Начало процесса принятия "закона Магнитского" в конгрессе США – важное событие. С этой оценкой никто не спорит, хотя кому-то этот закон кажется благом, кому-то – злом. Но не менее важным выглядит и другое событие: не прошло и трех лет после гибели Сергея Магнитского, как те, кто осуждают его убийство, научились правильно писать его фамилию.

Еще совсем недавно многие делали это с ошибкой. Среди них были и лидеры общественного мнения – новоизбранный член совета директоров "Аэрофлота", бывший член Совета по правам человека при президенте, популярные писатели и заметные блогеры – все они долго (возмущенно и гневно) писали фамилию Сергея Магнитского через букву "ц". Но теперь справились и все делают правильно.

Мелочь? Конечно, мелочь, крохоборство и вздор, когда такие тектонические события происходят вокруг, когда в воздухе явно запахло сменой эпох. Только в повестке дня остается один вопрос: почему так долго пришлось ждать этих тектонических событий, отчего так затянулась предыдущая эпоха?

Есть традиционный ответ: коварен и силен (был?) антинародный режим, узурпировавший власть в Российской Федерации, апатичен и темен её "народ".

Тем, кому такое объяснение не представляется исчерпывающим, возможно, стоит обратить внимание на эту живучую "ц" в написании фамилии Магнитского. Возможно, что-то она объясняет.

Например, она может быть свидетельством того, что люди, безоговорочно осуждающие убийц Магнитского, не придают особого значения мелочам, когда речь идет о принципах. Или того, что склонность к халтуре – не исключительная прерогатива "народа", а общенациональная черта.

Может быть, эта злосчастная "ц" - просто случайность, орфографическое недомогание, поразившее сразу многих людей? Или на этом основании можно сделать вывод, что с такой же тщательностью эти люди делают и остальные дела – пробуждают, скажем, окружающих от апатии или противостоят, предположим, узурпаторам?

Все версии имеют, конечно, право на жизнь. Можно обращать внимание на орфографические ошибки в правозащитных (оппозиционных, либеральных, свободолюбивых, антипутинских) текстах. Можно не обращать, и быть любезными народу чем-то другим.

Второй вариант поведения выглядит привлекательно: нельзя же придираться к людям, возвысившим свой голос в пользу свобод – ни к их орфографии, ни к их, предположим, репутации. И тогда не надо размышлять (или, упаси господи, объяснять), почему "закон Магнитского" принимает конгресс США, а не Государственная Дума: грехи антинародного режима, превратившего Родину вопреки нашему отчаянному сопротивлению в политическое кладбище, слишком очевидны. И главное, что позволяет такая линия поведения - в следующий раз, когда появится какой-нибудь Путин, или Андропов, или что-нибудь похлеще, уверенно сказать: нет, мы этого не заслужили, мы, рук не покладая, сеяли разумное, доброе, вечное, убийц Магницкого, вот, проклинали.