Любопытно, что во взрослой жизни поощрения-наказания носят довольно прагматичный, функциональный характер, и по большому счету не имеют прямого отношения к личности. Тогда как ребенок существует исключительно в отражении взрослых, их системе «хорошо-плохо», и взрослые охотно эти пользуются. Возмездие в виде шлепка настигает мгновенно, а для того, чтобы похвалили, надо сделать что-то особенное.
Набор наказаний прост и давно известен, а поощрение требует такта и выдумки, которые не каждый родитель способен проявить. Кроме того, по моим наблюдениям, дети не боятся физической расправы, если, конечно, карающий не изувер. Правда, где-то я читала, что физическое наказание – это проявление телесной близости между, скажем, сыном и отцом.
И все же, наказание менее действенно, объяснила в прошлом «Классном часе» Екатерина Мень, вот по какой причине:
Наказание – это реакция, к которой привыкаешь, соответственно, приходится наращивать дозу наказания. Тогда как поощрение ни у кого не вызывает привыкания. Я имею в виду дозировку, ведь поощрение можно разнообразить, не наращивая количество, а наказание нужно увеличивать.
Чередование маленького презента с большой премией – это всегда доставляет удовольствие. И это все составляет тот ассортимент мотиваций, ради которых вы будете стараться. А к наказанию возникает привычка, и нужно наращивать его дозировку.
Любопытно, что методики, которые используют аналитики Эй-Би-Эй, работающие с детьми-аутистами, также не обходятся без наказаний. Однако эти меры воздействия требуют особой изобретательности и терпения от применяющего их. Конкретнее от этом - Марина Азимова, ведущий специалист по инклюзивному школьному образованию, научный сотрудник Центра для детей с особыми потребностями (Center for Children with Special Needs in Glastonbury, Коннектикут, США).
В прикладном поведенческом анализе существуют коррекционные методологии, которые работают как наказание. Предположим, мой ребенок делает что-то такое, что для него вредно, например – ударяется головой об стол. Каждый раз синяки, рана уже кровоточит. Перепробовали абсолютно все, делали функциональный анализ, поскольку было непонятно, то ли это сенсорика, то ли попытка избежать работы. Картина неясная. Использовали все варианты с наградами, ни один не сработал. А ребенок делается все хуже и хуже, у него шрамы, его уже дважды возили в больницу и накладывали швы. И тут мы берем что-то самое дорогое для него, например, любимое видео и говорим: в конце школьного дня ты можешь посмотреть целиком «Пиноккио», но у тебя должен остаться хотя бы один жетон. Мы тебе даем 10 жетонов, но каждый раз, когда ты ударяешься головой, один жетон будет забираться. Это наказание. И каждый раз, когда он это делает, отбираем жетон. Мы начали с 10, потом мы дали ему 8, потом 6, потом 3... То есть я помещаю ребенка в условия, в которых он на полном серьезе может потерять что-то, ради чего готов на любые жертвы. Конечно же, он будет кричать, обижаться, но есть шанс, что в результате он наверняка отучится от этого поведения.
Есть другой вариант. Изо дня в день мальчик в конце дня раскидывает все школьные принадлежности по полу и уходит домой. Учительница говорит: если ты не будешь разбрасывать, я тебе сделаю то-то и то-то. Однако варианты награды не работают. И она пробует наказание: ты раскидал свои книжки, поэтому сейчас ты уберешь все книжки в этой комнате, а потом мы пойдем в комнату миссис Джи, и там ты уберешь книжки тоже, поскольку у нее беспорядок. То есть я добавила двойную работу за то, что ты не сделал свою работу вовремя или не сделал ее так, как надо. Это тоже наказание. Ты не успел сделать работу в классе, значит, дома ты будешь делать еще то, что не доделал в классе. Иногда такое тоже бывает нужно. Но я вам скажу, что наказание нужно использовать как крайнюю меру, до этого надо попробовать все варианты.
Наказание всегда репрессивно, оно следует за поведением. Вот что-то случилось – теперь тебя накажем. А Эй-Би-Эй старается как можно чаще предупредить поведение, то есть выстроить такую ситуацию в окружающей среде, чтобы подобное поведение просто не состоялось.
