Путин в роли журавлика на мотодельтоплане. Путин, долго рассказывающий корреспонденту Russia Today подробности дела и творческой биографии Pussy Riot, чтобы неожиданно подытожить: "Я туда совершенно не влезаю". И в особенности вот это, про групповой секс, который хорош тем, что в нем "сачкануть можно". Что бы это все значило?
Независимые эксперты тяжко вздыхают. Безответственные блогеры глумятся. Вопрос повисает в воздухе.
Между тем это важный вопрос: о степени адекватности первого лица в Российском государстве. Потому как если одновременно вспомнить его, увлекающего в полет одинокую птичку, и задуматься о ядерной кнопке под рукой у вожака стаи, то на душе становится зябко. Птичку жалко становится, образно говоря.
Что слегка успокаивает, так это обращение к шедеврам мировой литературы. К примеру, шекспироведы до сих пор спорят о том, что из себя представлял Гамлет. Есть версия, что с призраком отца встречался уже невменяемый принц, и дальнейший сюжет пьесы есть плод его больного воображения. Однако большинство склоняется к тому, что Гамлет попросту надел на себя маску безумца, желая выведать тайну отцовской смерти и отомстить убийце. А ведь он не служил в КГБ, тем более в Дрездене, и методикам имитации обучен не был.
Собственно, с Владимиром Владимировичем мы прожили две эпохи, а сейчас проживаем третью. Мы помним Путина раннего и молодого, очень крутого и внятного, поднимавшего Россию с колен. Путина скромного и законопослушного, на четыре года ушедшего в тень, пересевшего на правительственную галеру. Наконец, мы видим Путина нынешнего, после известной рокировочки в тандеме, которую многие сочли безумной. Мы живем внутри этой пьески, стремясь постичь новый образ президента и смысл его таинственных поступков и речей.
Смысл ускользает.
Журавлики, живо интересуемся мы, это зачем? А девушки, про которых он так много знает, почему сидят? И типа шутка про групповой секс в устах лидера государства, славящегося своими православными традициями и неистребимой духовностью – это как понимать? И тут уже на память приходят разные другие его странности, из минувших эпох, высказывания про таинства обрезания, поцелуи в животик, и все это складывается в некий пазл. Пугающий своей завершенностью применительно к ядерной кнопке.
Быть или не быть? – такой еще возникает вопрос.
Правда, сохраняется надежда. Условно говоря, на Шекспира. На то, что Путин, разведчик по первой профессии, решил что-то у нас выведать, и для того прикинулся больным. То есть президент разыгрывает все эти моноспектакли, усыпляя нашу бдительность. Или он просто забыл о том, что находится у себя дома, где выведывать, собственно говоря, нечего – все и так известно на сто лет вперед. Да и мстить некому, если его посещают такого рода мысли.
Когда он вспомнит об этом, жизнь в России не то чтобы наладится, но станет более понятной, хотя и не столь смешной. Зато и отношения между веселящимся из последних сил народом и властью не будут отравлены тайными подозрениями и мрачными предчувствиями. В ином случае трагический финал "Гамлета" покажется оптимистическим оставшимся в живых шекспироведам.
Независимые эксперты тяжко вздыхают. Безответственные блогеры глумятся. Вопрос повисает в воздухе.
Между тем это важный вопрос: о степени адекватности первого лица в Российском государстве. Потому как если одновременно вспомнить его, увлекающего в полет одинокую птичку, и задуматься о ядерной кнопке под рукой у вожака стаи, то на душе становится зябко. Птичку жалко становится, образно говоря.
Что слегка успокаивает, так это обращение к шедеврам мировой литературы. К примеру, шекспироведы до сих пор спорят о том, что из себя представлял Гамлет. Есть версия, что с призраком отца встречался уже невменяемый принц, и дальнейший сюжет пьесы есть плод его больного воображения. Однако большинство склоняется к тому, что Гамлет попросту надел на себя маску безумца, желая выведать тайну отцовской смерти и отомстить убийце. А ведь он не служил в КГБ, тем более в Дрездене, и методикам имитации обучен не был.
Собственно, с Владимиром Владимировичем мы прожили две эпохи, а сейчас проживаем третью. Мы помним Путина раннего и молодого, очень крутого и внятного, поднимавшего Россию с колен. Путина скромного и законопослушного, на четыре года ушедшего в тень, пересевшего на правительственную галеру. Наконец, мы видим Путина нынешнего, после известной рокировочки в тандеме, которую многие сочли безумной. Мы живем внутри этой пьески, стремясь постичь новый образ президента и смысл его таинственных поступков и речей.
Смысл ускользает.
Журавлики, живо интересуемся мы, это зачем? А девушки, про которых он так много знает, почему сидят? И типа шутка про групповой секс в устах лидера государства, славящегося своими православными традициями и неистребимой духовностью – это как понимать? И тут уже на память приходят разные другие его странности, из минувших эпох, высказывания про таинства обрезания, поцелуи в животик, и все это складывается в некий пазл. Пугающий своей завершенностью применительно к ядерной кнопке.
Быть или не быть? – такой еще возникает вопрос.
Правда, сохраняется надежда. Условно говоря, на Шекспира. На то, что Путин, разведчик по первой профессии, решил что-то у нас выведать, и для того прикинулся больным. То есть президент разыгрывает все эти моноспектакли, усыпляя нашу бдительность. Или он просто забыл о том, что находится у себя дома, где выведывать, собственно говоря, нечего – все и так известно на сто лет вперед. Да и мстить некому, если его посещают такого рода мысли.
Когда он вспомнит об этом, жизнь в России не то чтобы наладится, но станет более понятной, хотя и не столь смешной. Зато и отношения между веселящимся из последних сил народом и властью не будут отравлены тайными подозрениями и мрачными предчувствиями. В ином случае трагический финал "Гамлета" покажется оптимистическим оставшимся в живых шекспироведам.
