Не надо магии чисел, не надо бреда нумерологии. Мы выйдем 6-го мая. И 7-го тоже. Не надо нас считать. Нас будет мало? Ну и что? Что из того, что 1 мая ряженные трудящиеся под скулосводящие речевки дикторов прошли организованными колоннами от автобуса к автобусу? Их всегда было больше, добрых самаритян, населяющих любой Догвилль.

Вы уехали отдыхать на майские, вы обещали детям? Не надо расфренживаться на "Фейсбуке", просто приходите в этот день к российскому посольству или консульству за границей – можно ведь высказаться и там. Выйдете на улицу родного города в другой раз, он еще будет – хотя, конечно, совесть мучает вас не зря. Вы ведь не хотите жить в милом Догвилле? Ну вот.

Наверное, многие считали себя отчасти городскими сумасшедшими – до 5 декабря прошлого года. А потом мы увидели друга и поняли – городской сумасшедший кто-то другой. Не может быть 100 тысяч сумасшедших в одном городе. А вот 100 тысяч добрых самаритян – может.

Вовсе не добрые самаритяне спасают сейчас Жуклес – он же Цаговский лес в Жуковском. Пытаются спасти Химки, разбивают эколагеря и дают приют всем желающим. Вовсе не добрые самаритяне кормят бомжей на вокзалах или собирают деньги и одежду для помощи заключенным и их семьям. Ездят в дома престарелых и выходят на улицы в поддержку людей с ограниченными возможностями, забирают детей из приютов и ходят в суды, поддерживая совершенно незнакомых людей, попавших в мясорубку российского правосудия.

Это что, протест? Ну, можно сказать и так.

Мы ведь не перестанем это делать ни 8-го мая, ни 28-го, так ведь? Кто-то из нас думал разве, что Путин откажется от власти? Нет, не думал. Но ведь это уже совсем другой Путин: "Он рычит, и кричит, и усами шевелит: "Погодите, не спешите, я вас мигом проглочу – проглочу, проглочу, не помилую".

Ну-ну.