Анна Качкаева: Олимпийское зрелище: как телевидение показывает, комментирует, как россияне смотрят и тоже комментируют, обсуждают Олимпиаду. Об этом мы сегодня говорим с телевизионным обозревателем Юрием Богомоловым.
Экватор телевизионный наступил в показе Олимпиады. Про открытие все уже все сказали, поэтому не имеет смысла возвращаться, хотя, конечно, смысл и само зрелище были фантастическими. И очень трудно будет переплюнуть следующим придумывателям смысла то, что мы видели во время открытия. Вот теперь это все разнеслось на каналах, в «Новостях» - все «Новости» теперь открываются Олимпиадой. Все говорят только об Олимпиаде. Вот о ваших общих впечатлениях через неделю соревнований.
Юрий Богомолов: Все-таки это совершенно замечательный сериал по своему накалу, напряжению, по интригам, которые возникают так или иначе. Матч между сборной России и Испании по баскетболу был драматичным: проигрывали, выигрывали, снова проигрывали...
Анна Качкаева: А теннис с Шараповой!..
Юрий Богомолов: И на последних трех секундах - бросок баскетболиста Шведа из неудобного положения 3-очковый, и мы одно очко берем. Или наши волейбольные команды, мужская и женская, - тоже невероятные матчи. Ну и естественно - теннис. Две наши теннисистки успешно шли, но, в конце концов, уступили. Ведь все настраиваются на патриотический лад. Патриотический интерес подогревает градус азарта, с которым смотрят. А когда наша команда откуда-то выбывает, наш спортсмен вылетает, то интерес несколько падает, но не обрушивается. Потому что на Олимпиаде азарт борьбы чистый, искренний, душевный – все это есть. А главное, есть эстетика.
Анна Качкаева: Мне кажется, очень важно объяснить слушателям... естественно, увлеченно наблюдают за тем, что происходит, но, может быть, не отдают себе отчета в том, как это теперь показывают. А показывают это совершенно фантастически. Количество камер, точек съемки, видимых деталей, повторов, то, как делают все с крупными планами, с изяществом и драматургической насыщенностью, улавливая возможный поворот головы, реакцию, жест, взгляд, подчеркивают это нам на повторах.
Юрий Богомолов: Мне запомнилось, когда какая-то дискоболка метала диск, она раскручивается, диск летит, и пока диск летел – на повторе показали всю гамму ее чувств, которые она испытала с того момента, когда диск оторвался от нее, и пока он не приземлился. А испытала она сначала дикое удовлетворение, потом все-таки, видимо, результат не удовлетворяет – и скисшая...
Анна Качкаева: Это было очень видно с Шараповой и Уильямс – мощь, энергию этой афроамериканки и изящную красоту, но нервную на лице у Марии – это было совершенно потрясающее зрелище!
Юрий Богомолов: И было видно, что игрушечный грузовичок едет против танка настоящего.
Анна Качкаева: Эта энергия пробивала, конечно, экран.
Юрий Богомолов: Есть метафора: плетью обуха не перешибешь. И вот это здесь было наглядно явлено.
Анна Качкаева: Я хочу обратить внимание, что в этом году, и «Би-Би-Си» нам об этом рассказывало, в этой Олимпиаде в несколько раз увеличилось количество возможностей, во-первых, HD, качества картинки, количество мобильных камер. Вы, наверное, иногда видите, как в кадр попадают камеры на рельсах, ими уставлены все спортивные площадки, и они фиксируют. И сейчас эти все электронные возможности старта, тут же возникающей на дорожках дополнительной инфографики с картами, флажками, секундами, движущегося фотофиниша и так далее. Это потрясающе!
Юрий Богомолов: Телевизионные технологии сделали настоящим шоу спортивные состязания. Я помню, в мои молодые годы были споры: шахматы – это спорт или искусство? И была дилемма. Вот сегодня мы сталкиваемся с проблемой: спорт – это состязание или шоу?
Анна Качкаева: Я думаю, что теперь уже и то, и другое.
Юрий Богомолов: Но это другое качество всего того, что мы видим. И по телевизору интереснее, видимо, смотреть. Кстати, я на трибуны обращаю внимание – они ведь не сильно заполнены.
Анна Качкаева: Хотя пишут и говорят, что это связано с перепродажами, с маклерами и так далее. Но есть ощущение, что не только с этим.
Юрий Богомолов: Игровые виды, конечно, привлекают внимание, потому что соучастие...
Анна Качкаева: В игре мы можем участвовать, а вот когда бегун или прыгун, или пловец, то, конечно, только телевизор. А что они с водой делают, когда каждую мышцу тела с нижнего плана, в прозрачной воде... Ихтиандры плавают.
Юрий Богомолов: Теперь спорт неотделим от телевидения, а для телевидения спорт – это просто спасение, особенно у нас.
Анна Качкаева: В смысле денег или в смысле зрелища, или в смысле того, что возвращается хоть какой-то смысл самому телевидению?
Юрий Богомолов: Возвращается подлинность реальности, которая куда-то исчезает, мы не ощущаем почвы под собой. И та картинка, которая есть, непонятно... как говорил Салтыков-Щедрин: это реальное или дуновение какое-то?
Анна Качкаева: Еще немножечко о картинке. Наверное, все видели с Лени Рифеншталь и «Триумф воли», и «Олимпию». Очень много из того, что в тех фильмах черно-белых, с крупными планами, руками, реакциями и так далее было снято или продемонстрированы возможности этих зрелищ без всяких выкрутасов мультимедийных и цифровых, точно показывало, что такое масштаб и как это может работать с точки зрения политики и идеи. По-вашему, такое телевизионное зрелище, которое мы видим... И всегда слышно, как комментируют – ты слышишь другие языки, другие голоса, другие реакции на стадионах. Это в российской интерпретации тоже политика или все-таки зрелище, эстетика, как вы сказали?
Юрий Богомолов: Естественно, есть эстетика...
Анна Качкаева: Все-таки от политики отошли?
Юрий Богомолов: Не все от нас зависит. Картинка же делается там, ну, иногда монтируется. Но есть некая атмосфера, некий контекст, в котором существует зритель в качестве зрителя, который живет в своей стране, в своей конкретной социальной, общественной и политической ситуации, который участвует не в формировании картинки, а в формировании отражения этой картинки в себе. Поэтому и возникают какие-то ощущения и противоречия. Мы в реальности ведь не очень понимаем разницу между нацией и государством. ООН – это называется «Организация Объединенных Наций», а на самом деле – Организация объединенных государств. А вот во время Олимпиады мы начинаем понимать, что есть государства, есть режим в этом смысле, и есть понятия «Отчизна», «страна». Это понимал еще Михаил Лермонтов, который говорил: «Любою Отчизну я, но странною любовью...», - и противопоставлял эти вещи. Тут тоже возникает своего рода противоречие. Люди могут иметь серьезные претензии к режиму, к государству, но на подсознательном уровне они очень переживают за спортсмена, как представителя своей национальности, своей Отчизны.
Анна Качкаева: Все-таки Олимпиада очень очеловечивает нацию и чуть-чуть делает человечнее государство. Когда спортсмен поднимается за медалью, и поднимается флаг, вот он смотрит, и первая реакция в синхроне с подбежавшим с микрофоном журналистом, с адреналином, с плещущейся радостью, что «я победил», или, наоборот, с печалью, что «я недотянул», или еще чего-то, - действительно это триумф воли человеческой, энергии. И она заставляет, видимо, иначе реагировать.
Юрий Богомолов: Было определенное противоречие, связанное вот с чем. Первые три золотые медали были выиграны дзюдоистами с Кавказа. И именно в тот момент, когда их награждали, - была церемония, чуть позже их обнимал президент, - их поприветствовал губернатор Краснодарского края Ткачев. Но он поприветствовал тем, что эти кавказцы – это как бы люди с другой планеты, их фильтровать надо, и предложил казачью дружину, где казаки могут делать что угодно.
Анна Качкаева: С другой стороны, в Олимпиаде борец в греко-римской борьбе – новосибирец. Это и есть «нация и государство».
Юрий Богомолов: Есть патриотизм с разными акцентами. Есть дворовый патриотизм, когда соревновались двор на двор. Есть региональный патриотизм, есть национальный, государственный, даже есть расовый патриотизм, который загнан в подполье, но время от времени дает о себе знать. А после того, как Ткачев послал привет несколько расистского свойства, когда Болт бежал свою 100-метровку, ему вдогонку кинули бутылку и ругательства. То есть проникает всякого рода...
Анна Качкаева: И это касается не только российского губернатора, но и зрителя с трибуны, который швырнул бутылку.
Юрий Богомолов: Одно дело – зритель с трибуны, другое дело – глава края, видный деятель партии, которая всем рулит. Ну, ладно, он не знает, кто такой Пруст, но то, что он не понимает того, что он делает в данном случае, это проблема. Кстати, Олимпийское движение по ходу своего развития... Ведь церемония открытия и закрытия – это всегда триумфы толерантности и политкорректности.
Анна Качкаева: И вроде бы, это каждый раз поднимает на новую высоту представление человека о человеке. Посмотрите, сколько в этом году было в командах, что невозможно было себе представить раньше, женщин, три или четыре страны, причем не просто женщины с открытыми лицами, а женщины-спортсменки. И количество стран невероятное, и маленькие, и большие. Я уж не говорю о том, как раздвинулась рамка возможностей – спортсмен из Южной Африки на протезах, который добился участия в обычных, а не параолимпийских играх.
Юрий Богомолов: Я хотел бы помянуть добрым словом «Первый» и «Российский» каналы, которые по-братски разделили самые рейтинговые состязания между собой, но и платформу спортивных каналов «НТВ-Плюс».
Анна Качкаева: И спасибо, что всех комментаторов, наконец, из «НТВ-Плюс» пустили на «Первый», потому что если бы не Анна Дмитриева, то теннис бы был наверняка не так хорош, как в ее исполнении, с замечательными рассказами про биографии спортсменок, чего не делают очень многие.
Юрий Богомолов: И телеканал «Дождь», который не имел возможности вести трансляцию, но имел возможность смаковать.
Анна Качкаева: Да, тут ребята развлекались. И они приглашают по каждому виду спорта всяких людей то в бадминтон поиграть, то еще за что-нибудь поболеть на крыше.
Юрий Богомолов: Конечно, эта Олимпиада для нашего телезрителя, да и для всех... От Олимпиады к Олимпиаде технологии так развиваются стремительно...
Анна Качкаева: И они очень помогают пониманию этой сериальности, художественной ценности и драматургии. Мне кажется, что еще даже в Пекине не было таких эффектов с держанием крупных планов. Это же какая режиссерская партитура на стадионах, когда они точно расписывают и следят, и держат эти камеры.
Юрий Богомолов: И если опять вспомнить Лени Рифеншталь, Берлинскую Олимпиаду, это все было рукотворно. А теперь это вопрос технологического совершенства, это уже проза, рутина этой жизни, тем не менее, она впечатляет, она производит впечатление.
Анна Качкаева: Очень любопытный фон, поскольку Россия впервые (может быть, за эту неделю еще что-то изменится), как я понимаю, на 9-ом месте в командном зачете условном, который все всегда ругают. Но россияне не ругали до той поры, пока были в первой «тройке». А теперь вдруг в «Новостях» пошла тема: «Да что обсуждать этот командный зачет! Это несерьезно, нехорошо. Это унижает небольшие страны». Когда это произнес Илья Авербух, я прямо подскочила: Россия – небольшая страна?!
Юрий Богомолов: Он заступается за Северную Корею, которая была все время вперед нас, но сейчас приотстала. А уж Южную Корею нам бы догнать.
Анна Качкаева: Китай, Америка и Великобритания стараются не педалировать больше эту тему.
Юрий Богомолов: Но все равно видно, как уязвлены чиновники.
Анна Качкаева: Ну, отставки уже понеслись.
Юрий Богомолов: Любопытно, когда назначили Капелло тренером сборной России, сколько наши и футболисты, и тренеры, и чиновники стенали: «Как иностранец может тренировать национальную команду?!». А теперь вдруг выясняется, что зарубежные специалисты делают погоду в футбольном нашем чемпионате, я имею в виду Спаллетти, нового тренера «Спартака» и нового тренера «Локомотива», они оказываются впереди. И кроме того, тренер сборной по дзюдо показал то, что не могли в течение многих десятилетий наши дзюдоисты показать.
Анна Качкаева: То есть дело, видимо, и в тренере тоже, а не только в возможностях ребят.
Юрий Богомолов: И наверное, в первую очередь. Потому что тренер сборной по баскетболу Блатт сделал нашу баскетбольную команду, которая сражается на уровне... А тренер сборной женской по баскетболу, он провалил абсолютно. Как и тренер сборной по плаванию провалил все это. Местечковый патриотизм наших некоторых чиновников...
Анна Качкаева: Я уж не говорю о том, что как-то странно это. После Ванкувера никаких выводов не сделали. А что же вы рассчитываете на какой-то другой результат?
Юрий Богомолов: Здесь старый спор о том, как должна развиваться профессиональная спортивная индустрия.
Анна Качкаева: И возвращаясь к тому, как обсуждают международные вещи, истории с допингами. Это ведь касается не только россиян. Некоторая агрессия или неудовольствие по поводу успехов других стран. Как высказался по поводу китайской спортсменки-пловчихи молодой британский тренер, упрекнув ее в том, что она не могла в 16 лет плыть сильнее, чем мужчины. Тут же девушка, рожденная в Прибалтике, переехавшая в Британию, которая, по-моему, на год младше этой барышни китайской, тоже вполне успешно выступила. Здесь никаких недоразумений в связи с допингом не возникло. Или, что меня порадовало, в каком-то из комментариев по поводу российских спортсменов комментатор рассказывал о том, что российские врачи поставили на спортсменке крест, а немецкие врачи крест на ней не поставили, а сделали все возможное, чтобы она вернулась в спорт, и она в итоге выиграла медаль. Вообще от интонации, от контекста и от того, сколько комментатор рассказывает своим соотечественникам, наверное, тоже очень зависит, как эта картинка воспринимается.
Юрий Богомолов: Ну да. Был марафонский забег женщин на 45 километров, было два комментатора, мужчина и женщина. И когда бежала наша Татьяна Петрова, кажется, ей кричали вдогонку... И бежали две кенийские, по-моему, девушки. И комментаторам не показалось неполиткорректным сказать, что «это кенийская мафия».
Анна Качкаева: Так пошутил, я думаю.
Юрий Богомолов: Да, он так пошутил. Он сказал: «Не придирайтесь, но я скажу – это кенийская мафия». А ей кричали вдогонку: «Терпи, Таня! Надо умирать».
Анна Качкаева: Ужас! Вообще про трибуны и зрителей тоже очень любопытно, как они по-разному выглядят.
Юрий Богомолов: А на дистанции по ходьбе в 20 километров наш спортсмен умирал, причем не в фигуральном, а в прямом смысле. Он с дистанции попал в реабилитацию. Он упал. А комментаторы: «Мы обязательно вам расскажем, что случилось. Завтра утром мы обязательно расскажем о состоянии здоровья нашего спортсмена». И еще они очень переживали за то, что кто-то может подумать, что наши спортсмены не целиком отдаются борьбе, не все силы отдают. «Вот смотрите, - говорили они, - он все силы отдал». Ну, понятны те или иные эмоции.
Анна Качкаева: Уместность слов в такие драматические моменты или реакций – это тоже много говорит о профессионализме. Когда Путин заехал на матч финальный, то перед тем, как он обнимал всех, кто-то из комментаторов прекрасную фразу произнес про корейские ноги: «Ах, как эти корейские ноги вылетели!..».
Юрий Богомолов: А я еще видел картинку, когда Медведев наблюдал за игрой наших волейболисток. Наши выиграли. Он спустился с трибуны и стал всех обцеловывать. И это было довольно забавно, потому что девушки были уставшими и очень формально как-то лобзались с премьер-министром. И он как-то дежурно это делал.
Анна Качкаева: Очень любопытно, как в этот контекст помещается реклама. Это и мировые бренды, и наши бренды, и крупные корпорации, и люди, которые туда вписываются. Такого разнообразия, на мой взгляд, глупости и пошлости я давно не видела.
Юрий Богомолов: Все хотят что-то заработать на популярности и интересе к Олимпиаде. Совершенно замечательный, особенно в контексте сегодняшнего дня, рекламный ролик «Роснефти», где очень симпатичный младенец кричит: «Хочу золота!». Наши проигрывают день за днем. Но все равно «хочу золота!».
Анна Качкаева: Довольно странно все-таки младенца приспосабливать к нефтяным компаниям.
Юрий Богомолов: Это психологический эффект. По мере того, как мы теряем шансы на то золото, на это золото, крик отчаяния младенца «хочу золота!» становится все более истеричным и истеричным, как мне кажется. Одно дело, когда вначале был крик, и другое ощущение, восприятие... Это как одна линия может казаться более длинной, чем другая, если к ней приделаны усики, а на самом деле они одинаковые.
Анна Качкаева: Какие-то странные вещи есть. Я не знаю, зарубежный ли это бренд, я не запомнила, что это за освежитель воздуха, который «мы в месте тренировки азербайджанской команды» у борцов. Как это связалось в голове, почему это проходит?..
Юрий Богомолов: Потому что многие продукты, которые рекламируются, в будничной жизни всегда строились на той или иной ассоциативной связи с сексом.
Анна Качкаева: Конечно, с полом, с полезностью – это понятно. Но вот эта буквальность доводит до какого-то абсурда все. С точки зрения того, как это обличено в рекламу самого спорта, роста чемпионов, трогательности, - сомнений нет. Но вдруг возникающие вполне утилитарные товары... Хотя я понимаю, что во многом именно эти глобальные бренды поддерживают показ.
Юрий Богомолов: Происходит любопытная трансформация. Раньше в нашей стране спорт был приватизирован государством, то есть рекорды, достижения, успехи спортсменов, как ордена, вешались на лацканы пиджаков наших больших чиновников и государства, а теперь спорт старается приватизировать бизнес. Причем наглядно. Не то что они вкладывают большие деньги, а «мы пахали». Есть два лозунга, связанные с Олимпиадой. «Главное – не победа, а участие»- кубертеновский, но историческая практика уже давно этот лозунг опрокинула. Потому что «главное в Олимпиаде – участие» - это для тех, кто проиграл. А для всех остальных главное – это победа. В том числе и для зрителей. А другой лозунг – «Спорт и политика должны быть отдельно». Но и тот, и другой невозможны. Спорт есть часть жизни, а стало быть, и политики. И отделить это уже невозможно.
Анна Качкаева: Как это невозможно отделить от зрелища, где телевидение, конечно, достигает пика своих возможностей, уникальности и того, для чего оно было создано – здесь и сейчас, в момент происходящего зафиксировать бурю эмоций и показать не требующий иногда комментариев спектакль победы или поражения.
Юрий Богомолов: Я вот думаю: приедет ли Обама на финальный матч по баскетболу? Обама же баскетболист, это его любимый вид спорта.
Анна Качкаева: Вот Путин приехал. Между прочим, в этом году это очень подчеркивали: тут Меркель, здесь... Главы государств всегда были на открытии или на закрытии. Но вот чтобы они еще приезжали к финальным историям - по-моему, это нетипичная ситуация. И они проявляют тоже некоторые человеческие порывы. Когда Путин, подскакивающий на трибуне, поднявший руки, в рубашке, без пиджака – это его приближает к людям.
И еще одна важная деталь, которую мы упустили, но о ней имеет смысл сказать. Наша коллега Арина Бородина, посмотрев на рейтинги перед выходными, всем нам рассказала, что на универсальных каналах, на «больших»... Хотя «Первый» и «Второй» очень стараются, и специальные кусочки для этого выделили, чтобы каждый день все могил смотреть, и в «Новостях», вроде бы, все программируется, и промотируется. Но не смотрят. В основном смотрят «Россию 2», где прямой эфир и очень много спорта, где был привычный спорт. Вы это как-нибудь себе объясняете? Это эффект того, что все-таки спорт должен быть на отдельном месте, и эффект прямого эфира очень важен, а не с отложенным просмотром? И в обычной сетке такое состязание не воспринимается, что ли?
Юрий Богомолов: Я думаю, что люди хотят цельного впечатления, некоего постоянства. Ты остался на этом канале, ты смотришь разные состязания...
Анна Качкаева: Не хочется метаться. Хотя когда ты сейчас переключаешь кнопки, то спорт-то везде.
Юрий Богомолов: Но для этого надо все-таки программу изучить. И самая главная проблема, которая остается, - в каком направлении двигаться спортивной индустрии. В огосударствление ее тотальном, как это сделано в Китае, или все-таки в рыночном плане, беря пример со Штатов?
Анна Качкаева: Или Британии, которая так выглядела с точки зрения смысла и идеологии.
Экватор телевизионный наступил в показе Олимпиады. Про открытие все уже все сказали, поэтому не имеет смысла возвращаться, хотя, конечно, смысл и само зрелище были фантастическими. И очень трудно будет переплюнуть следующим придумывателям смысла то, что мы видели во время открытия. Вот теперь это все разнеслось на каналах, в «Новостях» - все «Новости» теперь открываются Олимпиадой. Все говорят только об Олимпиаде. Вот о ваших общих впечатлениях через неделю соревнований.
Юрий Богомолов: Все-таки это совершенно замечательный сериал по своему накалу, напряжению, по интригам, которые возникают так или иначе. Матч между сборной России и Испании по баскетболу был драматичным: проигрывали, выигрывали, снова проигрывали...
Анна Качкаева: А теннис с Шараповой!..
Юрий Богомолов: И на последних трех секундах - бросок баскетболиста Шведа из неудобного положения 3-очковый, и мы одно очко берем. Или наши волейбольные команды, мужская и женская, - тоже невероятные матчи. Ну и естественно - теннис. Две наши теннисистки успешно шли, но, в конце концов, уступили. Ведь все настраиваются на патриотический лад. Патриотический интерес подогревает градус азарта, с которым смотрят. А когда наша команда откуда-то выбывает, наш спортсмен вылетает, то интерес несколько падает, но не обрушивается. Потому что на Олимпиаде азарт борьбы чистый, искренний, душевный – все это есть. А главное, есть эстетика.
Анна Качкаева: Мне кажется, очень важно объяснить слушателям... естественно, увлеченно наблюдают за тем, что происходит, но, может быть, не отдают себе отчета в том, как это теперь показывают. А показывают это совершенно фантастически. Количество камер, точек съемки, видимых деталей, повторов, то, как делают все с крупными планами, с изяществом и драматургической насыщенностью, улавливая возможный поворот головы, реакцию, жест, взгляд, подчеркивают это нам на повторах.
Юрий Богомолов: Мне запомнилось, когда какая-то дискоболка метала диск, она раскручивается, диск летит, и пока диск летел – на повторе показали всю гамму ее чувств, которые она испытала с того момента, когда диск оторвался от нее, и пока он не приземлился. А испытала она сначала дикое удовлетворение, потом все-таки, видимо, результат не удовлетворяет – и скисшая...
Анна Качкаева: Это было очень видно с Шараповой и Уильямс – мощь, энергию этой афроамериканки и изящную красоту, но нервную на лице у Марии – это было совершенно потрясающее зрелище!
Юрий Богомолов: И было видно, что игрушечный грузовичок едет против танка настоящего.
Анна Качкаева: Эта энергия пробивала, конечно, экран.
Юрий Богомолов: Есть метафора: плетью обуха не перешибешь. И вот это здесь было наглядно явлено.
Анна Качкаева: Я хочу обратить внимание, что в этом году, и «Би-Би-Си» нам об этом рассказывало, в этой Олимпиаде в несколько раз увеличилось количество возможностей, во-первых, HD, качества картинки, количество мобильных камер. Вы, наверное, иногда видите, как в кадр попадают камеры на рельсах, ими уставлены все спортивные площадки, и они фиксируют. И сейчас эти все электронные возможности старта, тут же возникающей на дорожках дополнительной инфографики с картами, флажками, секундами, движущегося фотофиниша и так далее. Это потрясающе!
Юрий Богомолов: Телевизионные технологии сделали настоящим шоу спортивные состязания. Я помню, в мои молодые годы были споры: шахматы – это спорт или искусство? И была дилемма. Вот сегодня мы сталкиваемся с проблемой: спорт – это состязание или шоу?
Анна Качкаева: Я думаю, что теперь уже и то, и другое.
Юрий Богомолов: Но это другое качество всего того, что мы видим. И по телевизору интереснее, видимо, смотреть. Кстати, я на трибуны обращаю внимание – они ведь не сильно заполнены.
Анна Качкаева: Хотя пишут и говорят, что это связано с перепродажами, с маклерами и так далее. Но есть ощущение, что не только с этим.
Юрий Богомолов: Игровые виды, конечно, привлекают внимание, потому что соучастие...
Анна Качкаева: В игре мы можем участвовать, а вот когда бегун или прыгун, или пловец, то, конечно, только телевизор. А что они с водой делают, когда каждую мышцу тела с нижнего плана, в прозрачной воде... Ихтиандры плавают.
Юрий Богомолов: Теперь спорт неотделим от телевидения, а для телевидения спорт – это просто спасение, особенно у нас.
Анна Качкаева: В смысле денег или в смысле зрелища, или в смысле того, что возвращается хоть какой-то смысл самому телевидению?
Юрий Богомолов: Возвращается подлинность реальности, которая куда-то исчезает, мы не ощущаем почвы под собой. И та картинка, которая есть, непонятно... как говорил Салтыков-Щедрин: это реальное или дуновение какое-то?
Анна Качкаева: Еще немножечко о картинке. Наверное, все видели с Лени Рифеншталь и «Триумф воли», и «Олимпию». Очень много из того, что в тех фильмах черно-белых, с крупными планами, руками, реакциями и так далее было снято или продемонстрированы возможности этих зрелищ без всяких выкрутасов мультимедийных и цифровых, точно показывало, что такое масштаб и как это может работать с точки зрения политики и идеи. По-вашему, такое телевизионное зрелище, которое мы видим... И всегда слышно, как комментируют – ты слышишь другие языки, другие голоса, другие реакции на стадионах. Это в российской интерпретации тоже политика или все-таки зрелище, эстетика, как вы сказали?
Юрий Богомолов: Естественно, есть эстетика...
Анна Качкаева: Все-таки от политики отошли?
Юрий Богомолов: Не все от нас зависит. Картинка же делается там, ну, иногда монтируется. Но есть некая атмосфера, некий контекст, в котором существует зритель в качестве зрителя, который живет в своей стране, в своей конкретной социальной, общественной и политической ситуации, который участвует не в формировании картинки, а в формировании отражения этой картинки в себе. Поэтому и возникают какие-то ощущения и противоречия. Мы в реальности ведь не очень понимаем разницу между нацией и государством. ООН – это называется «Организация Объединенных Наций», а на самом деле – Организация объединенных государств. А вот во время Олимпиады мы начинаем понимать, что есть государства, есть режим в этом смысле, и есть понятия «Отчизна», «страна». Это понимал еще Михаил Лермонтов, который говорил: «Любою Отчизну я, но странною любовью...», - и противопоставлял эти вещи. Тут тоже возникает своего рода противоречие. Люди могут иметь серьезные претензии к режиму, к государству, но на подсознательном уровне они очень переживают за спортсмена, как представителя своей национальности, своей Отчизны.
Анна Качкаева: Все-таки Олимпиада очень очеловечивает нацию и чуть-чуть делает человечнее государство. Когда спортсмен поднимается за медалью, и поднимается флаг, вот он смотрит, и первая реакция в синхроне с подбежавшим с микрофоном журналистом, с адреналином, с плещущейся радостью, что «я победил», или, наоборот, с печалью, что «я недотянул», или еще чего-то, - действительно это триумф воли человеческой, энергии. И она заставляет, видимо, иначе реагировать.
Юрий Богомолов: Было определенное противоречие, связанное вот с чем. Первые три золотые медали были выиграны дзюдоистами с Кавказа. И именно в тот момент, когда их награждали, - была церемония, чуть позже их обнимал президент, - их поприветствовал губернатор Краснодарского края Ткачев. Но он поприветствовал тем, что эти кавказцы – это как бы люди с другой планеты, их фильтровать надо, и предложил казачью дружину, где казаки могут делать что угодно.
Анна Качкаева: С другой стороны, в Олимпиаде борец в греко-римской борьбе – новосибирец. Это и есть «нация и государство».
Юрий Богомолов: Есть патриотизм с разными акцентами. Есть дворовый патриотизм, когда соревновались двор на двор. Есть региональный патриотизм, есть национальный, государственный, даже есть расовый патриотизм, который загнан в подполье, но время от времени дает о себе знать. А после того, как Ткачев послал привет несколько расистского свойства, когда Болт бежал свою 100-метровку, ему вдогонку кинули бутылку и ругательства. То есть проникает всякого рода...
Анна Качкаева: И это касается не только российского губернатора, но и зрителя с трибуны, который швырнул бутылку.
Юрий Богомолов: Одно дело – зритель с трибуны, другое дело – глава края, видный деятель партии, которая всем рулит. Ну, ладно, он не знает, кто такой Пруст, но то, что он не понимает того, что он делает в данном случае, это проблема. Кстати, Олимпийское движение по ходу своего развития... Ведь церемония открытия и закрытия – это всегда триумфы толерантности и политкорректности.
Анна Качкаева: И вроде бы, это каждый раз поднимает на новую высоту представление человека о человеке. Посмотрите, сколько в этом году было в командах, что невозможно было себе представить раньше, женщин, три или четыре страны, причем не просто женщины с открытыми лицами, а женщины-спортсменки. И количество стран невероятное, и маленькие, и большие. Я уж не говорю о том, как раздвинулась рамка возможностей – спортсмен из Южной Африки на протезах, который добился участия в обычных, а не параолимпийских играх.
Юрий Богомолов: Я хотел бы помянуть добрым словом «Первый» и «Российский» каналы, которые по-братски разделили самые рейтинговые состязания между собой, но и платформу спортивных каналов «НТВ-Плюс».
Анна Качкаева: И спасибо, что всех комментаторов, наконец, из «НТВ-Плюс» пустили на «Первый», потому что если бы не Анна Дмитриева, то теннис бы был наверняка не так хорош, как в ее исполнении, с замечательными рассказами про биографии спортсменок, чего не делают очень многие.
Юрий Богомолов: И телеканал «Дождь», который не имел возможности вести трансляцию, но имел возможность смаковать.
Анна Качкаева: Да, тут ребята развлекались. И они приглашают по каждому виду спорта всяких людей то в бадминтон поиграть, то еще за что-нибудь поболеть на крыше.
Юрий Богомолов: Конечно, эта Олимпиада для нашего телезрителя, да и для всех... От Олимпиады к Олимпиаде технологии так развиваются стремительно...
Анна Качкаева: И они очень помогают пониманию этой сериальности, художественной ценности и драматургии. Мне кажется, что еще даже в Пекине не было таких эффектов с держанием крупных планов. Это же какая режиссерская партитура на стадионах, когда они точно расписывают и следят, и держат эти камеры.
Юрий Богомолов: И если опять вспомнить Лени Рифеншталь, Берлинскую Олимпиаду, это все было рукотворно. А теперь это вопрос технологического совершенства, это уже проза, рутина этой жизни, тем не менее, она впечатляет, она производит впечатление.
Анна Качкаева: Очень любопытный фон, поскольку Россия впервые (может быть, за эту неделю еще что-то изменится), как я понимаю, на 9-ом месте в командном зачете условном, который все всегда ругают. Но россияне не ругали до той поры, пока были в первой «тройке». А теперь вдруг в «Новостях» пошла тема: «Да что обсуждать этот командный зачет! Это несерьезно, нехорошо. Это унижает небольшие страны». Когда это произнес Илья Авербух, я прямо подскочила: Россия – небольшая страна?!
Юрий Богомолов: Он заступается за Северную Корею, которая была все время вперед нас, но сейчас приотстала. А уж Южную Корею нам бы догнать.
Анна Качкаева: Китай, Америка и Великобритания стараются не педалировать больше эту тему.
Юрий Богомолов: Но все равно видно, как уязвлены чиновники.
Анна Качкаева: Ну, отставки уже понеслись.
Юрий Богомолов: Любопытно, когда назначили Капелло тренером сборной России, сколько наши и футболисты, и тренеры, и чиновники стенали: «Как иностранец может тренировать национальную команду?!». А теперь вдруг выясняется, что зарубежные специалисты делают погоду в футбольном нашем чемпионате, я имею в виду Спаллетти, нового тренера «Спартака» и нового тренера «Локомотива», они оказываются впереди. И кроме того, тренер сборной по дзюдо показал то, что не могли в течение многих десятилетий наши дзюдоисты показать.
Анна Качкаева: То есть дело, видимо, и в тренере тоже, а не только в возможностях ребят.
Юрий Богомолов: И наверное, в первую очередь. Потому что тренер сборной по баскетболу Блатт сделал нашу баскетбольную команду, которая сражается на уровне... А тренер сборной женской по баскетболу, он провалил абсолютно. Как и тренер сборной по плаванию провалил все это. Местечковый патриотизм наших некоторых чиновников...
Анна Качкаева: Я уж не говорю о том, что как-то странно это. После Ванкувера никаких выводов не сделали. А что же вы рассчитываете на какой-то другой результат?
Юрий Богомолов: Здесь старый спор о том, как должна развиваться профессиональная спортивная индустрия.
Анна Качкаева: И возвращаясь к тому, как обсуждают международные вещи, истории с допингами. Это ведь касается не только россиян. Некоторая агрессия или неудовольствие по поводу успехов других стран. Как высказался по поводу китайской спортсменки-пловчихи молодой британский тренер, упрекнув ее в том, что она не могла в 16 лет плыть сильнее, чем мужчины. Тут же девушка, рожденная в Прибалтике, переехавшая в Британию, которая, по-моему, на год младше этой барышни китайской, тоже вполне успешно выступила. Здесь никаких недоразумений в связи с допингом не возникло. Или, что меня порадовало, в каком-то из комментариев по поводу российских спортсменов комментатор рассказывал о том, что российские врачи поставили на спортсменке крест, а немецкие врачи крест на ней не поставили, а сделали все возможное, чтобы она вернулась в спорт, и она в итоге выиграла медаль. Вообще от интонации, от контекста и от того, сколько комментатор рассказывает своим соотечественникам, наверное, тоже очень зависит, как эта картинка воспринимается.
Юрий Богомолов: Ну да. Был марафонский забег женщин на 45 километров, было два комментатора, мужчина и женщина. И когда бежала наша Татьяна Петрова, кажется, ей кричали вдогонку... И бежали две кенийские, по-моему, девушки. И комментаторам не показалось неполиткорректным сказать, что «это кенийская мафия».
Анна Качкаева: Так пошутил, я думаю.
Юрий Богомолов: Да, он так пошутил. Он сказал: «Не придирайтесь, но я скажу – это кенийская мафия». А ей кричали вдогонку: «Терпи, Таня! Надо умирать».
Анна Качкаева: Ужас! Вообще про трибуны и зрителей тоже очень любопытно, как они по-разному выглядят.
Юрий Богомолов: А на дистанции по ходьбе в 20 километров наш спортсмен умирал, причем не в фигуральном, а в прямом смысле. Он с дистанции попал в реабилитацию. Он упал. А комментаторы: «Мы обязательно вам расскажем, что случилось. Завтра утром мы обязательно расскажем о состоянии здоровья нашего спортсмена». И еще они очень переживали за то, что кто-то может подумать, что наши спортсмены не целиком отдаются борьбе, не все силы отдают. «Вот смотрите, - говорили они, - он все силы отдал». Ну, понятны те или иные эмоции.
Анна Качкаева: Уместность слов в такие драматические моменты или реакций – это тоже много говорит о профессионализме. Когда Путин заехал на матч финальный, то перед тем, как он обнимал всех, кто-то из комментаторов прекрасную фразу произнес про корейские ноги: «Ах, как эти корейские ноги вылетели!..».
Юрий Богомолов: А я еще видел картинку, когда Медведев наблюдал за игрой наших волейболисток. Наши выиграли. Он спустился с трибуны и стал всех обцеловывать. И это было довольно забавно, потому что девушки были уставшими и очень формально как-то лобзались с премьер-министром. И он как-то дежурно это делал.
Анна Качкаева: Очень любопытно, как в этот контекст помещается реклама. Это и мировые бренды, и наши бренды, и крупные корпорации, и люди, которые туда вписываются. Такого разнообразия, на мой взгляд, глупости и пошлости я давно не видела.
Юрий Богомолов: Все хотят что-то заработать на популярности и интересе к Олимпиаде. Совершенно замечательный, особенно в контексте сегодняшнего дня, рекламный ролик «Роснефти», где очень симпатичный младенец кричит: «Хочу золота!». Наши проигрывают день за днем. Но все равно «хочу золота!».
Анна Качкаева: Довольно странно все-таки младенца приспосабливать к нефтяным компаниям.
Юрий Богомолов: Это психологический эффект. По мере того, как мы теряем шансы на то золото, на это золото, крик отчаяния младенца «хочу золота!» становится все более истеричным и истеричным, как мне кажется. Одно дело, когда вначале был крик, и другое ощущение, восприятие... Это как одна линия может казаться более длинной, чем другая, если к ней приделаны усики, а на самом деле они одинаковые.
Анна Качкаева: Какие-то странные вещи есть. Я не знаю, зарубежный ли это бренд, я не запомнила, что это за освежитель воздуха, который «мы в месте тренировки азербайджанской команды» у борцов. Как это связалось в голове, почему это проходит?..
Юрий Богомолов: Потому что многие продукты, которые рекламируются, в будничной жизни всегда строились на той или иной ассоциативной связи с сексом.
Анна Качкаева: Конечно, с полом, с полезностью – это понятно. Но вот эта буквальность доводит до какого-то абсурда все. С точки зрения того, как это обличено в рекламу самого спорта, роста чемпионов, трогательности, - сомнений нет. Но вдруг возникающие вполне утилитарные товары... Хотя я понимаю, что во многом именно эти глобальные бренды поддерживают показ.
Юрий Богомолов: Происходит любопытная трансформация. Раньше в нашей стране спорт был приватизирован государством, то есть рекорды, достижения, успехи спортсменов, как ордена, вешались на лацканы пиджаков наших больших чиновников и государства, а теперь спорт старается приватизировать бизнес. Причем наглядно. Не то что они вкладывают большие деньги, а «мы пахали». Есть два лозунга, связанные с Олимпиадой. «Главное – не победа, а участие»- кубертеновский, но историческая практика уже давно этот лозунг опрокинула. Потому что «главное в Олимпиаде – участие» - это для тех, кто проиграл. А для всех остальных главное – это победа. В том числе и для зрителей. А другой лозунг – «Спорт и политика должны быть отдельно». Но и тот, и другой невозможны. Спорт есть часть жизни, а стало быть, и политики. И отделить это уже невозможно.
Анна Качкаева: Как это невозможно отделить от зрелища, где телевидение, конечно, достигает пика своих возможностей, уникальности и того, для чего оно было создано – здесь и сейчас, в момент происходящего зафиксировать бурю эмоций и показать не требующий иногда комментариев спектакль победы или поражения.
Юрий Богомолов: Я вот думаю: приедет ли Обама на финальный матч по баскетболу? Обама же баскетболист, это его любимый вид спорта.
Анна Качкаева: Вот Путин приехал. Между прочим, в этом году это очень подчеркивали: тут Меркель, здесь... Главы государств всегда были на открытии или на закрытии. Но вот чтобы они еще приезжали к финальным историям - по-моему, это нетипичная ситуация. И они проявляют тоже некоторые человеческие порывы. Когда Путин, подскакивающий на трибуне, поднявший руки, в рубашке, без пиджака – это его приближает к людям.
И еще одна важная деталь, которую мы упустили, но о ней имеет смысл сказать. Наша коллега Арина Бородина, посмотрев на рейтинги перед выходными, всем нам рассказала, что на универсальных каналах, на «больших»... Хотя «Первый» и «Второй» очень стараются, и специальные кусочки для этого выделили, чтобы каждый день все могил смотреть, и в «Новостях», вроде бы, все программируется, и промотируется. Но не смотрят. В основном смотрят «Россию 2», где прямой эфир и очень много спорта, где был привычный спорт. Вы это как-нибудь себе объясняете? Это эффект того, что все-таки спорт должен быть на отдельном месте, и эффект прямого эфира очень важен, а не с отложенным просмотром? И в обычной сетке такое состязание не воспринимается, что ли?
Юрий Богомолов: Я думаю, что люди хотят цельного впечатления, некоего постоянства. Ты остался на этом канале, ты смотришь разные состязания...
Анна Качкаева: Не хочется метаться. Хотя когда ты сейчас переключаешь кнопки, то спорт-то везде.
Юрий Богомолов: Но для этого надо все-таки программу изучить. И самая главная проблема, которая остается, - в каком направлении двигаться спортивной индустрии. В огосударствление ее тотальном, как это сделано в Китае, или все-таки в рыночном плане, беря пример со Штатов?
Анна Качкаева: Или Британии, которая так выглядела с точки зрения смысла и идеологии.
