Марьяна Торочешникова: В Москве завершено следствие по делу бывшего полковника российской армии Юрия Буданова. Он был убил 10 июня прошлого года на выходе из нотариальной конторы в Москве. Киллер стрелял в упор, среди бела дня, на виду у нескольких свидетелей. Убедившись, что Буданов мертв, убийца сел в поджидавший его автомобиль и уехал. Теперь следователи называют имя того, кого считают убийцей, и заявляют о мотивах его преступления. Если совсем коротко, то, по версии следствия, Юсуп Темерханов, так зовут обвиняемого, мстил не лично Буданову, а в его лице всем федералам, воевавшим в Чечне. Отца Темерханова, по некоторым сведениям, зверски замучили – заживо сожгли. Сожгли также его автомобиль и кафе, и захоронили тело в неизвестном месте. После этого сын дал клятву отомстить – такова версия следствия. При это указывается, что в 2000 году прокуратура Гудермесского района по факту убийства отца Темерханова возбуждала уголовное дело, однако в 2008 году расследование было приостановлено по тем мотивам, что не удалось установить личности преступников. Как полагают следователи, именно тот факт, что военные, убившие отца Темерханова, так и не понесли заслуженного наказания, заставил Юсупа Темерханова решиться на кровную месть. Поэтому Темерханов и убил Буданова, так как бывший полковник , осужденный в 2003 году военным судом за зверское убийство Эльзы Кунгаевой, для чеченцев виновен во всех преступлениях, совершенных в Чечне федеральными военнослужащими за годы войны.
Что такое убийство из мести, кровной мести – дань традиции или разочарование людей в государственной системе, в системе правосудия? Что вообще заставляет людей идти на самосуды?
Со мной в студии сегодня – Татьяна Локшина, сотрудник российского центра Хьюман Райтс Уотч, которая в 2000-х годах неоднократно бывала в Чечне, собирала информацию, связанную с нарушением прав мирного населения на Северном Кавказе.
Татьяна, с вашей точки зрения, мотив, который приписывает следствие Темерханову, насколько силен? Насколько сильна позиция следствия?
Татьяна Локшина: Здесь несколько сложных вопросов. Существует ли кровная месть на Северном Кавказе? Да, безусловно, традиция кровной мести еще жива. Но надо сказать, что та аргументация, которая по делу Темерханова используется следствием, к кровной мести как таковой не имеет отношения. Кровная месть всегда индивидуальна, она не может быть направлена на абстрактного представителя той или иной группы, потому что он ассоциируется с этой группой. Это, конечно, не кровная месть. Мы не рассуждает о вине или невиновности Темерханова, мы не знаем, какими доказательствами располагает следствие. Официальные сообщения со стороны органов следствия у меня вызывают какую-то мучительную неловкость. Следствие говорит, что господин Темерханов убил, потому что федеральные силы творили в Чечне страшные безобразия, совершали страшные преступления, вот такие жуткие, чудовищные вещи сотворили с его отцом, поэтому он выбрал одного известного преступника и в его лице решил расправиться с федеральными силами, отомстить федеральным силам как таковым. Получается, что в течение долгих лет похищали людей в Чечне, люди исчезали, люди убивали, пытали, обнаруживали тела, на которых были следы столь страшных пыток, что об этом не хочется подробно рассказывать в эфире. Дела эти не расследовались. На данный момент по нарушениям со стороны федеральных сил в Чечне, по исчезновениям, по пыткам, по похищениям людей, по внесудебным казням существует около 200 решений Европейского суда против Российской Федерации, где суд постоянно говорит: в этом виновно государство, это было совершено, вот жертвы, и, самое главное, дело на национальном уровне не расследовалось. И теперь следствие фактически говорят: мы эти дела не расследовали много лет подряд, а вот теперь в результате жители Чеченской республики мстят всем федеральным силам в лице того или иного человека.
Марьяна Торочешникова: То есть можно ожидать, что теперь могут говорить, что все это сделано из мести, если жители Чечни будут совершать какие-то преступления.
Татьяна Локшина: Судя по официальным комментариям следствия, логика именно такая: был убит Юрий Буданов, он был убит выходцем из Чеченской республики, у которого во время войны, при чудовищных обстоятельствах был жестоким образом убит близкий родственник, и поэтому у него был мотив. То есть, получается, погибает любой бывший или настоящий федеральный военнослужащий, сотрудник правоохранительных органов – и чуть ли не у любого жителя Чеченской республики был мотив. Я не знаю ни одной семьи в Чечне, которая не пострадала тем или иным образом. В этой логике есть зерно здравого смысла, что вопиющая безнаказанность не дает конфликту должным образом завершиться. Люди ждут правосудия, и решения Европейского суда по Чечне есть, Российская Федерация признана виновной.
Марьяна Торочешникова: Да, люди получили компенсации, но привлечения к ответственности виновных не произошло.
Татьяна Локшина: Да. И наша организация еще в 2009 году выпустила подробный доклад о том, как не исполняются по существу решения Европейского суда по чеченским делам. И я лично для этого доклада проводила развернутую серию интервью с чеченцами, которые выиграли дела в Европейском суде. Я за одну командировку проинтервьюировали тогда больше 30 человек, и надо сказать, что это было прямо перед убийством нашей коллеги Натальи Эстемировой, я вернулась из той командировки, и на следующий день она была похищена и убита, и я очень хорошо помню, что когда я в тот раз ехала в Чечню, я думала: все это очень старые дела, я не услышу ничего, что я не знаю. И меня поразило на эмоциональном уровне то, как люди рассказывали о своих делах, - как будто это произошло вчера. И мать, сына которой похитили, она до сих пор не знает, где он, не может его даже похоронить, говорит: я же думала, что если я это дело выиграю, мне скажут, что случилось с моим сыном! Или в случаях, когда сын был убит, матери говорят: мы же думали, что виновных накажут, мы же знаем, кто это был! То есть правосудие не свершилось, и это очень важно.
Марьяна Торочешникова: У нас есть дозвонившиеся. Геннадий Сергеевич из Смоленской области, пожалуйста.
Слушатель: Почему у нас не расследуется ни одно дело? Во второй чеченской войне, за которую отвечал Путин, погибли десятки тысяч человек при бомбежках Грозного. У меня был много друзей в Грозном, и русских и чеченцев, которые там погибли. Я думаю, что если сейчас начнут разбираться во всем, то все ниточки приведут в Кремль.
Марьяна Торочешникова: Георгий из Москвы, пожалуйста.
Слушатель: В 1991 году Чечня решила отойти от России и взялась за оружие. Почему население русское было выкинуто из республики? Почему тогда русские не имеют право убивать чеченцев, которые живут в Москве и других российских городах?
Марьяна Торочешникова: Прошу слушателей быть аккуратнее в высказываниях и не призывать к разжиганию национальной или другой розни.
Татьяна Локшина: Вопрос настолько абсурден, что на него трудно ответить. Мы все граждане Российской Федерации, мы должны соблюдать законы Российской Федерации, а эти законы не предполагают, что один гражданин Российской Федерации из личной или мотивированной теми или иными факторами неприязни может подойти к другому гражданину Российской Федерации, вне зависимости от его национальной и религиозной принадлежности, и свернуть ему шею или выстрелить в него. Вот не разрешается это делать никому.
Марьяна Торочешникова: Валерий из Московской области, пожалуйста.
Слушатель: Я думаю, что если человек убил другого человека, то этим самым он разрешает убить себя и вычеркивает себя из человечества. Я думаю, что Буданов совершил страшные преступления, а российская власть очень мягко с ним обошлась. И странно, что его так долго не убили.
Марьяна Торочешникова: Кстати, многие говорят, что Буданов совершил нечто чудовищное, что можно было предполагать, что он именно так закончит свою жизнь.
Татьяна Локшина: Буданов и сам понимал это и вел себя крайне осторожно. Когда он вышел на свободу, он прятался, пытался фиксировать за собой слежку. И то недолгое время, которое он после этого прожил, он жил в вечном страхе. Мне бы хотелось еще вернуться к вопросу Георгия о том, что русских выбросили из Чечни. Вопрос острый, существует довольно распространенное мнение, что русских в начале 90-х буквально вышвырнули из Чеченской республики, что были погромы в отношении русских, были этнические чистки и так далее. Ситуация сложная. С отделением по факту Чечни от России, с наступлением этой чеченской квазинезависимости ситуацию в республике нельзя было назвать правовой, там не было никаких функциональных государственных институтов, и люди были беззащитны, могли полагаться только на себя. И вот за чеченцами стояли семьи, а за русскими никто не стоял, поэтому в отношении угроз они были крайне беззащитны и уезжали сотнями, и Чечня стала фактически моноэтничной.
Марьяна Торочешникова: Дмитрий Васильевич из Богородска, пожалуйста.
Слушатель: Можно понять, почему люди у нас идут на самосуд, если посмотреть, что было вчера в Москве в Хамовническом суде. Если бы все было ясно, эти гражданки Российской Федерации получили бы либо высокую степень наказания, либо они были бы освобождены в зале суда со штрафом за мелкое хулиганство.
Марьяна Торочешникова: Правильно ли я вас понимаю, что люди идут на самосуд, потому что не верят в эффективность правосудия?
Слушатель: Безусловно! И здесь не имеет никакого значения национальность. Во-вторых, когда вы используете слово «русский», необходимо читать конституцию и смотреть свой паспорт. Русского народа ни в конституции Российской Федерации и ни в каких документах не указано, и в паспортах у нас пятой графы нет. И у меня вопрос: Темерханов признает свою вину или нет?
Марьяна Торочешникова: Я, к сожалению, не могу ответить на ваш вопрос. Мы сегодня ждали в студии Радио Свобода адвоката Темерханова Мурада Мусаева, но ему утром нужно было срочно уехать по делам. И официальных сообщений со стороны следователей не было, признает ли обвиняемый свою вину, согласен ли он с этой версией.
Татьяна Локшина: Я думаю, с учетом того сообщения, которое поступило от органов следствия, разумно сейчас предполагать, что, по крайней мере, признания со стороны Темерханова не было. Иначе бы это отразилось в комментариях следователей – в таких случаях обычно указывается на то, что обвиняемый признает свою вину. Если это в официальных коммуникациях не сказано, что мы можем предполагать, что это не так. Конечно, было бы очень интересно узнать об этом деле у адвоката. Что касается того, что люди занимаются самоуправством, граждане это делают в самых разных формах, потому что не верят в эффективность государственных институтов. А не верят они именно потому, что эти самые институты многократно на протяжении долгого времени доказывали свою беспомощностью, свою нефункциональность, несостоятельность. И в таких ситуациях граждане пытаются брать власть в свои руки. Зачастую это позитивно, люди начинают решать зачастую какие-то социальные проблемы, которые не решает власть. Это история с волонтерами, которые поехали тушить пожары в Подмосковье, когда с этим не справлялись уполномоченные органы. Гуманитарная помощь в Крымске, помощь сиротам, больным. Находятся люди, которые это делают, и это самоуправство со знаком плюс. Но зачастую граждане, отчаявшись добиться справедливости, совершают преступления с точки зрения уголовного кодекса, покушаются на чужую жизнь, на чужое имущество. Это ни в коем случае нельзя оправдать, но нужно понимать, что их на это зачастую толкает то, что они не дождались и потеряли надежду дождаться от государственных институтов какого бы то ни было прогресса, должной реакции.
Марьяна Торочешникова: Марк из Москвы, пожалуйста.
Слушатель: Хотел бы отметить, что систематическое отсутствие правосудия – это повреждает психику. Ненормально, когда злодей, убийца не имеет наказания. А что касается Буданова, за то, что он совершил, его повесить надо было публично, а ему устроили коллегию суда и отмазывали его – и это наш позор!
Марьяна Торочешникова: Притом что правозащитники, которые были в Чечне, говорили, что историй, которая произошла с Эльзой Кунгаевой, десятки. Другое дело, что только история Буданова получила такой общественный отклик, резонанс, он всплыла наружу. Ведь были женщины, которые были изнасилованы, убиты, пропали без вести, и об этом знают только участники тех событий.
Татьяна Локшина: Мы знаем сотни, тысячи таких дел, связанных с мирными жителями Чеченской республики, но и с русскими, такими же мирными жителями Чеченской республики.
Марьяна Торочешникова: И мы знаем десятки и сотни таких дел, происходивших с жителями Российской Федерации, не важно какой они национальности, в отделениях внутренних дел, следственных изоляторах, в колониях, расположенных по всей территории России. Ко мне приходят люди в эфир и рассказывают, как человека, осужденного за грабеж, пытают в колонии, вырывают ему ногти на руках и ногах, - это же чудовищно! Истории из Татарстана, что там происходило в ОВД «Дальний».
Татьяна Локшина: Да, и во время жестоких зачисток в Чечне погибали и русские, мирные жители. В основном это были пожилые люди, которые не смогли покинуть Чечню. Кстати, многие из них думали, что то, что они этнические русские, их защитит. И когда приходили с зачисткой федеральные силы, эти пожилые люди выходили и говорили: «Я русский!» И этих людей постигла та же судьба, что и их чеченских соседей, они были жестоко убиты, замучены. И это, конечно, вопрос не национальности, это вопрос того, что именно делали федеральные силы в Чечне.
Марьяна Торочешникова: Хочу вернуться к звонку Марка. У нас в Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации есть статья 6 «Назначение уголовного судопроизводства», и в ней сказано: «Уголовное судопроизводство имеет своим назначением: 1. Защиту прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступления. 2. Защиту личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения прав и свобод. У меня складывается такое впечатление, что сейчас не защищены ни первые, ни вторые. Потерпевшие могут месяцами ходить, а то и годами в отделения милиции, в следственные комитеты и добиваться возбуждения уголовных дел в отношении их обидчиков. А обвиняемым сейчас может оказаться любой бизнесмен, чье дело приглянулось местному милицейскому начальнику или конкуренту, любой человек, который не так высказался, его за экстремизм могут приговорить. Получается, что не защищены ни потерпевшие, ни обвиняемые. И зачем тогда нам такое правосудие?
Татьяна Локшина: Если вы говорите о незащищенности, я бы хотела поднять еще одну проблему. Сейчас среди молодых людей, неплохо зарабатывающих, хорошо устроенных очень популярна дискуссия о возможной эмиграции. Не то что бы эти люди промо сегодня собирают чемоданы и пытаются найти работу за рубежом, но они всерьез обсуждают, как было бы правильно уехать, по крайней мере, детей отправить учиться за границу. Здесь причина номер один – именно та самая незащищенность. То есть дискурс построен следующим образом: если, не дай бог, что-то случится, если у меня будут какие-то неприятности с полицией, меня бросят за решетку, и меня будут пытаться, и ни один суд никогда меня оттуда не вытащит и не защитит. И вот эта вопиющая незащищенность заставляет людей всерьез рассматривать возможность того, что для них было бы правильно быть не в России, а в другом месте, а уж для их детей будущее, безусловно, не в России.
Марьяна Торочешникова: То есть сразу отправить их туда учиться, и пусть там и остаются.
Татьяна Локшина: Да. Потому что в этой незащищенной среде, абсолютно дисфункциональной, мы не хотим видеть наших детей, у них здесь не будет нормального будущего.
Марьяна Торочешникова: Людмила Николаевна, пожалуйста.
Слушатель: Когда была война в Карабахе, я была там, и армяне рассказывали, как азербайджанцы, соседи их прятали у себя. И я хочу спросить Георгия из Москвы: что бы ты сделал, если бы с твоим отцом поступили так, как с отцом Темерханова, если бы с твоей дочерью Буданов сделал то, что сделал он с этой девочкой? Звери не имеют национальности! И пока нет справедливости, будет самосуд!
Марьяна Торочешникова: Страшно, что сейчас мы возвращаемся, в начале 21 века, к средневековому принципу «око за око».
Ромуальд Иосифович из Москвы, пожалуйста.
Слушатель: 7 декабря 1999 года я отправил президенту Российской Федерации Ельцину телеграмму: «Уважаемый господин президент! В эти трагические дни для нашей страны в честь памяти моего близкого родственника Николая Федоровича Гекава, так много сделавшего для территориальной целостности России на Северном Кавказе в 18-20-м годах, расстрелянного Сталиным в 39-м году, которому в городе Грозном стоит монумент дружбы народов, протестуют против нависшей угрозы полного уничтожения города Грозного вместе с оставшимся мирным, больным населением, в том числе русским. Обращаюсь к вам с убедительной просьбой и умоляю вас по-человечески сделать все возможное, чтобы остановить неслыханную в мире трагедию и решить конфликт политическим путем».
Марьяна Торочешникова: А вы ответ получили?
Слушатель: Получил: «Ваша телеграмма, адресованную президенту Российской Федерации рассмотрена в Управлении президента Российской Федерации по связям с общественностью и культуре. Разделяем вашу озабоченность судьбой мирных жителей, оставшихся в Грозном. Заверяем вам, что российские органы исполнительной власти делают все возможное, для того чтобы обеспечить безопасность гражданского населения Чечни. В канун Нового года адресуем вам искренние пожелания доброго здоровья и благополучия!»
Марьяна Торочешникова: В канун Нового года как раз начали бомбить Грозный...
Татьяна Локшина: Да. И это классическая ситуация, которая может описываться цитатой: поздравляем соврамши... Памятник вашему родственнику, Ромуальд Иосифович, до сих пор стоит на одной из центральных площадей города Грозный, и я видела своими глазами, как этот памятник, который был разрушен, открывался после восстановления в мае 2004 года.
Марьяна Торочешникова: По большому счету, ничего в действиях властей не изменилось. Человека заверяют, что все хорошо, и после этого бомбят город.
Татьяна Локшина: И отсутствие возможности получить удовлетворение на государственном уровне, отсутствие эффективного расследования, эффективного правосудия может подталкивать граждан на внеправовые действия. И власти должны это понимать, что в первую очередь, не обеспечивая нормальную систему правосудия, они работают против себя.
Марьяна Торочешникова: Юрий из Москвы, пожалуйста.
Слушатель: Гарри Каспаров обвиняется в укусе пальца омоновца, и ему грозит срок. А напишут, что он сделал это в особо извращенной форме и так далее. И вот такие они – омоновцы, наши защитники!
Марьяна Торочешникова: Хотела бы ответить на сообщение от нашей слушательницы Розы: «У нас в УК нет такого преступления, как кровная месть. У нас нет такого преступления, как кощунство. Вот интересно – судить Темерханова будут за кровную месть или за убийство? «Пуси Райт» судили за кощунство. А если будут судить просто за убийство, то какая разница для следствия, почему следователи говорят о кровной мести?» Хочу пояснить, что судить будут не за кровную месть, предъявлено обвинение в совершении убийства, причем организованного группой лиц по предварительному сговору. Насколько известно из официальных источников, Юсуп Темерханов является и организатором, и исполнителем этого убийства. У него, по версии следствия, есть еще какие-то подельники, те, то ожидали его на автомобилях. А почему говорят о мести? Как сказала Татьяна Локшина, следователи таким образом расписались в собственно бессилии. Поучается, что он признали: да, мы 10 лет не расследовали преступление – жестокое убийство отца Темерханова, поэтому он решил сделать все за нас и сам решить этот вопрос, а теперь мы его за это посадим, потому что он убийца, а убийство ничем нельзя оправдать.
В эфире прозвучала передача «Человек имеет право». Со мной в студии была сотрудник российского центра Хьюман Райтс Уотч Татьяна Локшина.
Что такое убийство из мести, кровной мести – дань традиции или разочарование людей в государственной системе, в системе правосудия? Что вообще заставляет людей идти на самосуды?
Со мной в студии сегодня – Татьяна Локшина, сотрудник российского центра Хьюман Райтс Уотч, которая в 2000-х годах неоднократно бывала в Чечне, собирала информацию, связанную с нарушением прав мирного населения на Северном Кавказе.
Татьяна, с вашей точки зрения, мотив, который приписывает следствие Темерханову, насколько силен? Насколько сильна позиция следствия?
Татьяна Локшина: Здесь несколько сложных вопросов. Существует ли кровная месть на Северном Кавказе? Да, безусловно, традиция кровной мести еще жива. Но надо сказать, что та аргументация, которая по делу Темерханова используется следствием, к кровной мести как таковой не имеет отношения. Кровная месть всегда индивидуальна, она не может быть направлена на абстрактного представителя той или иной группы, потому что он ассоциируется с этой группой. Это, конечно, не кровная месть. Мы не рассуждает о вине или невиновности Темерханова, мы не знаем, какими доказательствами располагает следствие. Официальные сообщения со стороны органов следствия у меня вызывают какую-то мучительную неловкость. Следствие говорит, что господин Темерханов убил, потому что федеральные силы творили в Чечне страшные безобразия, совершали страшные преступления, вот такие жуткие, чудовищные вещи сотворили с его отцом, поэтому он выбрал одного известного преступника и в его лице решил расправиться с федеральными силами, отомстить федеральным силам как таковым. Получается, что в течение долгих лет похищали людей в Чечне, люди исчезали, люди убивали, пытали, обнаруживали тела, на которых были следы столь страшных пыток, что об этом не хочется подробно рассказывать в эфире. Дела эти не расследовались. На данный момент по нарушениям со стороны федеральных сил в Чечне, по исчезновениям, по пыткам, по похищениям людей, по внесудебным казням существует около 200 решений Европейского суда против Российской Федерации, где суд постоянно говорит: в этом виновно государство, это было совершено, вот жертвы, и, самое главное, дело на национальном уровне не расследовалось. И теперь следствие фактически говорят: мы эти дела не расследовали много лет подряд, а вот теперь в результате жители Чеченской республики мстят всем федеральным силам в лице того или иного человека.
Марьяна Торочешникова: То есть можно ожидать, что теперь могут говорить, что все это сделано из мести, если жители Чечни будут совершать какие-то преступления.
Татьяна Локшина: Судя по официальным комментариям следствия, логика именно такая: был убит Юрий Буданов, он был убит выходцем из Чеченской республики, у которого во время войны, при чудовищных обстоятельствах был жестоким образом убит близкий родственник, и поэтому у него был мотив. То есть, получается, погибает любой бывший или настоящий федеральный военнослужащий, сотрудник правоохранительных органов – и чуть ли не у любого жителя Чеченской республики был мотив. Я не знаю ни одной семьи в Чечне, которая не пострадала тем или иным образом. В этой логике есть зерно здравого смысла, что вопиющая безнаказанность не дает конфликту должным образом завершиться. Люди ждут правосудия, и решения Европейского суда по Чечне есть, Российская Федерация признана виновной.
Марьяна Торочешникова: Да, люди получили компенсации, но привлечения к ответственности виновных не произошло.
Татьяна Локшина: Да. И наша организация еще в 2009 году выпустила подробный доклад о том, как не исполняются по существу решения Европейского суда по чеченским делам. И я лично для этого доклада проводила развернутую серию интервью с чеченцами, которые выиграли дела в Европейском суде. Я за одну командировку проинтервьюировали тогда больше 30 человек, и надо сказать, что это было прямо перед убийством нашей коллеги Натальи Эстемировой, я вернулась из той командировки, и на следующий день она была похищена и убита, и я очень хорошо помню, что когда я в тот раз ехала в Чечню, я думала: все это очень старые дела, я не услышу ничего, что я не знаю. И меня поразило на эмоциональном уровне то, как люди рассказывали о своих делах, - как будто это произошло вчера. И мать, сына которой похитили, она до сих пор не знает, где он, не может его даже похоронить, говорит: я же думала, что если я это дело выиграю, мне скажут, что случилось с моим сыном! Или в случаях, когда сын был убит, матери говорят: мы же думали, что виновных накажут, мы же знаем, кто это был! То есть правосудие не свершилось, и это очень важно.
Марьяна Торочешникова: У нас есть дозвонившиеся. Геннадий Сергеевич из Смоленской области, пожалуйста.
Слушатель: Почему у нас не расследуется ни одно дело? Во второй чеченской войне, за которую отвечал Путин, погибли десятки тысяч человек при бомбежках Грозного. У меня был много друзей в Грозном, и русских и чеченцев, которые там погибли. Я думаю, что если сейчас начнут разбираться во всем, то все ниточки приведут в Кремль.
Марьяна Торочешникова: Георгий из Москвы, пожалуйста.
Слушатель: В 1991 году Чечня решила отойти от России и взялась за оружие. Почему население русское было выкинуто из республики? Почему тогда русские не имеют право убивать чеченцев, которые живут в Москве и других российских городах?
Марьяна Торочешникова: Прошу слушателей быть аккуратнее в высказываниях и не призывать к разжиганию национальной или другой розни.
Татьяна Локшина: Вопрос настолько абсурден, что на него трудно ответить. Мы все граждане Российской Федерации, мы должны соблюдать законы Российской Федерации, а эти законы не предполагают, что один гражданин Российской Федерации из личной или мотивированной теми или иными факторами неприязни может подойти к другому гражданину Российской Федерации, вне зависимости от его национальной и религиозной принадлежности, и свернуть ему шею или выстрелить в него. Вот не разрешается это делать никому.
Марьяна Торочешникова: Валерий из Московской области, пожалуйста.
Слушатель: Я думаю, что если человек убил другого человека, то этим самым он разрешает убить себя и вычеркивает себя из человечества. Я думаю, что Буданов совершил страшные преступления, а российская власть очень мягко с ним обошлась. И странно, что его так долго не убили.
Марьяна Торочешникова: Кстати, многие говорят, что Буданов совершил нечто чудовищное, что можно было предполагать, что он именно так закончит свою жизнь.
Татьяна Локшина: Буданов и сам понимал это и вел себя крайне осторожно. Когда он вышел на свободу, он прятался, пытался фиксировать за собой слежку. И то недолгое время, которое он после этого прожил, он жил в вечном страхе. Мне бы хотелось еще вернуться к вопросу Георгия о том, что русских выбросили из Чечни. Вопрос острый, существует довольно распространенное мнение, что русских в начале 90-х буквально вышвырнули из Чеченской республики, что были погромы в отношении русских, были этнические чистки и так далее. Ситуация сложная. С отделением по факту Чечни от России, с наступлением этой чеченской квазинезависимости ситуацию в республике нельзя было назвать правовой, там не было никаких функциональных государственных институтов, и люди были беззащитны, могли полагаться только на себя. И вот за чеченцами стояли семьи, а за русскими никто не стоял, поэтому в отношении угроз они были крайне беззащитны и уезжали сотнями, и Чечня стала фактически моноэтничной.
Марьяна Торочешникова: Дмитрий Васильевич из Богородска, пожалуйста.
Слушатель: Можно понять, почему люди у нас идут на самосуд, если посмотреть, что было вчера в Москве в Хамовническом суде. Если бы все было ясно, эти гражданки Российской Федерации получили бы либо высокую степень наказания, либо они были бы освобождены в зале суда со штрафом за мелкое хулиганство.
Марьяна Торочешникова: Правильно ли я вас понимаю, что люди идут на самосуд, потому что не верят в эффективность правосудия?
Слушатель: Безусловно! И здесь не имеет никакого значения национальность. Во-вторых, когда вы используете слово «русский», необходимо читать конституцию и смотреть свой паспорт. Русского народа ни в конституции Российской Федерации и ни в каких документах не указано, и в паспортах у нас пятой графы нет. И у меня вопрос: Темерханов признает свою вину или нет?
Марьяна Торочешникова: Я, к сожалению, не могу ответить на ваш вопрос. Мы сегодня ждали в студии Радио Свобода адвоката Темерханова Мурада Мусаева, но ему утром нужно было срочно уехать по делам. И официальных сообщений со стороны следователей не было, признает ли обвиняемый свою вину, согласен ли он с этой версией.
Татьяна Локшина: Я думаю, с учетом того сообщения, которое поступило от органов следствия, разумно сейчас предполагать, что, по крайней мере, признания со стороны Темерханова не было. Иначе бы это отразилось в комментариях следователей – в таких случаях обычно указывается на то, что обвиняемый признает свою вину. Если это в официальных коммуникациях не сказано, что мы можем предполагать, что это не так. Конечно, было бы очень интересно узнать об этом деле у адвоката. Что касается того, что люди занимаются самоуправством, граждане это делают в самых разных формах, потому что не верят в эффективность государственных институтов. А не верят они именно потому, что эти самые институты многократно на протяжении долгого времени доказывали свою беспомощностью, свою нефункциональность, несостоятельность. И в таких ситуациях граждане пытаются брать власть в свои руки. Зачастую это позитивно, люди начинают решать зачастую какие-то социальные проблемы, которые не решает власть. Это история с волонтерами, которые поехали тушить пожары в Подмосковье, когда с этим не справлялись уполномоченные органы. Гуманитарная помощь в Крымске, помощь сиротам, больным. Находятся люди, которые это делают, и это самоуправство со знаком плюс. Но зачастую граждане, отчаявшись добиться справедливости, совершают преступления с точки зрения уголовного кодекса, покушаются на чужую жизнь, на чужое имущество. Это ни в коем случае нельзя оправдать, но нужно понимать, что их на это зачастую толкает то, что они не дождались и потеряли надежду дождаться от государственных институтов какого бы то ни было прогресса, должной реакции.
Марьяна Торочешникова: Марк из Москвы, пожалуйста.
Слушатель: Хотел бы отметить, что систематическое отсутствие правосудия – это повреждает психику. Ненормально, когда злодей, убийца не имеет наказания. А что касается Буданова, за то, что он совершил, его повесить надо было публично, а ему устроили коллегию суда и отмазывали его – и это наш позор!
Марьяна Торочешникова: Притом что правозащитники, которые были в Чечне, говорили, что историй, которая произошла с Эльзой Кунгаевой, десятки. Другое дело, что только история Буданова получила такой общественный отклик, резонанс, он всплыла наружу. Ведь были женщины, которые были изнасилованы, убиты, пропали без вести, и об этом знают только участники тех событий.
Татьяна Локшина: Мы знаем сотни, тысячи таких дел, связанных с мирными жителями Чеченской республики, но и с русскими, такими же мирными жителями Чеченской республики.
Марьяна Торочешникова: И мы знаем десятки и сотни таких дел, происходивших с жителями Российской Федерации, не важно какой они национальности, в отделениях внутренних дел, следственных изоляторах, в колониях, расположенных по всей территории России. Ко мне приходят люди в эфир и рассказывают, как человека, осужденного за грабеж, пытают в колонии, вырывают ему ногти на руках и ногах, - это же чудовищно! Истории из Татарстана, что там происходило в ОВД «Дальний».
Татьяна Локшина: Да, и во время жестоких зачисток в Чечне погибали и русские, мирные жители. В основном это были пожилые люди, которые не смогли покинуть Чечню. Кстати, многие из них думали, что то, что они этнические русские, их защитит. И когда приходили с зачисткой федеральные силы, эти пожилые люди выходили и говорили: «Я русский!» И этих людей постигла та же судьба, что и их чеченских соседей, они были жестоко убиты, замучены. И это, конечно, вопрос не национальности, это вопрос того, что именно делали федеральные силы в Чечне.
Марьяна Торочешникова: Хочу вернуться к звонку Марка. У нас в Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации есть статья 6 «Назначение уголовного судопроизводства», и в ней сказано: «Уголовное судопроизводство имеет своим назначением: 1. Защиту прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступления. 2. Защиту личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения прав и свобод. У меня складывается такое впечатление, что сейчас не защищены ни первые, ни вторые. Потерпевшие могут месяцами ходить, а то и годами в отделения милиции, в следственные комитеты и добиваться возбуждения уголовных дел в отношении их обидчиков. А обвиняемым сейчас может оказаться любой бизнесмен, чье дело приглянулось местному милицейскому начальнику или конкуренту, любой человек, который не так высказался, его за экстремизм могут приговорить. Получается, что не защищены ни потерпевшие, ни обвиняемые. И зачем тогда нам такое правосудие?
Татьяна Локшина: Если вы говорите о незащищенности, я бы хотела поднять еще одну проблему. Сейчас среди молодых людей, неплохо зарабатывающих, хорошо устроенных очень популярна дискуссия о возможной эмиграции. Не то что бы эти люди промо сегодня собирают чемоданы и пытаются найти работу за рубежом, но они всерьез обсуждают, как было бы правильно уехать, по крайней мере, детей отправить учиться за границу. Здесь причина номер один – именно та самая незащищенность. То есть дискурс построен следующим образом: если, не дай бог, что-то случится, если у меня будут какие-то неприятности с полицией, меня бросят за решетку, и меня будут пытаться, и ни один суд никогда меня оттуда не вытащит и не защитит. И вот эта вопиющая незащищенность заставляет людей всерьез рассматривать возможность того, что для них было бы правильно быть не в России, а в другом месте, а уж для их детей будущее, безусловно, не в России.
Марьяна Торочешникова: То есть сразу отправить их туда учиться, и пусть там и остаются.
Татьяна Локшина: Да. Потому что в этой незащищенной среде, абсолютно дисфункциональной, мы не хотим видеть наших детей, у них здесь не будет нормального будущего.
Марьяна Торочешникова: Людмила Николаевна, пожалуйста.
Слушатель: Когда была война в Карабахе, я была там, и армяне рассказывали, как азербайджанцы, соседи их прятали у себя. И я хочу спросить Георгия из Москвы: что бы ты сделал, если бы с твоим отцом поступили так, как с отцом Темерханова, если бы с твоей дочерью Буданов сделал то, что сделал он с этой девочкой? Звери не имеют национальности! И пока нет справедливости, будет самосуд!
Марьяна Торочешникова: Страшно, что сейчас мы возвращаемся, в начале 21 века, к средневековому принципу «око за око».
Ромуальд Иосифович из Москвы, пожалуйста.
Слушатель: 7 декабря 1999 года я отправил президенту Российской Федерации Ельцину телеграмму: «Уважаемый господин президент! В эти трагические дни для нашей страны в честь памяти моего близкого родственника Николая Федоровича Гекава, так много сделавшего для территориальной целостности России на Северном Кавказе в 18-20-м годах, расстрелянного Сталиным в 39-м году, которому в городе Грозном стоит монумент дружбы народов, протестуют против нависшей угрозы полного уничтожения города Грозного вместе с оставшимся мирным, больным населением, в том числе русским. Обращаюсь к вам с убедительной просьбой и умоляю вас по-человечески сделать все возможное, чтобы остановить неслыханную в мире трагедию и решить конфликт политическим путем».
Марьяна Торочешникова: А вы ответ получили?
Слушатель: Получил: «Ваша телеграмма, адресованную президенту Российской Федерации рассмотрена в Управлении президента Российской Федерации по связям с общественностью и культуре. Разделяем вашу озабоченность судьбой мирных жителей, оставшихся в Грозном. Заверяем вам, что российские органы исполнительной власти делают все возможное, для того чтобы обеспечить безопасность гражданского населения Чечни. В канун Нового года адресуем вам искренние пожелания доброго здоровья и благополучия!»
Марьяна Торочешникова: В канун Нового года как раз начали бомбить Грозный...
Татьяна Локшина: Да. И это классическая ситуация, которая может описываться цитатой: поздравляем соврамши... Памятник вашему родственнику, Ромуальд Иосифович, до сих пор стоит на одной из центральных площадей города Грозный, и я видела своими глазами, как этот памятник, который был разрушен, открывался после восстановления в мае 2004 года.
Марьяна Торочешникова: По большому счету, ничего в действиях властей не изменилось. Человека заверяют, что все хорошо, и после этого бомбят город.
Татьяна Локшина: И отсутствие возможности получить удовлетворение на государственном уровне, отсутствие эффективного расследования, эффективного правосудия может подталкивать граждан на внеправовые действия. И власти должны это понимать, что в первую очередь, не обеспечивая нормальную систему правосудия, они работают против себя.
Марьяна Торочешникова: Юрий из Москвы, пожалуйста.
Слушатель: Гарри Каспаров обвиняется в укусе пальца омоновца, и ему грозит срок. А напишут, что он сделал это в особо извращенной форме и так далее. И вот такие они – омоновцы, наши защитники!
Марьяна Торочешникова: Хотела бы ответить на сообщение от нашей слушательницы Розы: «У нас в УК нет такого преступления, как кровная месть. У нас нет такого преступления, как кощунство. Вот интересно – судить Темерханова будут за кровную месть или за убийство? «Пуси Райт» судили за кощунство. А если будут судить просто за убийство, то какая разница для следствия, почему следователи говорят о кровной мести?» Хочу пояснить, что судить будут не за кровную месть, предъявлено обвинение в совершении убийства, причем организованного группой лиц по предварительному сговору. Насколько известно из официальных источников, Юсуп Темерханов является и организатором, и исполнителем этого убийства. У него, по версии следствия, есть еще какие-то подельники, те, то ожидали его на автомобилях. А почему говорят о мести? Как сказала Татьяна Локшина, следователи таким образом расписались в собственно бессилии. Поучается, что он признали: да, мы 10 лет не расследовали преступление – жестокое убийство отца Темерханова, поэтому он решил сделать все за нас и сам решить этот вопрос, а теперь мы его за это посадим, потому что он убийца, а убийство ничем нельзя оправдать.
В эфире прозвучала передача «Человек имеет право». Со мной в студии была сотрудник российского центра Хьюман Райтс Уотч Татьяна Локшина.
