Михаил Соколов: Сегодня мы говорим о том, почему борьба за свободу в России подчас выглядит как безнадежное дело.
В студии у нас - лидер партии "Другая Россия", писатель Эдуард Лимонов.
Начну с события сегодняшнего дня. Заднепровский суд Смоленска приговорил активистку "Другой России" Таисию Осипову к 8 годам лишения свободы, то есть назначил ей вдвое большее наказание, чем просил прокурор. Я напомню, что господин Медведев сказал, что предыдущая попытка вынести приговор госпоже Осиповой по этому сфабрикованному делу, 10 лет ей полагалось по предыдущему решению суда, - это слишком сурово. Вот теперь такой интересный результат пересмотра дела, и я хотел бы, чтобы вы, Эдуард Вениаминович, прокомментировали то, что случилось.
Эдуард Лимонов: Для меня это явилось неожиданностью, честно скажу. Я такого приговора не ожидал. Это редчайший случай, когда в два раза приговор превышает срок, запрошенный прокурором. Обычно прокурор - ведущий на любом процессе у нас, так мы привыкли, а судья - ведомый. В данном случае я не совсем даже понимаю, каков механизм этого всего. Может быть, в последний момент кто-то вмешался...
Ведь действительно, прокурора сразу же после отмены первого срока, 10 лет, выступила с предложением пересмотреть дело, поскольку приговор слишком большой, и тогда же огласили цифру - 4 года. Я ничего не понимаю, это, видимо, решение последнего момента. Тем не менее, это злобное, жестокое решение. Приговорить женщину с запущенным сахарным диабетом, которая сидит уже два года в тюрьме, к такому сроку - это, значит, иметь намерение убить ее. Это как смертная казнь!
Михаил Соколов: Причем ведь на суде выяснилось, что наркотики подброшены, это лжесвидетельство, и есть люди, которые видели, как эти наркотики подбрасывали, то есть это действительно сфабрикованное дело.
Эдуард Лимонов: Судья отказалась от трех их пяти эпизодов обвинения, в том числе от эпизода, когда подбрасывают наркотики, этого уже нет обвинения. И с оставшимися скудными доказательствами она умудрилась вынести такой приговор. Нацболов репрессируют, и наши сроки тюремной отсидки превышают все другие...
Михаил Соколов: Сколько ваших сейчас сидит?
Эдуард Лимонов: Человек восемь. Но это еще не такой «урожайный» год. У нас в 2005 году сидело 59 человек за решеткой. Нашим товарищам по Манежной дали 5,5 лет, 4 года и 3 года. Никаких доказательств того, что они агрессивно относились к полиции, нет. Наоборот, я просмотрел видео, и там омоновцы волокут людей по льду, практически бездыханных, ну, трупы волокут. И теперь мы видим эту историю с Таисией Осиповой.
Я думаю, это месть и партии за бескопромиссную позицию, многолетнюю борьбу с режимом, и месть Таисии и ее мужу, Сергею Фомченкову, который у нас занимает одну из руководящих должностей. Она ведь ни разу не сломалась, не попросила пощады, не попросила помилования. И она несколько лет назад, когда губернатором Смоленской области был назначен генерал ФСБ Маслов, дал ему по физиономии букетом цветов. Эти люди не прощают обид, эта вся спевшаяся давно корпорация – МВД, ФСБ, судьи, они мстят. Я предполагаю, что вначале предложил Смоленск 8 лет, Москва подумала и сказала: «Мы не возражаем».
Михаил Соколов: Там сейчас губернатором, между прочим, представитель ЛДПР.
Эдуард Лимонов: Я тут не хочу вступать...
Михаил Соколов: Боитесь обидеть Жириновского?
Эдуард Лимонов: Да нет, я кого угодно могу обидеть, ЛДПР выступает порой как абсолютно реакционная сила, но я не уверен, что губернатор участвовал в этом. Это дело рук спецслужб, которые постоянно доказывали и доказывают, что нацболы – самая опасная организация в Российской Федерации. Недаром мы были ликвидированы, запрещены. Единственные, кто был запрещен среди светских политических партий. У нас остальные 13 организаций запрещены – в основном религиозные.
Михаил Соколов: Еще в Петербурге готовится процесс против ваших сторонников.
Эдуард Лимонов: Этот процесс идет, там 12 человек, сейчас выслушивают свидетелей защиты. Я буду тоже свидетелей в конце сентября. Подобные процессы по 282-ой статье «Участие в деятельности запрещенной экстремистской организации». У нас суды идут в Приморье, в Амурской области... У нас количество уже осужденных давно перевалило за 37 человек.
Михаил Соколов: Владимир спрашивает: «Не последуют ли все активисты оппозиции за Таисией Осиповой?» Есть «Болотное дело», есть обыски у Немцова, Навального, Собчак...
Эдуард Лимонов: Давайте не будем сравнивать обыск у Собчак и конкретные 8 лет, уже у года проведенные за решеткой.
Даже поклонникам «Пуси Райт», феномена, разделившего нас всех, и то, наверное, стыдно сравнивать 8 лет и 2 года!
Михаил Соколов: А для вас приговор «Pussy Riot»и приговор Осиповой не в одном ряду?
Эдуард Лимонов: Для меня абсолютно не в одном ряду!
Михаил Соколов: Почему? И то и другое – политические дела, только одно по хулиганке, а другое по наркотикам оформлено.
Эдуард Лимонов: Я вижу в поведении «Pussy Riot» огромную долю тщеславия. Они выступили в феврале, на пике популярности массовых шествий, ненависти к Путину. Ксению Собчак та же самая сила заставила выйти.
Михаил Соколов: Она еще в декабре на митинг вышла!
Эдуард Лимонов: Правильно, и весь светский бомонд. Я думаю, именно этот феномен заставил этих никому не известных девочек взгромоздиться на амвон и сделать то, что он сделали. Делать этого было не надо! Потому что в результате получился не конфликт власти и гражданского общества, а получился конфликт молодого, народившегося гражданского общества с дремучей церковью, самой древней в мире.
Михаил Соколов: Эфиопская древнее, армянская...
Эдуард Лимонов: Я вам говорю о больших церковных институциях.
Михаил Соколов: Вы прямо, как Путин, против раскола. Путин тоже сказал: «Наши люди не позволят расколоть российское общество по национальному и религиозному признаку».
Эдуард Лимонов: Меня все знают много лет, я сам был приговорен к 4 годам, единственный из всех политических лидеров, я этим горжусь. И не вижу в других той степени храбрости, которая порой совершенно непонятным образом появляется у меня и у моих соратников. Поэтому я имею право говорить то, что говорю.
Мне история «Pussy Riot»не нравится, она какая-то фривольная, девчачье-писклявая, какие-то там балаклавы...
Михаил Соколов: И два года тюрьмы надо давать за это?
Эдуард Лимонов: Два года не будет, будет, наверное, меньше.
Михаил Соколов: Но ведь приговор неправовой, правда?
Эдуард Лимонов: Неправовой. Им надо было дать 7 суток. И через 7 суток, в начале марта, она бы выскочили из спецприемника, и все, на этом бы кончилось. Но поскольку власть уперлась, власть самолюбивая, жестокая, глупая, со старомодным пониманием, что такое достоинство… Они решили защитить церковь.
Михаил Соколов: Власть – это Путин?
Эдуард Лимонов: Власть у нас – комплекс, я полагаю. У нас построен властный комплекс, и он включает в себя наш чудовищный парламент – Госдуму, наше подобострастное Федеральное Собрание, наших всяких мерзавцев на подхвате, массу бюрократических чиновников, это все наша власть. И смоленская ФСБ – это тоже власть с их местью и готовностью сгноить человека только за то, что он однажды цветами дал по физиономии одному из них.
Михаил Соколов: Но теперь и «Pussy Riot»политические заключенные, и Таисия Осипова, и кого по «Болотному делу» посадят.
Эдуард Лимонов: Нацболы совершили много...
Михаил Соколов: У вас – есть святые нацболы и все остальные.
Эдуард Лимонов: Нацболы совершили много акций прямого действия. И никогда не было случая, чтобы нацболы вдруг проводили свои акции, например, в церкви, в синагоге, в мечети.
Михаил Соколов: А кричать: «Сталин, Берия, ГУЛАГ!», на съезде другой партии – это нормально?
Эдуард Лимонов: Это нормально, да. Мы возражали против шоковой терапии.
Михаил Соколов: Тоже мелкое хулиганство.
Эдуард Лимонов: Конечно, мелкое хулиганство, я не спорю. Но это не было модно, а модно – значит пошло. А пошло – это, значит, идет не туда, не за тем и не является примером для общества. Вы хотите, чтобы в церкви играли на баяне?
Михаил Соколов: Я ничего не хочу, мне интересно ваше мнение.
Эдуард Лимонов: А мое мнение такое, что после этого люди будут приходить и писать в церкви, извините. Есть определенные вещи, есть конвенции...
Я вообще еретик, но я никогда не стану ущемлять других и оскорблять их чувства.
Я в 1996 году вместе с мусульманскими лидерами выступал против публикации книги Рушди, вы знаете, «Сатанинские вирши». Я выступаю с позиции, которая у меня выработана годами, и никогда нацболы не перешли эту грань. Они там не оккупировали какие-то вшивые скверики, а они оккупировали административные здания – это кое-чего почище. Они всегда платили за свои протесты годами отсидки.
Михаил Соколов: А вот теперь один историк и один священник РПЦ предлагают привлечь Ленина за экстремизм, может быть, его труды запретить. Нравится вам такой подход?
Эдуард Лимонов: Людей сумасшедших на свете много, можно запретить и подвиги Александра Македонского, потому что он вырезал целые племена. Но эти «ученые» – клинические идиоты, они переносят нравы сегодняшние куда-то даже в XIX век.
Михаил Соколов: А списки экстремистской литературы все растут и растут...
Эдуард Лимонов: Мы считаем, что это чудовищно.
Михаил Соколов: А депутат Сидякин объявил, что готовит законопроект о богохульстве в России. Вот куда все идет – в Средневековье.
Эдуард Лимонов: Депутаты Сидякин – видимо, рупор чей-то. Он не самостоятельный наверняка.
Михаил Соколов: Да, он там соратник одного деятели администрации президента.
Эдуард Лимонов: Сидякин из таких молодых волков, ему лет 35 он учился в Тверском университете на юридическом факультете. И когда я в свое время в Твери баллотировался по 172-му избирательного округу, в 1993 году, я помню этих ребят, знаю многих.
Михаил Соколов: Он был лидером эсеров в Башкирии и там боролся с Рахимовым по заказу другой группировки, так что это все известные персонажи.
Я хотел бы вас спросить еще по 31-е число. Вы 31 августа, как обычно 31-го числа, выйдете на Триумфальную площадь?
Эдуард Лимонов: Да, безусловно.
Михаил Соколов: А вас где свинтят – в вашем подъезде или на выходе из метро, как вы думаете?
Эдуард Лимонов: Практика свинчивания в подъезде уже не применялась около двух лет, а в метро я не езжу из-за проблемы безопасности. Меня свинтят, как только я дойду до Триумфальной площади.
Они даже почему-то сейчас не винтят меня по дороге. Они видят – я иду в сопровождении определенного количество людей, которые свидетели того, что со мной произойдет, и когда я делаю первые шаги уже по площади, там бегут подполковники с ордой людей...
Михаил Соколов: А сказать что-то надо при этом?
Эдуард Лимонов: Они мне говорят, обращаются ко мне...
Михаил Соколов: А вы-то должны что-нибудь сказать, чтобы вас арестовали?
Эдуард Лимонов: Я ничего не должен сказать. Я появился – этого уже достаточно.
Михаил Соколов: А вы же были сейчас в мэрии по поводу легализации этой акции, и что вам там сказали?
Эдуард Лимонов: Нам предложили то же самое, что и два года назад, когда пытались нас убрать из списков заявителей. Тогда на нас просто давили, а теперь есть новый закон, и нам говорят: вы были осуждены по административной статье, следовательно, вы не имеете права быть заявителями, организаторами митинга.
Мы господину Майорову сказали, что мы подали по предыдущему отказу мэрии в проведении митинга 31 июля в Тверской суд иск, жалобу, заявление и ждем, пока день рассмотрения этого заявления не назначен. Мы настаиваем на том, что после публикации закона этого нового, а он опубликован 6 июня, ни один из нас не совершил никакого административного правонарушения, а закон обратной силы не имеет.
Нам мэрии сделала следующие предложения. Первое, вы убираете заявителей, кто-то другой будет заявителями. Они даже предложили нам, что представитель «Другой России» такой-то, представитель «Левого фронта» - вместо Косякина подпись такого-то. Тогда мы разрешаем вам небольшой митинг на Триумфальной площади.
Михаил Соколов: Так что же вы не согласились?
Эдуард Лимонов: Этого нельзя делать! Потому что наша власть – старинная, с такими же длинными корнями, как у этой сирийской церкви, старого ортодоксального ближневосточного христианства, такая же архаичная, и она воспринимает каждое разрешение, которое она выдает, как жест поклонения турецкому султану. Это как вы поцеловали туфлю султану – человек ссучился, поцеловал лаковую туфлю власти.
Все, после этого можете проводить свои митинги, вас окружат плотным кольцом милиции, но вы уже по тюремному жаргону как бы опущенные, вы никто.
Михаил Соколов: В общем, не договорились.
Эдуард Лимонов: Мы отказались от этого предложения. В ответ, мы ходили с Косякиным, я сказал: «Вы же понимаете, что мы такие два старых парня, упертые, мы умрем, а все равно не пойдем вам навстречу, а потом мы найдем людей, которые нас сменят, и однажды вам будет плохо».
Они сказали: «Да, мы понимаем, но мы хотели все-таки конфликт разрешить». Я говорю: «Давайте сейчас нам формальный отказ».
На что Майоров сказал: «Да, у нас уже готов формальный отказ».
Я говорю: «Вот, хорошо иметь дело с людьми быстрыми и все понимающими». И нам дали формальный отказ.
Я говорю: «Но сообщите там в своем ГУВД, что отказ мэрии в согласовании митинга вовсе не значит, что на Триумфальную надо посылать две дивизии ментов, чтобы они там всех хватали без разбора, не давая человеку даже рта открыть. Достаточно взвода. Там никогда ничего не происходило и не произойдет, я отвечаю за это, я беру на себя ответственность. Вы хотите Гайд-парк – давайте сделаем его на Триумфальной. В ваши Гайд-парки никто не пойдет, а ко мне пойдут, потому что люди уже привыкли».
И дальше я сказал: «Снесите забор! Сколько можно обманывать всех?» Там выкопаны ямы, сорняки растут, никаких там нет раскопок, не будет никакого паркинга. Это взяли и лишили москвичей площади, сволочи, на два года! Только из-за того, чтобы противостоять мне в данном случае.
Михаил Соколов: А ради чего вы выйдете на Триумфальную площадь? Для многих это акция, от которой ничего не меняется.
Эдуард Лимонов: Большинство людей просто неумны, это всегда ясно.
Михаил Соколов: Вы прямо как Жириновский, который сказал, что на Урале живут одни дебилы.
Эдуард Лимонов: Я же не говорю, что на Урале, я говорил, что в общей массе человеческой...
Михаил Соколов: То есть вы шире берете, всех россиян?
Эдуард Лимонов: А беру размеры человечества, и у большинства людей вообще нет мнения, они ничего не понимают, они присваивают себе другие мнения. Это могут быть какие угодно благородные люди с чистыми сердцами, но поскольку они не понимают в предмете...
Политика – это тоже наука, и если серьезно человек хочет знать ответы на вопросы, надо хотя бы понимать какие-то законы, как она движется, что с ней происходит.
У нас сейчас говорят, что вот, у нас политический момент статичен и застыл, а до этого ничего не существовало.
Что мы делали на Триумфальной? Я тогда еще повторял, что мы будем выходить на площадь и подавать другим пример. Я говорил своим людям: иногда нас сотни, иногда нас несколько тысяч, но это не столь важно. Мы – авангард, мы учим людей, как поступать. И мы людей научили.
Вы не забыли, что все вожди буржуазные ходили ко мне на Триумфальную. И было в какой-то момент стыдно не пойти!
Михаил Соколов: А потом вы со всеми пересобачились.
Эдуард Лимонов: Я не пересобачился. Это был с их стороны разрыв, 10 декабря.
Я свое решение принял после того, что произошло 10 декабря. Когда все уже поняли, что придут 10-го числа тысячи людей, два митинга после выборов 4-го числа прошли на Триумфальной площади – 4-го числа мы вышли, и 6-го люди сами принеслись туда, тысячи людей!
Следующий митинг, куда можно было прийти, это была заявка Удальцова и Удальцовой на Площадь Революции, левыми была сделана заявка. И когда стало понятно, что туда придут тысячи людей, власть задрожала. И стали шустрить люди, которые хотели увести для себя протестное движение, - это четыре человека, Пархоменко, Немцов, Гудков и Рыжков. Может быть, были и другие, но они совместно с нашими СМИ, огромный вклад в это внесло «Эхо Москвы» и людей из стратегически идеальной ситуации, из центра города, где до ЦИКа, до Госдумы было 300 метров, увели людей на остров, где достаточно было два моста перегородить...
Михаил Соколов: Люди сами пошли за ними, а не за вами.
Эдуард Лимонов: Это неправда! Началась массированная атака уже 9-го числа, с утра все радиостанции, журналы, газеты, все повторяли лозунги: идем на Болотную! И людей заставили туда уйти!
Михаил Соколов: А что бы изменилось, если бы в декабре на Площади Революции произошла такая же драка, как произошла потом на Болотной площади?
Эдуард Лимонов: Почему драка? Во-первых, у нас был огромный шанс, власть была не готова, абсолютно не готова. Она показала эту неготовность еще 6-го числа.
Михаил Соколов: В общем, вы за революцию.
Эдуард Лимонов: Нет! Я вам объясню, люди бы повернулись, и мы все вместе, буржуазные и не буржуазные вожди, Лимонов, кто угодно, тысячи, десятки тысяч людей повернулись бы, прошли ровно 300 шагов, 200 метров до Большого Черкасского переулка, встали бы там и сказали: ну-ка, посмотрите из окна, мы тут стоим и не уйдем, пока не будет отменен результат выборов. Поверьте мне, власть боялась всего.
Мне дали провести митинг на Площади Революции, где я остался, и ни одного из моих людей не взяли, не задержали. Менты дрожали!
Михаил Соколов: Хорошо, будем считать, что упустили шанс. Ну и что теперь?
Эдуард Лимонов: А просто теперь эта узкая группа лиц, которая не посоветовалась ни с кем, ни с левыми, ни с националистами...
Михаил Соколов: А теперь выбирают координационный совет.
Эдуард Лимонов: Ни между собой не посоветовалась, фактически...
Михаил Соколов: Баллотируйтесь в координационный совет оппозиции.
Эдуард Лимонов: ...фактически узурпировала власть в оппозиции. Слепые себя объявили поводырями. И вы видите, к чему это пришло? Пришло к разгрому, к поражению.
Михаил Соколов: А где вы разгром видите? 15 сентября выйдут опять сотни тысяч людей...
Эдуард Лимонов: Походят и опять вернутся. Если ты вышел, то ты должен что-то делать с людьми. Они не будут у тебя все время топтаться на месте.
Люди взяли на себя инициативу 6 мая, и вы видели, к чему это привело. Власть прекрасно подготовилась!
Вы видели учебники историки, вот битва при Каннах – стоят здесь цепи, здесь вражеские цепи, как идти в обход... Начертите себе на карте Москвы такой план, и вы увидите, каким предательским отходом был этот поход на Болотную площадь.
Михаил Соколов: «Путин и Медведев вам сейчас аплодируют. Вы занимаетесь раскольнической деятельностью», – вам пишут.
Эдуард Лимонов: Я не занимаюсь раскольнической деятельностью. Люди, которые придумали этот отход, это предательство, они прекрасно понимали, что все радикалы от них отшатнутся во главе со мной. Они знали, что мы не согнемся! Мы либо должны были остаться в меньшинстве, в политической изоляции, либо идти за ними туда. Я не мог себе позволить, и мои сторонники не могли себе этого позволить, поэтому мы на время остались в политической изоляции.
Михаил Соколов: Вот тут спрашивают: «Зарегистрируете ли вы НБП или «Другую Россию» по новому закону?»
Эдуард Лимонов: НБП была запрещена. Мы пока никуда не торопимся, и жест власти кажется нам таким издевательским, хохочущим обезьяньим жестом, когда говорят: а, вы хотели регистрации, давайте! Вот мы сейчас 250 партий зарегистрируем, и копайтесь в этой луже!
Михаил Соколов: Но вы же хотели зарегистрироваться. Вот и регистрируйтесь. Пошли бы на выборы.
Эдуард Лимонов: Я никогда не пойду на компромиссы, и эта регистрация – политическое мошенничество. Но мы будем смотреть, что будет происходить. До следующих серьезных выборов – выборов в Госдуму – еще четыре с лишним года, и мы успеем понять, что такое власть и как она себя ведет, и что происходит в результате того, что 250 партий зарегистрировано. Торопиться некуда.
Михаил Соколов: А на выборы мэра в Химках вы пойдете? Чирикова идет.
Эдуард Лимонов: У нас не было намерения участвовать в этом, но в пятницу, собравшись на совещание, руководители партии посмотрели на ситуацию и были поражены очевидным, что все кандидаты представляют буржуазный класс. Что не Митволь, что Чирикова, что все остальные.
Михаил Соколов: Там коммунисты будет, не волнуйтесь. А еще ваш бывший друг – Сергей Троицкий «Паук».
Эдуард Лимонов: Ну, Сергей, на мой взгляд, в последний момент получил за это какие-то деньги. Я доказать не могу, но думаю, что это так.
Мы решили: хорошо, мы посмотрим, что это за выборы у вас. Если будет более-менее справедливое действо, мы хотим, чтобы наш парень пришел туда. У нас есть активисты в Химках, разные, у нас есть парень-бизнесмен там же, но мы выбрали, по нашему мнению, самого выигрышного парня: 29 лет, окончил там 11-ю школу, там же родился, учился в техникуме по специальности радиоинженер, последнее место работы – грузчик в речном порту Химок.
Сергей Медведев, он отсидел за то, что защищал нацболов и меня, в том числе, во время нападения на нас прокремлевской молодежи 13 апреля 2006 года. Он отсидел 2,5 года в Бутырке и потом немного в колонии. Страсбургский суд признал его невиновным, и он получил компенсацию.
Михаил Соколов: Раскалываете оппозицию то есть.
Эдуард Лимонов: Это оппозиция расколола нас и была счастлива, что меня нет! Потому что я для них всегда был неприятным соперником. А потом они стали визжать, что я раскалываю оппозицию. Они сделали невозможным наше совместное союзничество 10 декабря 2011 года! Они не могут соревноваться с нацболами ни в чем.
Мы пришли раньше, мы шли дорогой страданий, пока они вели «Дом-2» на телевидении или что там они делали.
Михаил Соколов: Еще один вопрос – это ситуация на Северном Кавказе. Вот за сегодняшний день там взорвали шейха Саида Афанди Ацаева, погибло 7 человек, и убито двое военнослужащих внутренних войск в Дербентском районе Дагестана.
Вам не кажется, что кризис может прийти именно оттуда?
Эдуард Лимонов: Я считаю, что на Северном Кавказе давно идет война, потому что вот эти потери и ежедневные происшествия, ежедневные боестолкновения, я подозреваю, что еще не обо всех нам докладывают. Там есть регионы в горах, как они называют, освобожденные, где давно шариатская власть, где они существуют сами по себе. Они воюют за то, чтобы уйти от нас, они хотят этого. Идет война, у нас закрывают глаза, дезинформируют общественное мнение, постоянно делают вид, что ничего не происходит. Так и живем – каждый день потери и потери, как на фронте.
Михаил Соколов: И что вы можете предложить?
Эдуард Лимонов: Я могу предложить этому правительству уйти, Путину уйти.
Михаил Соколов: А вам прийти?
Эдуард Лимонов: А нам прийти, да. Я бы перестал преследовать людей за религиозные убеждения. Там во всех республиках население очень смешанное, и далеко не все хотят воевать с советской властью, а просто если бы людей перестали преследовать за то, что они молятся пять раз в день, за то, что они соблюдают свои обычаи...
Я бы разрешил обычаи шариата. Это кажется чудовищным для нашей власти, она не может пойти на это, она не может пойти на то, чтобы в республиках Северного Кавказа выбирали бы не ставленников Кремля, а поистине популярных своих собственных лидеров. И на правах вот автономных федеративных республик Кавказ у нас бы остался с дорогой душой, и все было бы прекрасно.
Михаил Соколов: Но эта власть не хочет пойти и на то, чтобы в российских регионах выбирали людей популярных.
Эдуард Лимонов: Да! Если разрешить Кавказу что-то, то придется делать это и в России.
Михаил Соколов: Вот госпожа Савельева спрашивает: «Как вы относитесь к лозунгу всеобщей стачки?» А Алексей интересуется: «Как границы в противостоянии режиму вы определяете?»
Эдуард Лимонов: Для всеобщей стачки надо иметь сознательное рабочее движение.
По моим опытам общения с рабочими... Мы когда-то участвовали в создании профсоюзов на предприятиях «Сургутнефтгаза», мы захватывали офис «Сургутнефтегаза», чтобы помочь им, мы в свое время захватили администрацию завода «ГАЗ», мы сознательно пытались обработать рабочее движение. Но, к сожалению, профсоюзы не независимы, а если они независимы, то они очень малочисленны, и вот предложение о стачке выглядит нелепо.
Михаил Соколов: И тогда что? Выходить на Триумфальную?
Эдуард Лимонов: Есть разные методы, и я мог бы о чем-то сказать, а о чем-то не могу сказать. Например, я бы сейчас рекомендовал, что практиковали нацболы очень долгие годы, это акции прямого действия. Они рискованны, и это не просто «ОккупайЛужайку», а это более серьезные вещи, которые грозят серьезными наказаниями от власти.
Михаил Соколов: Подключим слушателей. Федор из Петербурга, пожалуйста.
Слушатель: Мне непонятна ваша позиция по «Pussy Riot». Ведь по сути это выступление против системы, а вы говорите, что казенное православие, связанное с властью, это хорошо.
Михаил Соколов: Влад тоже нам написал: «Девушки из «Pussy Riot»- герои, они привлекли внимание к важнейшей проблеме – смычке церкви и государства. Если бы они этого не сделали, никто бы об этом не говорил бы сейчас».
Эдуард Лимонов: Ну, не надо трепать языками! Вы, ребята, находитесь на почти примитивной степени политического развития. 39 человек в 2004 году, нацболов, захватили приемную администрации президента, сидели в Никулинском суде в железных клетках, а вы к этому времени еще не достигли уровня политического сознания, чтобы протестовать в массе. Там была отдельная клетка с 9 девушками!
История российского протеста – это история НБП в одиночку долгое время. Только сейчас люди проснулись и требуют, чтобы я, человек с 18 годами политического стажа, умилялся этим девкам в балаклавах, вышедшим для своих нужд в церковь!
Я не сторонник православия, я был критиком его и сейчас говорю, что это самая архаичная система церковная. Люди не понимают, не видят всего объема работы, который был проделан нами.
Михаил Соколов: Максим как раз пишет: «Не жалеете ли вы, что последние 20 лет прошли так бездарно? Руководство карликовой партии, блогерство с парой-тройкой сотен читателей, мелкие скандальчики, постепенное забвение читателями и публикой. Не пора ли соскочить и сесть писать «нетленку?»
Эдуард Лимонов: Ну, потому что дурак – человек ! Прошлой осенью вышла моя биография в Париже, ее сам президент бывший рекомендовал читать, она продана там 400 тысяч экземпляров, о ней писали все газеты.
Михаил Соколов: Вот он и не президент…
Эдуард Лимонов: Мои книги переиздаются везде. Сейчас выходит эта же биография в России, в ноябре, в Германии она выходит, в Польше она выходит. И он мне говорит про бездарно проведенные годы!
Я за то время участвовал в попытке двух вооруженных восстаний, мой дорогой, в войне в Сербии, создал партию офигенную! Это вы – карликовый идиот! Кто вы такой?! Я принимаю критику от людей моего размера, а не от неизвестно кого!
Михаил Соколов: Руслан спрашивает: «Нет ли у писателя Эдуарда Лимонова намерения написать исторический роман?»
Эдуард Лимонов: Нет никакого намерения. Биографы займутся этим.
Михаил Соколов: «Пишете ли вы стихи?» - спросили.
Эдуард Лимонов: Стихи пишу бесконечно, да. Пять сборников издал, выйдя из тюрьмы.
Михаил Соколов: Сергей Мулин интересуется: «Изменилась и ваша точка зрения на происходящее после того, как вы на старости лет стали отцом?»
Эдуард Лимонов: А что это на старости лет? Я преспокойно сделал двух детей в возрасте 63 и 65 лет.
Михаил Соколов: То есть вы чувствуете себя молодым?
Эдуард Лимонов: Во всяком случае, достаточно спокойно. Делать детей – это не проблема.
Михаил Соколов: «Советуете ли вы растить детей в России и образовывать здесь?»
Эдуард Лимонов: А где еще? У меня никогда не было подобных средств, чтобы содержать детей за границей.
Михаил Соколов: Интересуется тот же вопрошающий: «Как вы относитесь к ЕГЭ?»
Эдуард Лимонов: Я считаю, что это болезненный переход от архаичных форм образования к более современным. Я думаю, это более механичный способ определить знания поступающего в вуз или абитуриента, но, тем не менее, весь мир живет по таким стандартам, это проще.
Михаил Соколов: Если вы так хорошо издаетесь, почему вы не расплатитесь с Юрием Михайловичем Лужковым, которому Радио Свобода и вы проиграли честнейший московский суд?
Эдуард Лимонов: Я издаюсь, выходит моя биография. В то же время, кстати, вышла биография Ходорковского и биография Стива Джобса, и они плохо продаются.
Михаил Соколов: То есть полмиллиона заплатить Лужкову не можете?
Эдуард Лимонов: А почему я должен платить Лужкову?
Михаил Соколов: Проиграли суд!
Эдуард Лимонов: И что? За фразу – «московские суды подконтрольны Лужкову» - 500 тысяч? Извините, Валуев избил человека – ему там 130 тысяч дали штрафа.
Михаил Соколов: Но он теперь в Думе сидит, а вы не сидите, вы у нас в студии.
Эдуард Лимонов: Ну, это у вас уже какие-то базарные пошли разговоры, сидит он в Думе... Я привел пример несправедливости суммы.
Михаил Соколов: А вы с Лужковым не пытались договориться?
Эдуард Лимонов: Мы пытались...
Михаил Соколов: Он же теперь оппозиционер как бы. Пострадавший.
Эдуард Лимонов: Он не является оппозиционером, никогда не претендовал на эту роль и не хочет. И возмутился бы, если бы кто-то назвал его оппозиционеров. Он потребовал в обмен извинения, а я не расположен к извинению за подобную фразу.
Михаил Соколов: То есть вы так и будете невыездным в Европу, в Америку, всюду, будете здесь сидеть?
Эдуард Лимонов: Ну, я и так в Европу не ездил 15 лет. Меня это нисколько не раздражает, мне Европа неинтересна, я там был достаточно долго.
Михаил Соколов: А зачем же вы тогда пишете про Европу, что там сейчас случится катастрофа – возвращение в национализм, фашизм 30-х годов?
Эдуард Лимонов: А потому что я умный, поэтому я анализирую, что происходит и вижу...
Михаил Соколов: То есть издалека лучше видно?
Эдуард Лимонов: Почему издалека? Я все-таки прожил 20 лет в Европе. Ни один из наших товарищей по политике не приближался столь близко к этой Европе.
Михаил Соколов: И почему же она рухнет?
Эдуард Лимонов: А рухнем мы все!
Я говорю о том, что все различные проявления и в сфере экологии, катастроф, я приводил в пример цунами, разрушившее фукусимскую атомную электростанцию, которая заразила и воздух, и воду, и надолго, я говорил о катастрофе в Мексиканском заливе, я писал об островах мусора размером с Техас, несколько таких островов плавают в Тихом океане, я приводил множество примеров. Сейчас с дикой скоростью тают ледники...
Михаил Соколов: А теперь что, нацистские режимы в Европе возникнут по вашему пророчеству?
Эдуард Лимонов: Михаил Соколов, вы просто замшелый демократ, ретроград и сторонник Новодворской!
Я говорю, что это не отдельные какие-то несчастья, что это кризис мировой цивилизации, что пора прекратить эксплуатировать планету с такой дикой скоростью.
Михаил Соколов: А что раньше рухнет все-таки – путинская государственность или мировая цивилизация?
Эдуард Лимонов: Вы пытаетесь меня вышутить, а я вам скажу, что раньше рухнет Радио Свобода!
Я говорю о серьезном!
Михаил Соколов: Вот Маня спрашивает из Московской области: «Протестное движение радикализуется, будут востребованы другие лидеры. Если Лимонов окажется лидером, что он будет делать?»
Эдуард Лимонов: А кем они востребованы?
Михаил Соколов: Народом, наверное.
Эдуард Лимонов: Маней что ли?
Михаил Соколов: И Маня – народ.
Эдуард Лимонов: Они меня будут выбирать в лидеры?
Михаил Соколов: Не знаю, выборы будут в Интернете. В Интернете будете участвовать в выборах?
Эдуард Лимонов: Нет, конечно. Я умный человек, я не буду этого делать. Лидера не выбирают!
Михаил Соколов: 15 сентября будет акция оппозиции – вы пойдете?
Эдуард Лимонов: Зачем? Чтобы пройти мимо стоящих в обнимку Навального и Удальцова?
Михаил Соколов: А может, вы массы поведете?
Эдуард Лимонов: Куда? Куда они маршируют, объясните мне, с какой целью?
Михаил Соколов: Им еще не дали разрешения.
Эдуард Лимонов: Не дали разрешения, в каком направлении идти? В яму надо идти!
Вот дадут разрешение, скажут: прыгайте в яму, идиоты!
Михаил Соколов: Спасибо! Гостем московской студии Радио Свобода был Эдуард Лимонов.
В студии у нас - лидер партии "Другая Россия", писатель Эдуард Лимонов.
Начну с события сегодняшнего дня. Заднепровский суд Смоленска приговорил активистку "Другой России" Таисию Осипову к 8 годам лишения свободы, то есть назначил ей вдвое большее наказание, чем просил прокурор. Я напомню, что господин Медведев сказал, что предыдущая попытка вынести приговор госпоже Осиповой по этому сфабрикованному делу, 10 лет ей полагалось по предыдущему решению суда, - это слишком сурово. Вот теперь такой интересный результат пересмотра дела, и я хотел бы, чтобы вы, Эдуард Вениаминович, прокомментировали то, что случилось.
Эдуард Лимонов: Для меня это явилось неожиданностью, честно скажу. Я такого приговора не ожидал. Это редчайший случай, когда в два раза приговор превышает срок, запрошенный прокурором. Обычно прокурор - ведущий на любом процессе у нас, так мы привыкли, а судья - ведомый. В данном случае я не совсем даже понимаю, каков механизм этого всего. Может быть, в последний момент кто-то вмешался...
Ведь действительно, прокурора сразу же после отмены первого срока, 10 лет, выступила с предложением пересмотреть дело, поскольку приговор слишком большой, и тогда же огласили цифру - 4 года. Я ничего не понимаю, это, видимо, решение последнего момента. Тем не менее, это злобное, жестокое решение. Приговорить женщину с запущенным сахарным диабетом, которая сидит уже два года в тюрьме, к такому сроку - это, значит, иметь намерение убить ее. Это как смертная казнь!
Михаил Соколов: Причем ведь на суде выяснилось, что наркотики подброшены, это лжесвидетельство, и есть люди, которые видели, как эти наркотики подбрасывали, то есть это действительно сфабрикованное дело.
Эдуард Лимонов: Судья отказалась от трех их пяти эпизодов обвинения, в том числе от эпизода, когда подбрасывают наркотики, этого уже нет обвинения. И с оставшимися скудными доказательствами она умудрилась вынести такой приговор. Нацболов репрессируют, и наши сроки тюремной отсидки превышают все другие...
Михаил Соколов: Сколько ваших сейчас сидит?
Эдуард Лимонов: Человек восемь. Но это еще не такой «урожайный» год. У нас в 2005 году сидело 59 человек за решеткой. Нашим товарищам по Манежной дали 5,5 лет, 4 года и 3 года. Никаких доказательств того, что они агрессивно относились к полиции, нет. Наоборот, я просмотрел видео, и там омоновцы волокут людей по льду, практически бездыханных, ну, трупы волокут. И теперь мы видим эту историю с Таисией Осиповой.
Я думаю, это месть и партии за бескопромиссную позицию, многолетнюю борьбу с режимом, и месть Таисии и ее мужу, Сергею Фомченкову, который у нас занимает одну из руководящих должностей. Она ведь ни разу не сломалась, не попросила пощады, не попросила помилования. И она несколько лет назад, когда губернатором Смоленской области был назначен генерал ФСБ Маслов, дал ему по физиономии букетом цветов. Эти люди не прощают обид, эта вся спевшаяся давно корпорация – МВД, ФСБ, судьи, они мстят. Я предполагаю, что вначале предложил Смоленск 8 лет, Москва подумала и сказала: «Мы не возражаем».
Михаил Соколов: Там сейчас губернатором, между прочим, представитель ЛДПР.
Эдуард Лимонов: Я тут не хочу вступать...
Михаил Соколов: Боитесь обидеть Жириновского?
Эдуард Лимонов: Да нет, я кого угодно могу обидеть, ЛДПР выступает порой как абсолютно реакционная сила, но я не уверен, что губернатор участвовал в этом. Это дело рук спецслужб, которые постоянно доказывали и доказывают, что нацболы – самая опасная организация в Российской Федерации. Недаром мы были ликвидированы, запрещены. Единственные, кто был запрещен среди светских политических партий. У нас остальные 13 организаций запрещены – в основном религиозные.
Михаил Соколов: Еще в Петербурге готовится процесс против ваших сторонников.
Эдуард Лимонов: Этот процесс идет, там 12 человек, сейчас выслушивают свидетелей защиты. Я буду тоже свидетелей в конце сентября. Подобные процессы по 282-ой статье «Участие в деятельности запрещенной экстремистской организации». У нас суды идут в Приморье, в Амурской области... У нас количество уже осужденных давно перевалило за 37 человек.
Михаил Соколов: Владимир спрашивает: «Не последуют ли все активисты оппозиции за Таисией Осиповой?» Есть «Болотное дело», есть обыски у Немцова, Навального, Собчак...
Эдуард Лимонов: Давайте не будем сравнивать обыск у Собчак и конкретные 8 лет, уже у года проведенные за решеткой.
Даже поклонникам «Пуси Райт», феномена, разделившего нас всех, и то, наверное, стыдно сравнивать 8 лет и 2 года!
Михаил Соколов: А для вас приговор «Pussy Riot»и приговор Осиповой не в одном ряду?
Эдуард Лимонов: Для меня абсолютно не в одном ряду!
Михаил Соколов: Почему? И то и другое – политические дела, только одно по хулиганке, а другое по наркотикам оформлено.
Эдуард Лимонов: Я вижу в поведении «Pussy Riot» огромную долю тщеславия. Они выступили в феврале, на пике популярности массовых шествий, ненависти к Путину. Ксению Собчак та же самая сила заставила выйти.
Михаил Соколов: Она еще в декабре на митинг вышла!
Эдуард Лимонов: Правильно, и весь светский бомонд. Я думаю, именно этот феномен заставил этих никому не известных девочек взгромоздиться на амвон и сделать то, что он сделали. Делать этого было не надо! Потому что в результате получился не конфликт власти и гражданского общества, а получился конфликт молодого, народившегося гражданского общества с дремучей церковью, самой древней в мире.
Михаил Соколов: Эфиопская древнее, армянская...
Эдуард Лимонов: Я вам говорю о больших церковных институциях.
Михаил Соколов: Вы прямо, как Путин, против раскола. Путин тоже сказал: «Наши люди не позволят расколоть российское общество по национальному и религиозному признаку».
Эдуард Лимонов: Меня все знают много лет, я сам был приговорен к 4 годам, единственный из всех политических лидеров, я этим горжусь. И не вижу в других той степени храбрости, которая порой совершенно непонятным образом появляется у меня и у моих соратников. Поэтому я имею право говорить то, что говорю.
Мне история «Pussy Riot»не нравится, она какая-то фривольная, девчачье-писклявая, какие-то там балаклавы...
Михаил Соколов: И два года тюрьмы надо давать за это?
Эдуард Лимонов: Два года не будет, будет, наверное, меньше.
Михаил Соколов: Но ведь приговор неправовой, правда?
Эдуард Лимонов: Неправовой. Им надо было дать 7 суток. И через 7 суток, в начале марта, она бы выскочили из спецприемника, и все, на этом бы кончилось. Но поскольку власть уперлась, власть самолюбивая, жестокая, глупая, со старомодным пониманием, что такое достоинство… Они решили защитить церковь.
Михаил Соколов: Власть – это Путин?
Эдуард Лимонов: Власть у нас – комплекс, я полагаю. У нас построен властный комплекс, и он включает в себя наш чудовищный парламент – Госдуму, наше подобострастное Федеральное Собрание, наших всяких мерзавцев на подхвате, массу бюрократических чиновников, это все наша власть. И смоленская ФСБ – это тоже власть с их местью и готовностью сгноить человека только за то, что он однажды цветами дал по физиономии одному из них.
Михаил Соколов: Но теперь и «Pussy Riot»политические заключенные, и Таисия Осипова, и кого по «Болотному делу» посадят.
Эдуард Лимонов: Нацболы совершили много...
Михаил Соколов: У вас – есть святые нацболы и все остальные.
Эдуард Лимонов: Нацболы совершили много акций прямого действия. И никогда не было случая, чтобы нацболы вдруг проводили свои акции, например, в церкви, в синагоге, в мечети.
Михаил Соколов: А кричать: «Сталин, Берия, ГУЛАГ!», на съезде другой партии – это нормально?
Эдуард Лимонов: Это нормально, да. Мы возражали против шоковой терапии.
Михаил Соколов: Тоже мелкое хулиганство.
Эдуард Лимонов: Конечно, мелкое хулиганство, я не спорю. Но это не было модно, а модно – значит пошло. А пошло – это, значит, идет не туда, не за тем и не является примером для общества. Вы хотите, чтобы в церкви играли на баяне?
Михаил Соколов: Я ничего не хочу, мне интересно ваше мнение.
Эдуард Лимонов: А мое мнение такое, что после этого люди будут приходить и писать в церкви, извините. Есть определенные вещи, есть конвенции...
Я вообще еретик, но я никогда не стану ущемлять других и оскорблять их чувства.
Я в 1996 году вместе с мусульманскими лидерами выступал против публикации книги Рушди, вы знаете, «Сатанинские вирши». Я выступаю с позиции, которая у меня выработана годами, и никогда нацболы не перешли эту грань. Они там не оккупировали какие-то вшивые скверики, а они оккупировали административные здания – это кое-чего почище. Они всегда платили за свои протесты годами отсидки.
Михаил Соколов: А вот теперь один историк и один священник РПЦ предлагают привлечь Ленина за экстремизм, может быть, его труды запретить. Нравится вам такой подход?
Эдуард Лимонов: Людей сумасшедших на свете много, можно запретить и подвиги Александра Македонского, потому что он вырезал целые племена. Но эти «ученые» – клинические идиоты, они переносят нравы сегодняшние куда-то даже в XIX век.
Михаил Соколов: А списки экстремистской литературы все растут и растут...
Эдуард Лимонов: Мы считаем, что это чудовищно.
Михаил Соколов: А депутат Сидякин объявил, что готовит законопроект о богохульстве в России. Вот куда все идет – в Средневековье.
Эдуард Лимонов: Депутаты Сидякин – видимо, рупор чей-то. Он не самостоятельный наверняка.
Михаил Соколов: Да, он там соратник одного деятели администрации президента.
Эдуард Лимонов: Сидякин из таких молодых волков, ему лет 35 он учился в Тверском университете на юридическом факультете. И когда я в свое время в Твери баллотировался по 172-му избирательного округу, в 1993 году, я помню этих ребят, знаю многих.
Михаил Соколов: Он был лидером эсеров в Башкирии и там боролся с Рахимовым по заказу другой группировки, так что это все известные персонажи.
Я хотел бы вас спросить еще по 31-е число. Вы 31 августа, как обычно 31-го числа, выйдете на Триумфальную площадь?
Эдуард Лимонов: Да, безусловно.
Михаил Соколов: А вас где свинтят – в вашем подъезде или на выходе из метро, как вы думаете?
Эдуард Лимонов: Практика свинчивания в подъезде уже не применялась около двух лет, а в метро я не езжу из-за проблемы безопасности. Меня свинтят, как только я дойду до Триумфальной площади.
Они даже почему-то сейчас не винтят меня по дороге. Они видят – я иду в сопровождении определенного количество людей, которые свидетели того, что со мной произойдет, и когда я делаю первые шаги уже по площади, там бегут подполковники с ордой людей...
Михаил Соколов: А сказать что-то надо при этом?
Эдуард Лимонов: Они мне говорят, обращаются ко мне...
Михаил Соколов: А вы-то должны что-нибудь сказать, чтобы вас арестовали?
Эдуард Лимонов: Я ничего не должен сказать. Я появился – этого уже достаточно.
Михаил Соколов: А вы же были сейчас в мэрии по поводу легализации этой акции, и что вам там сказали?
Эдуард Лимонов: Нам предложили то же самое, что и два года назад, когда пытались нас убрать из списков заявителей. Тогда на нас просто давили, а теперь есть новый закон, и нам говорят: вы были осуждены по административной статье, следовательно, вы не имеете права быть заявителями, организаторами митинга.
Мы господину Майорову сказали, что мы подали по предыдущему отказу мэрии в проведении митинга 31 июля в Тверской суд иск, жалобу, заявление и ждем, пока день рассмотрения этого заявления не назначен. Мы настаиваем на том, что после публикации закона этого нового, а он опубликован 6 июня, ни один из нас не совершил никакого административного правонарушения, а закон обратной силы не имеет.
Нам мэрии сделала следующие предложения. Первое, вы убираете заявителей, кто-то другой будет заявителями. Они даже предложили нам, что представитель «Другой России» такой-то, представитель «Левого фронта» - вместо Косякина подпись такого-то. Тогда мы разрешаем вам небольшой митинг на Триумфальной площади.
Михаил Соколов: Так что же вы не согласились?
Эдуард Лимонов: Этого нельзя делать! Потому что наша власть – старинная, с такими же длинными корнями, как у этой сирийской церкви, старого ортодоксального ближневосточного христианства, такая же архаичная, и она воспринимает каждое разрешение, которое она выдает, как жест поклонения турецкому султану. Это как вы поцеловали туфлю султану – человек ссучился, поцеловал лаковую туфлю власти.
Все, после этого можете проводить свои митинги, вас окружат плотным кольцом милиции, но вы уже по тюремному жаргону как бы опущенные, вы никто.
Михаил Соколов: В общем, не договорились.
Эдуард Лимонов: Мы отказались от этого предложения. В ответ, мы ходили с Косякиным, я сказал: «Вы же понимаете, что мы такие два старых парня, упертые, мы умрем, а все равно не пойдем вам навстречу, а потом мы найдем людей, которые нас сменят, и однажды вам будет плохо».
Они сказали: «Да, мы понимаем, но мы хотели все-таки конфликт разрешить». Я говорю: «Давайте сейчас нам формальный отказ».
На что Майоров сказал: «Да, у нас уже готов формальный отказ».
Я говорю: «Вот, хорошо иметь дело с людьми быстрыми и все понимающими». И нам дали формальный отказ.
Я говорю: «Но сообщите там в своем ГУВД, что отказ мэрии в согласовании митинга вовсе не значит, что на Триумфальную надо посылать две дивизии ментов, чтобы они там всех хватали без разбора, не давая человеку даже рта открыть. Достаточно взвода. Там никогда ничего не происходило и не произойдет, я отвечаю за это, я беру на себя ответственность. Вы хотите Гайд-парк – давайте сделаем его на Триумфальной. В ваши Гайд-парки никто не пойдет, а ко мне пойдут, потому что люди уже привыкли».
И дальше я сказал: «Снесите забор! Сколько можно обманывать всех?» Там выкопаны ямы, сорняки растут, никаких там нет раскопок, не будет никакого паркинга. Это взяли и лишили москвичей площади, сволочи, на два года! Только из-за того, чтобы противостоять мне в данном случае.
Михаил Соколов: А ради чего вы выйдете на Триумфальную площадь? Для многих это акция, от которой ничего не меняется.
Эдуард Лимонов: Большинство людей просто неумны, это всегда ясно.
Михаил Соколов: Вы прямо как Жириновский, который сказал, что на Урале живут одни дебилы.
Эдуард Лимонов: Я же не говорю, что на Урале, я говорил, что в общей массе человеческой...
Михаил Соколов: То есть вы шире берете, всех россиян?
Эдуард Лимонов: А беру размеры человечества, и у большинства людей вообще нет мнения, они ничего не понимают, они присваивают себе другие мнения. Это могут быть какие угодно благородные люди с чистыми сердцами, но поскольку они не понимают в предмете...
Политика – это тоже наука, и если серьезно человек хочет знать ответы на вопросы, надо хотя бы понимать какие-то законы, как она движется, что с ней происходит.
У нас сейчас говорят, что вот, у нас политический момент статичен и застыл, а до этого ничего не существовало.
Что мы делали на Триумфальной? Я тогда еще повторял, что мы будем выходить на площадь и подавать другим пример. Я говорил своим людям: иногда нас сотни, иногда нас несколько тысяч, но это не столь важно. Мы – авангард, мы учим людей, как поступать. И мы людей научили.
Вы не забыли, что все вожди буржуазные ходили ко мне на Триумфальную. И было в какой-то момент стыдно не пойти!
Михаил Соколов: А потом вы со всеми пересобачились.
Эдуард Лимонов: Я не пересобачился. Это был с их стороны разрыв, 10 декабря.
Я свое решение принял после того, что произошло 10 декабря. Когда все уже поняли, что придут 10-го числа тысячи людей, два митинга после выборов 4-го числа прошли на Триумфальной площади – 4-го числа мы вышли, и 6-го люди сами принеслись туда, тысячи людей!
Следующий митинг, куда можно было прийти, это была заявка Удальцова и Удальцовой на Площадь Революции, левыми была сделана заявка. И когда стало понятно, что туда придут тысячи людей, власть задрожала. И стали шустрить люди, которые хотели увести для себя протестное движение, - это четыре человека, Пархоменко, Немцов, Гудков и Рыжков. Может быть, были и другие, но они совместно с нашими СМИ, огромный вклад в это внесло «Эхо Москвы» и людей из стратегически идеальной ситуации, из центра города, где до ЦИКа, до Госдумы было 300 метров, увели людей на остров, где достаточно было два моста перегородить...
Михаил Соколов: Люди сами пошли за ними, а не за вами.
Эдуард Лимонов: Это неправда! Началась массированная атака уже 9-го числа, с утра все радиостанции, журналы, газеты, все повторяли лозунги: идем на Болотную! И людей заставили туда уйти!
Михаил Соколов: А что бы изменилось, если бы в декабре на Площади Революции произошла такая же драка, как произошла потом на Болотной площади?
Эдуард Лимонов: Почему драка? Во-первых, у нас был огромный шанс, власть была не готова, абсолютно не готова. Она показала эту неготовность еще 6-го числа.
Михаил Соколов: В общем, вы за революцию.
Эдуард Лимонов: Нет! Я вам объясню, люди бы повернулись, и мы все вместе, буржуазные и не буржуазные вожди, Лимонов, кто угодно, тысячи, десятки тысяч людей повернулись бы, прошли ровно 300 шагов, 200 метров до Большого Черкасского переулка, встали бы там и сказали: ну-ка, посмотрите из окна, мы тут стоим и не уйдем, пока не будет отменен результат выборов. Поверьте мне, власть боялась всего.
Мне дали провести митинг на Площади Революции, где я остался, и ни одного из моих людей не взяли, не задержали. Менты дрожали!
Михаил Соколов: Хорошо, будем считать, что упустили шанс. Ну и что теперь?
Эдуард Лимонов: А просто теперь эта узкая группа лиц, которая не посоветовалась ни с кем, ни с левыми, ни с националистами...
Михаил Соколов: А теперь выбирают координационный совет.
Эдуард Лимонов: Ни между собой не посоветовалась, фактически...
Михаил Соколов: Баллотируйтесь в координационный совет оппозиции.
Эдуард Лимонов: ...фактически узурпировала власть в оппозиции. Слепые себя объявили поводырями. И вы видите, к чему это пришло? Пришло к разгрому, к поражению.
Михаил Соколов: А где вы разгром видите? 15 сентября выйдут опять сотни тысяч людей...
Эдуард Лимонов: Походят и опять вернутся. Если ты вышел, то ты должен что-то делать с людьми. Они не будут у тебя все время топтаться на месте.
Люди взяли на себя инициативу 6 мая, и вы видели, к чему это привело. Власть прекрасно подготовилась!
Вы видели учебники историки, вот битва при Каннах – стоят здесь цепи, здесь вражеские цепи, как идти в обход... Начертите себе на карте Москвы такой план, и вы увидите, каким предательским отходом был этот поход на Болотную площадь.
Михаил Соколов: «Путин и Медведев вам сейчас аплодируют. Вы занимаетесь раскольнической деятельностью», – вам пишут.
Эдуард Лимонов: Я не занимаюсь раскольнической деятельностью. Люди, которые придумали этот отход, это предательство, они прекрасно понимали, что все радикалы от них отшатнутся во главе со мной. Они знали, что мы не согнемся! Мы либо должны были остаться в меньшинстве, в политической изоляции, либо идти за ними туда. Я не мог себе позволить, и мои сторонники не могли себе этого позволить, поэтому мы на время остались в политической изоляции.
Михаил Соколов: Вот тут спрашивают: «Зарегистрируете ли вы НБП или «Другую Россию» по новому закону?»
Эдуард Лимонов: НБП была запрещена. Мы пока никуда не торопимся, и жест власти кажется нам таким издевательским, хохочущим обезьяньим жестом, когда говорят: а, вы хотели регистрации, давайте! Вот мы сейчас 250 партий зарегистрируем, и копайтесь в этой луже!
Михаил Соколов: Но вы же хотели зарегистрироваться. Вот и регистрируйтесь. Пошли бы на выборы.
Эдуард Лимонов: Я никогда не пойду на компромиссы, и эта регистрация – политическое мошенничество. Но мы будем смотреть, что будет происходить. До следующих серьезных выборов – выборов в Госдуму – еще четыре с лишним года, и мы успеем понять, что такое власть и как она себя ведет, и что происходит в результате того, что 250 партий зарегистрировано. Торопиться некуда.
Михаил Соколов: А на выборы мэра в Химках вы пойдете? Чирикова идет.
Эдуард Лимонов: У нас не было намерения участвовать в этом, но в пятницу, собравшись на совещание, руководители партии посмотрели на ситуацию и были поражены очевидным, что все кандидаты представляют буржуазный класс. Что не Митволь, что Чирикова, что все остальные.
Михаил Соколов: Там коммунисты будет, не волнуйтесь. А еще ваш бывший друг – Сергей Троицкий «Паук».
Эдуард Лимонов: Ну, Сергей, на мой взгляд, в последний момент получил за это какие-то деньги. Я доказать не могу, но думаю, что это так.
Мы решили: хорошо, мы посмотрим, что это за выборы у вас. Если будет более-менее справедливое действо, мы хотим, чтобы наш парень пришел туда. У нас есть активисты в Химках, разные, у нас есть парень-бизнесмен там же, но мы выбрали, по нашему мнению, самого выигрышного парня: 29 лет, окончил там 11-ю школу, там же родился, учился в техникуме по специальности радиоинженер, последнее место работы – грузчик в речном порту Химок.
Сергей Медведев, он отсидел за то, что защищал нацболов и меня, в том числе, во время нападения на нас прокремлевской молодежи 13 апреля 2006 года. Он отсидел 2,5 года в Бутырке и потом немного в колонии. Страсбургский суд признал его невиновным, и он получил компенсацию.
Михаил Соколов: Раскалываете оппозицию то есть.
Эдуард Лимонов: Это оппозиция расколола нас и была счастлива, что меня нет! Потому что я для них всегда был неприятным соперником. А потом они стали визжать, что я раскалываю оппозицию. Они сделали невозможным наше совместное союзничество 10 декабря 2011 года! Они не могут соревноваться с нацболами ни в чем.
Мы пришли раньше, мы шли дорогой страданий, пока они вели «Дом-2» на телевидении или что там они делали.
Михаил Соколов: Еще один вопрос – это ситуация на Северном Кавказе. Вот за сегодняшний день там взорвали шейха Саида Афанди Ацаева, погибло 7 человек, и убито двое военнослужащих внутренних войск в Дербентском районе Дагестана.
Вам не кажется, что кризис может прийти именно оттуда?
Эдуард Лимонов: Я считаю, что на Северном Кавказе давно идет война, потому что вот эти потери и ежедневные происшествия, ежедневные боестолкновения, я подозреваю, что еще не обо всех нам докладывают. Там есть регионы в горах, как они называют, освобожденные, где давно шариатская власть, где они существуют сами по себе. Они воюют за то, чтобы уйти от нас, они хотят этого. Идет война, у нас закрывают глаза, дезинформируют общественное мнение, постоянно делают вид, что ничего не происходит. Так и живем – каждый день потери и потери, как на фронте.
Михаил Соколов: И что вы можете предложить?
Эдуард Лимонов: Я могу предложить этому правительству уйти, Путину уйти.
Михаил Соколов: А вам прийти?
Эдуард Лимонов: А нам прийти, да. Я бы перестал преследовать людей за религиозные убеждения. Там во всех республиках население очень смешанное, и далеко не все хотят воевать с советской властью, а просто если бы людей перестали преследовать за то, что они молятся пять раз в день, за то, что они соблюдают свои обычаи...
Я бы разрешил обычаи шариата. Это кажется чудовищным для нашей власти, она не может пойти на это, она не может пойти на то, чтобы в республиках Северного Кавказа выбирали бы не ставленников Кремля, а поистине популярных своих собственных лидеров. И на правах вот автономных федеративных республик Кавказ у нас бы остался с дорогой душой, и все было бы прекрасно.
Михаил Соколов: Но эта власть не хочет пойти и на то, чтобы в российских регионах выбирали людей популярных.
Эдуард Лимонов: Да! Если разрешить Кавказу что-то, то придется делать это и в России.
Михаил Соколов: Вот госпожа Савельева спрашивает: «Как вы относитесь к лозунгу всеобщей стачки?» А Алексей интересуется: «Как границы в противостоянии режиму вы определяете?»
Эдуард Лимонов: Для всеобщей стачки надо иметь сознательное рабочее движение.
По моим опытам общения с рабочими... Мы когда-то участвовали в создании профсоюзов на предприятиях «Сургутнефтгаза», мы захватывали офис «Сургутнефтегаза», чтобы помочь им, мы в свое время захватили администрацию завода «ГАЗ», мы сознательно пытались обработать рабочее движение. Но, к сожалению, профсоюзы не независимы, а если они независимы, то они очень малочисленны, и вот предложение о стачке выглядит нелепо.
Михаил Соколов: И тогда что? Выходить на Триумфальную?
Эдуард Лимонов: Есть разные методы, и я мог бы о чем-то сказать, а о чем-то не могу сказать. Например, я бы сейчас рекомендовал, что практиковали нацболы очень долгие годы, это акции прямого действия. Они рискованны, и это не просто «ОккупайЛужайку», а это более серьезные вещи, которые грозят серьезными наказаниями от власти.
Михаил Соколов: Подключим слушателей. Федор из Петербурга, пожалуйста.
Слушатель: Мне непонятна ваша позиция по «Pussy Riot». Ведь по сути это выступление против системы, а вы говорите, что казенное православие, связанное с властью, это хорошо.
Михаил Соколов: Влад тоже нам написал: «Девушки из «Pussy Riot»- герои, они привлекли внимание к важнейшей проблеме – смычке церкви и государства. Если бы они этого не сделали, никто бы об этом не говорил бы сейчас».
Эдуард Лимонов: Ну, не надо трепать языками! Вы, ребята, находитесь на почти примитивной степени политического развития. 39 человек в 2004 году, нацболов, захватили приемную администрации президента, сидели в Никулинском суде в железных клетках, а вы к этому времени еще не достигли уровня политического сознания, чтобы протестовать в массе. Там была отдельная клетка с 9 девушками!
История российского протеста – это история НБП в одиночку долгое время. Только сейчас люди проснулись и требуют, чтобы я, человек с 18 годами политического стажа, умилялся этим девкам в балаклавах, вышедшим для своих нужд в церковь!
Я не сторонник православия, я был критиком его и сейчас говорю, что это самая архаичная система церковная. Люди не понимают, не видят всего объема работы, который был проделан нами.
Михаил Соколов: Максим как раз пишет: «Не жалеете ли вы, что последние 20 лет прошли так бездарно? Руководство карликовой партии, блогерство с парой-тройкой сотен читателей, мелкие скандальчики, постепенное забвение читателями и публикой. Не пора ли соскочить и сесть писать «нетленку?»
Эдуард Лимонов: Ну, потому что дурак – человек ! Прошлой осенью вышла моя биография в Париже, ее сам президент бывший рекомендовал читать, она продана там 400 тысяч экземпляров, о ней писали все газеты.
Михаил Соколов: Вот он и не президент…
Эдуард Лимонов: Мои книги переиздаются везде. Сейчас выходит эта же биография в России, в ноябре, в Германии она выходит, в Польше она выходит. И он мне говорит про бездарно проведенные годы!
Я за то время участвовал в попытке двух вооруженных восстаний, мой дорогой, в войне в Сербии, создал партию офигенную! Это вы – карликовый идиот! Кто вы такой?! Я принимаю критику от людей моего размера, а не от неизвестно кого!
Михаил Соколов: Руслан спрашивает: «Нет ли у писателя Эдуарда Лимонова намерения написать исторический роман?»
Эдуард Лимонов: Нет никакого намерения. Биографы займутся этим.
Михаил Соколов: «Пишете ли вы стихи?» - спросили.
Эдуард Лимонов: Стихи пишу бесконечно, да. Пять сборников издал, выйдя из тюрьмы.
Михаил Соколов: Сергей Мулин интересуется: «Изменилась и ваша точка зрения на происходящее после того, как вы на старости лет стали отцом?»
Эдуард Лимонов: А что это на старости лет? Я преспокойно сделал двух детей в возрасте 63 и 65 лет.
Михаил Соколов: То есть вы чувствуете себя молодым?
Эдуард Лимонов: Во всяком случае, достаточно спокойно. Делать детей – это не проблема.
Михаил Соколов: «Советуете ли вы растить детей в России и образовывать здесь?»
Эдуард Лимонов: А где еще? У меня никогда не было подобных средств, чтобы содержать детей за границей.
Михаил Соколов: Интересуется тот же вопрошающий: «Как вы относитесь к ЕГЭ?»
Эдуард Лимонов: Я считаю, что это болезненный переход от архаичных форм образования к более современным. Я думаю, это более механичный способ определить знания поступающего в вуз или абитуриента, но, тем не менее, весь мир живет по таким стандартам, это проще.
Михаил Соколов: Если вы так хорошо издаетесь, почему вы не расплатитесь с Юрием Михайловичем Лужковым, которому Радио Свобода и вы проиграли честнейший московский суд?
Эдуард Лимонов: Я издаюсь, выходит моя биография. В то же время, кстати, вышла биография Ходорковского и биография Стива Джобса, и они плохо продаются.
Михаил Соколов: То есть полмиллиона заплатить Лужкову не можете?
Эдуард Лимонов: А почему я должен платить Лужкову?
Михаил Соколов: Проиграли суд!
Эдуард Лимонов: И что? За фразу – «московские суды подконтрольны Лужкову» - 500 тысяч? Извините, Валуев избил человека – ему там 130 тысяч дали штрафа.
Михаил Соколов: Но он теперь в Думе сидит, а вы не сидите, вы у нас в студии.
Эдуард Лимонов: Ну, это у вас уже какие-то базарные пошли разговоры, сидит он в Думе... Я привел пример несправедливости суммы.
Михаил Соколов: А вы с Лужковым не пытались договориться?
Эдуард Лимонов: Мы пытались...
Михаил Соколов: Он же теперь оппозиционер как бы. Пострадавший.
Эдуард Лимонов: Он не является оппозиционером, никогда не претендовал на эту роль и не хочет. И возмутился бы, если бы кто-то назвал его оппозиционеров. Он потребовал в обмен извинения, а я не расположен к извинению за подобную фразу.
Михаил Соколов: То есть вы так и будете невыездным в Европу, в Америку, всюду, будете здесь сидеть?
Эдуард Лимонов: Ну, я и так в Европу не ездил 15 лет. Меня это нисколько не раздражает, мне Европа неинтересна, я там был достаточно долго.
Михаил Соколов: А зачем же вы тогда пишете про Европу, что там сейчас случится катастрофа – возвращение в национализм, фашизм 30-х годов?
Эдуард Лимонов: А потому что я умный, поэтому я анализирую, что происходит и вижу...
Михаил Соколов: То есть издалека лучше видно?
Эдуард Лимонов: Почему издалека? Я все-таки прожил 20 лет в Европе. Ни один из наших товарищей по политике не приближался столь близко к этой Европе.
Михаил Соколов: И почему же она рухнет?
Эдуард Лимонов: А рухнем мы все!
Я говорю о том, что все различные проявления и в сфере экологии, катастроф, я приводил в пример цунами, разрушившее фукусимскую атомную электростанцию, которая заразила и воздух, и воду, и надолго, я говорил о катастрофе в Мексиканском заливе, я писал об островах мусора размером с Техас, несколько таких островов плавают в Тихом океане, я приводил множество примеров. Сейчас с дикой скоростью тают ледники...
Михаил Соколов: А теперь что, нацистские режимы в Европе возникнут по вашему пророчеству?
Эдуард Лимонов: Михаил Соколов, вы просто замшелый демократ, ретроград и сторонник Новодворской!
Я говорю, что это не отдельные какие-то несчастья, что это кризис мировой цивилизации, что пора прекратить эксплуатировать планету с такой дикой скоростью.
Михаил Соколов: А что раньше рухнет все-таки – путинская государственность или мировая цивилизация?
Эдуард Лимонов: Вы пытаетесь меня вышутить, а я вам скажу, что раньше рухнет Радио Свобода!
Я говорю о серьезном!
Михаил Соколов: Вот Маня спрашивает из Московской области: «Протестное движение радикализуется, будут востребованы другие лидеры. Если Лимонов окажется лидером, что он будет делать?»
Эдуард Лимонов: А кем они востребованы?
Михаил Соколов: Народом, наверное.
Эдуард Лимонов: Маней что ли?
Михаил Соколов: И Маня – народ.
Эдуард Лимонов: Они меня будут выбирать в лидеры?
Михаил Соколов: Не знаю, выборы будут в Интернете. В Интернете будете участвовать в выборах?
Эдуард Лимонов: Нет, конечно. Я умный человек, я не буду этого делать. Лидера не выбирают!
Михаил Соколов: 15 сентября будет акция оппозиции – вы пойдете?
Эдуард Лимонов: Зачем? Чтобы пройти мимо стоящих в обнимку Навального и Удальцова?
Михаил Соколов: А может, вы массы поведете?
Эдуард Лимонов: Куда? Куда они маршируют, объясните мне, с какой целью?
Михаил Соколов: Им еще не дали разрешения.
Эдуард Лимонов: Не дали разрешения, в каком направлении идти? В яму надо идти!
Вот дадут разрешение, скажут: прыгайте в яму, идиоты!
Михаил Соколов: Спасибо! Гостем московской студии Радио Свобода был Эдуард Лимонов.
