Никого не удивляет тот факт, что многие дети не любят учиться, а некоторые настолько не любят, что и не учатся. Любопытно другое: когда последних пробуют все-таки подтянуть, в целях социальной стабильности или престижа отечества ради, они дружно покидают прогрессивную школу и находят другую, с низким уровнем требований. Так происходит в Америке, так бывает в Англии, и точно так же ведут себя российские двоечники.
Поэтому намерение, в последнее время столь активно реализуемое российскими департаментами образования, подвести все учебные заведения под средний результат по ЕГЭ, может оказаться бесполезным, а то даже и вредным, учитывая бремя перемен, под которым и без того стонет российская школа.
Интересные результаты позитивной дискриминации, которая в той или иной форме использовалась за рубежом, приводила декан факультета менеджмента в сфере образования Московской высшей школы социальных и экономических наук ЕЛЕНА ЛЕНСКАЯ, и я процитирую фрагмент из ее рассказа.
Опыт большинства стран, которые предпринимали действия по сокращению разрыва, очень неоднозначен. Почти любая реализуемая стратегия приводила к тому, что наиболее нуждающиеся во внимании дети в результате оказывались в проигрыше. Приведу два примера. Известный американский проект "ни одного ребенка за бортом" - попытка введения обязательного минимума для всех. То есть все дети должны были продемонстрировать какой-то результат, и, естественно, часть детей не справилась. Тогда в школах была введена квота, что 5 процентов детей могут не тестироваться. И, естественно, на эти 5 процентов уже никто не обращал внимания. Аналогичная история в Англии происходит сейчас, правительство Кэмерона преобразует школы, которые раньше показывали очень слабые результаты, - правда, там надо пять лет демонстрировать слабые результаты, прежде чем такие меры будут предприняты, - в так называемые городские академии. Но что происходит? Меняется штат преподавателей, ввозится современное оборудование, появляется новый директор - и исчезают слабые дети, которые идут в другие такие же слабые школы.
Из положительного: практически все страны, которые работают над этой проблемой, работают, исходя из измерения прогресса детей, это главный инструмент. И может быть, если мы хотим решать эту проблему, нам стоит вложиться в разработку именно этого инструментария. Второе, мне кажется, очень важно, чтобы в государственной политике России, как в государственной политике очень многих стран, присутствовала позиция обязательного участия в международных исследованиях. Причем наше участие в ПИЗЕ я сделала бы региональным. Как в США, где отдельно оценивают результаты разных штатов. Тогда у нас появится несколько измерителей, на основании которых мы сможем делать те или иные выводы.
И последнее, я бы хотела обратить внимание на опыт Китая. В частности, среди прочих мер, которые там предпринимаются для сокращения разрыва, они ввели в штат ассистентов учителя и потратили очень много миллиардов юаней на подготовку этих ассистентов. Зачем? Для того, чтобы в каждом классе было, по крайней мере, два взрослых. Это заставляет учителя обращать внимание на всех, то есть соблюдать те нормы, которые ему предписаны. Вторая мера, которая мне показалась интересной, - это партнерство сельских и городских школ, которое выражается в том, что сельские школы получают на какое-то время учителей из городских школ. Они просто вахтенным методом туда приезжают, а, кроме того, проводят очень большое количество дистантных занятий одновременно для своих детей и для детей, которые сидят в этой самой сельской школе.
