Ирина Лагунина: Разобраться в том, почему в прошлый четверг пакистанская полиция арестовала 11 или 12-летнюю девочку Римшу Масих по обвинению в богохульстве, оказалось довольно сложно. По одной из версий, которую представляет газета «Крисчен сайэнс монитор», полиция арестовала девушку после того, как у ее дома собралась толпа людей, которые где-то услышали, что девушка сожгла Коран или учебное пособие по Корану, которое также включало священные строки. Та же газета утверждает, что людей спровоцировал местный имам, который призвал убивать христиан в ответ на сожжение Корана. В полиции корреспонденту газеты заявили, что возбуждено также дело против человека, который призывал к расправе над девочкой, у которой, как заявляют ее родственники и соседи, к тому же еще и синдром Дауна. Корреспондент «Нью-Йорк Таймс» в Исламабаде также побеседовал с полицией, и их источник в правоохранительных органах однозначно отверг информацию, что Римше 11 лет, заявив, что ей все 16 и что она абсолютно здорова. Расследование газеты «Вашингтон пост» привело к тому, что никто вообще не видел сожженного Корана. Кто-то из жителей трущоб заявил, что страница Корана случайно попала в мусор, который девочка сжигала, кто-то утверждает, что никаких наполовину сгоревших страниц Корана в пепле не было, когда этот пепел принесли имаму, и, якобы, имам сам подсунул страницы в пепел. Как бы то ни было, девочка находится в тюрьме. Ожидается, что она предстанет перед судом 25 августа. Одновременно должен быть составлен медицинский отчет о ее здоровье. К чему же, в сухом остатке, свелась эта история? Что известно доподлинно в деле, которое грозит девочке смертной казнью? Мы беседуем с моим коллегой Абубакаром Сиддиком.
Абубакар Сиддик: Это произошло в пригородах столицы Пакистана Исламабада, в деревне, где живут преимущественно христианские семьи. Надо иметь в виду, что большинство христиан в Пакистане – люди исключительно бедные. Они работают уборщиками, дворниками и так далее. Чаще всего они каждый день ездят на работу в Исламабад. Итак, кто-то заявил, что эта девочка – предположительно ей всего 11 или 12 лет – выбрасывала мусор. И в этом мусоре были наполовину сгоревшие священные писания, включая страницы Корана и исламские молитвы. Полиция, получив эту информацию, арестовала девочку на основании закона о богохульстве. Закон о богохульстве в Пакистане в последние почти три десятилетия вызывает противоречивые суждения и оценки. Он был принят в 80-е годы во имя предотвращения любых оскорбительных действий в отношении любой религии. В реальности же, на практике, как утверждают активисты правозащитного движения, он используется как инструмент преследования религиозных меньшинств, в особенности христиан.
Ирина Лагунина: Не раз предпринимались попытки этот закон пересмотреть. Но этого так и не было сделано. Почему?
Абубакар Сиддик: Таких попыток было множество. Я помню, что за последние 12 лет сначала правительство президента Мушаррафа пыталось изменить закон, а теперь и нынешнее народно избранное правительство пытается это сделать. Но оппозиция слишком сильна, потому что некоторые религиозные партии сделали этот вопрос проблемой номер один в своей политической кампании. И каждый раз, когда речь заходит о реформе этого закона, который, как доказывают со статистикой и фактами в руках либеральные политики и правозащитники, используется неверно, это встречает град возражений. Но если человека обвиняют в богохульстве, то доказать обратное очень сложно. А наказание за богохульство – если суд признает человека виновным – смертная казнь. Так что вы представляете себе, насколько неоднозначен этот закон. Но, повторяю, до сих пор все попытки правительства реформировать этот закон оканчивались неудачей. Есть также большая часть гражданского общества – активисты правозащитного движения, неправительственные организации, либеральные средства информации – которая также выступает против этого закона. Но за последние годы Пакистан стал намного более нетерпимой и небезопасной страной – и из-за талибов, и из-за того, что происходит в Афганистане, и из-за многочисленных вооруженных экстремистских сетей. И все усилия провести реформу закона пока были неудачными.
Ирина Лагунина: Полиция заявляет сейчас, что девочка в тюрьме находится в большей безопасности, чем если бы она находилась на свободе в своем доме в трущобах у Исламабада. По разным данным от 500 до 1000 человек, мусульман, вышли с протестом против действий, которые она якобы совершила, перекрыли шоссе, жгли шины и готовы были взять правосудие в свои руки. Я приведу несколько заявлений пакистанских политиков и общественных деятелей за последние дни. Нельсон Азем, член парламента Пакистана, депутат от Пакистанской Мусульманской Лиги. Он представляет христиан из провинции Панджаб.
Нельсон Азем: Такого рода инциденты заставляют христианское меньшинство чувствовать себя в опасности. В обычное же время наше христианское сообщество чувствует себя вполне счастливым, они служат этой стране, и инциденты как этот ставят под угрозу безопасность не только христиан. Они ставят под угрозу безопасность всей страны.
Ирина Лагунина: Или вот представитель Всепакистанского союза меньшинств Шамун Гиль.
Шамун Гиль: Никакой христианин никогда и не думает о том, чтобы совершить такое богохульство, чтобы надругаться над Кораном или над Пророком Мухаммедом. А если такие вещи происходят, не дай бог, если человек с умственным расстройством делает это, то на это есть закон. Разрешать подобные проблемы надо с помощью закона. И люди не должны брать правосудие в свои руки.
Ирина Лагунина: Я бы сказала, что Шамун Гиль был намного откровеннее своих остальных коллег. Христиане массово выезжают из той части трущоб, где жила 11 или 12-летняя девочка Римша Масих, и не собираются в ближайшие дни туда возвращаться.
Шамун Гиль: Без сомнения, национальные и религиозные меньшинства, особенно христиане, чувствуют себя в опасности.
Ирина Лагунина: Каковы отношения между христианами и мусульманами в современном Пакистане? Христиане под угрозой? На них оказывается давление?
Абубакар Сиддик: К сожалению, это так, потому что в Пакистане христиане являются меньшинством, которое преследуют. И я еще раз подчеркну – они не только меньшинство, они еще и очень бедное меньшинство. Большая часть христиан – чернорабочие, уборщики мусора, ассенизаторы. Что же касается отношений между христианами и мусульманами, то, например, в Восточном Панджабе, где проживает большинство христиан, эти отношения стали хуже. Христиане изолированы, они не являются частью общества. Более того, они исключены из политической жизни страны. То есть у них есть представительство в парламенте, но у них нет привилегий и прав, которые гарантированы обычному пакистанскому гражданину. Даже конституция и законы страны описывают их отдельно, что еще больше способствует их изоляции от жизни общества. И за последнее время христианская религия подвергается нападениям, в стране было сожжено несколько церквей. Месяц назад в провинции Восточный Панджаб произошел инцидент. Человека, которого считали психически нестабильным, обвинили в уничтожении Корана, и толпа забила его насмерть. Так что если полиция содержит эту девочку в тюрьме, и, насколько я понимаю, они также взяли под защиту ее семью, то это не такая уж плохая идея.
Ирина Лагунина: Мы беседовали с моим коллегой Абубакаром Сиддиком. Пакистанские газеты на английском языке сообщили о том, что в дело Римши вмешался президент страны, потребовав от министра внутренних дел отчета о деле о богохульстве девочки с синдромом Дауна. В 2011 году в Пакистане были убиты видный пакистанский политик и министр-христианин в правительстве. Губернатор провинции Панджаб был убит собственным телохранителем именно из-за того, что выступал за реформу закона о богохульстве. С тех пор пространство для общественной дискуссии по этой теме в стране сузилось.
