В течение одной недели в Бурятии произошли две кражи буддистских предметов культа из дацанов. В ночь на 14 мая неизвестные, спилив дужку замка Сахюусан дугана Иволгинского дацана, унесли шесть статуэток божеств. Среди прочих похищены скульптуры Зеленой и Белой Тары, сделанные в Китае в XIX веке (латунь, литье, чеканка, позолота) и представляющие историко-культурную ценность. 20 мая украдены еще три статуи в дацане Балдан Брэйбун (село Мурочи Кяхтинского района Бурятии). Предположительно, злоумышленники проникли в храм поздней ночью или на рассвете, они вынесли метровую статую Будды, скульптуры основателей школу гелуг Чжэ Цзонхавы и Будды будущего Майтреи. Похищенные буддистские реликвии были изготовлены в XIX веке; это ценные предметы.
Кража – большой грех в любой религии, и буддизм не исключение. Но майские кражи можно охарактеризовать как особо дерзкие еще и потому, что первая из них совершена на территории резиденции главы буддистов России, вторая – в Мурочинском дацане, где в 1741 году появился первый буддистский храм в Забайкалье.
В буддизме нравственный аспект является важнейшей основой духовного пути. Ориентир добра и зла основан на десяти добродетелях и недобродетелях (аналог десяти заповедей). Не убивать, не красть, не прелюбодействовать (или не подвергаться разврату) – эти три заповеди относятся к действиям тела. Четыре: не лгать, не сквернословить (в том числе не ругаться и не обзываться), не вводить раздор между людьми (не сплетничать), не заниматься пустой болтовней (пустословием), – относятся к действиям речи. И еще три относятся к действиям ума: не быть злобным, не быть алчным, не совершать глупостей.
Что говорят ламы о неблаговидных поступках? Могут ли буддистские священнослужители повлиять на жизнь воров и даже наказать их силой своих молитв? Я попросила ответить на эти вопросы ширээтэ ламу (настоятеля) Санкт-Петербургского дацана Буду Бадмаева:
– В «Ламриме» (это одна из основополагающих буддистских книг, сочинение Чжэ Цзонхавы) сказано: там, где убивают, часто умирают люди, а там, где воруют, народ живет бедно. Поэтому воровство является недобродетелью. В чем это заключается? В том, что если человек ворует, то он думает, что ему все достается легко, просто, что так жить можно. Ну, по крайней мере, до тех пор, пока не попадешься. Те же люди, которые видят, как другие воруют, думают: зачем мне жить праведно, если можно жить так легко, для них воровство становится примером для подражания. Трудолюбие и усердие исчезают, пропадает желание жить праведно, появляется лень и жажда легкой наживы. Таким образом, воровство наносит огромный вред обществу. Мало того, если что-то украдут у человека, который ведет праведный образ жизни, а такое бывает часто, у него пропадает желание жить праведно. Не это ли является причиной бедности в нашей стране?
Стоит также понимать, – продолжает Буда Бадмаев, – что человек, который ворует, в будущем обязательно накажет сам себя, потому что он становится ленивым и глупым. Самое же плохое: он обретает уверенность в том, что так жить можно и нужно. Этот человек не понимает, что в будущих рождениях он сам себя обрекает на бедность. И не только в будущих жизнях – кара, так или иначе, может его настигнуть и в этой жизни. Человек, который ворует, после своей смерти перерождается в аду голодным духом, там он испытывает большие страдания оттого, что у него постоянно все отбирают.
Тяжелейшим проступком считается воровство в святых местах, – отмечает настоятель Санкт-Петербургского дацана. – Дацан, откуда идет Учение, считается источником добродетели, источником знания. И вор, укравший что-то в дацане, ввергает себя и своих близких в ужасающие страдания в будущем.
Буда Бадмаев отметил, что прежде, чем пускать в ход «тяжелую артиллерию» – обряды, нужно использовать все остальные доступные средства:
– Нагарджуна писал, что самый лучший способ привести людей к добродетели – личный пример. Люди восхищаются добродетельным человеком, следуют за ним. Но это совершенно не исключает того, что ламы не могут поставить защиту, скорее всего, обряды, которые сейчас должны пройти в Иволгинском и Мурочинском дацанах, будут направлены как раз на это. Но ритуал – только помощь человеку, а не перекладывание на ламу всей ответственности самого человека, всех его бед. Если бы все решалось только ритуалами и обрядами, это было бы слишком просто, у человека не было бы желания совершенствоваться. Укравший человек должен пройти свой путь духовного становления, духовного понимания.
Я хочу особо подчеркнуть, – говорит настоятель Санкт-Петербургского дацана Буда Бадмаев, – что добродетельное начало – это основа процветания любого народа. И чем лучше и больше эта традиция прививается, тем этот народ становится лучше и богаче. Он видит и понимает, что все, что он создает, никто не отберет, что его не ограбят.
Кража – большой грех в любой религии, и буддизм не исключение. Но майские кражи можно охарактеризовать как особо дерзкие еще и потому, что первая из них совершена на территории резиденции главы буддистов России, вторая – в Мурочинском дацане, где в 1741 году появился первый буддистский храм в Забайкалье.
В буддизме нравственный аспект является важнейшей основой духовного пути. Ориентир добра и зла основан на десяти добродетелях и недобродетелях (аналог десяти заповедей). Не убивать, не красть, не прелюбодействовать (или не подвергаться разврату) – эти три заповеди относятся к действиям тела. Четыре: не лгать, не сквернословить (в том числе не ругаться и не обзываться), не вводить раздор между людьми (не сплетничать), не заниматься пустой болтовней (пустословием), – относятся к действиям речи. И еще три относятся к действиям ума: не быть злобным, не быть алчным, не совершать глупостей.
Что говорят ламы о неблаговидных поступках? Могут ли буддистские священнослужители повлиять на жизнь воров и даже наказать их силой своих молитв? Я попросила ответить на эти вопросы ширээтэ ламу (настоятеля) Санкт-Петербургского дацана Буду Бадмаева:
– В «Ламриме» (это одна из основополагающих буддистских книг, сочинение Чжэ Цзонхавы) сказано: там, где убивают, часто умирают люди, а там, где воруют, народ живет бедно. Поэтому воровство является недобродетелью. В чем это заключается? В том, что если человек ворует, то он думает, что ему все достается легко, просто, что так жить можно. Ну, по крайней мере, до тех пор, пока не попадешься. Те же люди, которые видят, как другие воруют, думают: зачем мне жить праведно, если можно жить так легко, для них воровство становится примером для подражания. Трудолюбие и усердие исчезают, пропадает желание жить праведно, появляется лень и жажда легкой наживы. Таким образом, воровство наносит огромный вред обществу. Мало того, если что-то украдут у человека, который ведет праведный образ жизни, а такое бывает часто, у него пропадает желание жить праведно. Не это ли является причиной бедности в нашей стране?
Стоит также понимать, – продолжает Буда Бадмаев, – что человек, который ворует, в будущем обязательно накажет сам себя, потому что он становится ленивым и глупым. Самое же плохое: он обретает уверенность в том, что так жить можно и нужно. Этот человек не понимает, что в будущих рождениях он сам себя обрекает на бедность. И не только в будущих жизнях – кара, так или иначе, может его настигнуть и в этой жизни. Человек, который ворует, после своей смерти перерождается в аду голодным духом, там он испытывает большие страдания оттого, что у него постоянно все отбирают.
Тяжелейшим проступком считается воровство в святых местах, – отмечает настоятель Санкт-Петербургского дацана. – Дацан, откуда идет Учение, считается источником добродетели, источником знания. И вор, укравший что-то в дацане, ввергает себя и своих близких в ужасающие страдания в будущем.
Буда Бадмаев отметил, что прежде, чем пускать в ход «тяжелую артиллерию» – обряды, нужно использовать все остальные доступные средства:
– Нагарджуна писал, что самый лучший способ привести людей к добродетели – личный пример. Люди восхищаются добродетельным человеком, следуют за ним. Но это совершенно не исключает того, что ламы не могут поставить защиту, скорее всего, обряды, которые сейчас должны пройти в Иволгинском и Мурочинском дацанах, будут направлены как раз на это. Но ритуал – только помощь человеку, а не перекладывание на ламу всей ответственности самого человека, всех его бед. Если бы все решалось только ритуалами и обрядами, это было бы слишком просто, у человека не было бы желания совершенствоваться. Укравший человек должен пройти свой путь духовного становления, духовного понимания.
Я хочу особо подчеркнуть, – говорит настоятель Санкт-Петербургского дацана Буда Бадмаев, – что добродетельное начало – это основа процветания любого народа. И чем лучше и больше эта традиция прививается, тем этот народ становится лучше и богаче. Он видит и понимает, что все, что он создает, никто не отберет, что его не ограбят.
