Елена Фанайлова: Свобода в кафе «Март». Группа «Крис Аивер и Бэнд»: солистка группы Крис Аивер, вокал, тексты, музыка, гитара; Константин Плуталов, скрипка, гитара, автор текстов, вокал; Дмитрий Плутов, бас-гитара; Сергей Актуш, флейта.
Первую песню какую будете представлять?
Крис Аивер: Называется «Форте». Я потом расскажу историю, с ней связанную, некоторые мистические подробности.
«Запрети мне дышать
Я останусь здесь, у твоих ног
Мой потолок
Прошибет безумная немота
Разве так просто – взять и остаться?
Ответь мне, какой бог
Умер
Когда появилась твоя красота?
Парой аккордов поделиться
И - вон за дверь, вон! -
Ты не рожден, чтобы коптить со мной этот мир
Сколько еще будет дымиться
Мой небосклон
Пару высоких найдешь и так
Я оставляю себе эфир
Припев:
И что было раньше, не будет больше,
Ты опоздал
И что было раньше, не будет больше,
Первые скрипки - форте! -
Занавес
Я не смолчу
И не буду пытаться скрыть
Панику плеч задевающих невзначай
Незачем лгать
Если некуда больше плыть
Страшная вещь - эти двери не ждут твоего ключа
Полупьяные боги
Со смехом теряются в темноте
Чиркает кремень, я оступаюсь и тороплюсь
Самое синее небо
Я на самой сплошной полосе -
Вот и все, ты свободен.
Твой джаз не вылечит мой блюз.
Припев:
И что было раньше, не будет больше,
Ты опоздал
И что было раньше, не будет больше,
Первые скрипки - форте! -
Занавес
Телефонистки,
Телефонессы -
Да будьте вы прокляты...
Венецианские
Маски твои
На том конце провода...
Припев:
И что было раньше, не будет больше,
Ты опоздал
И что было раньше, не будет больше,
Первые скрипки - форте! -
Занавес».
Текст был написан практически за 10 минут. Мы приехали на свою любимую тогда студию, где мы постоянно репетировали, эта студия находилась на станции метро «Электрозаводская», чудесная студия под названием «Улитка». Мы приезжаем – а там пустота, тишина, и все выглядит так, как будто мы попали в другой мир. В сказках у Нила Геймана такое бывает, когда открываешь дверь – и попадаешь в параллельную реальность. Мы приезжаем, а там даже света нет, нет ничего. Мы просидели там несколько часов. Песня была написана в состоянии мистического откровения. Потому что мне казалось, что я нахожусь на абсолютно другой планете. И ребята явно чувствовали себя примерно так же.
Константин Плуталов: Там была потрясающая лесенка, на которой замечательно проводилось время, там много отрепетировано.
Крис Аивер: И написано очень много песен.
Елена Фанайлова: Вообще от этой песни, конечно, есть театральное ощущение, у нее есть пространство. Это музыкальный театр любовно-военных действий, я бы сказала.
Крис Аивер: Можно и так сказать. Это трэш-кабаре, по-моему.
Елена Фанайлова: Сережа, вы с какого времени в группе?
Сергей Актуш: Мы с Крис знакомы уже очень-очень много лет. Я шел со своим другом-музыкантом по набережной с флейтой в руках, а Крис сидела на этой набережной и играла на гитаре. Тогда мы были еще маленькие, ничего не умели, но уже хотелось что-то делать. «О! Ты играешь здорово!», - «И ты играешь здорово!».
Елена Фанайлова: А у вас есть какое-то профессиональное образование?
Сергей Актуш: Да, музыкальное. Причем мы учились в одной музыкальной школе, жили в одном районе. И случайно познакомились.
Елена Фанайлова: Дмитрий, как вы присоединились к группе?
Дмитрий Плутов: В этом году. Буквально сразу после Нового года меня позвал Костя, позвонил и сказал, что через неделю концерт, и его нужно отыграть. Мы сделали за неделю пару репетиций, отыграли.
Крис Аивер: А чудесная девушка Дмитрия Плутова – талисман нашей группы.
Елена Фанайлова: Как вы сами для себя определяете стилистику вашу? В каком стиле вы играете, если можно вообще так сказать?
Крис Аивер: Псих-рок-кабаре-джаз. Я пыталась определить – невозможно. Мы делаем очень разные вещи, и больше всего это похоже на переезжающий с места на место цирк. Трэш-шапито. Кличка у Константина Дмитриевича расходная – «слон», у меня – «кот», а Сережа «заяц».
Константин Плуталов: А я могу рассказать, как я появился в группе. Началось все с того, что мы с Сережей играли в группе «Лего», первый курс был. На один из концертов мы приехали, как обычно, без всего, по крайней мере, я приехал без барабанов, играл на какой-то перкуссии, это очень понравилось Крис. Она подошла и сказала: «Чувак, научи мою подругу играть».
Крис Аивер: И потом на дне рождения моего чудесного младшего брата мы начали вместе играть. И когда Сережа, с которым я играла тогда вместе концерты, ушел в армию, защищать нашу прекрасную родину, я пригласила Костю саккомпанировать мне на скрипке.
Елена Фанайлова: Каковы источники вашего музыкального вдохновения?
Сергей Актуш: Все начиналось с городских легенд. Когда мы встретились, мы были романтичными подростками, с прекрасными, возвышенными идеалами...
Елена Фанайлова: И это чувствуется до сих пор.
Сергей Актуш: ...которые вырывали нас из реальности окружающей, серой, песочной, рассыпающейся вокруг нас. Городская романтика и порождает эту музыку. Что-то мы подслушиваем, что-то мы узнаем, общаясь с людьми, встреченными в метро или на улице, слушаем какую-то музыку совершенно случайную, или неслучайную. Таким образом, рождается вдохновение, которое заставляет нас пытаться сделать что-то прекрасное в этом мире.
Елена Фанайлова: Константин и Крис являются авторами и текстов, и музыки. Давайте чередовать авторство. «Форте» - это песня Крис. А сейчас будет песня Кости. Как она называется?
Константин Плуталов: Просто «Блюз». Я попробовал совместить такие странные вещи, как блюз и вампирскую тематику.
«Незаметно
я открываю вчерашний день
Непременно
бокал вина допить до дна
И молча слушать, как же ночь длинна.
Тихо-тихо
закрыты двери на все замки
Лихо завернут сюжет
в крови манжеты
И неясный стук на этаже.
Осторожно!
Нажать не сможешь на курок
И только тихий ветерок и невозможно
Вернуться в вальс и танцевать на дне реки
Куда длиннее лепестки твоей руки.
Заманчивый шепот, приглашение на бал
К той, которую так ждал и не нашел.
В глухом подвале на камнях
Или в сожженный особняк
И сердце в такт.
И сны неведомы ночами,
Гаснет день в самом начале
Даже так.
Я собираюсь замедлить шаг
Чтобы посмотреть еще чуть-чуть,
Как ты в глазах ее тонуть будешь,
Дурак.
Я не посмею так сказать тебе
Превыше жизни стать ей под стать.
Незаметно я закрываю вчерашний день,
Непременно его вина, что ты одна
Его до капли высушишь, до дна».
Елена Фанайлова: Вы любите «вампирские» саги?
Константин Плуталов: Нет. Случайный какой-то порыв вдохновения. Мне очень хотелось написать блюз.
Крис Аивер: Это та самая городская романтика, о которой говорит Сережа.
Константин Плуталов: Я перечитал на тот момент Сергея Лукьяненко.
Крис Аивер: Если говорить по поводу источников вдохновения, когда мы только познакомились с «отцом» коллектива Костей, у нас произошла странная ситуация, что вдруг я, человек, который всегда держится своей какой-то стороны... То есть я могу встать где-то в сторонке, курить и наблюдать за тем, как происходит что-то вокруг, а потом писать какие-то рассказы, еще что-то. И я вдруг начинаю разговаривать с каким-то незнакомым человеком хором, начали хором отвечать на какие-то вопросы, поняли, что мы слушаем одну и ту же музыку, читали одни и те же книги. У Кости в школе было два друга, одного звали Макс, а второго звали Дос. И у меня в школе было два друга, одного звали Макс, а другого звали Доц. Огромное количество совпадений. И мы, узнавая об очередном, начинали посылать друг друга на фиг, кричать: «Что ты делаешь? Ты взрываешь мне мозг!». «Вылезай из моей головы, зараза!», - была самая распространенная фразочка. И когда такое совпадение идет, не начать писать вместе музыку, если ты творческий человек, не начать писать вместе какие-то вещи почти невозможно. Тем более что Костя – это единственный человек, рядом с которым находясь, я могу спокойно работать. У нас это совершенно взаимно. Таким образом, этот человек стал моим лучшим другом и «отцом» этого чудесного коллектива. Наши ребята шутят, что мы – один человек, просто я – темная сторона, а он – светлая.
Елена Фанайлова: Какие книжки вы читаете?
Сергей Актуш: Я уже несколько лет не читаю художественную литературу практически, за исключением классики. В основном это психологи, психологи-философы, буддистские трактаты, и все с этим связанное. Из художественной литературы, пожалуй, только Достоевский.
Дмитрий Плутов: На меня особенно повлияла книжка Сэлинджера «Над пропастью во ржи», когда я ее прочитал впервые лет в 18. Сейчас мне кажется, что лучше бы я ее читал лет в 14-16, она бы на меня сильнее повлияла, я мог бы быть совсем другим человеком, чем сейчас.
Елена Фанайлова: А кем бы вы были, если бы не были собой, сейчас?
Дмитрий Плутов: Не знаю. Может быть, бизнесменом или врачом.
Крис Аивер: Тебе больше хотелось бы стать бизнесменом или врачом, чем басистом?
Дмитрий Плутов: Конечно, нет.
Елена Фанайлова: А я представила, что вы были бы хиппи, персонажем, похожим на главного героя «Над пропастью во ржи» Холдена Колфилда.
Дмитрий Плутов: Может быть. Но мне кажется, все эти впечатления нужно пережить, принять и понять, кто ты есть на самом деле.
Елена Фанайлова: Костя, а вы какие книжки читаете?
Константин Плуталов: Сейчас я читаю Гессе «Игру в бисер».
Крис Аивер: Это я ему посоветовала.
Константин Плуталов: Крис меня воспитывает в культурном смысле.
Крис Аивер: Это он меня воспитывает в моральном смысле.
Елена Фанайлова: Темная и светлая сторона.
Константин Плуталов: Как светлая сторона, я большой любитель Сергея Лукьяненко.
Елена Фанайлова: И конечно, на стороне светлых сил. Крис, ваши литературные предпочтения.
Крис Аивер: Я читаю очень разную литературу, поскольку я сама периодически пишу. Я считаю, что человек, который пишет, должен очень много читать, смотреть, видеть. Я читаю достаточно большое количество современных авторов и русских, и западных. Костя назвал Лукьяненко как что-то большое и светлое, а я как большое и светлое назову Нила Геймана. Он мне настолько ударил в сердце в свое время... Тем более, я большая любительница «Книги джунглей», которую я читала в детстве много раз. А тут вдруг история с кладбищем, которая является некой аллегорией истории Маугли, Гейман сам писал об этом. Я обожаю его короткие рассказы, я с огромным удовольствием смотрю какие-то фильмы, мультики, которые делают по его творчеству. Я не говорю, что мне раньше нравились какие-то книги, о которых Сережа говорил, которые я Косте советую, а тут я вдруг читаю более легкую литературу. Я не считаю, что он «легкий», я считаю, что он более понятный, может быть. У него есть те городские легенды, по которым мы так тащились, когда мы были маленькими, когда мы начинали играть, те наши чувства, которые воплощены в этой литературе. Я без ума от комикса, по-моему, он называется «Песочный человек». Особенно одна часть – «Так хлопают ее крыла».
Елена Фанайлова: Вы постоянно говорите «городские легенды». Мне кажется, что в вашей музыке и песнях вы сами конструируете какие-то городские легенды. Так что за городские легенды? Сережа сказал, что это могут быть какие-то подслушанные истории в метро, совершенно случайные люди, с которыми вы встретились. Что еще?
Сергей Актуш: У нас сложился такой образ жизни, что... у Юнга это называется «синхрония», когда события притягиваются к тебе психологически значимые. Часто получается так, что мы встречаем интересных людей в тех местах, где их обычно не встречаешь. Например, ловишь машину, чтобы доехать от работы до дома, а за рулем – режиссер-постановщик с «Мосфильма». И вместо того, чтобы ехать по короткому пути 15 минут, вы с ним едете час, за это время успеваете поговорить, например, о джазе 30-х годов, он оказывается большим знатоком. Или случайно нас приглашают знакомые люди, а там оказывается какая-нибудь дальняя подруга, приехавшая их Владикавказа или с Севера, и от нее тоже идет энергия, информация. И на месте сразу придумываются какие-то задумки, какие-то фразы запоминаются. Крис – это у нас сборник цитат и афоризмов от встреченных людей. Периодически выдает какие-то фразы, которые запоминает, а потом: «О! Так это хорошая фраза!», - и получается песня.
Елена Фанайлова: Получается, что вы достаточно внимательны к тому, что происходит вокруг вас. Вы прилагаете специальные усилия для того, чтобы вылавливать эти истории? Или вы полагаете, что они сами вас находят?
Крис Аивер: Усилия здесь невозможно прилагать. Либо к тебе это идет, либо не идет. Либо получается, либо не получается. Одна из моих любимых историй, как я в этом году лежала в больнице. Я вообще не переношу ни врачей, ни больниц, для меня это страшный стресс. Я приезжаю в больницу, закрываюсь тетрадкой, в которой что-то черкаю, а вокруг меня вдруг образовываются какие-то совершенно инопланетные создания. Там был фантастического, фантасмагорического вида мужик, который не снимал ушанку, ходил по больнице в ушанке, его фамилия – Севастопольский. Это просто на вкус можно пробовать. И вот он пытался добиться непонятной таблетки, он даже не знал, как это называется, у своего чудесного лечащего врача, который, проходя мимо, пританцовывал в бахилах. Ему кричали: «Дай ты мне таблёшку». Он разворачивался, пританцовывая в бахилах: «Ходим в туалет, пьем порошки, ждем оттепели», - и шел дальше. И это все постоянно нас окружает. В больницу ты попал, приехал ты в аэропорт, приехал на работу... Мне недавно досталась подработка фантастическая. Мне позвонили и сказали: «Очень нужны руки, у нас фирма «горит». Я говорю: «У меня сейчас отпуск, каникулы. Могу». Я прихожу, мне говорят: «Вот это надо отсканировать». И мне выдают советские книги, архивы советских времен. Меня никто не просил не разглашать, мне просто принесли в руки и сказали: «Загляни в соседнюю комнату». Я заглядываю – а их там полкомнаты набито. Говорят: «Вот это надо до сентября разгрести. Нас тут 10 человек. Помоги, пожалуйста». Мы сидим, сканируем, собираем листочки, которые разваливаются в руках.
Елена Фанайлова: А почему вы сказали о неразглашении? Там были какие-то секретные архивы?
Крис Аивер: Я этого не исключаю. Судя по тому, что там написано и как выглядят эти книги, вполне может быть, что это нетривиальная литература. И это происходит с нами постоянно.
Елена Фанайлова: Так рождаются городские легенды.
Крис Аивер:
«...видели сотни снов безнаказанно.
Трогали струны, не говорили слов
Все сказано.
Глупые боги плачут тебе в лицо
Не жди меня
Станем теперь невидимы духами
Где твоя музыка? Где твоя музыка?
Я не хочу твоих глаз
Где ты? Где ты?
Тонкими нотами город уносит нас ветром...
Дышишь холодным, паром целуешь вскользь...
Не убивай последнее, не молчи, не теряй меня
Я буду здесь
Так будь моим гением, будь моим гением
Где твоя музыка? Где твоя музыка?
Я не узнаю твоих глаз
Где ты? Где ты?
Тонкими нотами город уносит нас
Ветром нас».
Константин Плуталов: Следующей будет песня Крис, с моей музыкой, которая была написана странным образом. Поехали мы как-то на дачу к друзьям, спать ложились, наверное, часа в 4 утра. Мы с Крис немножечко поцапались. Но, ложась спать, я успел сказать фразу: «Если что – буди». И в 6 утра я просыпаюсь. «Костя, я текст написала. Пиши музыку». И в 6 утра где-то под Москвой это было написано. Песня «Война».
«Снова бессонная ночь вцепилась мне в горло и просит пить
Хочется прыгнуть в окно или просто содрать с себя пару шкур
Вот моё тело, и каждый обиженный нерв дрожит изнутри
Вот моё сердце – воющий в небо зверь, готовый к прыжку
Да, моё солнце, больше мне нечем крыть, кроме пары строк
Лапы царапают голый асфальт, не в силах найти маршрут
Я мастерски заставляю дышать пучок бесполезных волокон
Но знаешь, вернуться из мёртвых просто, только когда ждут.
Припев:
Бог мой,
Выживших нет на поле любви
Пленных брать не учили – таков закон,
Стой!
Пьяное небо моё не зови
Из открытых окон.
Ночью все кошки серы – куда деваться от их когтей?
С каждым разом страшнее прислушиваться к тому, что поют под окном
А помнишь, мы верили в музыку, раздиравшую нас до костей?
Смеялись до слёз и ловили снежинки дырявым своим зонтом
Ну почему невозможно увидеть себя насквозь и не проиграть?
Глупые люди сходят с ума, раздирая себя до жил
Мы учим других не бояться и только себе продолжаем врать
Медленно убивая в себе тех единственных, кто нас любил
Припев
Бог мой,
Дай мне хотя бы шанс потушить экран
Выследить свою звуковую волну
Стой!
Я живой, пока я пытаюсь не проиграть
Войну».
Елена Фанайлова: У меня неизбежный вопрос, который возникает сейчас к любому молодому человеку творческому и разумному. Что вы думаете о нынешнем протестном движении? Насколько вы за ним следите или в него вовлечены? Влияет ли ситуация последнего полугода на ваше творчество?
Крис Аивер: Я никогда не была близка к политике, всегда была достаточно аполитичным человеком, потому что я воспитывалась в уличной обстановке, и для меня всегда было так, что политика, все официозные вещи – это какая-то клетка, во всяком случае, для моего подросткового возраста. И я старалась этого сторониться: чем дальше, тем лучше. Все эти собирающиеся на кухнях соседи, «кухонные политики», которые обсуждали, но ничего никогда не делали, - все это мне казалось отвратительным. Тем более, что никогда ничего не менялось. И тут вдруг грянуло такое. Меня это все не сразу задело, я даже не успела понять, что случилось. А тут появились какие-то странные ограничения свободы, непонятные, косые взгляды за оброненную пару слов. Ко мне вдруг начали подходить знакомые и говорить: «Ты только лишнего не скажи на концерте вдруг. А то там все-таки люди странные, могут подумать... А если в Интернет выложат?». Я говорю: «А что будет, если в Интернет выложат? Я всегда говорила то, что мне казалось правильным», - «Ну, мало ли, у людей сейчас такая странная реакция, они все нервные. А вдруг они подумают, что ты какой-нибудь протестант. Тебя посадят». А почему меня должны сажать? Я вдруг поняла, что единственная похожая ситуация была, когда ко мне подошел милиционер много лет назад и попытался снять с меня куртку-косуху с криками: «Сейчас выйдет закон, и это запретят». Я говорю: «Но не вышел же еще. Выйдет - поговорим». А мне было лет 14-15, когда она у меня появилась, я очень гордилась, а тут у меня пытаются ее отобрать. И вдруг такая же ситуация.
И что больше всего меня восхитило и поразило – наконец-то, вдруг люди начали что-то пытаться делать. Я всегда была циничным человеком, мне казалось, что у нас сидят на попе и сидят, и очень много кричат, но никогда ничего не делают, а тут вдруг такая толпа народа. Когда я пришла на Болотную площадь... Я скептично относилась, но все равно пошла. Это классика жанра – подходы творческого человека. Я не верю, что грянет «Звезда Полынь», но если вдруг грянет, то я буду в полном вооружении. Вот этот подход всегда. Я прихожу и вижу огромную толпу народа. Это не то, что я видела обычно на митингах, когда люди толкаются, что-то происходит, зажатые фотографы пытаются урвать себе 500 рублей за заказ. Тут вдруг люди подходят и спрашивают: «Ты замерзла? Может быть, тебе принести чай?». Люди оцепление, полицию поят чаем. И полиция стоит с несчастными глазами в основном, потому что они ничего не могут делать, их с работы могут просто выкинуть. Моя подруга оканчивает Академию МВД, и она в шоке, она не знает, как ей теперь жить. Это люди, которые пытаются, наконец-то, высказать свое мнение, они верят в себя, и их огромное количество, вдруг они все это делают. И этот период был достаточно большим. Но он потом чуть-чуть схлынул. Я не знаю, что другие думают по этому поводу, но мне кажется, что наши-то разогнались, но теперь вдруг встали и ждут, наверное, трамплина какого-то или прыжка, опять выжидают. А интернет-революция продолжается, на мой взгляд. То есть все происходит через Интернет – огромное количество видео, всяких переписок, репостов. Но если будет действо, то я пойду.
Наши ребята ездили в Крымск. Я сама хотела поехать, но не попала, к сожалению, ужасно расстроилась, мы с Костей хотели ехать вдвоем. Мои ребята едут в Крымск и говорят: «Если хотите что-нибудь передать, мы возьмем, мы отвезем». Но никакой реакции. Все репостят, но никто не делает. И я понимаю, что очень малое количество людей на самом деле что-то делают. Но раньше-то их не было совсем. И я в диком счастье на тему того, что есть люди, которые способны поверить в себя, поверить в то, что кто-то, кроме власть и деньги имущих, имеет какое-то право в этой стране. Очень здорово, что сейчас это происходит.
Сергей Актуш: А у меня двоякое отношение. Я вернулся из армии в ноябре, а в армии я имел дело со всякими власть предержащими, пусть и местного масштаба. И вернувшись в ноябре, я как раз попал в ту ситуацию, когда зарождался протест. Я пошел на скучную, печальную работу, и через две недели работы я понял, что у меня 90% рабочего времени уходит на то, чтобы собрать людей на митинг. И я тогда сильно переживал по этому поводу, очень заразился этой идеей, сходив на несколько митингов, даже поучаствовав в каких-то обсуждениях, дебатах, потому что было что сказать. А потом понял, что сейчас переменилась ситуация. Остался пласт людей, которые просто сопереживают, а класс действенных людей немножечко попритих. То есть ожидание какого-то толчка, пинка. Потому что без этого пинка, как я понимаю, не произойдет ничего толкового. Бесконечно ходить на митинги – это прекрасно, оккупировать бульвар и так далее, но против этого всегда находятся хорошие законные меры у наших власти предержащих. И я приверженец той теории, что пока все не захотят что-то переменить, ничего не случится, и останется только сидеть на кухне. Хотя я работаю в таких местах по своей специальности, что вижу тех людей, которые, скорее, за нашу власть, и я понимаю, что никогда этот пласт народа не переменит своего мнения.
Елена Фанайлова: Зато есть «теория малых дел», которой придерживаются ребята, которые ездят в Крымск, которые занимаются помощью больным, бедным, пострадавшим и так далее. И в этом и есть общественный активизм.
Сергей, расскажите нам историю написания следующей песни.
Сергей Актуш: В этой песне отражены сомнения и переживания по поводу ситуации последних полугода, которые у меня накопились. И я постарался максимально их скомпоновать в то, что сейчас сыграю. Песня называется «Спасибо».
«Я просыпаюсь каждый день без похмелья
Теперь я знаю, как это приятно,
Ведь раньше я был бездельник,
А теперь ношу свою рубашку опрятно.
На меня перестал по привычке
Подозрительно коситься участковый Володя,
И у меня есть свое собственное мнение
Вроде бы.
Припев:
Спасибо вам за то, что больше нет ментов
И никто не обирает на трассе,
За то, что стало больше золотых городов
И в тюрьмах не мучают, как в Алькатрасе.
Спасибо за все достижения
В области гражданского права и дела,
Спасибо за нашу стабильную жизнь,
Но вы знаете – мне все это осточертело.
У меня есть машина, квартира и дача
С кредитом на все 9 жизней,
И может быть, однажды я – да-да,
Соберусь послужить отчизне.
Мне незачем думать о бедности или
О том, что задержали зарплату –
Я твердо уверен, скоро все будет путем
И жизнь похожа на сладкую вату.
Казалось бы, нету причин для депрессии –
Только одни вопрос:
Почему попадают в машину репрессий
Люди, имеющие ценность и спрос.
С каждым гдом меня все больше клинит,
И страшно выйти в магазин за хлебом,
Наблюдая, как вокруг рыскают свиньи
В поисках «более лучшего» хлева.
Спасибо вам за то, что нет больше ментов,
Вместо них теперь парни покруче,
За то, что запах воровства от дорогих городов
Не перебьет их поддельный Гуччи.
Спасибо вам за то, что наши дети
Проведут свою жизнь в компьютерных играх,
И кстати, отдельное спасибо просили передать
Те амурские тигры.
Славься, царь!
La vida en la Gloria de la corona! »
Константин Плуталов: Мне кажется, нужен не совсем толчок или трамплин, протесту нужно лицо. Среди тех кандидатов, которые выходят от оппозиции, на мой взгляд, нет того человека, который смог бы всю массу народа за собой повести.
Елена Фанайлова: Может быть, это и не нужно. Некоторые современные политологи говорят о том, что в нынешней ситуации, в ситуации «нулевых» самоорганизация людей в новом обществе гораздо важнее. Давайте откроем тайну, Костя. Вы же ездили как оператор от Радио Свобода снимать все протестные митинги. Что вас больше всего удивило?
Константин Плуталов: Насчет удивило – не знаю. Меня больше всего впечатлили, как обычно, лица людей. Люди выходили радостные, они махали руками, приветствовали, улыбались. И чувствовалось, что эти люди чего-то хотят и делают, хотя бы выходят на площади.
Елена Фанайлова: Следующая песня какая будет?
Константин Плуталов: Песня называется «Сами». Текст был написан отдельно от музыки с разницей примерно в год. Поэтому текст получился несколько мрачноватый, наверное, и очень светлая музыка.
«За гранью снов
Избраны небесами
Делали то,
Что нужным считали сами
Видели сны
Как летали и падали в море
И до весны
За кофе горячим спорили
Острые грани
Казались нам стенами рая
Чужими снами
Жили не зная сами
Стены домов
Казались такими прочными
За гранью снов
Гуляли по городу ночью мы
Видели то,
Что тайнами страшными станет
Чужды земле
Избраны небесами
Мы сами...
Знали
Запахи острой стали
Мы сами
С ночью и днём играли
Сами
Были тенями от солнца
Нас не замечали
Кричали ночами мы
Бились в отчаянии
Сами мы
Сами мы
Сами мы».
Елена Фанайлова: А вы сами уже стали сами собой? Или становитесь? Как вы это чувствуете?
Константин Плуталов: Мне кажется, мы в процессе самосовершенствования. Какая-то основа зародилась достаточно давно, но с каждым днем, с каждым годом она отесывается, приобретает форму. Чтобы сделать скульптуру, нужно вырезать из камня лишнее.
Елена Фанайлова: А что вы вырезаете? Мне в свое время пришлось очень много лени из себя вырезать.
Константин Плуталов: Лень вырезаем, в частности. Это очень тяжелая работа, потому что лень и вырезать. Не столько вырезаем, сколько наращиваем навыки, какие-то личные качества, силу воли, в конце концов.
Сергей Актуш: А я лично стараюсь вырезать тишину лишнюю. Я люблю тишину, но она всегда должна быть чем-то наполнена. Никогда не бывает полной тишины. Тишина – это же не только какой-то звук, это и действия, движения, какое-то развитие, обмен мыслями. Есть люди, у которых в голове тишина, у них там нет никакого даже маленького ветерка, боя часов не раздается каждый час. А я стараюсь находить тех людей, у которых есть что-то в голове, какая-то мысль, может быть, интересные видения, связь с бессознательным. И именно таким образом развиваться самому – встречаться с ними и стараться быть лучше, в том числе и с их помощью, ради них, для них или, наоборот, чтобы они делали меня лучше.
Елена Фанайлова: Дима, от чего вы отказываетесь и что хотите приобрести для себя, как для человека и музыканта?
Дмитрий Плутов: Я стараюсь никогда ни от чего не отказываться, пытаюсь, наоборот, для себя все принимать, перенимать, обращать внимание на окружающих людей, замечать какие-то лучшие их черты - и становиться лучше самому.
Елена Фанайлова: А что вы делаете, когда вы встречаетесь с худшими чертами людей? Это ведь жизнь. Вы это игнорируете? Вы что-то пытаетесь с этим делать? Или вы отстраняетесь полностью?
Дмитрий Плутов: Вот именно, это жизнь, от этого никуда не деться. Есть люди, у которых плохих черт больше, чем хороших. Но сейчас меня окружают, мне кажется, именно те люди, у которых хорошие черты намного больше развиты, чем худшие. Может быть, я просто не замечаю в людях плохих черт, может быть, не хочу замечать, а обращаю внимание только на хорошие.
Елена Фанайлова: В этом смысле вам повезло, Дима. Крис, от чего отказываться и чего приобретать?
Крис Аивер: Мне кажется, что против меня и против очень многих людей работает большой, трехголовый дракон, у которого есть три змеиных пасти – это лень, вранье и скепсис. И я считаю, что от этих трех вещей надо очень сильно избавляться. Скепсис – это слово совершенно не связано с изначальным смыслом этого слова теперь. «У меня не получится, в нашей стране невозможно изменить политическую ситуацию, да ничего невозможно в нашей стране», - это самая распространенная фраза, которую я слышу. Ну, если мы здесь родились, то, наверное, надо как-то бороться. К сожалению, это связано с какими-то моими жизненными историями, перипетиями, но у меня есть некоторый скепсис к людям частенько. Если я вижу, что человек не увлеченный, не творческий, ничего не хочет делать, я не уверена, что я побегу его спасать. Меня частенько не хватает на других, и я печалюсь по этому поводу периодически, потому что мне кажется, что надо все-таки обращать внимание не только на тех, кто тебе интересен в данный момент. А вторая голова этой змеи – это лень. У меня чудовищная лень, это что-то невероятное. Я считаю, что в последнее время я от нее здорово избавилась, и мне очень полегчало, такие килограммы с души упали, что просто слов нет. И третья голова дракона – это вранье. Вранье - это же не «алло, мама, я в магазине», когда я на самом деле на детской площадке, это какие-то мелочи абсолютные, хотя тоже неприятные. Вранье – это когда «я белый рыцарь на белом коне», а на самом деле ты являешься не первой свежести байкером с папироской в зубах. Вот это, наверное, вранье. Причем человек настолько способен поверить в то, что он про себя и про других напридумывал, что он часто не сможет даже потом посмотреть на то, что на самом деле существует. И я думаю, что если не врать себе, не врать другим, то, конечно, и творчество, и жизнь, и взаимоотношения гораздо проще.
«Ничего не боюсь, до неба пара шагов мне -
И полный вверх.
Не корми свою грусть, теперь для тебя и богов нет,
Только твой смех.
Никому не отдам память, ничего не забуду,
Падая вниз.
Глупо, но бывает: ладонями гладили чудо -
И сорвались.
Здесь нет места мне,
Не та весна.
Без одежды шастали посреди чужих сновидений,
Путали след,
Без надежды оставались почаще, чем без денег
На обратный билет.
Город ослепительный вместо меня будет теперь це-
Ловать тебя в пульс.
Если так любить тебя, можно остаться без сердца -
И я сдаюсь.
Здесь нет места мне,
Не та весна».
Первую песню какую будете представлять?
Крис Аивер: Называется «Форте». Я потом расскажу историю, с ней связанную, некоторые мистические подробности.
«Запрети мне дышать
Я останусь здесь, у твоих ног
Мой потолок
Прошибет безумная немота
Разве так просто – взять и остаться?
Ответь мне, какой бог
Умер
Когда появилась твоя красота?
Парой аккордов поделиться
И - вон за дверь, вон! -
Ты не рожден, чтобы коптить со мной этот мир
Сколько еще будет дымиться
Мой небосклон
Пару высоких найдешь и так
Я оставляю себе эфир
Припев:
И что было раньше, не будет больше,
Ты опоздал
И что было раньше, не будет больше,
Первые скрипки - форте! -
Занавес
Я не смолчу
И не буду пытаться скрыть
Панику плеч задевающих невзначай
Незачем лгать
Если некуда больше плыть
Страшная вещь - эти двери не ждут твоего ключа
Полупьяные боги
Со смехом теряются в темноте
Чиркает кремень, я оступаюсь и тороплюсь
Самое синее небо
Я на самой сплошной полосе -
Вот и все, ты свободен.
Твой джаз не вылечит мой блюз.
Припев:
И что было раньше, не будет больше,
Ты опоздал
И что было раньше, не будет больше,
Первые скрипки - форте! -
Занавес
Телефонистки,
Телефонессы -
Да будьте вы прокляты...
Венецианские
Маски твои
На том конце провода...
Припев:
И что было раньше, не будет больше,
Ты опоздал
И что было раньше, не будет больше,
Первые скрипки - форте! -
Занавес».
Текст был написан практически за 10 минут. Мы приехали на свою любимую тогда студию, где мы постоянно репетировали, эта студия находилась на станции метро «Электрозаводская», чудесная студия под названием «Улитка». Мы приезжаем – а там пустота, тишина, и все выглядит так, как будто мы попали в другой мир. В сказках у Нила Геймана такое бывает, когда открываешь дверь – и попадаешь в параллельную реальность. Мы приезжаем, а там даже света нет, нет ничего. Мы просидели там несколько часов. Песня была написана в состоянии мистического откровения. Потому что мне казалось, что я нахожусь на абсолютно другой планете. И ребята явно чувствовали себя примерно так же.
Константин Плуталов: Там была потрясающая лесенка, на которой замечательно проводилось время, там много отрепетировано.
Крис Аивер: И написано очень много песен.
Елена Фанайлова: Вообще от этой песни, конечно, есть театральное ощущение, у нее есть пространство. Это музыкальный театр любовно-военных действий, я бы сказала.
Крис Аивер: Можно и так сказать. Это трэш-кабаре, по-моему.
Елена Фанайлова: Сережа, вы с какого времени в группе?
Сергей Актуш: Мы с Крис знакомы уже очень-очень много лет. Я шел со своим другом-музыкантом по набережной с флейтой в руках, а Крис сидела на этой набережной и играла на гитаре. Тогда мы были еще маленькие, ничего не умели, но уже хотелось что-то делать. «О! Ты играешь здорово!», - «И ты играешь здорово!».
Елена Фанайлова: А у вас есть какое-то профессиональное образование?
Сергей Актуш: Да, музыкальное. Причем мы учились в одной музыкальной школе, жили в одном районе. И случайно познакомились.
Елена Фанайлова: Дмитрий, как вы присоединились к группе?
Дмитрий Плутов: В этом году. Буквально сразу после Нового года меня позвал Костя, позвонил и сказал, что через неделю концерт, и его нужно отыграть. Мы сделали за неделю пару репетиций, отыграли.
Крис Аивер: А чудесная девушка Дмитрия Плутова – талисман нашей группы.
Елена Фанайлова: Как вы сами для себя определяете стилистику вашу? В каком стиле вы играете, если можно вообще так сказать?
Крис Аивер: Псих-рок-кабаре-джаз. Я пыталась определить – невозможно. Мы делаем очень разные вещи, и больше всего это похоже на переезжающий с места на место цирк. Трэш-шапито. Кличка у Константина Дмитриевича расходная – «слон», у меня – «кот», а Сережа «заяц».
Константин Плуталов: А я могу рассказать, как я появился в группе. Началось все с того, что мы с Сережей играли в группе «Лего», первый курс был. На один из концертов мы приехали, как обычно, без всего, по крайней мере, я приехал без барабанов, играл на какой-то перкуссии, это очень понравилось Крис. Она подошла и сказала: «Чувак, научи мою подругу играть».
Крис Аивер: И потом на дне рождения моего чудесного младшего брата мы начали вместе играть. И когда Сережа, с которым я играла тогда вместе концерты, ушел в армию, защищать нашу прекрасную родину, я пригласила Костю саккомпанировать мне на скрипке.
Елена Фанайлова: Каковы источники вашего музыкального вдохновения?
Сергей Актуш: Все начиналось с городских легенд. Когда мы встретились, мы были романтичными подростками, с прекрасными, возвышенными идеалами...
Елена Фанайлова: И это чувствуется до сих пор.
Сергей Актуш: ...которые вырывали нас из реальности окружающей, серой, песочной, рассыпающейся вокруг нас. Городская романтика и порождает эту музыку. Что-то мы подслушиваем, что-то мы узнаем, общаясь с людьми, встреченными в метро или на улице, слушаем какую-то музыку совершенно случайную, или неслучайную. Таким образом, рождается вдохновение, которое заставляет нас пытаться сделать что-то прекрасное в этом мире.
Елена Фанайлова: Константин и Крис являются авторами и текстов, и музыки. Давайте чередовать авторство. «Форте» - это песня Крис. А сейчас будет песня Кости. Как она называется?
Константин Плуталов: Просто «Блюз». Я попробовал совместить такие странные вещи, как блюз и вампирскую тематику.
«Незаметно
я открываю вчерашний день
Непременно
бокал вина допить до дна
И молча слушать, как же ночь длинна.
Тихо-тихо
закрыты двери на все замки
Лихо завернут сюжет
в крови манжеты
И неясный стук на этаже.
Осторожно!
Нажать не сможешь на курок
И только тихий ветерок и невозможно
Вернуться в вальс и танцевать на дне реки
Куда длиннее лепестки твоей руки.
Заманчивый шепот, приглашение на бал
К той, которую так ждал и не нашел.
В глухом подвале на камнях
Или в сожженный особняк
И сердце в такт.
И сны неведомы ночами,
Гаснет день в самом начале
Даже так.
Я собираюсь замедлить шаг
Чтобы посмотреть еще чуть-чуть,
Как ты в глазах ее тонуть будешь,
Дурак.
Я не посмею так сказать тебе
Превыше жизни стать ей под стать.
Незаметно я закрываю вчерашний день,
Непременно его вина, что ты одна
Его до капли высушишь, до дна».
Елена Фанайлова: Вы любите «вампирские» саги?
Константин Плуталов: Нет. Случайный какой-то порыв вдохновения. Мне очень хотелось написать блюз.
Крис Аивер: Это та самая городская романтика, о которой говорит Сережа.
Константин Плуталов: Я перечитал на тот момент Сергея Лукьяненко.
Крис Аивер: Если говорить по поводу источников вдохновения, когда мы только познакомились с «отцом» коллектива Костей, у нас произошла странная ситуация, что вдруг я, человек, который всегда держится своей какой-то стороны... То есть я могу встать где-то в сторонке, курить и наблюдать за тем, как происходит что-то вокруг, а потом писать какие-то рассказы, еще что-то. И я вдруг начинаю разговаривать с каким-то незнакомым человеком хором, начали хором отвечать на какие-то вопросы, поняли, что мы слушаем одну и ту же музыку, читали одни и те же книги. У Кости в школе было два друга, одного звали Макс, а второго звали Дос. И у меня в школе было два друга, одного звали Макс, а другого звали Доц. Огромное количество совпадений. И мы, узнавая об очередном, начинали посылать друг друга на фиг, кричать: «Что ты делаешь? Ты взрываешь мне мозг!». «Вылезай из моей головы, зараза!», - была самая распространенная фразочка. И когда такое совпадение идет, не начать писать вместе музыку, если ты творческий человек, не начать писать вместе какие-то вещи почти невозможно. Тем более что Костя – это единственный человек, рядом с которым находясь, я могу спокойно работать. У нас это совершенно взаимно. Таким образом, этот человек стал моим лучшим другом и «отцом» этого чудесного коллектива. Наши ребята шутят, что мы – один человек, просто я – темная сторона, а он – светлая.
Елена Фанайлова: Какие книжки вы читаете?
Сергей Актуш: Я уже несколько лет не читаю художественную литературу практически, за исключением классики. В основном это психологи, психологи-философы, буддистские трактаты, и все с этим связанное. Из художественной литературы, пожалуй, только Достоевский.
Дмитрий Плутов: На меня особенно повлияла книжка Сэлинджера «Над пропастью во ржи», когда я ее прочитал впервые лет в 18. Сейчас мне кажется, что лучше бы я ее читал лет в 14-16, она бы на меня сильнее повлияла, я мог бы быть совсем другим человеком, чем сейчас.
Елена Фанайлова: А кем бы вы были, если бы не были собой, сейчас?
Дмитрий Плутов: Не знаю. Может быть, бизнесменом или врачом.
Крис Аивер: Тебе больше хотелось бы стать бизнесменом или врачом, чем басистом?
Дмитрий Плутов: Конечно, нет.
Елена Фанайлова: А я представила, что вы были бы хиппи, персонажем, похожим на главного героя «Над пропастью во ржи» Холдена Колфилда.
Дмитрий Плутов: Может быть. Но мне кажется, все эти впечатления нужно пережить, принять и понять, кто ты есть на самом деле.
Елена Фанайлова: Костя, а вы какие книжки читаете?
Константин Плуталов: Сейчас я читаю Гессе «Игру в бисер».
Крис Аивер: Это я ему посоветовала.
Константин Плуталов: Крис меня воспитывает в культурном смысле.
Крис Аивер: Это он меня воспитывает в моральном смысле.
Елена Фанайлова: Темная и светлая сторона.
Константин Плуталов: Как светлая сторона, я большой любитель Сергея Лукьяненко.
Елена Фанайлова: И конечно, на стороне светлых сил. Крис, ваши литературные предпочтения.
Крис Аивер: Я читаю очень разную литературу, поскольку я сама периодически пишу. Я считаю, что человек, который пишет, должен очень много читать, смотреть, видеть. Я читаю достаточно большое количество современных авторов и русских, и западных. Костя назвал Лукьяненко как что-то большое и светлое, а я как большое и светлое назову Нила Геймана. Он мне настолько ударил в сердце в свое время... Тем более, я большая любительница «Книги джунглей», которую я читала в детстве много раз. А тут вдруг история с кладбищем, которая является некой аллегорией истории Маугли, Гейман сам писал об этом. Я обожаю его короткие рассказы, я с огромным удовольствием смотрю какие-то фильмы, мультики, которые делают по его творчеству. Я не говорю, что мне раньше нравились какие-то книги, о которых Сережа говорил, которые я Косте советую, а тут я вдруг читаю более легкую литературу. Я не считаю, что он «легкий», я считаю, что он более понятный, может быть. У него есть те городские легенды, по которым мы так тащились, когда мы были маленькими, когда мы начинали играть, те наши чувства, которые воплощены в этой литературе. Я без ума от комикса, по-моему, он называется «Песочный человек». Особенно одна часть – «Так хлопают ее крыла».
Елена Фанайлова: Вы постоянно говорите «городские легенды». Мне кажется, что в вашей музыке и песнях вы сами конструируете какие-то городские легенды. Так что за городские легенды? Сережа сказал, что это могут быть какие-то подслушанные истории в метро, совершенно случайные люди, с которыми вы встретились. Что еще?
Сергей Актуш: У нас сложился такой образ жизни, что... у Юнга это называется «синхрония», когда события притягиваются к тебе психологически значимые. Часто получается так, что мы встречаем интересных людей в тех местах, где их обычно не встречаешь. Например, ловишь машину, чтобы доехать от работы до дома, а за рулем – режиссер-постановщик с «Мосфильма». И вместо того, чтобы ехать по короткому пути 15 минут, вы с ним едете час, за это время успеваете поговорить, например, о джазе 30-х годов, он оказывается большим знатоком. Или случайно нас приглашают знакомые люди, а там оказывается какая-нибудь дальняя подруга, приехавшая их Владикавказа или с Севера, и от нее тоже идет энергия, информация. И на месте сразу придумываются какие-то задумки, какие-то фразы запоминаются. Крис – это у нас сборник цитат и афоризмов от встреченных людей. Периодически выдает какие-то фразы, которые запоминает, а потом: «О! Так это хорошая фраза!», - и получается песня.
Елена Фанайлова: Получается, что вы достаточно внимательны к тому, что происходит вокруг вас. Вы прилагаете специальные усилия для того, чтобы вылавливать эти истории? Или вы полагаете, что они сами вас находят?
Крис Аивер: Усилия здесь невозможно прилагать. Либо к тебе это идет, либо не идет. Либо получается, либо не получается. Одна из моих любимых историй, как я в этом году лежала в больнице. Я вообще не переношу ни врачей, ни больниц, для меня это страшный стресс. Я приезжаю в больницу, закрываюсь тетрадкой, в которой что-то черкаю, а вокруг меня вдруг образовываются какие-то совершенно инопланетные создания. Там был фантастического, фантасмагорического вида мужик, который не снимал ушанку, ходил по больнице в ушанке, его фамилия – Севастопольский. Это просто на вкус можно пробовать. И вот он пытался добиться непонятной таблетки, он даже не знал, как это называется, у своего чудесного лечащего врача, который, проходя мимо, пританцовывал в бахилах. Ему кричали: «Дай ты мне таблёшку». Он разворачивался, пританцовывая в бахилах: «Ходим в туалет, пьем порошки, ждем оттепели», - и шел дальше. И это все постоянно нас окружает. В больницу ты попал, приехал ты в аэропорт, приехал на работу... Мне недавно досталась подработка фантастическая. Мне позвонили и сказали: «Очень нужны руки, у нас фирма «горит». Я говорю: «У меня сейчас отпуск, каникулы. Могу». Я прихожу, мне говорят: «Вот это надо отсканировать». И мне выдают советские книги, архивы советских времен. Меня никто не просил не разглашать, мне просто принесли в руки и сказали: «Загляни в соседнюю комнату». Я заглядываю – а их там полкомнаты набито. Говорят: «Вот это надо до сентября разгрести. Нас тут 10 человек. Помоги, пожалуйста». Мы сидим, сканируем, собираем листочки, которые разваливаются в руках.
Елена Фанайлова: А почему вы сказали о неразглашении? Там были какие-то секретные архивы?
Крис Аивер: Я этого не исключаю. Судя по тому, что там написано и как выглядят эти книги, вполне может быть, что это нетривиальная литература. И это происходит с нами постоянно.
Елена Фанайлова: Так рождаются городские легенды.
Крис Аивер:
«...видели сотни снов безнаказанно.
Трогали струны, не говорили слов
Все сказано.
Глупые боги плачут тебе в лицо
Не жди меня
Станем теперь невидимы духами
Где твоя музыка? Где твоя музыка?
Я не хочу твоих глаз
Где ты? Где ты?
Тонкими нотами город уносит нас ветром...
Дышишь холодным, паром целуешь вскользь...
Не убивай последнее, не молчи, не теряй меня
Я буду здесь
Так будь моим гением, будь моим гением
Где твоя музыка? Где твоя музыка?
Я не узнаю твоих глаз
Где ты? Где ты?
Тонкими нотами город уносит нас
Ветром нас».
Константин Плуталов: Следующей будет песня Крис, с моей музыкой, которая была написана странным образом. Поехали мы как-то на дачу к друзьям, спать ложились, наверное, часа в 4 утра. Мы с Крис немножечко поцапались. Но, ложась спать, я успел сказать фразу: «Если что – буди». И в 6 утра я просыпаюсь. «Костя, я текст написала. Пиши музыку». И в 6 утра где-то под Москвой это было написано. Песня «Война».
«Снова бессонная ночь вцепилась мне в горло и просит пить
Хочется прыгнуть в окно или просто содрать с себя пару шкур
Вот моё тело, и каждый обиженный нерв дрожит изнутри
Вот моё сердце – воющий в небо зверь, готовый к прыжку
Да, моё солнце, больше мне нечем крыть, кроме пары строк
Лапы царапают голый асфальт, не в силах найти маршрут
Я мастерски заставляю дышать пучок бесполезных волокон
Но знаешь, вернуться из мёртвых просто, только когда ждут.
Припев:
Бог мой,
Выживших нет на поле любви
Пленных брать не учили – таков закон,
Стой!
Пьяное небо моё не зови
Из открытых окон.
Ночью все кошки серы – куда деваться от их когтей?
С каждым разом страшнее прислушиваться к тому, что поют под окном
А помнишь, мы верили в музыку, раздиравшую нас до костей?
Смеялись до слёз и ловили снежинки дырявым своим зонтом
Ну почему невозможно увидеть себя насквозь и не проиграть?
Глупые люди сходят с ума, раздирая себя до жил
Мы учим других не бояться и только себе продолжаем врать
Медленно убивая в себе тех единственных, кто нас любил
Припев
Бог мой,
Дай мне хотя бы шанс потушить экран
Выследить свою звуковую волну
Стой!
Я живой, пока я пытаюсь не проиграть
Войну».
Елена Фанайлова: У меня неизбежный вопрос, который возникает сейчас к любому молодому человеку творческому и разумному. Что вы думаете о нынешнем протестном движении? Насколько вы за ним следите или в него вовлечены? Влияет ли ситуация последнего полугода на ваше творчество?
Крис Аивер: Я никогда не была близка к политике, всегда была достаточно аполитичным человеком, потому что я воспитывалась в уличной обстановке, и для меня всегда было так, что политика, все официозные вещи – это какая-то клетка, во всяком случае, для моего подросткового возраста. И я старалась этого сторониться: чем дальше, тем лучше. Все эти собирающиеся на кухнях соседи, «кухонные политики», которые обсуждали, но ничего никогда не делали, - все это мне казалось отвратительным. Тем более, что никогда ничего не менялось. И тут вдруг грянуло такое. Меня это все не сразу задело, я даже не успела понять, что случилось. А тут появились какие-то странные ограничения свободы, непонятные, косые взгляды за оброненную пару слов. Ко мне вдруг начали подходить знакомые и говорить: «Ты только лишнего не скажи на концерте вдруг. А то там все-таки люди странные, могут подумать... А если в Интернет выложат?». Я говорю: «А что будет, если в Интернет выложат? Я всегда говорила то, что мне казалось правильным», - «Ну, мало ли, у людей сейчас такая странная реакция, они все нервные. А вдруг они подумают, что ты какой-нибудь протестант. Тебя посадят». А почему меня должны сажать? Я вдруг поняла, что единственная похожая ситуация была, когда ко мне подошел милиционер много лет назад и попытался снять с меня куртку-косуху с криками: «Сейчас выйдет закон, и это запретят». Я говорю: «Но не вышел же еще. Выйдет - поговорим». А мне было лет 14-15, когда она у меня появилась, я очень гордилась, а тут у меня пытаются ее отобрать. И вдруг такая же ситуация.
И что больше всего меня восхитило и поразило – наконец-то, вдруг люди начали что-то пытаться делать. Я всегда была циничным человеком, мне казалось, что у нас сидят на попе и сидят, и очень много кричат, но никогда ничего не делают, а тут вдруг такая толпа народа. Когда я пришла на Болотную площадь... Я скептично относилась, но все равно пошла. Это классика жанра – подходы творческого человека. Я не верю, что грянет «Звезда Полынь», но если вдруг грянет, то я буду в полном вооружении. Вот этот подход всегда. Я прихожу и вижу огромную толпу народа. Это не то, что я видела обычно на митингах, когда люди толкаются, что-то происходит, зажатые фотографы пытаются урвать себе 500 рублей за заказ. Тут вдруг люди подходят и спрашивают: «Ты замерзла? Может быть, тебе принести чай?». Люди оцепление, полицию поят чаем. И полиция стоит с несчастными глазами в основном, потому что они ничего не могут делать, их с работы могут просто выкинуть. Моя подруга оканчивает Академию МВД, и она в шоке, она не знает, как ей теперь жить. Это люди, которые пытаются, наконец-то, высказать свое мнение, они верят в себя, и их огромное количество, вдруг они все это делают. И этот период был достаточно большим. Но он потом чуть-чуть схлынул. Я не знаю, что другие думают по этому поводу, но мне кажется, что наши-то разогнались, но теперь вдруг встали и ждут, наверное, трамплина какого-то или прыжка, опять выжидают. А интернет-революция продолжается, на мой взгляд. То есть все происходит через Интернет – огромное количество видео, всяких переписок, репостов. Но если будет действо, то я пойду.
Наши ребята ездили в Крымск. Я сама хотела поехать, но не попала, к сожалению, ужасно расстроилась, мы с Костей хотели ехать вдвоем. Мои ребята едут в Крымск и говорят: «Если хотите что-нибудь передать, мы возьмем, мы отвезем». Но никакой реакции. Все репостят, но никто не делает. И я понимаю, что очень малое количество людей на самом деле что-то делают. Но раньше-то их не было совсем. И я в диком счастье на тему того, что есть люди, которые способны поверить в себя, поверить в то, что кто-то, кроме власть и деньги имущих, имеет какое-то право в этой стране. Очень здорово, что сейчас это происходит.
Сергей Актуш: А у меня двоякое отношение. Я вернулся из армии в ноябре, а в армии я имел дело со всякими власть предержащими, пусть и местного масштаба. И вернувшись в ноябре, я как раз попал в ту ситуацию, когда зарождался протест. Я пошел на скучную, печальную работу, и через две недели работы я понял, что у меня 90% рабочего времени уходит на то, чтобы собрать людей на митинг. И я тогда сильно переживал по этому поводу, очень заразился этой идеей, сходив на несколько митингов, даже поучаствовав в каких-то обсуждениях, дебатах, потому что было что сказать. А потом понял, что сейчас переменилась ситуация. Остался пласт людей, которые просто сопереживают, а класс действенных людей немножечко попритих. То есть ожидание какого-то толчка, пинка. Потому что без этого пинка, как я понимаю, не произойдет ничего толкового. Бесконечно ходить на митинги – это прекрасно, оккупировать бульвар и так далее, но против этого всегда находятся хорошие законные меры у наших власти предержащих. И я приверженец той теории, что пока все не захотят что-то переменить, ничего не случится, и останется только сидеть на кухне. Хотя я работаю в таких местах по своей специальности, что вижу тех людей, которые, скорее, за нашу власть, и я понимаю, что никогда этот пласт народа не переменит своего мнения.
Елена Фанайлова: Зато есть «теория малых дел», которой придерживаются ребята, которые ездят в Крымск, которые занимаются помощью больным, бедным, пострадавшим и так далее. И в этом и есть общественный активизм.
Сергей, расскажите нам историю написания следующей песни.
Сергей Актуш: В этой песне отражены сомнения и переживания по поводу ситуации последних полугода, которые у меня накопились. И я постарался максимально их скомпоновать в то, что сейчас сыграю. Песня называется «Спасибо».
«Я просыпаюсь каждый день без похмелья
Теперь я знаю, как это приятно,
Ведь раньше я был бездельник,
А теперь ношу свою рубашку опрятно.
На меня перестал по привычке
Подозрительно коситься участковый Володя,
И у меня есть свое собственное мнение
Вроде бы.
Припев:
Спасибо вам за то, что больше нет ментов
И никто не обирает на трассе,
За то, что стало больше золотых городов
И в тюрьмах не мучают, как в Алькатрасе.
Спасибо за все достижения
В области гражданского права и дела,
Спасибо за нашу стабильную жизнь,
Но вы знаете – мне все это осточертело.
У меня есть машина, квартира и дача
С кредитом на все 9 жизней,
И может быть, однажды я – да-да,
Соберусь послужить отчизне.
Мне незачем думать о бедности или
О том, что задержали зарплату –
Я твердо уверен, скоро все будет путем
И жизнь похожа на сладкую вату.
Казалось бы, нету причин для депрессии –
Только одни вопрос:
Почему попадают в машину репрессий
Люди, имеющие ценность и спрос.
С каждым гдом меня все больше клинит,
И страшно выйти в магазин за хлебом,
Наблюдая, как вокруг рыскают свиньи
В поисках «более лучшего» хлева.
Спасибо вам за то, что нет больше ментов,
Вместо них теперь парни покруче,
За то, что запах воровства от дорогих городов
Не перебьет их поддельный Гуччи.
Спасибо вам за то, что наши дети
Проведут свою жизнь в компьютерных играх,
И кстати, отдельное спасибо просили передать
Те амурские тигры.
Славься, царь!
La vida en la Gloria de la corona! »
Константин Плуталов: Мне кажется, нужен не совсем толчок или трамплин, протесту нужно лицо. Среди тех кандидатов, которые выходят от оппозиции, на мой взгляд, нет того человека, который смог бы всю массу народа за собой повести.
Елена Фанайлова: Может быть, это и не нужно. Некоторые современные политологи говорят о том, что в нынешней ситуации, в ситуации «нулевых» самоорганизация людей в новом обществе гораздо важнее. Давайте откроем тайну, Костя. Вы же ездили как оператор от Радио Свобода снимать все протестные митинги. Что вас больше всего удивило?
Константин Плуталов: Насчет удивило – не знаю. Меня больше всего впечатлили, как обычно, лица людей. Люди выходили радостные, они махали руками, приветствовали, улыбались. И чувствовалось, что эти люди чего-то хотят и делают, хотя бы выходят на площади.
Елена Фанайлова: Следующая песня какая будет?
Константин Плуталов: Песня называется «Сами». Текст был написан отдельно от музыки с разницей примерно в год. Поэтому текст получился несколько мрачноватый, наверное, и очень светлая музыка.
«За гранью снов
Избраны небесами
Делали то,
Что нужным считали сами
Видели сны
Как летали и падали в море
И до весны
За кофе горячим спорили
Острые грани
Казались нам стенами рая
Чужими снами
Жили не зная сами
Стены домов
Казались такими прочными
За гранью снов
Гуляли по городу ночью мы
Видели то,
Что тайнами страшными станет
Чужды земле
Избраны небесами
Мы сами...
Знали
Запахи острой стали
Мы сами
С ночью и днём играли
Сами
Были тенями от солнца
Нас не замечали
Кричали ночами мы
Бились в отчаянии
Сами мы
Сами мы
Сами мы».
Елена Фанайлова: А вы сами уже стали сами собой? Или становитесь? Как вы это чувствуете?
Константин Плуталов: Мне кажется, мы в процессе самосовершенствования. Какая-то основа зародилась достаточно давно, но с каждым днем, с каждым годом она отесывается, приобретает форму. Чтобы сделать скульптуру, нужно вырезать из камня лишнее.
Елена Фанайлова: А что вы вырезаете? Мне в свое время пришлось очень много лени из себя вырезать.
Константин Плуталов: Лень вырезаем, в частности. Это очень тяжелая работа, потому что лень и вырезать. Не столько вырезаем, сколько наращиваем навыки, какие-то личные качества, силу воли, в конце концов.
Сергей Актуш: А я лично стараюсь вырезать тишину лишнюю. Я люблю тишину, но она всегда должна быть чем-то наполнена. Никогда не бывает полной тишины. Тишина – это же не только какой-то звук, это и действия, движения, какое-то развитие, обмен мыслями. Есть люди, у которых в голове тишина, у них там нет никакого даже маленького ветерка, боя часов не раздается каждый час. А я стараюсь находить тех людей, у которых есть что-то в голове, какая-то мысль, может быть, интересные видения, связь с бессознательным. И именно таким образом развиваться самому – встречаться с ними и стараться быть лучше, в том числе и с их помощью, ради них, для них или, наоборот, чтобы они делали меня лучше.
Елена Фанайлова: Дима, от чего вы отказываетесь и что хотите приобрести для себя, как для человека и музыканта?
Дмитрий Плутов: Я стараюсь никогда ни от чего не отказываться, пытаюсь, наоборот, для себя все принимать, перенимать, обращать внимание на окружающих людей, замечать какие-то лучшие их черты - и становиться лучше самому.
Елена Фанайлова: А что вы делаете, когда вы встречаетесь с худшими чертами людей? Это ведь жизнь. Вы это игнорируете? Вы что-то пытаетесь с этим делать? Или вы отстраняетесь полностью?
Дмитрий Плутов: Вот именно, это жизнь, от этого никуда не деться. Есть люди, у которых плохих черт больше, чем хороших. Но сейчас меня окружают, мне кажется, именно те люди, у которых хорошие черты намного больше развиты, чем худшие. Может быть, я просто не замечаю в людях плохих черт, может быть, не хочу замечать, а обращаю внимание только на хорошие.
Елена Фанайлова: В этом смысле вам повезло, Дима. Крис, от чего отказываться и чего приобретать?
Крис Аивер: Мне кажется, что против меня и против очень многих людей работает большой, трехголовый дракон, у которого есть три змеиных пасти – это лень, вранье и скепсис. И я считаю, что от этих трех вещей надо очень сильно избавляться. Скепсис – это слово совершенно не связано с изначальным смыслом этого слова теперь. «У меня не получится, в нашей стране невозможно изменить политическую ситуацию, да ничего невозможно в нашей стране», - это самая распространенная фраза, которую я слышу. Ну, если мы здесь родились, то, наверное, надо как-то бороться. К сожалению, это связано с какими-то моими жизненными историями, перипетиями, но у меня есть некоторый скепсис к людям частенько. Если я вижу, что человек не увлеченный, не творческий, ничего не хочет делать, я не уверена, что я побегу его спасать. Меня частенько не хватает на других, и я печалюсь по этому поводу периодически, потому что мне кажется, что надо все-таки обращать внимание не только на тех, кто тебе интересен в данный момент. А вторая голова этой змеи – это лень. У меня чудовищная лень, это что-то невероятное. Я считаю, что в последнее время я от нее здорово избавилась, и мне очень полегчало, такие килограммы с души упали, что просто слов нет. И третья голова дракона – это вранье. Вранье - это же не «алло, мама, я в магазине», когда я на самом деле на детской площадке, это какие-то мелочи абсолютные, хотя тоже неприятные. Вранье – это когда «я белый рыцарь на белом коне», а на самом деле ты являешься не первой свежести байкером с папироской в зубах. Вот это, наверное, вранье. Причем человек настолько способен поверить в то, что он про себя и про других напридумывал, что он часто не сможет даже потом посмотреть на то, что на самом деле существует. И я думаю, что если не врать себе, не врать другим, то, конечно, и творчество, и жизнь, и взаимоотношения гораздо проще.
«Ничего не боюсь, до неба пара шагов мне -
И полный вверх.
Не корми свою грусть, теперь для тебя и богов нет,
Только твой смех.
Никому не отдам память, ничего не забуду,
Падая вниз.
Глупо, но бывает: ладонями гладили чудо -
И сорвались.
Здесь нет места мне,
Не та весна.
Без одежды шастали посреди чужих сновидений,
Путали след,
Без надежды оставались почаще, чем без денег
На обратный билет.
Город ослепительный вместо меня будет теперь це-
Ловать тебя в пульс.
Если так любить тебя, можно остаться без сердца -
И я сдаюсь.
Здесь нет места мне,
Не та весна».
