность, процветание и так далее, и пошли голосовать. То есть Болотная заставила их проголосовать.
Глеб Черкасов: Путин выигрывал выборы президентские в любом случае.
Елена Рыковцева: А процент добавила?
Глеб Черкасов: Нет. Я думаю, что Болотная и все, что за этим происходило, привело к тому, что Путин занял первое место, но он не набрал 50% в Москве. Я думаю, что позитивное значение именно Болотной... я не говорю о том, что потом несли некоторые оппозиционные лидеры, я не говорю об увлечении революционной фразой и криках «Мы сейчас погоним Путина!», я не говорю о бесконечных демотиваторах, которые раздражали. Сама Болотная Путину стоила определенных неприятностей. И то, что до сих пор пытаются как-то с испуга с объявленной политической реформой что-то сделать, как-то затолкать обратно зубную пасту, - это вполне в пользу того, что Болотная Путину радости не прибавила.
Елена Рыковцева: Сергей пишет: «Все в России ненастоящее, а имитация. Только рабы и господа настоящие».
Ольга пишет: «За сегодняшнее присутствие на шествии по Тверской у нас на работе давали два дня отгула. И набралось достаточное количество желающих отдохнуть два дня». Ольга, наконец-то, я поняла, почему так радовались люди. Конечно, радовались: ты прошел, помахал... Тем более, солнечно было. Помахал шариком, потряс плакатом – и два дня дополнительных выходных. Ольга объяснила нам приступ счастья, который обуял людей, показанных по телевидению
«Почему-то дождя нет, только угрюмые, серые облака. Экономят реагент для Дня победы, наверное», - предполагает Вячеслав Лавринов,... Демонстрация закончилась, и я вышла на Тверскую, когда никого уже не было. Одна полиция. Весь праздник закончился на последних демонстрантах, уже в 12 дня. Толпы полиции, грязь, рабочие в оранжевых куртках убирают. Да еще и облака.
Федор из Санкт-Петербурга пишет: «Людей сгоняли, как скот, в Москве и в Санкт-Петербурге за Путина и за «ЕдРо». Просто позор! Был на митинге против ВВП на Невском, и власти начали незаконное задержание людей».
Николай: «Сегодня «путинизм» подделался под социализм и подумал, что поймал Бога за бороду». Может быть, так и есть. Путин часто на этом играет – на ностальгии, на советском... Перешибли же одними песнями другие песни сегодня, звучали громче советские песни в исполнении профсоюзного митинга, чем живыми голосами, на «Калужской», правда?
Глеб Черкасов: Играть в социализм можно, если есть запас прочности. Вы заговорили про Болотную. А ведь Путина снесет не Болотная, Путина снесет Поклонная. Путина снесет та группа поддержки, которая сейчас за него, но если он не сможет выполнить контракт перед ними... А это достаточно сложно. Потому что ни о каком хозяйстве речь не может идти, когда ты сходил на манифестацию – тебе дали два дня отгула, ты сделал то-то – тебе разрешили снова не поработать, ты занимаешься партийной работой на рабочем месте, поэтому ты получаешь возможность не выполнять основные обязанности. Вот это создает огромный счет, который Путину предстоит оплачивать. И как эти же люди, которые сейчас радуются двум дням отгулов и прогулке по приятной Тверской улице, отреагируют на то, что тарифы, оплата врачей, учителей начнут расти, а им предложат еще раз погулять, - вот этого я не знаю.
Елена Рыковцева: Кирилл из Москвы, здравствуйте.
Слушатель: Здравствуйте. По поводу истории праздника. Все-таки надо бы напомнить, что этот праздник был зарожден в Чикаго в 1886 году, когда 6 демонстрантов были убиты, они протестовали против 15-часового рабочего дня. Рабочие должны выходить и требовать что-то на этих демонстрациях, а так это все превратилось в коммунистические ошибки, которые приведут нас опять к отсутствию колбасы и гречки.
Елена Рыковцева: Мне тоже казалось, что в последние годы 1 Мая уже чего-то требовали, чего-то хотели показать, продемонстрировать. А в этот раз впервые продемонстрировали, что Советский Союз жив.
И Владимир пишет в завершение нашей программы: «Господи, хорошо-то как!». Владимир пишет из региона, код которого начинается «+37». Все желающие могут узнать, где именно сейчас хорошо. А мы завершаем программу «Час прессы» на волнах Радио Свобода. Несмотря ни на что, поздравляем вас с 1 Мая! Все-таки выходной, все-таки День весны и труда на даче. Труд еще никто не отменял на дачных участках. И всюду, где нас хорошо слышно, а на дачах нас хорошо слышно, мы шлем самые-самые теплые первомайские поздравления!
И за всем этим жизнеутверждающим действом можно было наблюдать по телевизору. А некоторые и лично поучаствовали по просьбе нашей программы. А это – студентка журфака МГУ Анна Хламова. Она сначала сходила с профсоюзами, а теперь – с коммунистами. В студии – заместитель главного редактора газеты «КоммерсантЪ» Глеб Черкасов.
Вопрос ко всем, кто видел сегодня прямую трансляцию демонстрации: убедило ли вас это действо в том, что народ и партия действительно едины?
Аня, я не могла оторваться от прямой трансляции этой удивительной демонстрации. Такого я не видела, наверное, с советских времен. Музыка, песни, танцы! Обычно мои праздничные программы начинаются с какой-нибудь советской песни, но я решила, что будет уже перебор – еще и сюда поставить советскую песню. Уж столько я их наслушалась за это утро! И эти лозунги: «Поздравляем с Первомаем московский электропрофсоюз!», «Профсоюзу машиностроителей - ура!» - бесконечные «ура!». И во главе колонн – лидеры страны. Единственное, что отличало от советской демонстрации: тогда они на трибуне стояли, а тут по-простецки шли с народом. Ну, не совсем с народом, но возглавили этот народ. Аня, что видели вы? Как вы все это ощутили изнутри замечательных профсоюзных колонн?
Анна Хламова: Когда я оказалась в гуще народа, я была просто потрясена. Наверное, я никогда не видела такого большого количества народа, даже на каких-то масштабных концертах или футбольных матчах. Но мне очень сложно описать каким-то словом эту атмосферу. Несмотря на сформированные колонны, несмотря на то, что это все было организовано профсоюзами и «Единой Россией», единства как такового не чувствовалось. Очень мало людей поздравляли друг друга с праздником, в основном все шли как-то без энтузиазма.
Елена Рыковцева: Это очень интересно. Когда камеры наплывают на этих людей, они машут, улыбаются, ликуют, изображают, что им хорошо и весело. Да еще и когда это все сопровождается музыкой жизнеутверждающей, полное ощущение, что у людей абсолютное счастье и праздник. И я никак не могла понять, чему именно они радуются, почему они так ликуют, а особенно профсоюзы, особенно работники всяческой промышленности.
Анна Хламова: Шествие началось возле Белорусского вокзала, продолжилось по Тверской, потом люди свернули на Моховую, дальше до «Боровицкой», до «Кропоткинской». Но суть в том, что в самом начале колонн люди как будто еще не проснулись, а чем ближе они подходили к «Охотному ряду», к концу Тверской улицы, тем больше улыбок стало появляться на их лицах – потому что там были телекамеры. Самый пик всего был в конце Тверской улицы, где была сцена, где люди махали руками, улыбались, кричали «Ура!», когда их представляли. А потом, как только они свернули на Моховую, где уже не было камер, - всё, флаги свернули, шарики начали лопать и так далее.
Елена Рыковцева: Аня, я не спрашиваю вас, удалось ли вам увидеть лично лидеров страны «живьем». Наверное, не записали вас в ту группу, которой суждено было с ними пообщаться.
Анна Хламова: Да, не удалось, потому что они шли в самом начале колонны. И если честно, я не поняла даже, откуда они появились. А я была почти в начале колонны, я шла вместе с работниками здравоохранения.
Елена Рыковцева: Интересно, что они говорили? Чему они-то радовались? На телевизионной картинке изображалось такое ликование, что я хочу узнать поконкретнее: что людей сегодня приводит в такой экстаз?
Анна Хламова: Наверное, ликование потому, что их показывают по телевизору, что они хоть краем глаза смогли увидеть Путина и Медведева. Был забавный момент. Когда мы проходили уголочек между Тверской и Моховой, когда представляли работников здравоохранения, дикторы говорили, что «у нас самые лучшие больницы, самые лучшие поликлиники, вот идет «Морозовская», идет Институт Склифосовского, и в этом году будет многое отремонтировано, многое построено, достроено» и так далее, то у некоторых людей были смешки откровенные, типа «ну да, конечно».
Елена Рыковцева: То есть они знали, насколько это соответствует действительности.
Глеб, я уже сказала, что единственное, что отличало от советских времен – это то, что лидеры колонны шли впереди. Я расскажу сейчас Ане, откуда они образовались, я это узнала от корреспондента «Вести 24». Он сказал, что Владимир Владимирович и Дмитрий Анатольевич возглавили колонны на пересечении Тверской улицы и Манежной площади, выйдя из Кремля, некоторое время прошли с колоннами, когда их камеры радостно показывали, а потом «состоялось общение лидеров страны с демонстрантами». А выглядело это так: они подошли к стенам Московского университета, где стояла подготовленная группа людей, которые начали на них бросаться с радостными вопросами. И я видела, как налетела на них преподавательница то ли физкультуры, то ли еще чего-то – до чего она была энергичная, и закричала: «Вы, Владимир Владимирович и Дмитрий Анатольевич, так классно выглядите! И у меня к вам один вопрос – как вам удается так хорошо выглядеть?». И вот Дмитрий Анатольевич радостно в своем белом плащике детском объяснял ей, как ему это удается. Второй вопрос был: «Верите ли вы в гороскопы?», - от студентки. Собственно, это было единственное отличие от советских времен, потому что представить себе, что на Брежнева бросаются на трибуне и кричат «Верите ли вы в гороскопы?», конечно, сложно. Стилистически было отличие. А все остальное – это Советский Союз или нет, или уже нет, или еще нет?
Глеб Черкасов: На Брежнева так кинуться, наверное, не могли, особенно на позднего, которого мы в основном помним. А вот на встрече товарища Горбачева с трудящимися массами... Кажется, в июле 85-го года он первый раз встретился с людьми, вышел к людям, и это произвело эффект разорвавшейся бомбы. После этого к общению с людьми привыкли. Ну, может быть, история закольцовывается. А вождям, Владимиру Владимировичу и Дмитрию Анатольевичу, надо лишний раз показать, что они с народом. Картинка была сделана очень хорошо: лидеры вместе со своим народом прошлись, потом поели не какой-нибудь редкой икры или бланманже по-португальски, а сосиску с картошкой...
Елена Рыковцева: На подносах, в простой столовке...
Глеб Черкасов: Прямо элемент фильма «День выборов», где кандидат говорит: «Я - простой человек, могу и выпить по праздникам под хорошую закуску». Это не советские времена. Происходит постепенно постсоветская «чавесизация» страны, «чавесизация» общения лидеров и массы, населения.
Елена Рыковцева: Как ни странно, повеяло не Венесуэлой все-таки на меня, а Кореей. Я подумала: еще чуть-чуть – и они действительно начнут биться в поклонах и плакать, если, не дай Бог, что случится с лидерами, так истерически, как не плакали никогда в жизни. Вот так нагнали атмосферу, по крайней мере, на телевидении, что я подумала, что уже чуть-чуть – и Корея.
Глеб Черкасов: Все-таки в Корее не бывает других демонстраций, а в Москве проходят и другие демонстрации.
Елена Рыковцева: Роза пишет: «Какое счастье, что мы уехали на дачу и не видим этого шабаша! Возникает вопрос: если народ и партия едины, почему нельзя провести честные выборы, зачем тогда нужны вбросы бюллетеней, зачем избивать наблюдателей?».
Глеб Черкасов: Возможно, результаты выборов и эта демонстрация напрямую связаны. Как в ходе избирательной кампании президентской, когда Путин уже пошел устраивать фактически референдум, были нужны такого рода демонстрации, и это стало обоснованием, объяснением того, почему он так победил в первом туре. И продолжение этих демонстраций тоже должно быть.
Я хочу немного заступиться за организаторов нынешней демонстрации. Профсоюзы так прогуливаются по Москве с начала 90-х годов.
Елена Рыковцева: Вместе с властями дружно, под ручку? Это задача профсоюзов – под ручку?
Глеб Черкасов: Видимо, да. Просто Владимир Владимирович и Дмитрий Анатольевич заняли место Лужкова, который был непременным участником такого рода мероприятий. А Путин, по-моему, в них никогда не участвовал, и Ельцин тоже. Но Лужков был всегда. И людей собирали весьма специальным, обычным образом: «Дружище, ты хочешь пойти на демонстрацию или хочешь неприятностей?». И обычно все ходят на демонстрацию. Тем более, 1 мая, когда хорошая погода, ну, прошелся... Это не воспринимается как политический выбор.
Елена Рыковцева: Но это не девальвация звания профсоюзов? Профсоюзы, Первомай, требования... Все-таки уже привыкли за последние годы, что если демонстрация, то она чего-то хочет, чего-то требует, у нее что-то пишется на плакатах осмысленное. Те же работники здравоохранения, которые с Аней Хламовой шли в колонне, они же могли потребовать, чтобы быстрее достроили, больше дали, а они ничего не требуют, они просто радуются своим вождям.
Глеб Черкасов: В случае с официальными профсоюзами девальвировать особо нечего. Никаких ценностей там девальвировать не получится, потому что уже, наверное, немного поздно. Это же первомайская демонстрация, а сейчас еще каникулы перенесли – это праздник весны, грядок и свободного времени. Ни к какому политическому выбору это не имеет отношения, мне кажется. А то, что из этого делают картинку, ну, на то пропаганда и есть.
Елена Рыковцева: «Это мероприятие в виде демонстрации, - пишет Лена, - говорит о том, что народ наш нисколько не изменился. Тогда ходили при советской власти на демонстрации по разнарядке за отгулы, поливали власть, но все равно ходили и кричали «Ура!». То же самое, что и сейчас: на власть наплевать, но будут ходить и кричать «Ура!».
Но столько ведь не ходили на профсоюзные демонстрации - 130 тысяч. Очень красиво, очень эффектно показали. Их очень много вышло. Я слышала сообщение по радио, что в 9.30 лучше было бы в метро не... Аня, вы как в метро сели? Там было нормально все? Пробились?
Анна Хламова: Я добиралась не на метро.
Елена Рыковцева: Правильно. Короче говоря, невозможно было протолкнуться в метро, как сообщали. То есть народ пошел массами, тысячами. И это же в первый раз такое. Я не помню такого количества людей на этих демонстрациях.
Глеб Черкасов: Нам надо сравнить с тем, как это было 8-10 лет назад. Возможно, добавили какого-то усердия. Возможно, технологии наработаны. Зимой тоже сработали. У меня есть крамольный вопрос: сколько процентов из тех, кто сегодня митинговал, имеют российский паспорт? Я встретил делегацию, которая шла с этой манифестации, по моим предположениям, у этих людей российских паспортов нет. Они приехали нам помогать, они отлично работают, без них было бы хуже, дай Бог им здоровья и нормальных заработков. Но они шли с демонстрации, и я думаю, что это не граждане России.
Елена Рыковцева: Вы имеете в виду тех, кто в оранжевых куртках прибирал после демонстрантов?
Глеб Черкасов: Нет, я имею в виду колонну участников демонстрации. По виду – абсолютные гастарбайтеры.
Елена Рыковцева: Вы уже второй человек, я слышала и в репортаже одного из корреспондентов, что рядом с ней идут в колонне по виду... Аня, а вы что скажете по этому поводу? Я уже несколько раз слышала, что было большое количество людей явно приезжих почему-то.
Анна Хламова: Да, были такие люди.
Елена Рыковцева: Может быть, ЖЭКи их выставили?
Анна Хламова: Но все-таки меньший процент, чем непосредственно от каких-то организаций – «Почта России», «Мосгортранс», МГТС... Также колонны формировались по округам. Например, Западный административный округ. И у каждого округа была какая-то своя фишка. Например, у Западного округа – что-то по поводу безработицы. У Восточного округа – по поводу жилья.
Елена Рыковцева: Я все пытаюсь понять, что они хотели продемонстрировать. Потому что в том, что я видела по телевидению, ничего того, что они хотели бы попросить у власти, за что-то ее покритиковать или как-то выразить свое возмущение чем-то, - не было ничего. То есть сплошное «Ура!».
Анна Хламова: Эти плакаты ни к чему и не призывали, ни против чего не протестовали. Это были просто какие-то заезженные фразы.
Елена Рыковцева: Я уже представляю сотрудника ЖЭКа, который, схватившись за голову, думает: что бы написать на плакате?
Глеб Черкасов: Я думаю, что ему объясняют, что написать.
Елена Рыковцева: То есть спускают эти тексты... Но видно, что ленятся даже те, кто их спускает, им лень подумать. Я даже сочувствую им в каком-то смысле. Действительно алогичное совершенно представление, что демонстрация профсоюзная, которая что-то должна, по своей логике, по истории, по семантике этого слова, требовать, она ничего не требует, а только радуется, что ее возглавили эти два человека.
Глеб Черкасов: У нас никогда не было тех профсоюзов, о которых вы говорите. Не сложилось.
Елена Рыковцева: И чего это я размечталась, в самом деле?..
Николай Павлович пишет: «В честь Первомая российская черно-белая власть, пообщавшись с группой льстецов и получив очередную порцию комплиментов, сделала ручкой и поспешно удалилась». Действительно, был такой разговор, что Путин и Медведев выступят, но они показались вместе с народом и ушли поесть на Арбате. Я не узнала, а Глеб посмотрел картинку в телевизоре и говорит: «Ага, это «Жигули». «Жигули» - это название бара московского.
Глеб Черкасов: Это не лучшая реклама для меня.
Елена Рыковцева: А я и хотела вас подколоть.
«Страну, как вешние воды, заливают «путинги», «кириллинги», «шеинги», «навалинги», что порой трудно уже понять, что к чему. Вы уж сообщите нам, когда произошла революция, а то мы ее и не заметим», - Юрий пишет. Юрий, вы возвращаете нас к замечательной реплике Глеба, который сказал: какая же у нас Корея, когда 15 демонстраций вокруг.
Глеб, как вы себе понимаете сегодня роль и задачу демонстраций? Что сегодня хотят демонстрировать эти люди, которые уже все проиграли? Сегодня мы видели КПРФ, «Справедливую Россию», ЛДПР... Что они хотят показать?
Глеб Черкасов: На Первомайскую демонстрацию безусловное право имеет КПРФ, потому что это изначально коммунистический, социалистический праздник. Именно поэтому на приставном стульчике тут может быть «Справедливая Россия». Проиграли, выиграли... Года два назад, кажется, социал-демократические партии в Европе проигрывали одни выборы за другими, но это им не мешало отмечать 1 Мая, это их праздник. А почему власть митингует? Потому что это очередное доказательство мощи своей, силы, торжества единения и единения торжеств. А вот всех остальных я не понимаю. Я помню, как лет 5-6 назад маевки начали справлять «Яблоко» и СПС. И это полный разрыв шаблона, потому что СПС считался буржуазной партией, и 1 Мая он справлять не может. В личном качестве, на дачу, куда угодно, но это не их праздник стилистически. Почему справляет ЛДПР? Ну, ЛДПР всегда надо чего-то справлять, у них такая миссия. И мне кажется, что, может быть, правильное было решение оргкомитета протестных действий... Они же послали заявку на 1 мая.
Елена Рыковцева: Конечно, правильно сделали. Размылось бы это все, и не заметили бы в такой толпе.
Глеб Черкасов: Потом отменили. Но хоть что-то.
Елена Рыковцева: Это очень правильно. Размывается идея, уже не понятно, где кто. Тем не менее, удалось, я считаю, профсоюзам и «Единой России» выглядеть эффектно на этом фоне. Те себе кучкуются где-то... Аня, а сколько было коммунистов? Вы ощутили разницу между профсоюзной массой народа и коммунистической колонной?
Анна Хламова: Разница была очень большая. Народа было, естественно, гораздо меньше. Кстати, когда появились коммунисты, их очень-очень долго не пускали... Они собрались на Калужской площади в 10.30, а в 11 должно было начаться шествие. Но из-за того, что на шествие «Единой России» пришлое такое количество народа, пришлось перекрыть станции метро некоторые. Например, была закрыта «Библиотека имени Ленина», «Боровицкая». Предлагали идти до «Арбатской», и то в обход. Я дошла вместе с людьми до «Кропоткинской», а там говорили: следующая станция «Парк культуры». То есть «Кропоткинская» тоже была закрыта. Но потом постепенно начали открывать.
Елена Рыковцева: То есть людей гоняли по городу и не давали им собраться. И каково количество?
Анна Хламова: Когда пришли коммунисты, естественно, их гораздо меньше... Мне сложно дать оценку. Я посмотрела в Интернете – писали 3,5 тысячи, но мне кажется, что все-таки побольше – тысячи 4-5, наверное. И когда они появились, это была действительно атмосфера 1 Мая. Хотя я не жила в Советском Союзе, я не знаю, как это было тогда. Но люди пели советские песни, все были в красном, девушки наряженные, косыночки красные. Кстати, Зюганов возглавлял шествие. Люди играли на баянах. И что самое трогательное – были люди очень пожилые, настолько пожилые, что они перемещались только с тросточкой, и все равно они пришли на эту демонстрацию, потому что для них это очень много значит.
Елена Рыковцева: Глеб, а не показалось ли вам, что вся эта история, вся эта картинка, не говоря уже о пивной... Пиво – это вообще было замечательно. Два друга пошли еще и пива выпить. Не показала ли картинка единство в тандеме в первую очередь? Не только народ и партия едины. А может быть, все это действие было затеяно и для этого, чтобы не думали, что кто-то кого-то «кинет»?
Глеб Черкасов: И это тоже штрих. Совместное участие в манифестации – это видимое свидетельство того, что событие предстоящей недели, а нам предстоит инаугурация, назначение нового премьер-министра, назначение всех остальных уважаемых руководителей, что все это делается консолидировано, что власть едина, и расколоть ее никому не получилось, она очень хорошо представляет, что будет делать дальше. Есть наука «кремленология», и была шутка, что основной источник знаний – это расположение людей на Мавзолее. Вот как они стоят, можно определить, кто какую позицию занимает: ближе к генсеку, дальше от генсека...
Елена Рыковцева: А потом – как они лежат.
Глеб Черкасов: Состав похоронной комиссии. Появление этих людей вдвоем... Путин же вполне мог прийти один. Как раз это стало его стихией – митинги, массовые шествия, народное излияние любви – это его игра. Но они вместе появились после выборов на Манежной, и они вместе пришли снова. То есть для чего-то им нужно подтверждать раз за разом: мы вместе, мы едины, не пытайтесь нас поссорить.
Елена Рыковцева: Может быть, они это даже не людям демонстрируют, простые люди и так в это верят, а они своим командам, наверное, демонстрируют.
Глеб Черкасов: Конечно. Что они заинтересованы друг в друге. «Мы играем в это, и пожалуйста, на уровне дворов вы не ссорьтесь».
Елена Рыковцева: Юрий из Волгограда пишет, что полиция там пыталась препятствовать распространять оппозиционную газету и листовки, видимо, во время демонстрации.
Дмитрий пишет: «Сегодня произошла очередная путинская принудиловка. Работодатели предупредили своих работников, и попробовали бы те не прийти. И они шли под помпезную музыку». Да, марши, песни... Это был какой-то конкурс советской песни. Но коммунисты-то поют эти песни, а этим играют. Аня, в профсоюзных колоннах подпевали советским песням, под которые вы шли? Помнят они слова?
Анна Хламова: Да, подпевали. А некоторые пели без музыки, так как музыку было слышно не везде. В самом начале шествия не было слышно музыки. Основной пик энтузиазма приходился на уголок между Тверской и Моховой. Там музыка была громкой, люди улыбались шире.
Елена Рыковцева: Все-таки это очень интересный феномен, что годы идут... Такие разные колонны, и музыка к официальной демонстрации тоже подбирается сверху, это же не случайная музыка, а все равно советская. Конечно, очень хорошая музыка, прекрасная, но какой бы ни была колонна, а песни советские.
Глеб Черкасов: Очень сложно было бы идти под что-то современное – Филипп Киркоров или уважаемый нами Трофим. Колонна, поющая Трофима, может произвести странное впечатление.
Елена Рыковцева: «Люди пришли с целью показать ничем не мотивированное счастье», - Геннадий пишет. Геннадий, у меня тоже было такое ощущение. Я смотрела телевизор – они так радовались! А я все думала: что такое происходит с людьми? Вроде бы, ты тоже должен за них радоваться, а ты вместо того, чтобы радоваться, все время думаешь: а чего радуются-то? Почему-то вот такой была реакция. Валерий из Москвы, здравствуйте.
Слушатель: Здравствуйте. По поводу единения. Это один ужас! Людей оболванили так, что они уже от страха не знают, как перед властью выслужиться.
Елена Рыковцева: А зачем? Чего им выслуживаться? Что, его с работы уволят, если он не пойдет на демонстрацию? Что за страх перед властью? А может быть, действительно уволят?
Глеб Черкасов: Какая есть механика всего этого процесса? Есть учреждение бюджетное, в нем работают, условно, 20 человек, у них есть начальник, у начальника – свой начальник. И откуда-то сверху приходит: 18 человек не демонстрацию, 2 – если кто-то очень тяжело заболеет. Если не придут, вряд ли уволят, но могут создать проблемы начальнику. А с начальником потом работать. Он запомнит, что при выборе между тем, чтобы потерять два часа, а потом, может быть, пойти и всем трудовым коллективом как-то отдохнуть, ты выбрал какую-то ненужную принципиальность. Вопрос не в тех людях, которые выходят, а в начальниках среднего звена. Поскольку они воспринимают вывод своих людей на улицы как часть своего контракта, так оно и получается. В каком-то смысле это поместное ополчение XVII века: каждый помещик должен прийти конно, людно и оружно. Конно и оружно – без этого пока обходимся, но людно – каждый должен выйти. Все очень просто.
Елена Рыковцева: Удалось, никто никого не подвел.
Аня, мы-то вас погнали на это шествие, а ведь вы же должны были, может быть, идти по разнарядке? Я видела организованные колонны студентов в зелененьких шапочках. Вы в шапочке сейчас сидите?
Анна Хламова: Нет. От МГУ было всего человек 30, знакомых лиц я там не видела. Скорее всего, это другие факультеты либо Студенческий союз. А самое многочисленное количество флагов было от Университета печати имени Федорова и от Московской финансово-юридической академии.
Елена Рыковцева: Ну, юристы юристов всегда поддержат! То есть по МГУ массового «сгоняния» на этот митинг не было.
Анна Хламова: Нам абсолютно ничего не говорили по этому поводу, и даже объявление не висело.
Елена Рыковцева: Есть, видимо, какие-то «свои», более лояльные, социально близкие вузы, а есть такие, которые «не будем мы с ними связываться, загонять на демонстрацию». Потому что потом «журфаковцы» растрезвонят в своих «Facebook» и в «Живых журналах», лучше без них.
Глеб Черкасов: Наверное, так. Кроме того, тут не было, мне кажется, задачи во что бы то ни стало сделать так, чтобы полгорода вышло. Насколько я знаю, была большая разница между тем, как собирали «Лужники» и как собирали Манежную после выборов. В «Лужники» можно было отказаться, а на Манежную после выборов – уже никак. А тут, я думаю, было совсем мягко.
Елена Рыковцева: Может быть, даже и без денег на этот раз обошлось. Просто административным методом...
Глеб Черкасов: Я не думаю вообще, что в данном случае об очень серьезных деньгах идет речь. Потому что административный ресурс бьет злато с легкостью невероятной. Зачем покупать массовку, когда ее можно просто собрать, когда можно уже потом подумать, как пакет с мандаринами раздать.
Елена Рыковцева: Аня, а вы что-нибудь слышали про деньги в своих колоннах?
Анна Хламова: Я случайно увидела, когда подошла к «Кропоткинской». Большинство людей пошли все-таки к метро «Арбатская», так как это ближе. А к «Кропоткинской» пошло гораздо меньшее количество людей. И мне бросилось в глаза, как в подворотне рядом с Пушкинским музеем... то есть буквально отвели от общей массы, и даже не молодежи, а подросткам давали деньги, но совсем чуть-чуть. Я, конечно, не могла стоять и разглядывать, но мне бросились в глаза денежные купюры, наверное, рублей по 200-300, не больше. А по поводу того, как взрослых принуждали – да, были списки, были автобусы, стояли главные начальники или главные со списками...
Елена Рыковцева: ...и отмечали, кто есть, кого нет.
Анна Хламова: Да. И люди расписывались.
Елена Рыковцева: Боже мой!
Анна Хламова: И когда повернули на Моховую, то я слышала, что люди говорили между собой: «Ну что, уже можно уйти? Нас отпускают?». Как на работу пришли.
Елена Рыковцева: Не догадались брать подписи после окончания мероприятия, до этого еще не дошли. Зинаида Николаевна из Москвы, здравствуйте.
Слушатель: Добрый день. Я не могу сказать точно, единение ли это партии и народа или что. Но я хочу сказать про свою семью. Два человека из нашей семьи голосовали, когда были выборы в Думу, за «Единую Россию», а когда голосовали за Путина, 12 человек голосовали за Путина. Почему? Это было отчасти протестное голосование против той кампании оголтелой, которую развернули против Путина. Наша семья не приемлет преследования кого-то.
Елена Рыковцева: Зинаида Николаевна, вы подтверждаете вывод грустный для оппозиции, но многие его сделали, что Болотная добавила голосов Путину, что те люди, которые за него не пошли бы, вдруг испугались, что снесут последние устои, последнюю надежду, которая у них есть, на стабильность, процветание и так далее, и пошли голосовать. То есть Болотная заставила их проголосовать.
Глеб Черкасов: Путин выигрывал выборы президентские в любом случае.
Елена Рыковцева: А процент добавила?
Глеб Черкасов: Нет. Я думаю, что Болотная и все, что за этим происходило, привело к тому, что Путин занял первое место, но он не набрал 50% в Москве. Я думаю, что позитивное значение именно Болотной... я не говорю о том, что потом несли некоторые оппозиционные лидеры, я не говорю об увлечении революционной фразой и криках «Мы сейчас погоним Путина!», я не говорю о бесконечных демотиваторах, которые раздражали. Сама Болотная Путину стоила определенных неприятностей. И то, что до сих пор пытаются как-то с испуга с объявленной политической реформой что-то сделать, как-то затолкать обратно зубную пасту, - это вполне в пользу того, что Болотная Путину радости не прибавила.
Елена Рыковцева: Сергей пишет: «Все в России ненастоящее, а имитация. Только рабы и господа настоящие».
Ольга пишет: «За сегодняшнее присутствие на шествии по Тверской у нас на работе давали два дня отгула. И набралось достаточное количество желающих отдохнуть два дня». Ольга, наконец-то, я поняла, почему так радовались люди. Конечно, радовались: ты прошел, помахал... Тем более, солнечно было. Помахал шариком, потряс плакатом – и два дня дополнительных выходных. Ольга объяснила нам приступ счастья, который обуял людей, показанных по телевидению
«Почему-то дождя нет, только угрюмые, серые облака. Экономят реагент для Дня победы, наверное», - предполагает Вячеслав Лавринов,... Демонстрация закончилась, и я вышла на Тверскую, когда никого уже не было. Одна полиция. Весь праздник закончился на последних демонстрантах, уже в 12 дня. Толпы полиции, грязь, рабочие в оранжевых куртках убирают. Да еще и облака.
Федор из Санкт-Петербурга пишет: «Людей сгоняли, как скот, в Москве и в Санкт-Петербурге за Путина и за «ЕдРо». Просто позор! Был на митинге против ВВП на Невском, и власти начали незаконное задержание людей».
Николай: «Сегодня «путинизм» подделался под социализм и подумал, что поймал Бога за бороду». Может быть, так и есть. Путин часто на этом играет – на ностальгии, на советском... Перешибли же одними песнями другие песни сегодня, звучали громче советские песни в исполнении профсоюзного митинга, чем живыми голосами, на «Калужской», правда?
Глеб Черкасов: Играть в социализм можно, если есть запас прочности. Вы заговорили про Болотную. А ведь Путина снесет не Болотная, Путина снесет Поклонная. Путина снесет та группа поддержки, которая сейчас за него, но если он не сможет выполнить контракт перед ними... А это достаточно сложно. Потому что ни о каком хозяйстве речь не может идти, когда ты сходил на манифестацию – тебе дали два дня отгула, ты сделал то-то – тебе разрешили снова не поработать, ты занимаешься партийной работой на рабочем месте, поэтому ты получаешь возможность не выполнять основные обязанности. Вот это создает огромный счет, который Путину предстоит оплачивать. И как эти же люди, которые сейчас радуются двум дням отгулов и прогулке по приятной Тверской улице, отреагируют на то, что тарифы, оплата врачей, учителей начнут расти, а им предложат еще раз погулять, - вот этого я не знаю.
Елена Рыковцева: Кирилл из Москвы, здравствуйте.
Слушатель: Здравствуйте. По поводу истории праздника. Все-таки надо бы напомнить, что этот праздник был зарожден в Чикаго в 1886 году, когда 6 демонстрантов были убиты, они протестовали против 15-часового рабочего дня. Рабочие должны выходить и требовать что-то на этих демонстрациях, а так это все превратилось в коммунистические ошибки, которые приведут нас опять к отсутствию колбасы и гречки.
Елена Рыковцева: Мне тоже казалось, что в последние годы 1 Мая уже чего-то требовали, чего-то хотели показать, продемонстрировать. А в этот раз впервые продемонстрировали, что Советский Союз жив.
И Владимир пишет в завершение нашей программы: «Господи, хорошо-то как!». Владимир пишет из региона, код которого начинается «+37». Все желающие могут узнать, где именно сейчас хорошо. А мы завершаем программу «Час прессы» на волнах Радио Свобода. Несмотря ни на что, поздравляем вас с 1 Мая! Все-таки выходной, все-таки День весны и труда на даче. Труд еще никто не отменял на дачных участках. И всюду, где нас хорошо слышно, а на дачах нас хорошо слышно, мы шлем самые-самые теплые первомайские поздравления!
