Ирина Лагунина: В эфире – продолжение исторического цикла «1812». Глава вторая – «Наполеоновские планы». Собеседник Владимира Абаринова – петербургский историк Олег Соколов.
Владимир Абаринов: В апреле 1792 года революционная Франция объявила войну Австрии. Не все вожди революции одобряли этот шаг. Робеспьер, оказавшийся в тот момент в политической изоляции, был против войны. Но верх взяла партия жирондистов. Ее лидер Жак-Пьер Бриссо сказал в своей речи в Законодательном собрании: «Единственное несчастье, которого нам следует бояться, - это если не будет войны». И он оказался прав: война не погубила, а спасла революцию.
Воевать французам пришлось с коалицией европейских государств, войска которой вторглись на территорию Франции. Французская армия терпела жестокие поражения. Военные неудачи сплотили нацию под лозунгом «Отечество в опасности!» Жирондист Анри-Максимен Инар в своих страстных речах призывал французов победить или умереть.
Французы станут самым великим народом мира... Скажем Европе, что французский народ, если он однажды вынет меч, то отбросит ножны и поднимет их снова только увенчанными победными лаврами и если, несмотря на его силу и мужество при защите свободы, он потерпит поражение, то его враги будут править лишь мертвыми.
Владимир Абаринов: Вторжение закончилось сокрушительным поражением коалиции. Погибла и французская монархия. В феврале 1793 года, сразу после казни Людовика XVI, Франция объявила войну Голландии и Англии. Именно в этой войне при осаде Тулона отличился Наполеон Бонапарт. В 1796 году взошла ослепительная звезда Наполеона. Новое правительство Франции – Директория - назначило его командующим Итальянской армией республики. До конца дней он считал итальянскую кампанию своей лучшей кампанией.
Екатерина дождалась падения якобинской диктатуры и умерла в ноябре 1796-го. В 1794 году она написала строки, которые можно считать пророческими.
Если Франция справится со своими бедами, она будет сильнее, чем когда-либо, будет послушна и кротка как овечка; но для этого нужен человек недюжинный, ловкий, храбрый, опередивший своих современников и даже, может быть, свой век. Родился ли он или еще не родился? Придет ли он? Все зависит от того. Если найдется такой человек, он стопою своей остановит дальнейшее падение, которое прекратится там, где он станет, во Франции или в ином месте.
Владимир Абаринов: Олег Валерьевич, Екатерина успела узнать имя Наполеона?
Олег Соколов: Екатерина умерла по новому стилю 17 ноября 1796 года, а Бонапарт уже стал командующим итальянской армией в марте 96-го, и в апреле он уже одержал свои первые блистательные победы. 15 мая он уже вступил в Милан. О вступлении его армии в Милан знала вся Европа. Екатерина не могла не знать о том, что молодой генерал Бонапарт одерживает блистательные победы. Именно тогда Суворов написал знаменитое письмо, адресованное Горчакову, он написал его, правда, в октябре 96-го года, но все равно до смерти Екатерины: "О, как шагает этот юный Бонапарт! Он герой, он чудо-богатырь, он колдун, он побеждает и природу, и людей. Он обошел Альпы, как будто их и не было вовсе. Он спрятал в карман грозные их вершины и войско свое затаил в правом рукаве своего мундира. Казалось, что неприятель только тогда замечал его солдат, когда он устремлял, словно Юпитер, свою молнию, сея всюду страх и порождая рассеянные толпы австрийцев. О, как он шагает!". И так далее.
Это Суворов писал в октябре, то есть Екатерина без сомнения знала эту фамилию, знала о Бонапарте. Другое дело, что мы в письмах ее не видим слово "Бонапарт", но она предсказала появление Бонапарта еще гораздо раньше. Вести, которые она получала из Италии, приходили с опозданием на месяц примерно, и конечно, об Аркольском сражении она не получила новости, потому что Аркольское сражение произошло 15-17 ноября, она умерла 17 ноября, то есть об этом великом подвиге, когда Бонапарт бросился со знаменем на Аркольский мост, она не успела узнать - это произошло фактически в тот день, когда Екатерина умирала. Конечно, она не знала о том, насколько этот генерал стал популярен во Франции.
Владимир Абаринов: Благодаря победам Бонапарта Франция выиграла войну, подписала мир с Австрией. Этим мирным договором началась перекройка карты Европы. Как писал в 1914 году Мандельштам,
Европа цезарей! С тех пор, как в Бонапарта
Гусиное перо направил Меттерних, —
Впервые за сто лет и на глазах моих
Меняется твоя таинственная карта!
Меттерних – министр иностранных дел Австрии, он воевал с Наполеоном искусной дипломатией, а международные договоры писались тогда гусиным пером.
Но Наполеон знал, что его главный противник – не Австрия, а Англия. В своей книге вы, Олег Валерьевич, цитируете его письмо, которое он отправил Талейрану через несколько часов после подписания мира с австрийцами – письмо, где он пишет как раз об этом, о том, что Франции необходимо разгромить Англию. Почему он так непримиримо был настроен по отношению к Англии?
Олег Соколов: Это скорее Англия непримиримо относилась к Франции. Дело в том, что до Великой французской революции Англия была фактически единственной крупной капиталистической державой Европы, правда, еще Голландия была, но это все-таки больше финансовый капитал, а капиталистическое производство большое - это фактически единственная европейская страна, Англия. Англия привыкла в XVII веке быть монополистом, страной, которая торговала со всей феодальной Европой и для которой феодальная Европа выступала в качестве источника сырья и рынка сбыта, а англичане наполняли Европу своими дешевыми товарами. Один из главных объектов торговли – это Россия, которую Англия использовала как великолепный сырьевой рынок. Франция также, Франция королевская, не могла соревноваться с Англией в своей промышленности, и поэтому англичане просто доминировали в Европе, они привыкли к доминированию.
Когда во Франции произошла революция, когда стало достаточно понятно, что на смену в экономическом плане достаточно тихой и безобидной королевской Франции приходит Франция новая, буржуазная, достаточно агрессивная, - я имею в виду не в плане обязательно военном, а в плане своей будущей торговой политики - которая, без сомнения, будет скоро конкурентом, у англичан возникло желание любой ценой этого конкурента убрать. Сейчас уже в мире капиталистическом люди привыкли, что у них есть конкуренты, а англичане того времени к этому не были психологически приучены, им казалось, что конкурента нужно убрать, как сейчас в некоторых мафиозных структурах, то есть убрать просто в физическом плане. Вот откуда эта ненависть была. Конечно, в этой ненависти психологически было и то, что страны в течение многих сот лет воевали между собой – это, без сомнения, и на английских правящих кругах, и на французских сказалось. Но главное все-таки, мне кажется, вот эта английская непримиримость к конкуренту, который появился на экономическом горизонте.
Владимир Абаринов: Да, это заметно, что Наполеон много внимания уделял как раз вопросам экономической конкуренции. И в этой связи я хочу вас спросить о Египте, на завоевание которого Наполеон отправился сразу после итальянской кампании. Есть такая теория, что это тоже был экономический проект: Египет был ему нужен как главный поставщик сахара в Европу. Франция контролировала производство кофе и какао в своих колониях, но у нее не было сахара, и поход в Египет имел прежде всего этот, чисто экономический смысл. Так вот зачем Наполеону понадобился Египет?
Олег Соколов: Здесь очень много смыслов. Пожалуй, первый смысл, как ни странно, я бы сказал, личный. Дело в том, что после итальянской кампании Наполеон получил ореол славы невообразимой, огромный престиж среди всего французского общества, но все-таки он еще недостаточно созрел для того, чтобы попытаться осуществить государственный переворот, тем более, что Директория еще не окончательно обанкротилась. Ему хотелось куда-то отправиться подальше, совершить какие-то великие подвиги. Это первое.
С другой стороны, Директория его очень боялась, она чувствовала, что этот генерал не просто генерал – это кандидат на то, чтобы стать авторитарным властителем Франции. И поэтому Директории тоже хотелось его сплавить подальше. Тогда возникло слово "Египет". Кто его сказал? Талейран, судя по всему. О Египте Франция еще со времен Людовика XIV размышляла, что неплохо бы Египет сделать своей колонией. И вот эта идея Египта проскользнула. Скорее, мне кажется, больше причина здесь личная.
То есть Директории хотелось Наполеона куда-то убрать подальше, а Наполеону хотелось куда-то уехать для совершения великих подвигов, и для этого избрали Египет. В принципе кампания с этой точки зрения очень странная, но тем не менее это так.
Владимир Абаринов: В апреле 1792 года революционная Франция объявила войну Австрии. Не все вожди революции одобряли этот шаг. Робеспьер, оказавшийся в тот момент в политической изоляции, был против войны. Но верх взяла партия жирондистов. Ее лидер Жак-Пьер Бриссо сказал в своей речи в Законодательном собрании: «Единственное несчастье, которого нам следует бояться, - это если не будет войны». И он оказался прав: война не погубила, а спасла революцию.
Воевать французам пришлось с коалицией европейских государств, войска которой вторглись на территорию Франции. Французская армия терпела жестокие поражения. Военные неудачи сплотили нацию под лозунгом «Отечество в опасности!» Жирондист Анри-Максимен Инар в своих страстных речах призывал французов победить или умереть.
Французы станут самым великим народом мира... Скажем Европе, что французский народ, если он однажды вынет меч, то отбросит ножны и поднимет их снова только увенчанными победными лаврами и если, несмотря на его силу и мужество при защите свободы, он потерпит поражение, то его враги будут править лишь мертвыми.
Владимир Абаринов: Вторжение закончилось сокрушительным поражением коалиции. Погибла и французская монархия. В феврале 1793 года, сразу после казни Людовика XVI, Франция объявила войну Голландии и Англии. Именно в этой войне при осаде Тулона отличился Наполеон Бонапарт. В 1796 году взошла ослепительная звезда Наполеона. Новое правительство Франции – Директория - назначило его командующим Итальянской армией республики. До конца дней он считал итальянскую кампанию своей лучшей кампанией.
Екатерина дождалась падения якобинской диктатуры и умерла в ноябре 1796-го. В 1794 году она написала строки, которые можно считать пророческими.
Если Франция справится со своими бедами, она будет сильнее, чем когда-либо, будет послушна и кротка как овечка; но для этого нужен человек недюжинный, ловкий, храбрый, опередивший своих современников и даже, может быть, свой век. Родился ли он или еще не родился? Придет ли он? Все зависит от того. Если найдется такой человек, он стопою своей остановит дальнейшее падение, которое прекратится там, где он станет, во Франции или в ином месте.
Владимир Абаринов: Олег Валерьевич, Екатерина успела узнать имя Наполеона?
Олег Соколов: Екатерина умерла по новому стилю 17 ноября 1796 года, а Бонапарт уже стал командующим итальянской армией в марте 96-го, и в апреле он уже одержал свои первые блистательные победы. 15 мая он уже вступил в Милан. О вступлении его армии в Милан знала вся Европа. Екатерина не могла не знать о том, что молодой генерал Бонапарт одерживает блистательные победы. Именно тогда Суворов написал знаменитое письмо, адресованное Горчакову, он написал его, правда, в октябре 96-го года, но все равно до смерти Екатерины: "О, как шагает этот юный Бонапарт! Он герой, он чудо-богатырь, он колдун, он побеждает и природу, и людей. Он обошел Альпы, как будто их и не было вовсе. Он спрятал в карман грозные их вершины и войско свое затаил в правом рукаве своего мундира. Казалось, что неприятель только тогда замечал его солдат, когда он устремлял, словно Юпитер, свою молнию, сея всюду страх и порождая рассеянные толпы австрийцев. О, как он шагает!". И так далее.
Это Суворов писал в октябре, то есть Екатерина без сомнения знала эту фамилию, знала о Бонапарте. Другое дело, что мы в письмах ее не видим слово "Бонапарт", но она предсказала появление Бонапарта еще гораздо раньше. Вести, которые она получала из Италии, приходили с опозданием на месяц примерно, и конечно, об Аркольском сражении она не получила новости, потому что Аркольское сражение произошло 15-17 ноября, она умерла 17 ноября, то есть об этом великом подвиге, когда Бонапарт бросился со знаменем на Аркольский мост, она не успела узнать - это произошло фактически в тот день, когда Екатерина умирала. Конечно, она не знала о том, насколько этот генерал стал популярен во Франции.
Владимир Абаринов: Благодаря победам Бонапарта Франция выиграла войну, подписала мир с Австрией. Этим мирным договором началась перекройка карты Европы. Как писал в 1914 году Мандельштам,
Европа цезарей! С тех пор, как в Бонапарта
Гусиное перо направил Меттерних, —
Впервые за сто лет и на глазах моих
Меняется твоя таинственная карта!
Меттерних – министр иностранных дел Австрии, он воевал с Наполеоном искусной дипломатией, а международные договоры писались тогда гусиным пером.
Но Наполеон знал, что его главный противник – не Австрия, а Англия. В своей книге вы, Олег Валерьевич, цитируете его письмо, которое он отправил Талейрану через несколько часов после подписания мира с австрийцами – письмо, где он пишет как раз об этом, о том, что Франции необходимо разгромить Англию. Почему он так непримиримо был настроен по отношению к Англии?
Олег Соколов: Это скорее Англия непримиримо относилась к Франции. Дело в том, что до Великой французской революции Англия была фактически единственной крупной капиталистической державой Европы, правда, еще Голландия была, но это все-таки больше финансовый капитал, а капиталистическое производство большое - это фактически единственная европейская страна, Англия. Англия привыкла в XVII веке быть монополистом, страной, которая торговала со всей феодальной Европой и для которой феодальная Европа выступала в качестве источника сырья и рынка сбыта, а англичане наполняли Европу своими дешевыми товарами. Один из главных объектов торговли – это Россия, которую Англия использовала как великолепный сырьевой рынок. Франция также, Франция королевская, не могла соревноваться с Англией в своей промышленности, и поэтому англичане просто доминировали в Европе, они привыкли к доминированию.
Когда во Франции произошла революция, когда стало достаточно понятно, что на смену в экономическом плане достаточно тихой и безобидной королевской Франции приходит Франция новая, буржуазная, достаточно агрессивная, - я имею в виду не в плане обязательно военном, а в плане своей будущей торговой политики - которая, без сомнения, будет скоро конкурентом, у англичан возникло желание любой ценой этого конкурента убрать. Сейчас уже в мире капиталистическом люди привыкли, что у них есть конкуренты, а англичане того времени к этому не были психологически приучены, им казалось, что конкурента нужно убрать, как сейчас в некоторых мафиозных структурах, то есть убрать просто в физическом плане. Вот откуда эта ненависть была. Конечно, в этой ненависти психологически было и то, что страны в течение многих сот лет воевали между собой – это, без сомнения, и на английских правящих кругах, и на французских сказалось. Но главное все-таки, мне кажется, вот эта английская непримиримость к конкуренту, который появился на экономическом горизонте.
Владимир Абаринов: Да, это заметно, что Наполеон много внимания уделял как раз вопросам экономической конкуренции. И в этой связи я хочу вас спросить о Египте, на завоевание которого Наполеон отправился сразу после итальянской кампании. Есть такая теория, что это тоже был экономический проект: Египет был ему нужен как главный поставщик сахара в Европу. Франция контролировала производство кофе и какао в своих колониях, но у нее не было сахара, и поход в Египет имел прежде всего этот, чисто экономический смысл. Так вот зачем Наполеону понадобился Египет?
Олег Соколов: Здесь очень много смыслов. Пожалуй, первый смысл, как ни странно, я бы сказал, личный. Дело в том, что после итальянской кампании Наполеон получил ореол славы невообразимой, огромный престиж среди всего французского общества, но все-таки он еще недостаточно созрел для того, чтобы попытаться осуществить государственный переворот, тем более, что Директория еще не окончательно обанкротилась. Ему хотелось куда-то отправиться подальше, совершить какие-то великие подвиги. Это первое.
С другой стороны, Директория его очень боялась, она чувствовала, что этот генерал не просто генерал – это кандидат на то, чтобы стать авторитарным властителем Франции. И поэтому Директории тоже хотелось его сплавить подальше. Тогда возникло слово "Египет". Кто его сказал? Талейран, судя по всему. О Египте Франция еще со времен Людовика XIV размышляла, что неплохо бы Египет сделать своей колонией. И вот эта идея Египта проскользнула. Скорее, мне кажется, больше причина здесь личная.
То есть Директории хотелось Наполеона куда-то убрать подальше, а Наполеону хотелось куда-то уехать для совершения великих подвигов, и для этого избрали Египет. В принципе кампания с этой точки зрения очень странная, но тем не менее это так.
