Ефим Фиштейн: Очередной фрагментом из цикла Этническая карта России. Сегодня он посвящен удэгейцам. Постоянный автор цикла Игорь Яковенко беседует об их судьбе с член-корреспондентом Российской Академии Наук, профессором Сергеем Арутюновым из Института Этнологии и антропологии РАН.
Игорь Яковенко: Сергей Александрович, до конца 19 века удэгейцев считали одним народом сорочами. До 30 годов 20 века удэгейцы не имели единого самоназвания, и каждая территориальная группа, каждый род называли себя по-своему, что послужило основанием выделить удэгейцев в единый народ. Чем удэгейцы отличаются от орочей и других соседних народов?
Сергей Арутюнов: Вы знаете, это очень сложный вопрос, который недавно только стал обсуждаться. Дело в том, что в советское время этнографическая наука развивалась в ряде отношений, по крайней мере, достаточно успешно, ее развитию уделялось в разное время по-разному, но достаточное внимание. Советской власти не нужны были различные научные сложности и тонкости. Партийным, государственным деятелям и чиновникам нужна была более-менее четкая таблица, с которой можно было бы работать, а насколько она соответствует действительности, это их не так волновало. И поэтому разнее исследователи, хорошие ученые, но у разных ученых всегда бывают разные подходы, одни считали, что существует большой этнический массив, народ, а в нем имеются родовые, племенные, всякие не столь уж важные подразделения. Другие наоборот считали, что эти мелкие подразделения, они-то и есть настоящие народы, с которыми нужно работать, а более широкие понятия – это группы родственных народов. И так по-разному скроилась карта национальностей Советского Союза, в одних случаях очень дробная, в других случаях неправомерно обобщенная. Здесь в Приамурье и в Приморье заявлялись в разное время в трудах разных исследователей и тот, и другой подходы, а как уж государственная практика администрирования какой вариант брала - это зависело в значительной мере от случайностей. На самом деле существует здесь большой массив тунгусоязычных народов или народов, говорящих на языке тунгусо-манчжурской группы. Является ли это отдельными народами или подгруппами в составе более крупных народов – это вопрос спорный. Дело в том, что чаще всего они себя выделяют как определенные народы, хотя далеко не всегда у них есть самоназвание. Орочи и удэгейцы, уже в самом названии ясно, что это разные народы, потому что ороч, орочон и другие варианты этого слова – это значит люди оленные, люди, которые пасут оленей или имеют оленей, во всяком случае. А удэгейцы в основном пешие охотники были, у них оленей не было, так как никак с орочами объединять неправомерно.
Игорь Яковенко: Об удэгейском языке. Этот язык бесписьменный, на нем никогда не было памятников литературных, письменных каких-то источников. Причем в отличие от некоторых других народов, а таких бесписьменных языков довольно много на территории России чья письменность была сконструирована в 19, 20 веках на основе устного языка, но письменность на удэгейском языке не получила распространения, хотя есть какое-то количество удэгейской интеллигенции. С чем это связано? Есть ли перспективы создания литературы и средств массовой информации на удэгейском языке?
Сергей Арутюнов: Вы знаете, с малочисленными народами вообще и с их языками очень сложно. Ведь письменный язык естественно более-менее возникает, когда в нем есть естественная потребность на определенном уровне социального развития. И когда тот диалект, тот общепринятый говор, на основе которого формируется письменный язык, охватывает более-менее широкие массы населения. А когда люди живут маленькими группами, довольно разобщенными, у них нет потребности в сложном языковом общении - это благодатная почва для развития мелких диалектов. Они общаются между собой, каждый говорит на своем диалекте, они могут понимать, а могут не понимать друг друга, как-то приноравливаются. Тенденция к развитию таких мелких диалектов существует. И когда создается письменный язык, создатель его, как правило, это бывает не из среды этого народа, а кто-то извне, какой-то ученый, филолог, он берет один диалект и начинает разрабатывать на его основе словарь, букварь, грамматику языка. И очень часто получается, так, например, у хантов, что все эти буквари, грамматика, словари, книжки на одном из диалектов, который положен в основу письменного языка, а носители других диалектов этого просто не понимают. Так очень пестрая, очень мозаичная картина в Приамурском и Приморском краях сложилась. Здесь много таких небольших народов, которые говорят на разных диалектах близких между собой языков, но все-таки далеко не всегда взаимопонятны.
Игорь Яковенко: Сергей Александрович, этно-социальная ситуация удэгейского народа характеризуется такими чертами, как повышенная безработица, алкоголизм, туберкулез и в целом можно характеризовать ее как крайне неблагополучную. И это несмотря на определенные меры по защите удэгейцев как народа, собственно как и других народов Севера и Дальнего Востока. Что нужно сделать, чтобы удэгейцам на их собственной земле жилось комфортно?
Сергей Арутюнов: Мое личное мнение, которое очень мало кто разделяет, на разных основаниях по разным причинам оспаривает, состоит в том, что нужно изучить печальный американский опыт. Американцы очень виноваты перед индейцами американскими, коренными американцами и лишь недавно осознали свою вину. Но довольно много сделали, чтобы как-то ее исправить. У нас положение лучше, потому что все-таки не такой большой урон нанесла русская колонизация Сибири коренным народам Сибири, как англосаксонская колонизация или вообще европейская колонизация нанесла коренным народам Северной Америки, но, тем не менее, многое похоже. Поэтому, что нужно сделать. Нужно установить резервационный режим. У нас под словом "резервация" подразумевают что-то вроде концлагеря, куда насильственно сгоняют и там ужасно. Так и было в Америке довольно долго, но сейчас иначе обстоит дело. Сейчас резервации американских индейцев – это автономные самоуправляемые территории, куда федеральные чиновники особенно не суются. В крупных резервациях даже полиция своя, и туда кроме как в случае зверского убийства федеральные полицейские, федеральное бюро расследований и не сунется. Там они разбираются сами. Маленькие народы в маленьких резервациях свою полицию, конечно, не создают. Я это говорю по своему опыту, потому что я во всех этих резервациях бывал. Им предоставлена возможность самим устраивать свои дела. Въезжаешь туда, и фанерный щит, на нем написано: пересекая эту линию, вы оказываетесь под юрисдикцией племенного совета и обязаны подчиняться его установлениям и распоряжениям. Вот такого рода резервации на тех землях, на которых ведется традиционное хозяйствование, нужно установить.
И нужно добиться того, что какие бы там ни был горнорудные или лесные ресурсы, там замечательные массивы кедра, выходы газа и нефти и прочего, чтобы туда никто не имел права соваться. Или, если уж соваться, но чтобы это было согласовано с согласием местного коренного населения и чтобы это коренное население получало свою долю дохода от этих дел. А лучше всего все-таки оставлять эти территориями такими заповедными и нетронутыми, принадлежащими коренному населению. Вот такая юридическая система, такое обустройство, единственное, что может спасти эти народы от бед, от вымирания, от исчезновения, от растворения в среде более крупных народов, но прежде всего русских, конечно, что нежелательно. Обрусение малых народов – это вещь нежелательная, потому что она обедняет культурное богатство Российской Федерации, народа россиян, не только русских, но народа россиян в целом, нации россиян, которая многонациональна.
Игорь Яковенко: Сергей Александрович, до конца 19 века удэгейцев считали одним народом сорочами. До 30 годов 20 века удэгейцы не имели единого самоназвания, и каждая территориальная группа, каждый род называли себя по-своему, что послужило основанием выделить удэгейцев в единый народ. Чем удэгейцы отличаются от орочей и других соседних народов?
Сергей Арутюнов: Вы знаете, это очень сложный вопрос, который недавно только стал обсуждаться. Дело в том, что в советское время этнографическая наука развивалась в ряде отношений, по крайней мере, достаточно успешно, ее развитию уделялось в разное время по-разному, но достаточное внимание. Советской власти не нужны были различные научные сложности и тонкости. Партийным, государственным деятелям и чиновникам нужна была более-менее четкая таблица, с которой можно было бы работать, а насколько она соответствует действительности, это их не так волновало. И поэтому разнее исследователи, хорошие ученые, но у разных ученых всегда бывают разные подходы, одни считали, что существует большой этнический массив, народ, а в нем имеются родовые, племенные, всякие не столь уж важные подразделения. Другие наоборот считали, что эти мелкие подразделения, они-то и есть настоящие народы, с которыми нужно работать, а более широкие понятия – это группы родственных народов. И так по-разному скроилась карта национальностей Советского Союза, в одних случаях очень дробная, в других случаях неправомерно обобщенная. Здесь в Приамурье и в Приморье заявлялись в разное время в трудах разных исследователей и тот, и другой подходы, а как уж государственная практика администрирования какой вариант брала - это зависело в значительной мере от случайностей. На самом деле существует здесь большой массив тунгусоязычных народов или народов, говорящих на языке тунгусо-манчжурской группы. Является ли это отдельными народами или подгруппами в составе более крупных народов – это вопрос спорный. Дело в том, что чаще всего они себя выделяют как определенные народы, хотя далеко не всегда у них есть самоназвание. Орочи и удэгейцы, уже в самом названии ясно, что это разные народы, потому что ороч, орочон и другие варианты этого слова – это значит люди оленные, люди, которые пасут оленей или имеют оленей, во всяком случае. А удэгейцы в основном пешие охотники были, у них оленей не было, так как никак с орочами объединять неправомерно.
Игорь Яковенко: Об удэгейском языке. Этот язык бесписьменный, на нем никогда не было памятников литературных, письменных каких-то источников. Причем в отличие от некоторых других народов, а таких бесписьменных языков довольно много на территории России чья письменность была сконструирована в 19, 20 веках на основе устного языка, но письменность на удэгейском языке не получила распространения, хотя есть какое-то количество удэгейской интеллигенции. С чем это связано? Есть ли перспективы создания литературы и средств массовой информации на удэгейском языке?
Сергей Арутюнов: Вы знаете, с малочисленными народами вообще и с их языками очень сложно. Ведь письменный язык естественно более-менее возникает, когда в нем есть естественная потребность на определенном уровне социального развития. И когда тот диалект, тот общепринятый говор, на основе которого формируется письменный язык, охватывает более-менее широкие массы населения. А когда люди живут маленькими группами, довольно разобщенными, у них нет потребности в сложном языковом общении - это благодатная почва для развития мелких диалектов. Они общаются между собой, каждый говорит на своем диалекте, они могут понимать, а могут не понимать друг друга, как-то приноравливаются. Тенденция к развитию таких мелких диалектов существует. И когда создается письменный язык, создатель его, как правило, это бывает не из среды этого народа, а кто-то извне, какой-то ученый, филолог, он берет один диалект и начинает разрабатывать на его основе словарь, букварь, грамматику языка. И очень часто получается, так, например, у хантов, что все эти буквари, грамматика, словари, книжки на одном из диалектов, который положен в основу письменного языка, а носители других диалектов этого просто не понимают. Так очень пестрая, очень мозаичная картина в Приамурском и Приморском краях сложилась. Здесь много таких небольших народов, которые говорят на разных диалектах близких между собой языков, но все-таки далеко не всегда взаимопонятны.
Игорь Яковенко: Сергей Александрович, этно-социальная ситуация удэгейского народа характеризуется такими чертами, как повышенная безработица, алкоголизм, туберкулез и в целом можно характеризовать ее как крайне неблагополучную. И это несмотря на определенные меры по защите удэгейцев как народа, собственно как и других народов Севера и Дальнего Востока. Что нужно сделать, чтобы удэгейцам на их собственной земле жилось комфортно?
Сергей Арутюнов: Мое личное мнение, которое очень мало кто разделяет, на разных основаниях по разным причинам оспаривает, состоит в том, что нужно изучить печальный американский опыт. Американцы очень виноваты перед индейцами американскими, коренными американцами и лишь недавно осознали свою вину. Но довольно много сделали, чтобы как-то ее исправить. У нас положение лучше, потому что все-таки не такой большой урон нанесла русская колонизация Сибири коренным народам Сибири, как англосаксонская колонизация или вообще европейская колонизация нанесла коренным народам Северной Америки, но, тем не менее, многое похоже. Поэтому, что нужно сделать. Нужно установить резервационный режим. У нас под словом "резервация" подразумевают что-то вроде концлагеря, куда насильственно сгоняют и там ужасно. Так и было в Америке довольно долго, но сейчас иначе обстоит дело. Сейчас резервации американских индейцев – это автономные самоуправляемые территории, куда федеральные чиновники особенно не суются. В крупных резервациях даже полиция своя, и туда кроме как в случае зверского убийства федеральные полицейские, федеральное бюро расследований и не сунется. Там они разбираются сами. Маленькие народы в маленьких резервациях свою полицию, конечно, не создают. Я это говорю по своему опыту, потому что я во всех этих резервациях бывал. Им предоставлена возможность самим устраивать свои дела. Въезжаешь туда, и фанерный щит, на нем написано: пересекая эту линию, вы оказываетесь под юрисдикцией племенного совета и обязаны подчиняться его установлениям и распоряжениям. Вот такого рода резервации на тех землях, на которых ведется традиционное хозяйствование, нужно установить.
И нужно добиться того, что какие бы там ни был горнорудные или лесные ресурсы, там замечательные массивы кедра, выходы газа и нефти и прочего, чтобы туда никто не имел права соваться. Или, если уж соваться, но чтобы это было согласовано с согласием местного коренного населения и чтобы это коренное население получало свою долю дохода от этих дел. А лучше всего все-таки оставлять эти территориями такими заповедными и нетронутыми, принадлежащими коренному населению. Вот такая юридическая система, такое обустройство, единственное, что может спасти эти народы от бед, от вымирания, от исчезновения, от растворения в среде более крупных народов, но прежде всего русских, конечно, что нежелательно. Обрусение малых народов – это вещь нежелательная, потому что она обедняет культурное богатство Российской Федерации, народа россиян, не только русских, но народа россиян в целом, нации россиян, которая многонациональна.
