Ирина Лагунина: Мы уже рассказывали о том, что на прошлой неделе в Вашингтоне побывала делегация российских сенаторов. Основной целью этой поездки, по крайней мере, такое мнение сложилось у американской прессы, была попытка убедить американских законодателей в том, что не стоит принимать «Билль Магнитского», накладывающий визовые и финансовые санкции на российских официальных лиц, причастных к смерти в СИЗО в ноябре 2009 года юриста инвестиционного фонда Hermitage Сергея Магнитского. Мой коллега в Вашингтоне Ричард Солаш побеседовал с одним из сенаторов, республиканцем из Миссисипи, членом Хельсинской комиссии Конгресса США, где и зародился Билль Магнитского, Роджером Уикером. Вот его впечатления от встречи с россиянами.
Роджер Уикер: Как всегда, когда речь идет о встречах с иностранными представителями, российская делегация была встречена с почтением. Меня всегда радует возможность открытого обмена мнениями с парламентариями других стран. Сказав это, я должен подчеркнуть, что меня по-прежнему тревожат нарушения прав человека в России, попытки заставить оппозицию замолчать и, откровенно говоря, отход от правовых норм и принципов в последнее десятилетие – с тех пор, как Владимир Путин пришел к власти.
Ричард Солаш: Эти документы, которые привезла с собой российская делегация, - в них есть какое-то зерно или это просто попытка судорожно, в последний момент спасти ситуацию и остановить принятие Закона Магнитского в США?
Роджер Уикер: Я согласен с тем, что вы только что сказали – это попытка в последний момент спасти лицо. Сергей Магнитский умер 16 ноября 2009 года, и с тех пор беспокойство по поводу этой смерти только нарастало. Сейчас у нас есть проект закона, представленный и одобренный комитетом по международным делам. Скорее всего, этот закон будет одобрен и Президентом США. И только после всего этого российское правительство решило направить эмиссаров для того, чтобы попытаться остановить принятие этого законопроекта. Так что, да, я думаю, это – попытка в последний момент исправить ситуацию. Но меня эта попытка не убедила. Правда, должен сказать, что пакет документов, которые оставила российская делегация, довольно объемный. У меня пока не было времени просмотреть все эти документы, этим сейчас занимаются мои помощники. Но я тоже посмотрю эти документы, поверьте мне. И у меня есть ощущение, что они меня не убедят. И вот по какой причине. Отчет и анализ того, как произошла эта смерть, был сделан не одним органом. Есть два доклада, сделанных внутри России, которые показывают, что это было грубым нарушением прав человека, прав Сергея Магнитского, и грубым нарушением процессуальных правил. В конце декабря 2009 был опубликован доклад Общественно-наблюдательной комиссии, а 5 июля 2011-го – доклад Совета по правам человека при президенте России. Так что пакет документов, который оставили российские сенаторы, вряд ли перевесит тот объем информации, который уже есть. Я также заметил российским сенаторам, что не далее, как десять дней назад, ОБСЕ приняла резолюцию, осуждающую смерть Сергея Магнитского, как и отсутствие должного расследования этой смерти. Так что в ОБСЕ существует практически единое мнение по этому вопросу, а это – наши европейские друзья, а также США и Канада.
Ричард Солаш: То есть, повторю еще раз вашу мысль, - документы, представленные российской делегацией, противоречат тому, что уже было собрано в России двумя независимыми органами.
Роджер Уикер: Именно так. И чтобы быть полностью уверенным в своих словах, я попросил еще двоих сенаторов ознакомиться с докладами Общественно-наблюдательной комиссии и Совета по правам человека при президенте Российской Федерации. Я также попросил своих помощников еще раз проверить содержание. Этих докладов. Оба доклада говорят о том, что обвинения ему были предъявлены вздорные, что это было нарушением прав человека, которое может быть квалифицировано как пытки, и что это было нарушением процессуального закона. Россия сама себя загнала в угол. Они говорят, что санкции из-за Сергея Магнитского надолго осложнят американо-российские отношения. Но это совсем не обязательно должно быть так. Поправка Джексона-Веника перестала играть какую бы то ни было роль, когда решился вопрос об эмиграции из России. Так что если только Россия выберет для себя путь уважения прав человека и применит принцип господства права, то санкции в отношении лиц, причастных к делу Магнитского, ни по кому ударять не будут. Так что решение остается за российской стороной.
Ричард Солаш: Российские сенаторы на пресс-конференции заявили, что уверены – им удастся убедить их американских коллег…
Роджер Уикер: Я не знаю, с кем они встречались. Я беседовал с сенатором Маккейном, и мы оба сошлись на том, что наше мнение в результате этих разговоров не изменилось. Мы оба по-прежнему поддерживаем принятие «Закона Магнитского», мы как раз сегодня за обедом об этом говорили. А если у кого-то из моих коллег мнение и поменялось, то мне они об этом не сказали. Но меня бы это очень удивило, учитывая, сколько информации обратного содержания было собрано в мире.
Ричард Солаш: А российские сенаторы сказали, в чем именно это отрицательно скажется на американо-российских отношениях? Что Россия собирается предпринять в ответ?
Роджер Уикер: Нет, они только сказали, что это нанесет вред. Впрочем, они даже извинились за один момент – что дали всей этой проблеме развиваться слишком долго без ответа. И, похоже, это было единственное, о чем они сожалели.
Ирина Лагунина: С сенатором Роджером Уикером беседовал мой коллега в Вашингтоне Ричард Солаш.
Уже после возвращения российских сенаторов в Москву – всплыла информация о том, что один из них Виталий Малкин, представитель Бурятии в Совете Федерации, а до этого председатель совета директоров банка «Российский кредит», один из самых богатых чиновников в России, является в последние десять лет невъездным в Канаду. Началось это с того, что имя Виталия Малкина всплыло рядом с имена двоих, проходящих по делу «Анголагейт». Я однажды рассказывала об этой истории по материалам, которые удалось собрать лондонской правозащитной группе "Всемирный свидетель". Итак, в декабре 2000 год был арестован Жан-Кристоф Миттеран, сын бывшего президента Франции. Дело о коррупции, которое пресса окрестила "Анголагейт", включало в себя, в том числе, и незаконную торговлю оружием для Анголы с 93-го по 94-й годы. Как утверждается в исследовании, президент Миттеран в то время не мог напрямую оказать помощь правительству МПЛА, потому что министр обороны его собственного правительства был ярым сторонником УНИТЫ. Именно тогда сын президента, якобы, предложил решить эту проблему с помощью частного бизнесмена Пьера Фалькона. Пьер Фалькон возглавлял группу компаний под названием "Бренко Интернэшнл". Фалькон взял в компаньоны эмигранта из России Аркадия Гайдамака, и они совместно выступили представителями интересов специализирующейся на производстве оружия словацкой компании ZTS-Osos. На первом контракте о поставке оружия Анголе в 93-94-м годах на сумму 47 миллионов долларов стоит печать ZTS-Osos, подпись Фалькона и адрес и номера телефонов - но только компании "Бренко Интернэшнл". В декабре 96-го французская L'Evenement du Jeudi опубликовала копию этого контракта ZTS-Osos - 30 танков Т-62, 40 бронемашин пехоты БМП-2, 150 базук Шмель, 5 с половиной тысяч автоматов Калашникова и так далее. Однако военные специалисты, изучавшие этот контракт, сочли, что проведение наступательной операции с использованием всей этой техники невозможно - боеприпасов в цифрах контракта было слишком мало. Следствие продолжило поиски документов. Выяснилось, что к концу 94-го года Фалькон подписал контрактов на сумму в 633 миллиона долларов. Данные официальной регистрации фирм в Словакии показывают существование двух компаний ZTS-Osos - ZTS-Osos Martin и ZTS-Osos Vrutky. В интервью с генеральным директором компании ZTS-Osos Vrutky корреспонденту чешского агентства ЧТК удалось выяснить, что 16 процентов акций его компании принадлежит российскому Рособоронэкспорту, а 28 процентов - компании Курганмаш, которая производит такую же бронетехнику, которая фигурирует в контрактах с Анголой. Официальные словацкие правительственные данные показывают, что в мае 93-го года 19 процентов второй компании ZTS-Osos Martin были проданы российской государственной компании Спецвнештехника, предшественнице Рособоронэкспорта, который, как уже говорилось выше, скупил акции ZTS-Osos Vrutky.
В исследовании есть еще один российский след Пьера Фалькона и Аркадия Гайдамака. Именно эти два бизнесмена в 96-м году провели успешные переговоры о перепродаже ангольского долга России. В результате Россия согласилась получить с Анголы полтора миллиарда долларов вместо задолженных Анголой пяти миллиардов. МВФ так и не смог получить разъяснений - ни от Москвы, ни от Луанды - о том, в чем же состояла эта сделка. Однако за ее совершение Пьер Фалькон получил в качестве комиссионных немногим меньше 15 миллионов долларов. В конце концов, в декабре 2000 года Фалькон был арестован, а через месяц, в январе 2001-го был выписан международный ордер на арест Аркадия Гайдамака. Тогда же, в январе 2001 предвыборный штаб Джорджа Буша-младшего вернул 100 тысяч долларов, которые жена Фалькона через свою американскую фирму пожертвовала на выборы президента от Республиканской партии США. Помощники Буша заявили, что не могут принять деньги от фирмы, связанной с торговцем оружием. Так говорится в расследовании лондонской группы «Всемирный свидетель». Швейцарская газета «Le Temps» описывает Виталия Малкина как одного из десяти наиболее близких к Борису Ельцину банкиров, у которого была доверенность на управление счетом в банке UBS, открытым от имени компании Abalone Investment Ltd. Газета пишет, что «на этот счет под номером CO-101436, якобы, приходили деньги, вырученные от перепродажи ангольского долга». Согласно газете, «Виталий Малкин был, предположительно, акционером Abalone, совместно с двумя другими лицами, участвовавшими в сделке по перепродаже долга, торговцем оружием Пьером Фальконом и российскими миллиардером Аркадием Гайдамаком». Газета пишет, что присутствие Гайдамака и Фалькона в одной компании любопытно, поскольку в интервью французскому Le Parisien Гайдамак заявил, что они с Фальконом никогда не были связаны в рамках какой-то одной фирмы. Пресс-релиз банка «Российский кредит» в декабре 2000 года сообщал, что президентом банка стал Аркадий Гайдамак, а бывший председатель совета директоров Виталий Малкин стал его заместителем.
Роджер Уикер: Как всегда, когда речь идет о встречах с иностранными представителями, российская делегация была встречена с почтением. Меня всегда радует возможность открытого обмена мнениями с парламентариями других стран. Сказав это, я должен подчеркнуть, что меня по-прежнему тревожат нарушения прав человека в России, попытки заставить оппозицию замолчать и, откровенно говоря, отход от правовых норм и принципов в последнее десятилетие – с тех пор, как Владимир Путин пришел к власти.
Ричард Солаш: Эти документы, которые привезла с собой российская делегация, - в них есть какое-то зерно или это просто попытка судорожно, в последний момент спасти ситуацию и остановить принятие Закона Магнитского в США?
Роджер Уикер: Я согласен с тем, что вы только что сказали – это попытка в последний момент спасти лицо. Сергей Магнитский умер 16 ноября 2009 года, и с тех пор беспокойство по поводу этой смерти только нарастало. Сейчас у нас есть проект закона, представленный и одобренный комитетом по международным делам. Скорее всего, этот закон будет одобрен и Президентом США. И только после всего этого российское правительство решило направить эмиссаров для того, чтобы попытаться остановить принятие этого законопроекта. Так что, да, я думаю, это – попытка в последний момент исправить ситуацию. Но меня эта попытка не убедила. Правда, должен сказать, что пакет документов, которые оставила российская делегация, довольно объемный. У меня пока не было времени просмотреть все эти документы, этим сейчас занимаются мои помощники. Но я тоже посмотрю эти документы, поверьте мне. И у меня есть ощущение, что они меня не убедят. И вот по какой причине. Отчет и анализ того, как произошла эта смерть, был сделан не одним органом. Есть два доклада, сделанных внутри России, которые показывают, что это было грубым нарушением прав человека, прав Сергея Магнитского, и грубым нарушением процессуальных правил. В конце декабря 2009 был опубликован доклад Общественно-наблюдательной комиссии, а 5 июля 2011-го – доклад Совета по правам человека при президенте России. Так что пакет документов, который оставили российские сенаторы, вряд ли перевесит тот объем информации, который уже есть. Я также заметил российским сенаторам, что не далее, как десять дней назад, ОБСЕ приняла резолюцию, осуждающую смерть Сергея Магнитского, как и отсутствие должного расследования этой смерти. Так что в ОБСЕ существует практически единое мнение по этому вопросу, а это – наши европейские друзья, а также США и Канада.
Ричард Солаш: То есть, повторю еще раз вашу мысль, - документы, представленные российской делегацией, противоречат тому, что уже было собрано в России двумя независимыми органами.
Роджер Уикер: Именно так. И чтобы быть полностью уверенным в своих словах, я попросил еще двоих сенаторов ознакомиться с докладами Общественно-наблюдательной комиссии и Совета по правам человека при президенте Российской Федерации. Я также попросил своих помощников еще раз проверить содержание. Этих докладов. Оба доклада говорят о том, что обвинения ему были предъявлены вздорные, что это было нарушением прав человека, которое может быть квалифицировано как пытки, и что это было нарушением процессуального закона. Россия сама себя загнала в угол. Они говорят, что санкции из-за Сергея Магнитского надолго осложнят американо-российские отношения. Но это совсем не обязательно должно быть так. Поправка Джексона-Веника перестала играть какую бы то ни было роль, когда решился вопрос об эмиграции из России. Так что если только Россия выберет для себя путь уважения прав человека и применит принцип господства права, то санкции в отношении лиц, причастных к делу Магнитского, ни по кому ударять не будут. Так что решение остается за российской стороной.
Ричард Солаш: Российские сенаторы на пресс-конференции заявили, что уверены – им удастся убедить их американских коллег…
Роджер Уикер: Я не знаю, с кем они встречались. Я беседовал с сенатором Маккейном, и мы оба сошлись на том, что наше мнение в результате этих разговоров не изменилось. Мы оба по-прежнему поддерживаем принятие «Закона Магнитского», мы как раз сегодня за обедом об этом говорили. А если у кого-то из моих коллег мнение и поменялось, то мне они об этом не сказали. Но меня бы это очень удивило, учитывая, сколько информации обратного содержания было собрано в мире.
Ричард Солаш: А российские сенаторы сказали, в чем именно это отрицательно скажется на американо-российских отношениях? Что Россия собирается предпринять в ответ?
Роджер Уикер: Нет, они только сказали, что это нанесет вред. Впрочем, они даже извинились за один момент – что дали всей этой проблеме развиваться слишком долго без ответа. И, похоже, это было единственное, о чем они сожалели.
Ирина Лагунина: С сенатором Роджером Уикером беседовал мой коллега в Вашингтоне Ричард Солаш.
Уже после возвращения российских сенаторов в Москву – всплыла информация о том, что один из них Виталий Малкин, представитель Бурятии в Совете Федерации, а до этого председатель совета директоров банка «Российский кредит», один из самых богатых чиновников в России, является в последние десять лет невъездным в Канаду. Началось это с того, что имя Виталия Малкина всплыло рядом с имена двоих, проходящих по делу «Анголагейт». Я однажды рассказывала об этой истории по материалам, которые удалось собрать лондонской правозащитной группе "Всемирный свидетель". Итак, в декабре 2000 год был арестован Жан-Кристоф Миттеран, сын бывшего президента Франции. Дело о коррупции, которое пресса окрестила "Анголагейт", включало в себя, в том числе, и незаконную торговлю оружием для Анголы с 93-го по 94-й годы. Как утверждается в исследовании, президент Миттеран в то время не мог напрямую оказать помощь правительству МПЛА, потому что министр обороны его собственного правительства был ярым сторонником УНИТЫ. Именно тогда сын президента, якобы, предложил решить эту проблему с помощью частного бизнесмена Пьера Фалькона. Пьер Фалькон возглавлял группу компаний под названием "Бренко Интернэшнл". Фалькон взял в компаньоны эмигранта из России Аркадия Гайдамака, и они совместно выступили представителями интересов специализирующейся на производстве оружия словацкой компании ZTS-Osos. На первом контракте о поставке оружия Анголе в 93-94-м годах на сумму 47 миллионов долларов стоит печать ZTS-Osos, подпись Фалькона и адрес и номера телефонов - но только компании "Бренко Интернэшнл". В декабре 96-го французская L'Evenement du Jeudi опубликовала копию этого контракта ZTS-Osos - 30 танков Т-62, 40 бронемашин пехоты БМП-2, 150 базук Шмель, 5 с половиной тысяч автоматов Калашникова и так далее. Однако военные специалисты, изучавшие этот контракт, сочли, что проведение наступательной операции с использованием всей этой техники невозможно - боеприпасов в цифрах контракта было слишком мало. Следствие продолжило поиски документов. Выяснилось, что к концу 94-го года Фалькон подписал контрактов на сумму в 633 миллиона долларов. Данные официальной регистрации фирм в Словакии показывают существование двух компаний ZTS-Osos - ZTS-Osos Martin и ZTS-Osos Vrutky. В интервью с генеральным директором компании ZTS-Osos Vrutky корреспонденту чешского агентства ЧТК удалось выяснить, что 16 процентов акций его компании принадлежит российскому Рособоронэкспорту, а 28 процентов - компании Курганмаш, которая производит такую же бронетехнику, которая фигурирует в контрактах с Анголой. Официальные словацкие правительственные данные показывают, что в мае 93-го года 19 процентов второй компании ZTS-Osos Martin были проданы российской государственной компании Спецвнештехника, предшественнице Рособоронэкспорта, который, как уже говорилось выше, скупил акции ZTS-Osos Vrutky.
В исследовании есть еще один российский след Пьера Фалькона и Аркадия Гайдамака. Именно эти два бизнесмена в 96-м году провели успешные переговоры о перепродаже ангольского долга России. В результате Россия согласилась получить с Анголы полтора миллиарда долларов вместо задолженных Анголой пяти миллиардов. МВФ так и не смог получить разъяснений - ни от Москвы, ни от Луанды - о том, в чем же состояла эта сделка. Однако за ее совершение Пьер Фалькон получил в качестве комиссионных немногим меньше 15 миллионов долларов. В конце концов, в декабре 2000 года Фалькон был арестован, а через месяц, в январе 2001-го был выписан международный ордер на арест Аркадия Гайдамака. Тогда же, в январе 2001 предвыборный штаб Джорджа Буша-младшего вернул 100 тысяч долларов, которые жена Фалькона через свою американскую фирму пожертвовала на выборы президента от Республиканской партии США. Помощники Буша заявили, что не могут принять деньги от фирмы, связанной с торговцем оружием. Так говорится в расследовании лондонской группы «Всемирный свидетель». Швейцарская газета «Le Temps» описывает Виталия Малкина как одного из десяти наиболее близких к Борису Ельцину банкиров, у которого была доверенность на управление счетом в банке UBS, открытым от имени компании Abalone Investment Ltd. Газета пишет, что «на этот счет под номером CO-101436, якобы, приходили деньги, вырученные от перепродажи ангольского долга». Согласно газете, «Виталий Малкин был, предположительно, акционером Abalone, совместно с двумя другими лицами, участвовавшими в сделке по перепродаже долга, торговцем оружием Пьером Фальконом и российскими миллиардером Аркадием Гайдамаком». Газета пишет, что присутствие Гайдамака и Фалькона в одной компании любопытно, поскольку в интервью французскому Le Parisien Гайдамак заявил, что они с Фальконом никогда не были связаны в рамках какой-то одной фирмы. Пресс-релиз банка «Российский кредит» в декабре 2000 года сообщал, что президентом банка стал Аркадий Гайдамак, а бывший председатель совета директоров Виталий Малкин стал его заместителем.
