Деятельность некоммерческих организаций (НКО), получающих иностранные гранты и отказывающихся регистрироваться в качестве иностранных агентов, будет приостанавливаться. В случае повторного отказа от регистрации руководители этих НКО будут подвергаться уголовному преследованию. Уголовная ответственность будет установлена в Уголовном кодексе. Такие разъяснения касательно нового закона об НКО дали во вторник, 24 июля, в пресс-службе российского министерства юстиции.
Владимир Кара-Мурза: Деятельность некоммерческих организаций, финансируемых из-за рубежа и нежелающих регистрироваться в качестве иностранных агентов, будет приостановлена. В случае повторного отказа их ждет уголовная ответственность – так заявили в пресс-службе Минюста России. Лидер движения "За права человека" Лев Пономарев не намерен регистрироваться как иностранный агент и не боится уголовной ответственности. Правозащитник уверяет, что хоть и получает деньги от одного из фондов США, но не имеет заданий от американского президента. Пономарев и лидер Московской Хельсинкской группы Людмила Алексеева попросили Барака Обаму ответить, являются ли их правозащитные организации агентами США или нет. Открытое обращение направлено в посольство США в Москве. США считает, что новый российский закон об НКО направлен на запугивание и преследование правозащитников и гражданских активистов. Об этом заявила на брифинге официальный представитель Госдепартамента Виктория Нуланд. Борис Березовский, по его собственным словам, финансирует НКО в России скрыто, он нашел легальную схему, которая позволяет ему не раскрывать список организаций, получающих финансирование. Они, утверждает Березовский, смогут продолжить работу без статуса иностранного агента, так как правоохранительные органы не смогут найти источник финансирования.
О том, возможно ли сопротивление реализации закона об НКО, как иностранных агентах, мы сегодня беседуем с Львом Пономаревым, исполнительным директором общественного движения "За права человека", и Аллой Гербер, президентом фонда "Холокост", членом Общественной палаты. Что побудило вас отказаться подчиниться требованиям нового закона об НКО?
Лев Пономарев: Здесь несколько обстоятельств. Давайте начнем с двух сторон подходить. Во-первых, это неправовой закон, то есть это закон, который нарушает право, как юристы пишут, Право с большой буквы. Именно с принципа права люди стараются писать законодательство, по крайней мере, в демократических странах. Противоречие с правом связано с тем, что появляются законы, которые не вписываются в концепцию общей правовой системы. Правовая система российской государственности заложена в начале 90 годов, и она соответствует конституции Российской Федерации и многим международным нормам, которые Россия подписала. Закон не вписывается, он нарушает грубейшим образом и конституцию, и Европейскую конвенцию по правам человека. Здесь очень нечеткая формулировка дана как политической деятельности, и уж совсем небрежное, и я бы сказал, несуразное и глупое понятие агента. Потому что слово "агент" в нормальном, в русском языке, если вы посмотрите словарь – это представитель, например, страховой агент - представитель страховой компании. Они утверждают, что если неправительственная организация получает деньги из-за рубежа, то она является агентом. Кого, чего? Очевидно, агентом, если вы спросите на улице, что имеет в виду закон, то каждый человек скажет – агентом иностранного государства. Там другой термин - иностранный агент. А что такое иностранный агент? Значит агент иностранного государства. Не могу же я быть агентом конкретного мистера Смита - это было бы нелепо. Значит агент иностранного государства. Если агент иностранного государства, значит я действую по поручению этого иностранного государства.
Возникает вопрос, я получаю деньги только из Соединенных Штатов Америки, три частных фонда и государственный фонд меня финансируют, они запросили правительство Соединенных Штатов, являюсь ли я агентом Соединенных Штатов? Казалось бы, процедура тривиальная, простая. Они должны были бы это сделать прежде, чем предлагать мне регистрироваться как агенту, потому что по всем остальным параметрам моя организация подходит. То есть я получаю деньги из-за рубежа, в данном случае из Соединенных Штатов и, во-вторых, я действительно занимаюсь деятельностью, пытаюсь привлечь общественное внимание, во-первых, и, во-вторых, пытаюсь влиять на государственную политику. Именно это все законе написано как необходимое и достаточное условие, чтобы зарегистрировать меня как агента. То есть они меня будут заставлять регистрироваться в связи с тем, что это я делаю, агентом. Но агент – представитель. Тогда они должны были сделать официальный запрос в Соединенные Штаты и спросить, является ли Пономарев агентом Соединенных Штатов Америки. И тогда бы, если бы был ответ положительным, тогда я должен был бы зарегистрироваться или перестать получать деньги из-за границы. Но они этого не сделали. Поэтому вместо них я это сделал сегодня, я написал вместе с Людмилой Алексеевой президенту Соединенных Штатов Америки и спросил, являюсь ли я агентом Соединенных Штатов Америки. В зависимости от ответа, который даст президент Соединенных Штатов, я проследил, чтобы это было официальное письмо, я звонил в посольство, в зависимости от ответа президента Соединенных Штатов я буду выбирать дальнейшую тактику.
Владимир Кара-Мурза: Как по-вашему, оскорбителен ли для правозащитников ярлык иностранных агентов?
Алла Гербер: Конечно, оскорбительный. Я недавно перечитала дело своего отца - это 49 год, он был "агентом американского империализма и сионистских организаций". Именно агентом, там прямым текстом было это написано. У нас по традиции, давней традиции для нашего слуха агент - это шпион, агент – это действительно, как правильно сказал Лев, человек, который заслан сюда для того, чтобы работать на подрыв нашего государства или выполнять какие-то шпионские задания, шпионские функции. Это более, чем оскорбительно, мне кажется, это унизительно. Это напоминает вот эти самые страшные времена, приговоры, когда все были агентами или сионизма, или американского империализма, все были агентами антисоветского заговора и так далее. Слово "агент", как правило, в этих протоколах, в этих делах, по которым судили наших ни в чем неповинных родителей и дедушек и бабушек, как правило, фигурировало, они были агентами иностранной разведки – это было самое популярное выражение. И сейчас снова восстанавливается агент.
Понимаете, все же дело в том, что есть некий испуг, и все, что делает сейчас власть, довольно последовательно. Чтобы как-то смикшировать то, от чего стало им немножко страшно. Отсюда закон о клевете, отсюда закон о митингах, отсюда закон о некоммерческих организациях, даже о волонтерах и то уже готовится закон. Кстати, по инициативе некоторых членов Общественной палаты, против чего я как член Общественной палаты категорически возражаю. То есть любой общественный прорыв, общественный порыв опасен и его надо на корне, на основании уничтожить. И для этого всевозможные законы, которые делают невозможным общественное состояние, общественное свободное состояние нашего гражданского общества. Состояние открытое, состояние бесстрашное, состояние, способное уважать себя и ту страну, в которой они живут. А раз такое, то очень трудно уважать страну, в которой ты живешь, если ты агент, если ты, предположим, занимаешься любой деятельностью, связанной с гражданским обществом, будь то образовательная программа, будь так или иначе связанная с гражданскими проявлениями, гражданскими волеизъявлениями и так далее. Все то, без чего не может существовать демократическое государство, это просто его признаки, это его характерные черты, и все сейчас на корню уничтожается.
Владимир Кара-Мурза: Валерий Борщев, член Московской Хельсинкской группы, намерен отстаивать чистоту правозащитной идеи.
Валерий Борщев: Самое главное, что закон построен так, что определение политической деятельности не выдерживает никакой критики. Правозащитники не занимаются политикой, мы неоднократно это подчеркивали. Правозащитная деятельность – это не политическая деятельность и нельзя ее смешивать. Поэтому, конечно, мы будем бороться, мы будем обращаться в суды, будем отстаивать свою позицию, свое право на правозащитную деятельность и ни в коем случае не смешивать, не называть политической деятельностью. Лев Пономарев пошел дальше, он сказал: вот, меня хотят назвать иностранным агентом, я получаю гранты из Америки, а захочет ли Америка меня считать своим агентом? Я хочу спросить Обаму, считает ли американский президент меня своим агентом.
Полный текст программы "Грани времени" появится на сайте в ближайшее время.
Владимир Кара-Мурза: Деятельность некоммерческих организаций, финансируемых из-за рубежа и нежелающих регистрироваться в качестве иностранных агентов, будет приостановлена. В случае повторного отказа их ждет уголовная ответственность – так заявили в пресс-службе Минюста России. Лидер движения "За права человека" Лев Пономарев не намерен регистрироваться как иностранный агент и не боится уголовной ответственности. Правозащитник уверяет, что хоть и получает деньги от одного из фондов США, но не имеет заданий от американского президента. Пономарев и лидер Московской Хельсинкской группы Людмила Алексеева попросили Барака Обаму ответить, являются ли их правозащитные организации агентами США или нет. Открытое обращение направлено в посольство США в Москве. США считает, что новый российский закон об НКО направлен на запугивание и преследование правозащитников и гражданских активистов. Об этом заявила на брифинге официальный представитель Госдепартамента Виктория Нуланд. Борис Березовский, по его собственным словам, финансирует НКО в России скрыто, он нашел легальную схему, которая позволяет ему не раскрывать список организаций, получающих финансирование. Они, утверждает Березовский, смогут продолжить работу без статуса иностранного агента, так как правоохранительные органы не смогут найти источник финансирования.
О том, возможно ли сопротивление реализации закона об НКО, как иностранных агентах, мы сегодня беседуем с Львом Пономаревым, исполнительным директором общественного движения "За права человека", и Аллой Гербер, президентом фонда "Холокост", членом Общественной палаты. Что побудило вас отказаться подчиниться требованиям нового закона об НКО?
Лев Пономарев: Здесь несколько обстоятельств. Давайте начнем с двух сторон подходить. Во-первых, это неправовой закон, то есть это закон, который нарушает право, как юристы пишут, Право с большой буквы. Именно с принципа права люди стараются писать законодательство, по крайней мере, в демократических странах. Противоречие с правом связано с тем, что появляются законы, которые не вписываются в концепцию общей правовой системы. Правовая система российской государственности заложена в начале 90 годов, и она соответствует конституции Российской Федерации и многим международным нормам, которые Россия подписала. Закон не вписывается, он нарушает грубейшим образом и конституцию, и Европейскую конвенцию по правам человека. Здесь очень нечеткая формулировка дана как политической деятельности, и уж совсем небрежное, и я бы сказал, несуразное и глупое понятие агента. Потому что слово "агент" в нормальном, в русском языке, если вы посмотрите словарь – это представитель, например, страховой агент - представитель страховой компании. Они утверждают, что если неправительственная организация получает деньги из-за рубежа, то она является агентом. Кого, чего? Очевидно, агентом, если вы спросите на улице, что имеет в виду закон, то каждый человек скажет – агентом иностранного государства. Там другой термин - иностранный агент. А что такое иностранный агент? Значит агент иностранного государства. Не могу же я быть агентом конкретного мистера Смита - это было бы нелепо. Значит агент иностранного государства. Если агент иностранного государства, значит я действую по поручению этого иностранного государства.
Возникает вопрос, я получаю деньги только из Соединенных Штатов Америки, три частных фонда и государственный фонд меня финансируют, они запросили правительство Соединенных Штатов, являюсь ли я агентом Соединенных Штатов? Казалось бы, процедура тривиальная, простая. Они должны были бы это сделать прежде, чем предлагать мне регистрироваться как агенту, потому что по всем остальным параметрам моя организация подходит. То есть я получаю деньги из-за рубежа, в данном случае из Соединенных Штатов и, во-вторых, я действительно занимаюсь деятельностью, пытаюсь привлечь общественное внимание, во-первых, и, во-вторых, пытаюсь влиять на государственную политику. Именно это все законе написано как необходимое и достаточное условие, чтобы зарегистрировать меня как агента. То есть они меня будут заставлять регистрироваться в связи с тем, что это я делаю, агентом. Но агент – представитель. Тогда они должны были сделать официальный запрос в Соединенные Штаты и спросить, является ли Пономарев агентом Соединенных Штатов Америки. И тогда бы, если бы был ответ положительным, тогда я должен был бы зарегистрироваться или перестать получать деньги из-за границы. Но они этого не сделали. Поэтому вместо них я это сделал сегодня, я написал вместе с Людмилой Алексеевой президенту Соединенных Штатов Америки и спросил, являюсь ли я агентом Соединенных Штатов Америки. В зависимости от ответа, который даст президент Соединенных Штатов, я проследил, чтобы это было официальное письмо, я звонил в посольство, в зависимости от ответа президента Соединенных Штатов я буду выбирать дальнейшую тактику.
Владимир Кара-Мурза: Как по-вашему, оскорбителен ли для правозащитников ярлык иностранных агентов?
Алла Гербер: Конечно, оскорбительный. Я недавно перечитала дело своего отца - это 49 год, он был "агентом американского империализма и сионистских организаций". Именно агентом, там прямым текстом было это написано. У нас по традиции, давней традиции для нашего слуха агент - это шпион, агент – это действительно, как правильно сказал Лев, человек, который заслан сюда для того, чтобы работать на подрыв нашего государства или выполнять какие-то шпионские задания, шпионские функции. Это более, чем оскорбительно, мне кажется, это унизительно. Это напоминает вот эти самые страшные времена, приговоры, когда все были агентами или сионизма, или американского империализма, все были агентами антисоветского заговора и так далее. Слово "агент", как правило, в этих протоколах, в этих делах, по которым судили наших ни в чем неповинных родителей и дедушек и бабушек, как правило, фигурировало, они были агентами иностранной разведки – это было самое популярное выражение. И сейчас снова восстанавливается агент.
Понимаете, все же дело в том, что есть некий испуг, и все, что делает сейчас власть, довольно последовательно. Чтобы как-то смикшировать то, от чего стало им немножко страшно. Отсюда закон о клевете, отсюда закон о митингах, отсюда закон о некоммерческих организациях, даже о волонтерах и то уже готовится закон. Кстати, по инициативе некоторых членов Общественной палаты, против чего я как член Общественной палаты категорически возражаю. То есть любой общественный прорыв, общественный порыв опасен и его надо на корне, на основании уничтожить. И для этого всевозможные законы, которые делают невозможным общественное состояние, общественное свободное состояние нашего гражданского общества. Состояние открытое, состояние бесстрашное, состояние, способное уважать себя и ту страну, в которой они живут. А раз такое, то очень трудно уважать страну, в которой ты живешь, если ты агент, если ты, предположим, занимаешься любой деятельностью, связанной с гражданским обществом, будь то образовательная программа, будь так или иначе связанная с гражданскими проявлениями, гражданскими волеизъявлениями и так далее. Все то, без чего не может существовать демократическое государство, это просто его признаки, это его характерные черты, и все сейчас на корню уничтожается.
Владимир Кара-Мурза: Валерий Борщев, член Московской Хельсинкской группы, намерен отстаивать чистоту правозащитной идеи.
Валерий Борщев: Самое главное, что закон построен так, что определение политической деятельности не выдерживает никакой критики. Правозащитники не занимаются политикой, мы неоднократно это подчеркивали. Правозащитная деятельность – это не политическая деятельность и нельзя ее смешивать. Поэтому, конечно, мы будем бороться, мы будем обращаться в суды, будем отстаивать свою позицию, свое право на правозащитную деятельность и ни в коем случае не смешивать, не называть политической деятельностью. Лев Пономарев пошел дальше, он сказал: вот, меня хотят назвать иностранным агентом, я получаю гранты из Америки, а захочет ли Америка меня считать своим агентом? Я хочу спросить Обаму, считает ли американский президент меня своим агентом.
Полный текст программы "Грани времени" появится на сайте в ближайшее время.
