В понедельник, 20 августа, в Москву были доставлены восемь тяжелораненых при взрыве в Ингушетии, в том числе 12-летняя девочка, которая получила огнестрельные ранения два дня назад при покушении на полицейского. Взрыв произошел в воскресенье утром в селении Сагапши Малгобекского района Ингушетии во время похорон погибшего ранее полицейского. Установлена личность смертника - это 34-летний Хамзат Альдиев, житель Сунженского района республики, который ранее был объявлен в розыск как предполагаемый боевик. Погибли восемь человек, 15 были ранены.
Владимир Кара-Мурза: Личность террориста-смертника, совершившего самоподрыв во время похорон полицейского в селении Сагопши Малгобекского района Ингушетии, установлена.
По предварительной полученной информации, самоподрыв произвел 34-летний житель Сунженского района республики Хамзат Альдиев, который находился ранее в розыске как участник
Установлено, что теракт организовала бандгруппа, которой руководит также находящийся в федеральном розыске за организацию незаконных вооруженных формирований Артур Гетагажев, который причастен к совершению ряда терактов в Ингушетии.
Сегодня Московский областной суд решил рассмотреть дело о теракте в аэропорту "Домодедово" в закрытом режиме. Начало рассмотрения дела по существу начнется 27 августа. В результате подрыва террориста-смертника 24 января 2011 года погибло 37 человек, более 160 получили ранение. Расследование преступления было завершено 10 июля 2012 года.
По версии следствия, непосредственным исполнителем теракта стал 20-летний Магомед Евлоев. Ответственность за теракт взял на себя лидер северокавказских боевиков Доку Умаров.
О том, почему Ингушетия оказалась в числе наиболее опасных источников терроризма, мы сегодня беседуем с Юлией Латыниной, писателем, журналистом, обозревателем "Новой газеты" и радиостанции "Эхо Москвы" и Магомедом Хазбиевым, одним из лидеров ингушской оппозиции. Чем вы объясняете рост террористической угрозы, исходящей из Ингушетии?
Юлия Латынина: Я бы не сказала, что это рост террористической угрозы по сравнению, например, с тем, что творилось при Зязикове. И дело не только в Ингушетии. На Кавказе идет джихад, надо называть вещи своими именами. Этот джихад начался в 99 году, собственно, его подготавливали Хаттаб и Басаев. Простите, что я отступаю на некоторое время назад, но просто некоторые простые вещи необходимо сказать. Хаттаб, потому что он искренний исламист, который был нацелен на создание на Кавказе халифата. Басаев, естественно, тоже был глубоко верующий человек, но при этом у него были определенные политические мотивы, в частности, он, конечно, хотел стать имамом всего Кавказа. Соответственно, этот джихад начался, перешел в активную фазу в июне 99-го года, когда отряды Багаутдина Кибедова – это дагестанский исламист, провозгласили освобождение ряда горных районов Дагестана, он продолжился, когда на помощь Кибедову пошел Басаев – это то, что называется вторжение в Афганистан. Он продолжился взрывами домов в Москве и в Буйнакске. Собственно тогда эта первая фаза джихада оказалась не очень удачной, потому что даже в Дагестане, который, казалось бы, был наилучшим объектом для джихада, где действительно было много салафитов, оказалось, что значительно большее число людей их не поддерживают и предпочитают быть в России.
Собственно за эти 12 лет мы видим, что количество салафитов становится все больше, у них есть определенная идеология, эта идеология предусматривает, что ислам должен быть очищен от всего языческого, в частности, уставов, в которых предусматривается кавказский не только ислама, а всяческие языческие верования типа поклонения зияратам, других вещей, что необходимо строить шариат здесь и в этом месте, строить халифат на территории Кавказа, точнее, то, что они называют Имарат Кавказ. Это граждане Имарата Кавказ. Они считают, что все должно быть организовано по законам шариата и, собственно, так они описывают свою борьбу на своих сайтах, объясняя, почему можно убивать неверных, почему можно убивать детей и жен неверных – это вселяет ужас в сердца наших врагов. Почему можно и нужно убивать всех мусульман, которые их не поддерживают и почему джихад является единственной приемлемой формой существования мусульманина в этом российском светском государстве. И разногласия существуют по поводу, какой это джихад. Большинство говорит, что это должен быть джихад руки, то есть вооруженный джихад, но если этого нельзя, то это должен быть хотя бы джихад языка или джихад сердца.
Соответственно, когда идет такая война – это очень тяжело, много несправедливостей совершается с обеих сторон. Но надо понимать, что мы имеем дело, с одной стороны, с очень жертвенной группой населения, но с другой стороны, безусловно, фанатичной и желающей построить на Кавказе нечто, что еще более далеко от демократических идеалов, нежели даже путинская Россия.
Владимир Кара-Мурза: Чем вы объясняете, что именно сотрудники МВД все чаще становятся жертвами террористов?
Магомед Хазбиев: Понимаете, то, что происходит на Кавказе и что здесь творится, фактически ни для кого не секрет. Фактически то, что здесь происходит – это насилие порождает насилие. Террор со стороны власть имущих порождает террор на Кавказе. То, что сказала Юлия, что было во времена Зязикова, того нет во времена Евкурова. Если вспомнить 2009 год, когда новый эмир республики на своем сайте, об этом писала "Новая газета", "Коммерсант", что ингушские боевики объявили мораторий на отстрел ингушских милиционеров, но спецслужбы, власть республики не прекращали беспредел со своей стороны, они продолжали убивать, они продолжали похищать. Мне кажется, что боевики хотели показать народу, тем, кто стоял во главе оппозиции, были контакты с людьми в подполье, что не надо убивать налево и направо милиционеров – это неправильно, ненормально, это гражданская война и все это нужно прекратить. Мне кажется, что за эти несколько лет они хотели показать: смотрите, мы остановились, а эти бандиты продолжают отмывать грязные контртеррористические деньги. До тех пор, пока не будет гарантированы законы, конституция Российской Федерации для граждан, проживающих на территории Северного Кавказа, до тех пор, пока власть сама не прекратит заниматься бандитизмом и терроризмом, на Северном Кавказе ничего не прекратится. Что, во времена Зязикова не было результатов? Были результаты. Были годы, когда было подавлено бандподполье. Только что Юлия говорила про Хаттаба, Басаева. Что, Басаев не был убит во времена Зязикова? Был убит. Такие же результаты и у Зязикова, такие же результаты и у Евкурова. Но такого моратория, который был объявлен, не было при Зязикове, он был объявлен при Евкурове. Они начали продолжать свой беспредел, поэтому все продолжается дальше, все будет нагнетаться.
Владимир Кара-Мурза: Александр Черкасов, председатель совета правозащитного центра "Мемориал", констатирует продолжение дестабилизации обстановки в Ингушетии.
Александр Черкасов: Ингушетия – это одна из республик, где действует на Кавказе террористическое подполье, которое в том числе достигает и центральной России. Вспомним взрыв в аэропорту Домодедово, организованный, насколько известно, именно ингушским сектором подполья. Но ведь были и другие следы, были дагестанские следы – смертницы в московском метро. Были и теракты, опиравшиеся на террористическое подполье Кабардино-Балкарии. Подполье просто подорвало Евкурова и он буквально едва выжил после покушения. Однако это не остановило курс Юнус-Бека Евкурова. И в итоги за три года с 2009 по 2011 уровень насилия в республике упал как минимум в 7,5 раз, уровень насилия, исходящий из вооруженного подполья. При этом, насколько я знаю, в прошлом году за 9 последних месяцев прошлого года в Ингушетии ни один человек в подполье, в лес, в горы не ушел. Но опять же серия спецопераций, проведенных наезжавшими из-за пределов Ингушетии федеральными силовиками, и мы видим, что дестабилизация Ингушетии продолжается. Убийство милиционера, взрыв на его похоронах. Но если мы посмотрим на статистику, то мы увидим, что Ингушетия была главной горячей точкой Северного Кавказа где-то в 2009 году, но теперь отнюдь не она держит первенство.
Полный текст программы "Грани времени" появится на сайте в ближайшее время.
Владимир Кара-Мурза: Личность террориста-смертника, совершившего самоподрыв во время похорон полицейского в селении Сагопши Малгобекского района Ингушетии, установлена.
По предварительной полученной информации, самоподрыв произвел 34-летний житель Сунженского района республики Хамзат Альдиев, который находился ранее в розыске как участник
Установлено, что теракт организовала бандгруппа, которой руководит также находящийся в федеральном розыске за организацию незаконных вооруженных формирований Артур Гетагажев, который причастен к совершению ряда терактов в Ингушетии.
Сегодня Московский областной суд решил рассмотреть дело о теракте в аэропорту "Домодедово" в закрытом режиме. Начало рассмотрения дела по существу начнется 27 августа. В результате подрыва террориста-смертника 24 января 2011 года погибло 37 человек, более 160 получили ранение. Расследование преступления было завершено 10 июля 2012 года.
По версии следствия, непосредственным исполнителем теракта стал 20-летний Магомед Евлоев. Ответственность за теракт взял на себя лидер северокавказских боевиков Доку Умаров.
О том, почему Ингушетия оказалась в числе наиболее опасных источников терроризма, мы сегодня беседуем с Юлией Латыниной, писателем, журналистом, обозревателем "Новой газеты" и радиостанции "Эхо Москвы" и Магомедом Хазбиевым, одним из лидеров ингушской оппозиции. Чем вы объясняете рост террористической угрозы, исходящей из Ингушетии?
Юлия Латынина: Я бы не сказала, что это рост террористической угрозы по сравнению, например, с тем, что творилось при Зязикове. И дело не только в Ингушетии. На Кавказе идет джихад, надо называть вещи своими именами. Этот джихад начался в 99 году, собственно, его подготавливали Хаттаб и Басаев. Простите, что я отступаю на некоторое время назад, но просто некоторые простые вещи необходимо сказать. Хаттаб, потому что он искренний исламист, который был нацелен на создание на Кавказе халифата. Басаев, естественно, тоже был глубоко верующий человек, но при этом у него были определенные политические мотивы, в частности, он, конечно, хотел стать имамом всего Кавказа. Соответственно, этот джихад начался, перешел в активную фазу в июне 99-го года, когда отряды Багаутдина Кибедова – это дагестанский исламист, провозгласили освобождение ряда горных районов Дагестана, он продолжился, когда на помощь Кибедову пошел Басаев – это то, что называется вторжение в Афганистан. Он продолжился взрывами домов в Москве и в Буйнакске. Собственно тогда эта первая фаза джихада оказалась не очень удачной, потому что даже в Дагестане, который, казалось бы, был наилучшим объектом для джихада, где действительно было много салафитов, оказалось, что значительно большее число людей их не поддерживают и предпочитают быть в России.
Собственно за эти 12 лет мы видим, что количество салафитов становится все больше, у них есть определенная идеология, эта идеология предусматривает, что ислам должен быть очищен от всего языческого, в частности, уставов, в которых предусматривается кавказский не только ислама, а всяческие языческие верования типа поклонения зияратам, других вещей, что необходимо строить шариат здесь и в этом месте, строить халифат на территории Кавказа, точнее, то, что они называют Имарат Кавказ. Это граждане Имарата Кавказ. Они считают, что все должно быть организовано по законам шариата и, собственно, так они описывают свою борьбу на своих сайтах, объясняя, почему можно убивать неверных, почему можно убивать детей и жен неверных – это вселяет ужас в сердца наших врагов. Почему можно и нужно убивать всех мусульман, которые их не поддерживают и почему джихад является единственной приемлемой формой существования мусульманина в этом российском светском государстве. И разногласия существуют по поводу, какой это джихад. Большинство говорит, что это должен быть джихад руки, то есть вооруженный джихад, но если этого нельзя, то это должен быть хотя бы джихад языка или джихад сердца.
Соответственно, когда идет такая война – это очень тяжело, много несправедливостей совершается с обеих сторон. Но надо понимать, что мы имеем дело, с одной стороны, с очень жертвенной группой населения, но с другой стороны, безусловно, фанатичной и желающей построить на Кавказе нечто, что еще более далеко от демократических идеалов, нежели даже путинская Россия.
Владимир Кара-Мурза: Чем вы объясняете, что именно сотрудники МВД все чаще становятся жертвами террористов?
Магомед Хазбиев: Понимаете, то, что происходит на Кавказе и что здесь творится, фактически ни для кого не секрет. Фактически то, что здесь происходит – это насилие порождает насилие. Террор со стороны власть имущих порождает террор на Кавказе. То, что сказала Юлия, что было во времена Зязикова, того нет во времена Евкурова. Если вспомнить 2009 год, когда новый эмир республики на своем сайте, об этом писала "Новая газета", "Коммерсант", что ингушские боевики объявили мораторий на отстрел ингушских милиционеров, но спецслужбы, власть республики не прекращали беспредел со своей стороны, они продолжали убивать, они продолжали похищать. Мне кажется, что боевики хотели показать народу, тем, кто стоял во главе оппозиции, были контакты с людьми в подполье, что не надо убивать налево и направо милиционеров – это неправильно, ненормально, это гражданская война и все это нужно прекратить. Мне кажется, что за эти несколько лет они хотели показать: смотрите, мы остановились, а эти бандиты продолжают отмывать грязные контртеррористические деньги. До тех пор, пока не будет гарантированы законы, конституция Российской Федерации для граждан, проживающих на территории Северного Кавказа, до тех пор, пока власть сама не прекратит заниматься бандитизмом и терроризмом, на Северном Кавказе ничего не прекратится. Что, во времена Зязикова не было результатов? Были результаты. Были годы, когда было подавлено бандподполье. Только что Юлия говорила про Хаттаба, Басаева. Что, Басаев не был убит во времена Зязикова? Был убит. Такие же результаты и у Зязикова, такие же результаты и у Евкурова. Но такого моратория, который был объявлен, не было при Зязикове, он был объявлен при Евкурове. Они начали продолжать свой беспредел, поэтому все продолжается дальше, все будет нагнетаться.
Владимир Кара-Мурза: Александр Черкасов, председатель совета правозащитного центра "Мемориал", констатирует продолжение дестабилизации обстановки в Ингушетии.
Александр Черкасов: Ингушетия – это одна из республик, где действует на Кавказе террористическое подполье, которое в том числе достигает и центральной России. Вспомним взрыв в аэропорту Домодедово, организованный, насколько известно, именно ингушским сектором подполья. Но ведь были и другие следы, были дагестанские следы – смертницы в московском метро. Были и теракты, опиравшиеся на террористическое подполье Кабардино-Балкарии. Подполье просто подорвало Евкурова и он буквально едва выжил после покушения. Однако это не остановило курс Юнус-Бека Евкурова. И в итоги за три года с 2009 по 2011 уровень насилия в республике упал как минимум в 7,5 раз, уровень насилия, исходящий из вооруженного подполья. При этом, насколько я знаю, в прошлом году за 9 последних месяцев прошлого года в Ингушетии ни один человек в подполье, в лес, в горы не ушел. Но опять же серия спецопераций, проведенных наезжавшими из-за пределов Ингушетии федеральными силовиками, и мы видим, что дестабилизация Ингушетии продолжается. Убийство милиционера, взрыв на его похоронах. Но если мы посмотрим на статистику, то мы увидим, что Ингушетия была главной горячей точкой Северного Кавказа где-то в 2009 году, но теперь отнюдь не она держит первенство.
Полный текст программы "Грани времени" появится на сайте в ближайшее время.
