4 сентября в Московском театре "Современник" состоится прощание с актером и режиссером Игорем Квашой, который скончался 30 августа.
Игорь Владимирович Кваша родился 4 февраля 1933 года в Москве. Окончил Школу-студию МХАТ, где играл до 1957 года. Затем пришел в знаменитый "Современник".
Кваша – автор пятидесяти работ в спектаклях Олега Ефремова, Галины Волчек и в собственной постановке, сыграл около 50-ти киноролей, в том числе в фильмах Сергея Юткевича, Михаила Швейцера, Сергея Бондарчука, Марка Захарова, Глеба Панфилова.
Телезрителям Игорь Кваша был известен как ведущий передачи "Жди меня".
Игорь Кваша занимался общественной деятельностью. Например, в 2008 году он подписал открытое письмо деятелей культуры президенту России с просьбой помиловать юриста ЮКОСа Светлану Бахмину.
В том письме, в частности, говорилось:
"Частный случай Светланы Бахминой привлек внимание к проблеме, имеющей большое общественное и гуманитарное значение. Мы просим Вас использовать имеющееся у Вас по Конституции право помилования — не только в отношении С. Бахминой, но применительно ко всем осужденным женщинам, кто отбыл более половины срока и имеет несовершеннолетних детей. Тем более применительно к тем из этих несчастных, кто ожидает рождения ребенка. Содержание матерей в тюрьмах увеличивает население детских домов, плодит новые демографические проблемы, калечит судьбы и души".
В декабре Игорь Кваша призывал своих сограждан участвовать в митинге на проспекте Сахарова против фальсификаций на парламентских выборах. Он сказал тогда:
– Нас принимают за быдло, за стадо, которое можно вести куда угодно... Власть не очень-то и скрывает свое отношение к нам… Мы выходим на митинги с лозунгом против фальсификации выборов. Но фальсификации начинаются не с вброса в урны на с избирательных участков. Она начинается гораздо раньше – с того, что не регистрируются партии; что нельзя высказать то, что ты хочешь. Когда они говорят о равных возможностях партий, это ложь. И мы все время в этой лжи купаемся. Сладкая парочка, которая нами руководит, тоже ничего не стесняется.
Единственное, что меня восхищает в советском времени – это школа КГБ, которая сумела вбить в людей такие стереотипы, что они до сих пор говорят про внешних врагов, про подкуп. Слушать, как наш премьер-министр (на тот момент Владимир Путин - РС) это повторяет, уже невозможно. Пора бы ему остановиться. Нам надо вспомнить и доказать, что мы, действительно, не бандерлоги, а люди.
Об Игоре Кваше говорит ректор Высшего театрального училища имени М.С.Щепкина Борис Любимов.
– Расскажите об актерском образе Игоря Кваши в театре "Современник".
– Он был одним из его основателей. Я видел его, так получилось, еще до того, как он пришел в "Современник", по-моему, с одной из первых его ролей, когда Игоря ввели в "Синюю птицу" во МХАТе. Я 8-летним мальчиком пошел смотреть этот спектакль, и больше всех запомнился Огонь, а потом я уже в программке увидел, что его играл Игорь Кваша. Что-то в этом символичное есть, мне кажется, – то, что он начал с Огня. А в апреле 1956 года он сыграл роль Володи в пьесе Розова "Вечно живые", – спектакле, который стал своего рода "Чайкой" для "Современника".
Конечно, это тоже очень символично, что он сыграл в этом спектакле, название которого оказалось значимым и для жизни этого спектакля, и для "Современника", и, мне кажется, для Игоря Кваши. Это поколение – подростки, которые застали войну, сами участия в ней не приняли, но потеряли своих родителей, – а отец Игоря погиб во время войны. Юношу, которого играл Кваша в этом спектакле, звали Володя, – так звали его отца? и так потом он назвал родившегося у него сына. В этом, мне кажется, тоже есть что-то очень значительное.
Кваша в "Современнике", конечно, – это очень разные образы. Кто-то помнит его совсем юным, кто-то помнит его зрелым актером, а кто-то застал, так сказать, позднего Квашу. Кто-то помнит его еще периода ефремовского театра, кто-то помнит его спектакли у Галины Борисовны Волчек, а кто-то знает его в его собственных спектаклях, которые он ставил, – а он ставил и "Мольера" Булгакова, где сам играл Мольера, и "Дни Турбиных" Булгакова и так далее. И, наконец, у него есть ряд образов, где он, так сказать, стоит в центре, где он лидер. Например, в спектакле "Сирано Де Бержерак" или в пьесе Осборна "Оглянись во гневе", – много личного он вложил в этот образ. А с другой стороны, его тянуло к характерным ролям, таким, как министр в "Голом короле". И, наконец, вершина, мне кажется, его 60-х годов – это Лука в спектакле "На дне".
Он был и актером, который играл центральные, волевые, главные роли. Но Кваше замечательно удавались и роли второго плана. Вообще, в этот период любимой у него была роль Макса в спектакле по пьесе Хемингуэя "Пятая колонна". Хемингуэя очень любили в начале 60-х годов. Я помню, у Игоря дома одно время, – может быть, и сейчас тоже! – был портрет Хемингуэя крупным планом. Это был первый все-таки большой писатель, которого поставили в "Современнике". Потом последовали и Ростан, и Гончаров, и Горький, и Чехов, и так далее. А вот Хемингуэй был первым. Хотя роль очень небольшая, но для Игоря было очень важно сыграть роль этого уродливого человека, потерявшего лицо на допросе у фашистов, – гораздо важнее, скажем, чем в пьесе Симонова "Четвертый".
Конечно же, как и во всем "Современнике" того времени, для него была (и до последних дней) важна тема социального протеста – она в нем жила. В 60-е, 70-е годы он, может быть, был едва ли не самым в этом смысле социально восприимчивым и чутким человеком. Сошлюсь на мой с ним разговор, – я был тогда еще студентом пятого курса, в 1968 году, и как-то в общей приятельской компании, может быть, с некоторой бестактностью я сказал ему "Игорь, на хрена ты Маркса играл?" А он играл Маркса в фильме "Год как жизнь" году в 1966-1967, по-моему. Он сказал: "Ну, Маркс-то ладно, Маркс ведь хороший человек был. А на хрена я Свердлова играл?" А как раз только что триумфально шел спектакль "Большевики" в "Современнике". Так что он и это понимал, при том, что он тогда, может быть, несколько наивно считал, что то, первое поколение большевиков было лучше, чем то, с которым приходилось бороться в 60-е годы.
Если говорить о нерве "Современника", если говорить об актерах того времени, то он, конечно, конечно, в максимальной степени проходил через Игоря Квашу – до самых последних лет его жизни. Он замечательно, мне кажется, уже в 2004 году, в спектакле Вайды "Бесы" играл либерала Степана Трофимовича Верховенского, – по-моему, это одна из его лучших ролей последнего времени. В то же время в ноябре прошлого года был один вечер в Доме актера, на котором он говорил о том, как он предан интеллигенции, он считал интеллигенцию солью земли. Я эту фразу от него слышал еще в мои детские, а в его, так сказать, молодые годы, и с этим убеждением он прошел через почти 60 лет творческой жизни.
Вообще, я с некоторым ужасом подумал о том, что мы в августе потеряли Петра Фоменко и Игоря Квашу, а ведь они однокурсники. Заряд, который был подхвачен ими обоими, по-своему детьми 1956 года, потому что "Современник" открылся в 1956 году, – это был момент взлета, свободы, дыхания, которое было в молодежи того времени... Причем Игорь мне как-то рассказывал, что когда хоронили Сталина, а Игорь тогда был второкурсником, был траурный митинг в школе-студии МХАТ, как во всех учреждениях, и многие плакали, а один из его однокурсников, доверявший Игорю и понимавший, что он не продаст его, говорил ему: "Ну что, сдох злодей…" Кстати, потом этот актер замечательно играл в одном из спектаклей Фоменко. Так что это одно поколение, почти одногодки: Евтушенко, Вознесенский, Рождественский – одногодки Игоря. Мне кажется, об этом стоит помнить, когда думаешь о той ноте, которую взял и театр "Современник" и, конечно, Игорь Кваша, как один из его лидеров.
Уж если говорить о его отношении к интеллигенции, то стоит вспомнить его роль Гаева в "Вишневом саде", которую он играл в постановке Волчек, начиная с 1976 года и, по-моему, его фамилия значилась на афише этого спектакля еще и в прошлом сезоне. Ему это был очень дорог этот образ. Часто к Гаеву относятся с иронией, даже с насмешкой, а мы с ним много говорили об этой роли и он говорил: "А что в нем плохого, он интеллигент, он наивен, может быть, но я не хочу играть такого глупого провинциального, я хочу играть человека своего поколения". И вот это, мне кажется, ему в "Вишневом саде" удалось. Я вспоминаю с удовольствием некоторые встречи с ним, он знал мою любовь к Булгакову, и когда он распределял роли в "Мольере" и в "Днях Турбиных", то приглашал меня к себе домой, и мы с ним просто "проходились" по ролям. Это отношение к Булгакову, еще им, конечно, было унаследовано от его учителя, очень важного для него человека, заведующего кафедрой школы-студии МХАТ Виталия Яковлевича Виленкина, который знал Булгакова и свою любовь к Ахматовой, к Пастернаку, к Булгакову если не передал, то, во всяком случае, расширил и пробудил во многих студентах школы-студии МХАТ того времени. Конечно, в Игоре Кваше тоже.
И была еще любовь к русской поэзии, любовь к Пушкину, любовь к перечисленным мною поэтам: Кваша любил читать стихи, жаловался на память, жаловался на то, что уходит, так сказать, возможность прочитать большой фрагмент текста, но все равно, по-моему, до последних дней он возился с молодежью в "Современнике", делал поэтические спектакли. Так что это тоже была его стихия и, конечно, унаследованный, в том числе, и из воздуха 50-х, начала 60-х годов.
– Я не удивляюсь тому, что Игорь Кваша играл Свердлова и Маркса в 60-е годы, но определенное удивление вызвало то, что он несколько раз выступал в ролях Сталина: в сериале Глеба Панфилова "В круге первом" по Солженицыну, в 1995 году он сыграл в кино роль Сталина и в "Современнике" он играл Сталина. Если он говорил с вами об этом, то с какими чувствами он исполнял эту роль?
– Я думаю, что, как большинство людей этого поколения, через какое-то военно-послевоенное отношение к Сталину, как к спасителю человечества, может быть, эта иллюзия и была. Но для Игоря, уже понимавшего, что такое большевики первого поколения, конечно же, Сталин был неким олицетворением того зла, которое, так сказать, наступило на нашу землю. Александр Исаевич Солженицын очень ценил эту работу Кваши в сериале Панфилова и, может быть, считал ее одной из самых больших актерских удач в этом фильме. Надо, опять-таки, понимать, что значил этот роман в конце 60-х годов, когда он попал в наши руки. Это, в общем, первая попытка в отечественной литературе сказать о позднем Сталине, так, как это написано "В круге первом". Фильм снимался в 2005 году, Кваша был в хорошей форме, что называется, и с огромным увлечением это репетировал. Это было, так сказать, тоже его отношение к эпохе. Для него это было очень важно. Для него роль была всегда неким, как говорил Аполлон Григорьев, веянием эпохи, особенно когда ты имеешь дело с такой значительной фигурой, как Сталин.
Игорь Владимирович Кваша родился 4 февраля 1933 года в Москве. Окончил Школу-студию МХАТ, где играл до 1957 года. Затем пришел в знаменитый "Современник".
Кваша – автор пятидесяти работ в спектаклях Олега Ефремова, Галины Волчек и в собственной постановке, сыграл около 50-ти киноролей, в том числе в фильмах Сергея Юткевича, Михаила Швейцера, Сергея Бондарчука, Марка Захарова, Глеба Панфилова.
Телезрителям Игорь Кваша был известен как ведущий передачи "Жди меня".
Игорь Кваша занимался общественной деятельностью. Например, в 2008 году он подписал открытое письмо деятелей культуры президенту России с просьбой помиловать юриста ЮКОСа Светлану Бахмину.
В том письме, в частности, говорилось:
"Частный случай Светланы Бахминой привлек внимание к проблеме, имеющей большое общественное и гуманитарное значение. Мы просим Вас использовать имеющееся у Вас по Конституции право помилования — не только в отношении С. Бахминой, но применительно ко всем осужденным женщинам, кто отбыл более половины срока и имеет несовершеннолетних детей. Тем более применительно к тем из этих несчастных, кто ожидает рождения ребенка. Содержание матерей в тюрьмах увеличивает население детских домов, плодит новые демографические проблемы, калечит судьбы и души".
В декабре Игорь Кваша призывал своих сограждан участвовать в митинге на проспекте Сахарова против фальсификаций на парламентских выборах. Он сказал тогда:
– Нас принимают за быдло, за стадо, которое можно вести куда угодно... Власть не очень-то и скрывает свое отношение к нам… Мы выходим на митинги с лозунгом против фальсификации выборов. Но фальсификации начинаются не с вброса в урны на с избирательных участков. Она начинается гораздо раньше – с того, что не регистрируются партии; что нельзя высказать то, что ты хочешь. Когда они говорят о равных возможностях партий, это ложь. И мы все время в этой лжи купаемся. Сладкая парочка, которая нами руководит, тоже ничего не стесняется.
Единственное, что меня восхищает в советском времени – это школа КГБ, которая сумела вбить в людей такие стереотипы, что они до сих пор говорят про внешних врагов, про подкуп. Слушать, как наш премьер-министр (на тот момент Владимир Путин - РС) это повторяет, уже невозможно. Пора бы ему остановиться. Нам надо вспомнить и доказать, что мы, действительно, не бандерлоги, а люди.
Об Игоре Кваше говорит ректор Высшего театрального училища имени М.С.Щепкина Борис Любимов.
– Расскажите об актерском образе Игоря Кваши в театре "Современник".
– Он был одним из его основателей. Я видел его, так получилось, еще до того, как он пришел в "Современник", по-моему, с одной из первых его ролей, когда Игоря ввели в "Синюю птицу" во МХАТе. Я 8-летним мальчиком пошел смотреть этот спектакль, и больше всех запомнился Огонь, а потом я уже в программке увидел, что его играл Игорь Кваша. Что-то в этом символичное есть, мне кажется, – то, что он начал с Огня. А в апреле 1956 года он сыграл роль Володи в пьесе Розова "Вечно живые", – спектакле, который стал своего рода "Чайкой" для "Современника".
Конечно, это тоже очень символично, что он сыграл в этом спектакле, название которого оказалось значимым и для жизни этого спектакля, и для "Современника", и, мне кажется, для Игоря Кваши. Это поколение – подростки, которые застали войну, сами участия в ней не приняли, но потеряли своих родителей, – а отец Игоря погиб во время войны. Юношу, которого играл Кваша в этом спектакле, звали Володя, – так звали его отца? и так потом он назвал родившегося у него сына. В этом, мне кажется, тоже есть что-то очень значительное.
Кваша в "Современнике", конечно, – это очень разные образы. Кто-то помнит его совсем юным, кто-то помнит его зрелым актером, а кто-то застал, так сказать, позднего Квашу. Кто-то помнит его еще периода ефремовского театра, кто-то помнит его спектакли у Галины Борисовны Волчек, а кто-то знает его в его собственных спектаклях, которые он ставил, – а он ставил и "Мольера" Булгакова, где сам играл Мольера, и "Дни Турбиных" Булгакова и так далее. И, наконец, у него есть ряд образов, где он, так сказать, стоит в центре, где он лидер. Например, в спектакле "Сирано Де Бержерак" или в пьесе Осборна "Оглянись во гневе", – много личного он вложил в этот образ. А с другой стороны, его тянуло к характерным ролям, таким, как министр в "Голом короле". И, наконец, вершина, мне кажется, его 60-х годов – это Лука в спектакле "На дне".
Он был и актером, который играл центральные, волевые, главные роли. Но Кваше замечательно удавались и роли второго плана. Вообще, в этот период любимой у него была роль Макса в спектакле по пьесе Хемингуэя "Пятая колонна". Хемингуэя очень любили в начале 60-х годов. Я помню, у Игоря дома одно время, – может быть, и сейчас тоже! – был портрет Хемингуэя крупным планом. Это был первый все-таки большой писатель, которого поставили в "Современнике". Потом последовали и Ростан, и Гончаров, и Горький, и Чехов, и так далее. А вот Хемингуэй был первым. Хотя роль очень небольшая, но для Игоря было очень важно сыграть роль этого уродливого человека, потерявшего лицо на допросе у фашистов, – гораздо важнее, скажем, чем в пьесе Симонова "Четвертый".
Конечно же, как и во всем "Современнике" того времени, для него была (и до последних дней) важна тема социального протеста – она в нем жила. В 60-е, 70-е годы он, может быть, был едва ли не самым в этом смысле социально восприимчивым и чутким человеком. Сошлюсь на мой с ним разговор, – я был тогда еще студентом пятого курса, в 1968 году, и как-то в общей приятельской компании, может быть, с некоторой бестактностью я сказал ему "Игорь, на хрена ты Маркса играл?" А он играл Маркса в фильме "Год как жизнь" году в 1966-1967, по-моему. Он сказал: "Ну, Маркс-то ладно, Маркс ведь хороший человек был. А на хрена я Свердлова играл?" А как раз только что триумфально шел спектакль "Большевики" в "Современнике". Так что он и это понимал, при том, что он тогда, может быть, несколько наивно считал, что то, первое поколение большевиков было лучше, чем то, с которым приходилось бороться в 60-е годы.
Если говорить о нерве "Современника", если говорить об актерах того времени, то он, конечно, конечно, в максимальной степени проходил через Игоря Квашу – до самых последних лет его жизни. Он замечательно, мне кажется, уже в 2004 году, в спектакле Вайды "Бесы" играл либерала Степана Трофимовича Верховенского, – по-моему, это одна из его лучших ролей последнего времени. В то же время в ноябре прошлого года был один вечер в Доме актера, на котором он говорил о том, как он предан интеллигенции, он считал интеллигенцию солью земли. Я эту фразу от него слышал еще в мои детские, а в его, так сказать, молодые годы, и с этим убеждением он прошел через почти 60 лет творческой жизни.
Вообще, я с некоторым ужасом подумал о том, что мы в августе потеряли Петра Фоменко и Игоря Квашу, а ведь они однокурсники. Заряд, который был подхвачен ими обоими, по-своему детьми 1956 года, потому что "Современник" открылся в 1956 году, – это был момент взлета, свободы, дыхания, которое было в молодежи того времени... Причем Игорь мне как-то рассказывал, что когда хоронили Сталина, а Игорь тогда был второкурсником, был траурный митинг в школе-студии МХАТ, как во всех учреждениях, и многие плакали, а один из его однокурсников, доверявший Игорю и понимавший, что он не продаст его, говорил ему: "Ну что, сдох злодей…" Кстати, потом этот актер замечательно играл в одном из спектаклей Фоменко. Так что это одно поколение, почти одногодки: Евтушенко, Вознесенский, Рождественский – одногодки Игоря. Мне кажется, об этом стоит помнить, когда думаешь о той ноте, которую взял и театр "Современник" и, конечно, Игорь Кваша, как один из его лидеров.
Уж если говорить о его отношении к интеллигенции, то стоит вспомнить его роль Гаева в "Вишневом саде", которую он играл в постановке Волчек, начиная с 1976 года и, по-моему, его фамилия значилась на афише этого спектакля еще и в прошлом сезоне. Ему это был очень дорог этот образ. Часто к Гаеву относятся с иронией, даже с насмешкой, а мы с ним много говорили об этой роли и он говорил: "А что в нем плохого, он интеллигент, он наивен, может быть, но я не хочу играть такого глупого провинциального, я хочу играть человека своего поколения". И вот это, мне кажется, ему в "Вишневом саде" удалось. Я вспоминаю с удовольствием некоторые встречи с ним, он знал мою любовь к Булгакову, и когда он распределял роли в "Мольере" и в "Днях Турбиных", то приглашал меня к себе домой, и мы с ним просто "проходились" по ролям. Это отношение к Булгакову, еще им, конечно, было унаследовано от его учителя, очень важного для него человека, заведующего кафедрой школы-студии МХАТ Виталия Яковлевича Виленкина, который знал Булгакова и свою любовь к Ахматовой, к Пастернаку, к Булгакову если не передал, то, во всяком случае, расширил и пробудил во многих студентах школы-студии МХАТ того времени. Конечно, в Игоре Кваше тоже.
И была еще любовь к русской поэзии, любовь к Пушкину, любовь к перечисленным мною поэтам: Кваша любил читать стихи, жаловался на память, жаловался на то, что уходит, так сказать, возможность прочитать большой фрагмент текста, но все равно, по-моему, до последних дней он возился с молодежью в "Современнике", делал поэтические спектакли. Так что это тоже была его стихия и, конечно, унаследованный, в том числе, и из воздуха 50-х, начала 60-х годов.
– Я не удивляюсь тому, что Игорь Кваша играл Свердлова и Маркса в 60-е годы, но определенное удивление вызвало то, что он несколько раз выступал в ролях Сталина: в сериале Глеба Панфилова "В круге первом" по Солженицыну, в 1995 году он сыграл в кино роль Сталина и в "Современнике" он играл Сталина. Если он говорил с вами об этом, то с какими чувствами он исполнял эту роль?
– Я думаю, что, как большинство людей этого поколения, через какое-то военно-послевоенное отношение к Сталину, как к спасителю человечества, может быть, эта иллюзия и была. Но для Игоря, уже понимавшего, что такое большевики первого поколения, конечно же, Сталин был неким олицетворением того зла, которое, так сказать, наступило на нашу землю. Александр Исаевич Солженицын очень ценил эту работу Кваши в сериале Панфилова и, может быть, считал ее одной из самых больших актерских удач в этом фильме. Надо, опять-таки, понимать, что значил этот роман в конце 60-х годов, когда он попал в наши руки. Это, в общем, первая попытка в отечественной литературе сказать о позднем Сталине, так, как это написано "В круге первом". Фильм снимался в 2005 году, Кваша был в хорошей форме, что называется, и с огромным увлечением это репетировал. Это было, так сказать, тоже его отношение к эпохе. Для него это было очень важно. Для него роль была всегда неким, как говорил Аполлон Григорьев, веянием эпохи, особенно когда ты имеешь дело с такой значительной фигурой, как Сталин.
