Радио Свобода продолжает проект "Москвичи понаехали" – о том, как теория малых дел превращается в российской провинции в практику. В первой серии мы рассказывали о маленьком городе Мышкин, куда благодаря московскому журналисту Илье Медовому стали приезжать сто пятьдесят тысяч туристов в год.
Вторая серия посвящена деревне Перемилово, которую прославил в своих работах московский художник Владимир Любаров.
В отличие от других героев нашего проекта, он не занимался тем, чтобы улучшить ее быт. Он не строил фермы, не вкладывал деньги в больницы или школы, и тем более не пытался привлечь в Перемилово туристов: "Не дай бог приедут люди и станут мешать работать". Любаров скорее бессознательно, чем осознанно создавал условия для тех, кто мог бы это сделать.
На его картинах Перемилово превратилось в собирательный образ российской провинции, обитателей которой он любит и уважает.
Чуткий и внимательный к деревенским жителям Любаров стал одним из любимых художников тех, кто в большинстве своем считает себя их прямой противоположностью: московских интеллектуалов. Вот как это получилось.
Когда-то Владимир Любаров был популярным графиком, иллюстрировавшим таких авторов как Эдгар По и братья Стругацкие; главным художником журнала "Химия и жизнь"; одним из основателей первого в Союзе частного издательства "Текст". А стал дауншифтером – задолго до того, как этот термин стали писать русскими буквами.
Это произошло вскоре после августа 1991 года, когда Любаров "вместе с другими демократами победил путч". О своей дальнейшей биографии он рассказывает так, как будто бы читает народную сказку. Вдруг он решил покинуть Москву, случайно оказался у безвестной деревни Владимирской области, возле которой у него внезапно заглох "Москвич". Тогда Владимир Любаров неожиданно понял, что именно туда и стоит бежать из столицы. Вскоре после переезда одно западное издательство предложило ему иллюстрировать книгу "Русские пословицы". Типажи оказались рядом – ими и стали новые соседи Любарова: все двадцать жителей Перемилова, настолько яркие, что художник так никогда и не перестал их рисовать.
С тех пор прошло двадцать лет. Любарова копируют на Арбате, его выставки посещают знаменитые музыканты, высокопоставленные чиновники и очень богатые бизнесмены. Все они регулярно покупают его картины.
Судьба прототипов всех героев Любарова сложилась иначе, чем у художника. Деревня Перемилово вымерла. Сегодня она представляет собой несколько заброшенных домов и кладбище, которое с трудом можно увидеть сквозь крапиву и молодые деревья: кресты там самодельные, а самый основательный памятник сделан из газового баллона. Есть еще тридцать живых дачников.
Почему не выжило Перемилово?
***
Любаров рассказывает, как подолгу спорил с деревенскими жителями о политике – под разведенный спирт и гороховую кашу с тушенкой. Он с удовольствием вспоминает, например, о печнике-сталинисте Володе. Совсем иные чувства вызывает у него московская художественная среда, в которой, по его мнению, слишком много обсуждают власть, и слишком редко – простых людей.
– В отличие от очень многих моих друзей, которые считают, что им очень не повезло с народом, я так не думаю. У нас очень хороший народ, хоть он и ошибается, пьет и гуляет. Если я и верю в то, что в России будет все хорошо, то верю именно по этой причине. Надо, чтобы наша элита тоже почувствовала себя народом и не смотрела на людей в деревнях и малых городах свысока. Это не идет на пользу ни элите, ни власти, – говорит Любаров.
Богатые и знаменитые ценители творчества Любарова предпочитают видеть перемиловцев – с их отечными лицами, обшарпанными домами, голой яичницей на ужин – в элегантных рамках на стенах своих гостиных и умиляться ими, как абстрактными героями русских пословиц. Впрочем, художник считает, что "важные люди, которые приходят на мои выставки, очеловечиваются, ведут очень простые разговоры и в целом не задаются".
– Если люди хоть на тысячную процента становятся добрее после просмотра картинок, то я буду счастлив. Но я не знаю, можно ли таким образом на людей повлиять, – говорит Любаров. На "важных" людей, как их характеризует сам Любаров, его выставки, судя по состоянию российских деревень, не влияют совсем.
Вскоре после избрания Владимира Путина президентом в марте 2012-го Владимир Любаров представил в Манеже свою новую серию "Буза в деревне Перемилово". Несуществующие жители вымершей деревни вышли на митинги и флеш-мобы: женщины вдохновляли мужчин, делая "ласточку"; мужчины бились до крови на деревенских уличных дебатах; и все вместе запускали в небо белые шарики и слушали гордо стоящего на перевернутом деревянном ящике оратора.
– Мне показалось, что что-то может вырасти из московских протестов: была надежда, что люди понимают, чего хотят, но она не оправдалась. Сейчас мне кажется, эти протесты ничего не дали ни тем, кто наверху, ни тем, кто внизу.
Он согласен с тем, что перемены в условной деревне Перемилово станут возможны лишь тогда, когда люди в Москве вспомнят о ее существовании (и смерти) и остро почувствуют необходимость ее воскресить.
Любаров - свидетель умирания, но бытописец – жизни деревни. Его аудитория видит живые и сочные деревенские образы, лишенные всякого трагизма и идеально вписывающиеся в интерьер гостиной. К тому же герои любаровских картин одеты по моде середины прошлого века, и если кто-то захочет увидеть в перемиловцах сказочных лубочных персонажей, ему будет просто это сделать.
Вероятно, поэтому любовь к людям из провинции, которой наполнены картины Любарова, напоминает детскую любовь к игрушкам. Она ни к чему не обязывает. Такая провинция умиляет так же сильно, как пугает заброшенное перемиловское кладбище и покосившиеся дома обитателей перемиловских могил. А другой провинции Любаров не рисует и, похоже, уже не будет.
***
– Пусть только в Москве будет буза: тихонько, красиво, интеллигентно – арт-проекты, флешмобы… И пусть лучше только на моих картинках бузят деревенские жители, – считает Любаров.
Картины из серии "Буза в Перемилово", как рассказывает художник, продаются плохо. Настоящей бузы в провинции ни он, ни его аудитория, по всей видимости, не ждут. В условных деревнях Перемилово, как двадцать лет назад объяснял Любарову печник Володя, не уважают демократические ценности – может быть, в той же мере, в какой в Москве не уважают их жителей.
Вторая серия посвящена деревне Перемилово, которую прославил в своих работах московский художник Владимир Любаров.
В отличие от других героев нашего проекта, он не занимался тем, чтобы улучшить ее быт. Он не строил фермы, не вкладывал деньги в больницы или школы, и тем более не пытался привлечь в Перемилово туристов: "Не дай бог приедут люди и станут мешать работать". Любаров скорее бессознательно, чем осознанно создавал условия для тех, кто мог бы это сделать.
На его картинах Перемилово превратилось в собирательный образ российской провинции, обитателей которой он любит и уважает.
Чуткий и внимательный к деревенским жителям Любаров стал одним из любимых художников тех, кто в большинстве своем считает себя их прямой противоположностью: московских интеллектуалов. Вот как это получилось.
Когда-то Владимир Любаров был популярным графиком, иллюстрировавшим таких авторов как Эдгар По и братья Стругацкие; главным художником журнала "Химия и жизнь"; одним из основателей первого в Союзе частного издательства "Текст". А стал дауншифтером – задолго до того, как этот термин стали писать русскими буквами.
Это произошло вскоре после августа 1991 года, когда Любаров "вместе с другими демократами победил путч". О своей дальнейшей биографии он рассказывает так, как будто бы читает народную сказку. Вдруг он решил покинуть Москву, случайно оказался у безвестной деревни Владимирской области, возле которой у него внезапно заглох "Москвич". Тогда Владимир Любаров неожиданно понял, что именно туда и стоит бежать из столицы. Вскоре после переезда одно западное издательство предложило ему иллюстрировать книгу "Русские пословицы". Типажи оказались рядом – ими и стали новые соседи Любарова: все двадцать жителей Перемилова, настолько яркие, что художник так никогда и не перестал их рисовать.
С тех пор прошло двадцать лет. Любарова копируют на Арбате, его выставки посещают знаменитые музыканты, высокопоставленные чиновники и очень богатые бизнесмены. Все они регулярно покупают его картины.
Судьба прототипов всех героев Любарова сложилась иначе, чем у художника. Деревня Перемилово вымерла. Сегодня она представляет собой несколько заброшенных домов и кладбище, которое с трудом можно увидеть сквозь крапиву и молодые деревья: кресты там самодельные, а самый основательный памятник сделан из газового баллона. Есть еще тридцать живых дачников.
Почему не выжило Перемилово?
***
Любаров рассказывает, как подолгу спорил с деревенскими жителями о политике – под разведенный спирт и гороховую кашу с тушенкой. Он с удовольствием вспоминает, например, о печнике-сталинисте Володе. Совсем иные чувства вызывает у него московская художественная среда, в которой, по его мнению, слишком много обсуждают власть, и слишком редко – простых людей.
– В отличие от очень многих моих друзей, которые считают, что им очень не повезло с народом, я так не думаю. У нас очень хороший народ, хоть он и ошибается, пьет и гуляет. Если я и верю в то, что в России будет все хорошо, то верю именно по этой причине. Надо, чтобы наша элита тоже почувствовала себя народом и не смотрела на людей в деревнях и малых городах свысока. Это не идет на пользу ни элите, ни власти, – говорит Любаров.
Богатые и знаменитые ценители творчества Любарова предпочитают видеть перемиловцев – с их отечными лицами, обшарпанными домами, голой яичницей на ужин – в элегантных рамках на стенах своих гостиных и умиляться ими, как абстрактными героями русских пословиц. Впрочем, художник считает, что "важные люди, которые приходят на мои выставки, очеловечиваются, ведут очень простые разговоры и в целом не задаются".
– Если люди хоть на тысячную процента становятся добрее после просмотра картинок, то я буду счастлив. Но я не знаю, можно ли таким образом на людей повлиять, – говорит Любаров. На "важных" людей, как их характеризует сам Любаров, его выставки, судя по состоянию российских деревень, не влияют совсем.
Вскоре после избрания Владимира Путина президентом в марте 2012-го Владимир Любаров представил в Манеже свою новую серию "Буза в деревне Перемилово". Несуществующие жители вымершей деревни вышли на митинги и флеш-мобы: женщины вдохновляли мужчин, делая "ласточку"; мужчины бились до крови на деревенских уличных дебатах; и все вместе запускали в небо белые шарики и слушали гордо стоящего на перевернутом деревянном ящике оратора.
– Мне показалось, что что-то может вырасти из московских протестов: была надежда, что люди понимают, чего хотят, но она не оправдалась. Сейчас мне кажется, эти протесты ничего не дали ни тем, кто наверху, ни тем, кто внизу.
Он согласен с тем, что перемены в условной деревне Перемилово станут возможны лишь тогда, когда люди в Москве вспомнят о ее существовании (и смерти) и остро почувствуют необходимость ее воскресить.
Любаров - свидетель умирания, но бытописец – жизни деревни. Его аудитория видит живые и сочные деревенские образы, лишенные всякого трагизма и идеально вписывающиеся в интерьер гостиной. К тому же герои любаровских картин одеты по моде середины прошлого века, и если кто-то захочет увидеть в перемиловцах сказочных лубочных персонажей, ему будет просто это сделать.
Вероятно, поэтому любовь к людям из провинции, которой наполнены картины Любарова, напоминает детскую любовь к игрушкам. Она ни к чему не обязывает. Такая провинция умиляет так же сильно, как пугает заброшенное перемиловское кладбище и покосившиеся дома обитателей перемиловских могил. А другой провинции Любаров не рисует и, похоже, уже не будет.
***
– Пусть только в Москве будет буза: тихонько, красиво, интеллигентно – арт-проекты, флешмобы… И пусть лучше только на моих картинках бузят деревенские жители, – считает Любаров.
Картины из серии "Буза в Перемилово", как рассказывает художник, продаются плохо. Настоящей бузы в провинции ни он, ни его аудитория, по всей видимости, не ждут. В условных деревнях Перемилово, как двадцать лет назад объяснял Любарову печник Володя, не уважают демократические ценности – может быть, в той же мере, в какой в Москве не уважают их жителей.
